Песнь стихий: Легенда о драконе. Книга вторая - Империя

Дейнерис 11.05.298г. от З.Э.       Задумчиво наматывая локон своих серебряно-золотых волос, Дени смотрела в чёрную, словно ночное небо в новолуние, гладь обсидианового зеркала, в котором ещё мгновение назад отражался собранный и серьёзный лик её брата. Через несколько часов, на закате, он поведет три легиона на захват Волантиса. Города, что прозван дочерью Валирии. И хоть Дейнерис верила в силу и мощь магии брата, да и верность с выучкой легионеров не вызывала сомнений, на сердце у принцессы всё равно было тревожно. Ведь в этот раз Визерису будут противостоять не только разжиревшие рабовладельцы и дотракийские варвары, но и обладающие своей магией жрецы то ли бога огня и тьмы, то ли злого духа, повелевающего этими силами. Жрецы, среди которых была некая дева-чудотворница Мелисандра, чьи возможности не были ясны до конца.       И пусть опробованные на тенях Мирри заклинания света показали себя крайне действенными, будет ли их достаточно, как и магии остальных стихий, никто ответить не мог. Без сомнений, Дейнерис не просто верила, а была искренне убеждена в том, что первый император Великой Империи Озай, Визерис Третий из дома Таргариенов, Великий Отец имён, Бич Гарпии, Царь-Дракон Очага, повелитель Лхазара и губитель Кварта, является сильнейшим из ныне живущих людей, но всегда и во все времена оставалось место для подлости. Это понимание и порождало тревоги в её сердце. Смутные и неясные опасения терзали разум светлейшей принцессы Дейнерис и грозили ей очередной бессонной ночью, как и всегда, когда её брат должен был идти в бой.       Коснувшись тонкого небольшого шрама от ножа убийцы на своей шее, Дени поежилась и передёрнула плечами. Ей надо было отвлечься от тревожных мыслей, и ничего лучше для этого, чем занять себя делом, она не видела. Можно было бы полетать на драконах или потренироваться в покорении огня или заклинаниях, но тренировалась она три часа до времени разговора с братом через зеркало. Ну, а на драконах Дени с утра летала на золотой рудник, после чего те отправились в Гискарские горы охотиться на коз и вернулись в Астапор не так давно, усталые, но довольные. Так что ни потренироваться, ни полетать на Рейгале или Айрионе Дейнерис сейчас не могла и решила отвлечься другим способом, а именно провести очередное наблюдение проявления стихий при помощи специального золотого куба.       Точнее, с помощью этого кубика она хотела добиться нового эффекта и понаблюдать за ним, чтобы понять, как действует этер в тех или иных случаях. Это наблюдение могло ей дать ответ как сделать так, чтобы магическое воздействие артефакта было направлено не на сам артефакт или пользующегося им мага, а на область вокруг него.       Подобные магические предметы Дейнерис уже делала. Взять, к примеру, осветитель или освежитель, да и амулеты, что создают шарообразный фиолетовый магический щит, если подать в него этер, тоже подходили под данное описание. Но это были частности, которые никак не удавалось объединить воедино и уловить необходимое и понять, что нужно для создания множества разнообразных артефактов подобного толка. Идеи подобных магических предметов с самыми разными эффектами у неё уже были, но пока только в мыслях. Для их воплощения Дени нужно было понять, что объединяет распространяющийся от осветителей свет, направленное проявление стихии, как в освежителе или магическом очаге, и воплощение эффекта вокруг наполненного этером символа с вложенной в него чёткой волей и смыслом.       Во всём этом было что-то общее и в то же время разное. Что-то, что ощущалось и при сотворении заклинаний через кольца, браслеты и жезлы. Дейнерис была уверена, что если она сможет уловить эту разнообразную, но объединяющую всё воедино суть, то у неё выйдет нечто во истину грандиозное. То, что затмит все уже созданные ею артефакты.       Встав из-за стола в своей мастерской, которую не так давно перенесли в недавно построенный первый дворец Империи, она подошла к полке и взяла с неё золотой кубик с нанесёнными по одному на каждую плоскость символами стихий, света и молнии. Покрутив кубик в руках, Дени начала напитывать его этером.       – Amzar. (молния) – направив кубик символом молнии в сторону медного шеста в одном из углов мастерской, Дейнерис пару секунд любовалась замершей между кубиком и шестом молнией, после чего она отвернулась и, прикрыв глаза, чтоб они не заболели от яркого света, как в прошлый раз, дождалась, когда молния исчезнет. Немного проморгавшись, Дени покинула мастерскую и отправилась на проверочную площадку, которая находилась неподалёку от дворца, в тренировочной зоне. Оставив сопровождавших её легионеров у дверей, Дейнерис зашла на площадку для проверки артефактов и, встав в её центре, направила вновь наполненный этером кубик символом огня в сторону каменной мишени в виде человека.       – Perzys. (огонь) – произнесла она на высоком валирийском, и с плоскости кубика в сторону мишени устремилась тонкая струя белого пламени, за пять секунд забрав весь вложенный в кубик этер. Повернув кубик плоскостью с символом воды к проплавленной почти посередине мишени, Дени снова наполнила его этером.       – Iēdar. (вода) – стоило Дейнерис произнести слово, как с плоскости кубика в мишень устремился сине-голубой поток толщиной с её руку. От мишени начал подниматься пар и донеслось шипение, а воздух вокруг Дени наполнился сухостью. – Как и в прошлый раз, поток водного этера вобрал в себя все мельчайшие частички воды из воздуха. – глядя на мишень, сделала вывод принцесса и, напитывая кубик этером, повернула его к мишени плоскостью с символом земли.       – Tegon. (земля) – произнесла она, и с кубика сорвался золотисто-коричневый поток этера, который, долетев до каменной мишени, просто без следа впитался в неё. И хоть никаких видимых эффектов больше не было, Дени прекрасно знала, что мишень сейчас стала намного прочнее и несколько тяжелее, чем раньше, ведь она уже не первый раз наблюдает за поведением пропущенного через символы на кубике этера. Не увидев ничего нового, Дейнерис пожала плечами и, снова наполнив этером, повернула кубик символом воздуха к мишени.       – Jelmio. (ветер, воздух) – по слову принцессы от символа воздуха в сторону мишени подул мощный поток воздуха, который, разбившись об мишень, медленно, словно с трудом, перевернул её. – Ну и последний. – снова сказала в пустоту Дейнерис и направила на мишень символ света.       – Ōños. (свет) – обращённая к мишени плоскость снова наполненного этером кубика засияла ярким белым светом. – Ну, и что это мне даёт? – осматривая озарённую светом площадку с множеством разнообразных мишеней из различных материалов, начиная с соломенного чучела и заканчивая стальным столбом, задала себе вопрос Дени. – А если так? Amzar. – повернув плоскость кубика с символом молнии к стоявшей рядом с каменной мишенью и тоже являвшейся мишенью бронзовой статуе, произнесла она, не прерывая свечения плоскости с символом света. Площадку озарила более яркая, чем от молнии, вспышка, а кубик в руках Дейнерис расплавился и стёк на землю.       – Нужно придумать какую-нибудь защиту для глаз. – отряхнув руки от расплавленного золота и протирая закрытые глаза, сказала Дейнерис.       – Что у вас здесь происходит, Ваша Светлость? – спустя какое-то время раздался голос архимейстера Марвина от двери на площадки.       – Наблюдала за проявлением сил. – сквозь слезы рассматривая Марвина, ответила Дейнерис. – Получилось слишком ярко, и куба стихий больше нет.       – Понятно. – посмотрев на забрызганные золотыми каплями босоножки принцессы, сказал архимейстер. – Была яркая вспышка, после которой у меня, у всех учеников вокруг и, насколько я вижу, у вас, волосы на голове и теле встали дыбом. Ещё в нас всех от одежды ударили слабые молнии.       – Вы же лысый. – достав платочек, Дейнерис продолжила тереть свои глаза.       – Но брови то у меня есть, светлейшая. Как и другие волосы на теле. – архимейстер подошёл ближе, не спрашивая разрешения, забрал у Дейнерис платочек и осмотрел её покрасневшие глаза. – Глаза будут болеть, принцесса. Я сталкивался с похожим. В Цитадели у кующих цепи какое-то время было заведено подшучивать над новичками, предлагая посмотреть через "мирийский глаз" на солнце. Нужно наложить на глаза вымоченную в отваре последа белого повязку и находиться в покое. Возможно, процедуру придется повторить завтра. А пока закройте глаза, Ваша Светлость, и позвольте проводить вас до ваших покоев. – Марвин взял Дени за руку и повел на выход с площадки.       – Да, простите. – склонила голову Дени. – У меня получилось то, что я хотела, но эффект вышел несколько не таким… Хотя я и не знаю, каким он должен был быть. Просто хотела посмотреть, что будет, если заставить куб превращать этер и в свет, и в молнию одновременно.       – И как наблюдение? – участливо спросил Марвин.       – Никак. Я ничего не увидела. Всё было очень быстро и слишком ярко. Но похоже, что у меня получилось соединить в этере молнию и свет. – свободной рукой Дейнерис поводила над своей головой, касаясь паривших в воздухе на каком-то расстоянии друг от друга свободных от её сложной, убранной косичками причёски волос. – Только что это нам дало – неясно. – Дени отдёрнула руку от маленького разряда молнии, сорвавшегося с её волос, после чего те опали вниз.       – Это пока не ясно. Можно попробовать объединить свет с другими стихиями. Но сперва надо позаботиться о безопасности. Я что-нибудь придумаю, а пока вам нужен покой. – улыбнулся своей красной от кислолиста улыбкой архимейстер Марвин.       – Да. – кивнула Дейнерис. – И спасибо вам, архимейстер.       – Это мой долг, Ваша Светлость. – ответил он, ведя Дейнерис за руку во дворец. Визерис       Немного посмотрев на обсидиановое зеркало, через которое только что говорил с сестрой, я покинул свои примыкающие к кабинету покои на борту «Морского дракона» и, выйдя на палубу, отправился к стоявшему на обзорной вышке капитану корабля.       – Что видно, капитан Азрон? – задаю вопрос смотревшему в "мирийский глаз" на порт Волантиса крепкому низкорослому мужчине с выступающим вперёд квадратным подбородком и большими залысинами в чёрных с гискарской рыжиной волосах и принимаю из рук шедшего следом слуги украшенный яшмой и искусной гравировкой в виде драконов "мирийский глаз".       – Всё, как и доложила разведка, Ваша Милость. Дотракийцев вблизи от города не видно, а флот враги расположили на входе в протоки Ройны и в акватории порта так, чтобы он стал максимальной помехой для входящих и выходящих кораблей. Для нас это не проблема, но чуется мне, что не всё так просто с этими кораблями. Пакость они какую-то устроили, Ваша Милость. Я бы на их месте устроил. Видимо, урок, что преподал командующий Мариу в Новом Гисе, волантийцы усвоили и их ошибок повторять не хотят. Откуда только прознали? – поделился своими мыслями Азран и, прикрыв левый глаз, дальше продолжил осматривать акваторию порта в дальнозоркую трубу.       – Ничего удивительного. – пожал я плечами, так же осматривая парусники, что перегораживали вход в порт и ближайшие две протоки в устье реки. – Узнать про железные корабли, после того как они вышли в море, не особо сложно при желании. Как и, при должном уме, примерно представить их возможности. А что до Нового Гиса, то не стоит забывать, что жрецы Рглора способны зреть в пламени. А на что способна эта их дева-чудотворница, полностью нам не известно. В любом случае есть в этих кораблях какая-то хитрость или нет – не важно. – сложив "мирийский глаз" я отдал его слуге и, добавляя своим словам веса, рубанул рукой воздух. – Мы всё равно с моря атаковать не будем. – я пожал плечами.       – Верно. – слегка раздосадовано кивнул Азран и убрал свою дальнозоркую трубу в подсумок на поясе.       – Рассчитываю на тебя, капитан. – посмотрев в карие, глубоко посаженные глаза Азрана, сказал я и, после того как он ударил кулаком в грудь, покинул обзорную вышку.       Побродив немного по борту, я достал из внутреннего кармана малое обсидиановое зеркало, что крепилось к краю кармана при помощи стальной цепочки, и открыл закрывавшую гладь зеркала бронзовую крышку. Проведя по краю оправы пальцем, направляя в неё этер, мысленно зову другое малое зеркало, получившее имя «Сокрушитель». Посмотрев немного в обсидиановую гладь, я выждал время и, когда из тёмной глубины стали доноситься неясные звуки, среди которых отчётливо было слышно биение сердца, позвал командующего четвёртым легионом:       – Сэмвелл, ты меня слышишь? Возьми зеркало! – громко сказал я и стал ждать. Но тёмная гладь продолжала оставаться всё такой же тёмной, однако к звуку биения сердца добавились какие-то плески и крики. – Сэм, ответь! – снова громко сказал я и в этот раз был услышан, так как спустя мгновение из обсидиановой глубины донёсся громкий шорох, а потом появилось немного растрёпанное и слегка раздосадованное лицо Тарли.       – Я здесь, Ваша Милость. Мы как раз высаживаемся на Апельсиновый берег. Какие будут указания? – взгляд его вмиг стал сосредоточенным и внимательным.       – Указаний нет. Действуйте как оговорено. Я хотел узнать, как у вас обстоят дела, но раз вы уже высаживаетесь, то всё нормально. Были какие-то сложности? – прислушиваясь к доносящимся из зеркала звукам, пытаюсь понять, что там происходит.       – Нет, учитель. Никаких сложностей. – мотнул головой Тарли.       – Тогда чем ты раздосадован? – я вопросительно вскинул бровь.       – Да… – усмехнувшись, протянул Сэм. – Учитель, я просто думал, что тут будут рощи апельсиновых деревьев, а не большой оранжевый берег и много каких-то рыжих цветов. – пояснив досаду на своем лице, смутился Сокрушитель.       – Ха-ха-ха! Да, Сэм, развеселил ты меня. Хотя, признаться, я сам думал, что там растут апельсины, но названия порой не столь прямы и часто иносказательны.       – Простите что вмешиваюсь, Ваша Милость, император Визерис. Я случайно услышал ваш разговор с многоуважаемым Сокрушителем. Я родился на Апельсиновом берегу. Дозвольте мне кое-что объяснить, если вам это интересно? – низко поклонившись, спросил осматривавший до этого ворот якорного механизма не так далеко от меня боцман.       – Дозволяю. – кивнул я, пытаясь вспомнить, как его зовут. Вроде Ассар или Саларс.       – На Апельсиновом берегу действительно растет много апельсинов, но дальше. С берега их не видно. Большие апельсиновые сады и рощи очень давно были высажены по приказу Валирии, чтобы берег соответствовал своему названию, Ваша Милость. – не разгибая спины, рассказал про Апельсиновый берег боцман.       – Слышал, Сэм? Там есть апельсины. И, надеюсь, после тебя они там всё ещё будут. Благодарю, Асаларс. – вспомнил я наконец имя боцмана на «Морском драконе».       – Не стоит, Ваша Милость. А теперь дозволите мне вернуться к своим обязанностям? – разогнув спину, спросил боцман и, после моего кивка, вернулся к осмотру ворота, крикнув спустя пару мгновений какого-то матроса и велев ему «Живо, кракен тебя полюби, притащить сюда драного масла и смазать ворот, а то он сухой, как старая шлюха». Матрос очень быстро убежал, а боцман пошёл проверять второй ворот. Я в который раз удивился тому, что в моем старом мире и в этом новом для меня мире моряки не сильно отличаются. Нет, разница есть. Слова разные, некоторые определения, приметы и традиции, но вот что-то общее определённо есть. Возможно, на море без этого никак.       – В общем, Сэм, действуй по плану. – вновь перевожу взгляд на зеркало.       – Будет исполнено, Ваша Милость. – склонил голову Тарли, и я разорвал связь зеркал. Подойдя к вороту, что до этого осматривал боцман, я тоже внимательно его осмотрел. Вроде нормально смазано, но боцману виднее. Пожав плечами, не стал мешать прибежавшему с ведром обработанного алхимиками земляного масла матросу и пошёл вдоль борта в направлении кормы, где сидели драконы.       Встав рядом с спокойно осматривавшим море Азулоном, я позвал через зеркало с именем «Демон морей» Мариу. Старший сын Эллы ответил довольно быстро и сообщил, что у него всё идёт по плану и половина его легиона на «Морских ящерах» под покровом магического тумана движется по западному протоку устья Ройны к Волон Терису. Так как врагов они не встретили, то прибудут к городу часа через два. Всё-таки даже паровые двигатели не дают возможности быстро идти против течения.       Сообщив Мариу, что Сэмвелл уже высаживает на Апельсиновый берег свой легион и вторую половину его легиона, я прервал связь зеркал, чтобы тут же связаться с командующим седьмым легионом Радеем. Переговорив с ним, я выяснил, что и в том направлении никаких происшествий нет и временно объединённые седьмой и восьмой легионы, неделю назад выступившие из форта на месте брошенного города Толос, успешно прошли перевал Демонов в Чёрных скалах и направляются по дороге Демонов к Мантарису.       К городу уродов я отправил легионы, состоящие только из одних Безупречных, так как многие местные жители боятся ходить по дороге Демонов. Страх этот имеет под собой веское основание, ведь, как я и предполагал раньше, в Пёстрых горах во время Рока Валирии открылось множество горячих источников, что также исторгают из себя и некоторое количество ядовитого и смертельно опасного газа.       Даже несмотря на то, что Толос раньше вёл торговлю с Мантарисом по дороге Демонов, используя только малую, безопасную часть пути от перекрестка в Чёрных скалах, местные жители всё равно боялись даже подумать о том, чтобы идти по этой безопасной части дороги. Это торговцев и Безупречных путь от перевала не пугал, а вот все остальные верили во всё то множество слухов и россказней про проклятую дорогу. Эта дурная слава в свою очередь защищала и сам Мантарис, который так же считался проклятым городом, из-за чего его и не трогали. Но он стоит на пути из Толоса в Волантис, а значит, нужен мне. Именно из-за этого и пришлось тщательно проводить отбор воинов в седьмой и восьмой легионы, набирая их только из Безупречных.       Поговорив ещё немного с командующим седьмым легионом и присоединившимся к нему командующим восьмым легионом, я разорвал связь и, проведя по носу заглядывавшего в зеркало из-за моей спины Азулона, я отправился в свой кабинет, где сейчас читал книгу о магии Элмор. Нужно сказать ему, чтобы подготовился. Скоро мы вылетаем.