Песнь стихий: Легенда о драконе. Книга вторая - Империя

Визерис 11.05.298г. от З.Э.       Увидев гигантскую огненную змею, что, раскручивая кольца своего состоящего из пламени хвоста, разрушила здания и устроила один большой пожар вокруг себя, я на мгновение растерялся. Но шипящий крик этой твари привёл мои мысли в порядок, и я обратил внимание на то, что в ощущениях Созина появилось чувство страха и паники, с инстинктивным желанием убраться подальше от огненной змеи. Обратившись к своей связи с Азулоном и ощутив схожие чувства красного дракона, понимаю, что в битве с этой гадиной они мне не помощники, так как память крови вопит им лететь от этого как можно дальше. Ну, брать их в этот бой я и не собирался. В любом случае сражаться с чудотворницей предстояло мне одному. Поэтому я посмотрел на с удивлением и испугом неотрывно наблюдавшего за огненной змеёй Элмора, немного усилил голос и крикнул:       – Элмор! Элмор! Улетайте! Помогите легионам и проверьте стены! Тварь я беру на себя! – привлечённый моим криком племянник посмотрел мне в глаза и судорожно кивнул. Похоже, он полностью разделил чувства Азулона касательно пламенной кобры. Не став больше ничего кричать, я мысленно передал то же драконам и, нацепив на руки новые браслеты с наполненными этером алмазами, которые взял из небольших прикрепленных к седлу Созина подсумков, спрыгнул с поворачивавшего на восток, куда уже устремились Элмор и Азулон, Созина.       – Полет дракона. – создаю позволяющее освободить руки в полете на струях пламени заклинание и устремляюсь навстречу неотвратимо приближавшейся к мосту змее, что волнами пламени расчищала себе путь, просто прожигая и проплавляя себе дорогу среди каменных зданий. Ну, посмотрим, тварь, чья магия сильней!       Благодаря тому, что до реки мне было ближе, а змее всё же иногда приходилось замедляться, я оказался у моста раньше, что позволило мне начать подготавливать встречу и получше рассмотреть приближающуюся гадину. Тело змеи состояло из постоянно движущихся языков пламени, однако при соприкосновении с землёй и зданиями было видно, что в отличие от огня тело твари обладает большой прочностью и ведёт себя так, как будто состоит из плоти. Но мое внимание привлекло не только это, а ещё и видневшаяся внутри тела змеи в центре раскрытого капюшона небольшая, в сравнении с самой тварью, фигурка.       Хм, скорее всего, это и есть дева-чудотворница… Впрочем, как бы то ни было, эта фигура, похоже, самое слабое место этой змеи, и, скорее всего, бить и рубить основное тело по большей части будет бесполезным занятием. Ну что ж, первый ход будет за мной.       Опустившись ниже, чтоб не переломать ноги при падении, я отменил «Полёт Дракона» и, призвав из алмаза в браслете этер со стихией земли, направил его на мост под собой, одновременно с этим покоряя камень моста и подчиняя этер в камне своей воле. В этер я вложил всего одну мысль и желание – обрушить мост. Усиленный моим покорением этер волной разошёлся по одному из величайших мостов этого мира, а я тут же снова взмыл вверх, потому как вслед за этой волной по мосту зазмеились большие трещины и, расколовшись на множество крупных кусков, половина моста рухнула в воду. Всё, кобра теперь со всех сторон окружена водой. Не думаю, что само по себе это станет серьёзной помехой для способной плавить камень, словно жир, огненной змеи, но для меня это станет серьёзным подспорьем. Тем временем кобра уже проплавила и прожгла через здания путь ко мне.       