До начала времен

      Темнота. Холод. Пустота. Все, что ощущается. Чёрное яйцо, находящееся в пещере и слышащее только всхлипы одинокого ребенка, страдающего в муках от вечной боли, что исходила от сердца.       Сколько он тут находится?       Время не ощущается. Может день, может век. Не разберёшь.       Отовсюду чувствуется лишь темная и обречённая безысходность. Она своими тяжёлыми конечностями обвила все вокруг, не давая даже толком вздохнуть.       Плач прекращается, но наступает удушающая тишина. Единственным гостем в этом одиноком, пропахшем безысходностью, месте является жестокий и холодный человек.       Отец? Так называет его ребёнок, находившийся рядом с яйцом. Кто такой этот человек? Неизвестно. Однако его голос пробивает до мурашек, он может приходить каждый день, а может не заявляться сюда месяцами, забивая на бессмертное существо, что больше не является человеком.       Кто этот ребёнок, что сначала горько плакал от своих страданий, но спустя время смирился, продолжая жить, как пустая кукла?       Недолго продолжалось затишье. Новый голос. Безумные нотки в нем пугали, чувствовались ненависть и отвращение. Он стал собеседником ребёнка. Казалось, они подружились? Может, он хороший?       — Ты ДРАКОН! Это же невероятно, — прокричал новый человек, заливаясь безумным смехом, — ты хочешь съесть это? — внезапно спросил он, беря в руки чёрное яйцо.       — Нет! — сорвался на крик «дракон», выхватывая ценный предмет.       — А что ты собираешься делать? — поинтересовался новичок в этом захудалом мирке.       — Я не знаю… — ребёнок затих, прижав яйцо ближе.       «Возможно, проведя столько времени рядом с ним, я начал чувствовать привязанность? Нет, так быть не должно, ТОТ человек его так просто не оставит», — размышлял дракон-полукровка.       — Ты! Выкинь его на какой-нибудь спокойной поляне, — сказал первое, что пришло в голову, ребёнок. Ему нужно было избавиться от яйца, пока об этом не узнал ТОТ человек, а единственный, кому сейчас можно было довериться, это этому чокнутому, поэтому он отдал столь ценный предмет в руки кровавого мага, — Редика, выкинь это яйцо подальше отсюда.       — Конечно, дракон, — он растянул губы в ужасающей улыбке.       Путь был недолгим по сравнению с заточением в том одиноком месте, но почему же сейчас чувствовалась такая тревога? Казалось, жизнь внутри яйца постепенно просыпалась. Слыша окружающих все это время, она* впитывала в себя информацию словно губка, но ничего важного, к сожалению, там не было.       — Господин, вы не пожалеете, что приобретёте его, — говорил Редика с кем-то недовольным. Его голос пугал больше обычного.       — Я в этом не сомневаюсь, — произнёс заносчивый голос самодовольного придурка, что начал бесить с первых секунд.       Опять дорога. Езда была отвратительной, повсюду кочки, как будто совсем не заботились о ценности столь важного предмета.       Наступила опять тишина. В удушающем одиночестве слышался лишь голос с пугающей фразой, что донеслась до глубин жизни в чёрном яйце.       — Когда ты вылупишься, мы повеселимся.