Увидев разрушенный мост и зависшего над рекой меня, она гневно зашипела и, ещё сильнее раздув капюшон, качнула головой, выплюнув в мою сторону огромный сгусток чёрно-красного пламени, от которого почему-то веяло серьёзной опасностью. Резко направив собираемый мной для следующего мощного заклинания водный этер в реку, я, уклоняясь от плевка кобры и ускоряя себя огнем, стрелой ушел в воду вслед за направленным мной этером. Однако тот сгусток пламени был достаточно быстрым, и уклониться я смог только в самый последний момент, что в свою очередь позволило мне впервые в этом теле ощутить волну нестерпимого жара. Я даже подумал, что утратил свою неопалимость, однако это было не так, поскольку вода вокруг раскалённых стальных элементов моей брони вскипела, но меня не ошпарила. Впрочем, знакомство с жаром плевка этой твари для моей по большей части кожаной, но усиленной в важных местах металлом брони не осталось бесследным. Плащ и немногие тканевые элементы полностью сгорели, обработанная алхимиками кожа обуглилась, а швы и клёпаные крепления прогорели, и броня начала отваливаться с меня кусками. Их не спасли даже магические символы для увеличения прочности и облегчения веса, нанесенные Дени. В результате, немного побарахтавшись в воде, я освободился от испорченной брони и остался только в нательной рубахе, коротких бриджах, выдержавших испытание жаром змеиного пламени сапогах, стальном чернёном шлеме с открытым лицом и браслетах-проводниках на руках и ногах.       Что ж, к огню этой гадины приближаться не стоит. А лучше полностью его потушить! Подчинив воду вокруг себя и направленный в неё ранее этер, я продолжил напитывать реку этером из браслетов и своего ореола, одновременно с этим всплывая к поверхности реки, сквозь которую был виден силуэт огненной кобры. Приблизившись к поверхности водяного бугра поднимающейся от моих действий вверх реки, я разом высвободил в окружавшую меня воду весь этер воздуха из браслета и добавил весь этер, что был во мне, одновременно с этим подчиняя и закручивая обе эти стихии вокруг себя. Всё это привело к тому, что надувшийся на реке огромный водяной холм будто вскипел и взорвался мельчайшей водяной взвесью, что в единый миг превратилась в огромный продолжавший вбирать в себя всё больше воды и воздуха водяной смерч, в центре которого, в этаком глазе бури, поддерживаемый сильными потоками ветра, поднимался вверх я, продолжая проводить через себя этер и напитывать огромный водяной вихрь всё большей и большей мощью.       Что делала кобра, мне видно не было, но судя по багровым отблескам в одной стороне вихря, она почти безрезультатно пробовала его атаковать. Почти безрезультатно, так как кружащаяся вокруг водяная взвесь стала заметно теплее. Впрочем, это мне нисколько не мешало контролировать и усиливать смерч. Хотя пора было уже заканчивать, так как ещё немного, и это буйство воды и ветра я не удержу. Перестав напитывать огромный вихрь этером, создаю струи пламени из ног и устремляюсь вверх, к вершине воронки.       Зависнув над смерчем, я быстро осмотрелся и увидел, что голова поднявшей вверх половину своего тела и продолжавшей плевать сгустками пламени в смерч змеи находится несколько ниже, примерно на двух третях высоты созданного мной огромного вихря. Увидев меня над воронкой смерча, кобра перестала плевать в него пламенем и, надув свой капюшон словно пузырь, выдохнула в мою сторону струю багряно-чёрного пламени. Я не стал медлить и струями огня оттолкнул себя, уходя в сторону от пронёсшейся над смерчем струи. Оказавшись на противоположной от кобры стороне вихря, я призвал весь доступный мне этер.       – Ярится, танцует и мчится! Стремглав в пламя влетает! Пронзительный хлад! Поцелуй зимы! – сотворив заклинание, я объединил его со смерчем и направил это буйство стихий и хлада на огненную змею. Качнувшись, смерч сорвался со своего места и устремился вперёд. Взлетев ещё выше, я увидел, как отшатнувшуюся в сторону змею начало втягивать в покрывавший всё вокруг ледяной коркой ледяной смерч. От огненной кобры с громким шипением ударили клубы пара, что тут же подхватывались ветром и втягивались в вихрь, а я услышал яростный шипящий крик гадины, который почти полностью слился с шипением испаряющейся воды.       Пока сопротивлявшуюся змею всё сильнее и сильнее втягивало в ледяной смерч, я начал подготовку к следующему заклинанию и, приземлившись на набережной чуть в стороне от извивавшейся змеи, положил руки на мостовую. Неотрывно следя за змеёй и втянувшим в себя уже треть её тела смерчем, напитываю этером землю под собой.       – Каменный удар! – как только посчитал, что этера в земле достаточно, я произнёс заклинание и направил его в сторону бесновавшейся сильно потускневшей змеи. Похоже, развеять часть своего тела, чтобы высвободиться из хватки воды и ветра, она не может, и твердость её огня обратилась слабостью. Хотя если эта змея сможет превратить свое пламя в обычное, то она не сможет держаться за здания и землю и станет сильно легче, что позволит смерчу быстро её в себя затянуть. Впрочем, это уже не важно, так как заклинание «Каменный удар» едва видимой волной земли добралось до огненной кобры и резко и сильно содрогнувшаяся мостовая подкинула замолкшую от неожиданности змею вверх. Лишившуюся всякой опоры огненную кобру довольно быстро втянуло в утративший половину силы смерч, от которого ударили клубы пара и донеслось шипение испаряемой воды. Змея так и не закричала снова. Неужели всё? Нужно проверить.       Сотворив сильный ветер, чтобы сдуть укрывший всё вокруг пар, я создал вокруг себя магический щит на основе стихии земли и пошел в сторону, где ещё недавно кружил мой ледяной смерч, а сейчас ничего не было видно. Однако призванный ветер справился с туманом, и перед моим взором предстала оплавленная, местами заледеневшая и развороченная, усеянная мусором площадь. Ни смерча, ни змеи больше не было. Но это не значит, что на этом всё. Пока я не увижу мертвую Мелисандру, этот бой не будет закончен. На этот раз её нужно не сжечь, а отрубить голову или заморозить. Быть может, то, что в прошлый раз я её испепелил, и дало шанс её воскресить. Кто знает. Но сжигать её лучше не стоит. В этот момент продолжавшая сиять в небе «Рассветная звезда» исчерпала себя, и всё вокруг укрыла темнота, казавшаяся ещё более чёрной из-за тусклого свечения моего магического щита и отсвета пожаров, что устроила огненная кобра чуть дальше вглубь острова.       Замерев, я вслушался в окружающее пространство. Среди звуков капавшей вокруг воды, журчания маленьких ручейков, отдалённых криков людей и доносившихся с той стороны реки звуков боя я расслышал прерывистое шлёпанье босых ног и невнятный тихий шёпот. Спустя пару мгновений в той стороне появились всполохи пламени, что очертили собой невысокую женскую фигуру.       – Драконий Взор. – прошептал я слова заклинания, и мир расцвел красками. Передо мной золотыми волнами мерцал щит земли, пространство вокруг было полно этера, а на месте обрамлённой пламенем фигуры я увидел красный ореол с чёрно-багровыми воронками и валирийским иероглифом "Раб" на вершине. Выжила, значит. Ну что ж, сейчас я это исправлю.       – Ясная звезда. – с моей руки вверх сорвалась освещающая всё вокруг белая сфера довольно простого заклинания света, а я, не теряя времени, продолжил творить магию.       – Кол! Град! Провал! Тряска! Иглы! – сотворил я одну из самых первых и особо удачных последовательностей заклинаний земли. От меня в сторону девы-чудотворницы ударил острый каменный кол, что взорвался устремившимися дальше каменными осколками. Раздался вскрик Мелисандры, но тут оплавленная мостовая под ней провалилась на пару футов вниз и, ощетинившись иглами, заходила ходуном. Дева больше не кричала, а обрамлявшие её языки пламени угасли.       Как только тряска земли передо мной прекратилась, я движением руки убрал часть торчавших вверх каменных игл, чтобы свободно подойти к телу врага. К моему удивлению, Мелисандра, пусть и тяжело, с сильным хрипом, но продолжала дышать, а её ореол хоть и потускнел немного, но даже не думал угасать. До чего живучая тварь!       – Ыыыыэхыыы не-хы-навижу ыыыыхоооо охыы еыхытик. – тяжело дыша, с трудом прошептала смотревшая на меня единственным уцелевшим глазом, покрытая множеством ран и кровью молодая девушка, руки и ноги которой были выгнуты под ненормальными углами.       – Умри уже, наконец! Хладная капля. – с моей вытянутой над чудотворницей руки на её тело упала светящаяся бледно-голубым светом точка, которая, соприкоснувшись с Мелисандрой, в один миг заморозила её, обратив застывшей статуей. Ореол девы-чудотворницы начал стремительно угасать, а валирийский иероглиф "Раб" на лбу, вспыхнув в конце, рассыпался сотней искр. – Ну вот и всё. – выдохнул я, разбив застывшее тело на мелкие осколки и смешав заклинанием с землёй. Надеюсь, на этот раз с ней действительно покончено и больше она не воскреснет.       Поморщившись, я стянул браслет с покрытой пузырями левой руки и аккуратно провёл ладонью правой по тоже покрытой пузырями ожогов левой части лица и шее. Что это за пламя такое? Почему один только жар от него меня обжёг, а раскалённые этим жаром доспехи нет? На что ещё способен этот Рглор? И чего стоит ожидать? Сплошные вопросы, на которые только предстоит найти ответы.       Обратившись к нашей связи, я позвал Созина к себе. Не находя в себе сил взлететь и полететь навстречу своему дракону, я подошёл и сел на какой-то вывороченный камень в центре площади перед разрушенным мостом. Уничтожение храма и огненной кобры изрядно подточило мои силы, и нужно было немного отдохнуть. Давно я не выкладывался на полную, раз за разом используя все подвластные мне силы, вплотную приближаясь к собственному пределу. Уверен, что многим моим магам кажется, что его у меня нет вовсе и я являюсь этаким бездонным колодцем этера и силы стихий. Но это далеко не так, и, раз за разом творя заклинания огромной мощи, типа «Иссушающего ветра», «Рассветной звезды», «Белого марева полудня» и «Звезды разрушения», во мне довольно быстро накапливается как телесная, так и духовная усталость, что говорит о том, что у всех есть предел сил и этера, который они могут через себя провести.       По наблюдениям за учениками в школах магии видно, что, если маг на тренировках постоянно выкладывается на полную, этот предел отодвигается всё дальше и дальше, позволяя творить магию дольше и напитывать заклинания большей мощью. Также у некоторых магов этот предел изначально выше, чем у остальных. Что в свою очередь позволяет им тренироваться дольше и развиваться в магии быстрее, чем тем, у кого предел проводимого через себя этера ниже. Среди таких особо одарённых магов была Дени и все остальные мои ученики.       Впрочем, изначальная одарённость, разумеется, важна, но куда важнее то усердие и старание, что маг прикладывает к своему развитию. Сколь бы не был ты одарен магически, если будешь поддаваться лени и излишней праздности, то так и останешься посредственностью с сильным, но не развитым даром и тебя превзойдёт упорный и старательный маг, изначальных сил которого хватало только на десяток слабеньких заклинаний или пару-тройку сильных. Раз за разом доводя себя до предела, такой усердный маг довольно быстро догонит одарённого лентяя, а как следует освоив покорение стихии, во всём его превзойдёт, ведь в покорении стихий усердие и старание нужно прилагать гораздо больше, чем в этеральной магии.       А вот мой предел был намного выше, чем у остальных. Я даже некоторое время думал, что он для меня недосягаем или его у меня нет вовсе. Но понял, что это не так, когда разрабатывал и отрабатывал заклинание «Звезда разрушения». После того, как у меня наконец получилось создать это заклинание, я пятнадцать раз подряд применил «Звезду разрушения», чтобы как следует понаблюдать за эффектом заклинания и своими ощущениями в момент создания. И хоть те заклинания несли в себе только треть силы той "звезды", что я направил в храм, однако пятнадцати сотворений тогда мне хватило, чтобы почувствовать странную слабость внутри. Попытка же создать новое заклинание отозвалась во мне тянущей и постепенно нарастающей болью. Впрочем, в таком состоянии, если я не сильно вымотан телесно, у меня остаётся покорение стихий, что в очередной раз наводит на мысль о том, что покорение и магия – это две очень разные силы, и возможно, что среди моих подданных есть неспособные к покорению стихии, но обладающие даром управлять этером. А так как шар-определитель взаимодействует только с активным этером в позиции стихий, мы могли просто пропустить способных взаимодействовать с одним только этером людей. Это, конечно, только предположение, но его следует проверить.       Из размышлений меня вырвали хлопки крыльев Созина, раздавшиеся сверху. Подняв голову, я увидел стремительно снижавшийся чёрный силуэт дракона. Созин упал на четыре лапы напротив меня и, приблизив свою голову к моей, с шумом вдохнул воздух. До меня донеслась радость моего верного дракона и сожаление от вида моего слегка обожжённого лица. Погладив правой рукой по носу дракона, я обратился к нему, образами и эмоциями стараясь выразить вопрос о том, почему вид огненной кобры вызвал в нем панический страх.       Выдохнув две струйки огня из своих ноздрей, чёрный дракон передал мне смутный, но очень яркий образ города. В нём я увидел какие-то разрушающиеся строения, падающих с неба драконов и огромного огненного змея, который вроде бы выползал из-за извергающегося вулкана. Образ слишком яркий и нечёткий, так что большая часть в нем ускользала от моего понимания. Ясно было одно: в памяти крови Созина и Азулона отразился Рок Валирии, и там был огромный, раз в десять превосходивший размерами сегодняшнюю кобру, огненный змей, а также пламя, сжигавшее до этого неопалимых драконов и извергающиеся вулканы.       – Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца, а горы крошились на части, и мрак поглотил небеса. Глубинный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля, но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля. А волны морские взнеслись выше стен, и ветер гремел и ревел. И город, что тысячу лет простоял, и всё, что люди те знали, безжалостный Рок в одночасье пожрал… Руины везде лишь оставив… – осознавая показанный Созином образ, произнес я слова песни о Роке Валирии. – Значит, действительно Рок и поныне правит в Валирии? – не требуя ответа, спросил я небо над головой. Посмотрев снова на Созина, я поймал доверительный и какой-то виноватый взгляд дракона.       – Что такое? – спросил я его повторяя вопрос по нашей связи.       – «Я трус!» – донеслась до меня четкая мысль-ответ Созина, и моё сознание заполонили образы и чувства того, как ему невыносимо тяжело от того, что он поддался страху, чем вынудил меня отослать его подальше и сразиться со страшной тварью одному.       – Ты не трус, Созин. Я бы всё равно отправился против неё один, так как прочие только помешали бы мне. А так я полностью сосредоточился на том, чтобы одолеть эту тварь. А в том, чтобы прочувствовать ужас своего предка через память крови, нет ничего дурного. К тому же мы узнали, что ваш предок видел, что случилось во время Рока Валирии. И не только смог выжить, но и отложил яйца, которые, скорее всего, позже нашли люди. А может, всё было иначе. Но в тебе и Азулоне течет кровь дракона, что был в Валирии во время Рока. В этом сомнений нет, и благодаря этому мы увидели, что там происходило. А значит, получили предупреждение прежде, чем отправились туда. – вторя своим словам образами, я положил руку на нос Созина и направил в него слабенький поток этера. – Меня сейчас больше другое интересует. Ты сейчас передал мне слова. Ещё так сможешь?       – «Да!» – задумавшись на какое-то время, выдохнул струйки пламени из ноздрей Созин.       – Это сложно? – вопросительно вскинул бровь я.       – «Да! Нужно! Громко! Сильно! Думать!» – отдельными словами мысленно ответил мне Созин.       – Понятно. Значит, у тебя сегодня случайно получилось… – протянул я, глядя в небо, в ответ от дракона ко мне пришло чувство согласия. Значит, образы и чувства им передавать легче, чем сами мысли? Интересно. Было бы неплохо что-нибудь придумать, чтобы можно было с ними нормально разговаривать. Уже давно, после осознания и ощущения разумности драконов, мне приходила мысль научить их хотя бы писать. А так будет даже проще. Надо будет обсудить это с Дени и Элмором.       – Хватит сидеть. Там воюют без нас. – сказал я Созину и взобрался в седло на его спине. – Полетели отсюда. – обмотав седельные ремни вокруг рук, так как мой пояс вместе с остальной броней сейчас находится где-то в Ройне, отдаю приказ, и Созин взмывает в небеса.