***
Этим же вечером Гермиона вновь сидела на кухне, на этот раз в ее руках была чашка горячего чая, девушка бездумно смотрела в темное окно. Гарри сидел рядом, яростно сжимая свою чашку с чаем. — Что если это Джинни? — тихо спросил он. — Что, если это она? После всего, что произошло, после ее слов о желании жить, после того, как она почти умерла, возможно, что в ее дальнейшей жизни просто нет места для меня? Но ведь наши пути могут снова пересечься, именно так и работает судьба? Это же просто… — Гарри! — Гермиона хлопнула по его губам, потом переместила ладонь на его щеку, а второй рукой начала разминать его плечи, — Что бы или кто бы это ни был, у тебя всегда есть я, Гарри, — тихо проговорила она. Он выдохнул и кивнул, прикрывая на мгновение глаза, прежде чем снова их открыть. — Что, если это Амбридж? О, Мерлин, меня сейчас стошнит. Громкий стук в окно напугал их обоих, а следом раздался еще один, когда их глаза метнулись к окну. Там парили две совы, нетерпеливо клевавшие в окно. — Мы все еще можем сбежать, — нарушил Гарри возникшую тишину. — Мы можем жить как магглы и быть счастливы, — в его зеленых глазах была паника, Гермиона смогла лишь слабо улыбнуться. — Я не совсем уверена, как мы справимся с этим новым законом, но я точно знаю, что мы не сможем выжить без магии, Гарри. Это… такая судьба хуже смерти, — грустно произнесла девушка. Она вздохнула, поднимаясь, чтобы наконец-то открыть окно. Прежде чем она сделала хоть шаг, окно открылось и совы залетели в комнату, кружа под потолком, прежде чем уронить письма на стол. — Хозяину пришло письмо! — счастливо озвучил Кикимер, его маленькая голова показалась из-под стола. — Чертов эльф, — пробормотал Гарри, когда Кикимер быстро выскользнул из кухни, и уставился на письмо, лежащее перед ним. Гермиона даже не попыталась поправить Гарри, так как ее сердце билось где-то в районе горла. В письме, лежащем перед ней, был список, содержащий до десяти мужских имен людей, с которыми она обязана заключить магический брачный контракт, превращающий ее в племенную кобылу. До десяти мужчин, и каждому она должна родить минимум одного ребенка. Ее сердце опустилось из горла в желудок, когда она взяла в руки конверт, на котором золотыми буквами было выбито ее имя. На удивление в ее глазах не было слез, скорее всего потому что, в течение последних недель она выплакала их все, пока они рассматривали окончательную формулировку закона и определяли количество мужчин и женщин для воспроизведения как можно большего числа успешных наследников. Она повернулась к Гарри, который смотрел на нее с испуганным выражением, отражающим ее собственный испуг. — Вместе? — проскрипела она. — Вместе, — согласился Гарри, прежде чем вскрыть конверт. Она глубоко вдохнула и вскрыла свой конверт, глазами просматривая вступительные слова, которые она знала наизусть. Ее руку задрожали, когда она перевернула последнюю страницу письма и обнаружила анкеты кандидатов. Ей пришлось поднять листы выше, чтобы суметь различить фотографию. Она знала это лицо, тем не менее, в неверии она дважды проверила имя наверху страницы. Люциус Малфой. Странный звук, что-то среднее между вздохом и плачем, раздался из нее, и она выронила страницу, руками хватаясь за край стола и пытаясь выровнять дыхание. Всего лишь десять возможных пар для идеального продолжения рода, и первым был Пожиратель смерти. — Миона? — Гарри приблизился к ней, позабыв о своем письме. Она почувствовала поднимающуюся зависть, зная, что в его письме была всего лишь одна фотография, и мечтая, чтобы так было у нее. — Я не могу сделать это, Гарри. Господи, Гарри, это отвратительно, это ужасно, — прошептала она, перед глазами у нее появились черные круги. Она смутно почувствовала, как он протянул руку и поднял письмо, которое она бросила, и вскоре почувствовала, как он приподнимает ее подбородок, заставляя смотреть на него. — Ты справишься, — медленно произнес он. — Ты справишься и сделаешь это. Мы сделаем это вместе. Обещаю. Она опустилась на стул, чувствуя, как выравнивается дыхание. — Я смогу сделать это, — прошептала она сама себе, прежде чем взять следующую страницу. На нее смотрело лицо смущенно улыбающегося Невилла Лонгботтома. Она облегченно выдохнула и услышала, как Гарри повторил за ней. Она положила фотография Невилла поверх фото Люциуса, аккуратно пряча лицо блондина. Она взяла следующую анкету и легко улыбнулась, увидев знакомое лицо. — Жена Министра Магии? — пошутил Гарри, читая анкету Кингсли, — Впечатляет. Она хихикнула, понимая, что ее устраивает идея замужества с человеком, ставшим ей другом. Ее следующим партнером был Сириус, который скрылся от общества и его проблем с того момента, как он был бесцеремонно выкинут из-за Завесы после смерти Беллатриссы. Он проводил время слоняясь по дому или посещая Андромеду и Тедди, а сегодня отправился спать гораздо раньше, чем обычно, казалось, что этот закон его совсем не волнует. Однако, следующая анкета стерла любой намек на улыбку с их лиц. Фирменная усмешка Снейпа смотрела на нее с фотографии, почти издеваясь над чистым шоком, который отразился на ее лице. Несмотря на то, что они общались, работая в такой тесной близости в течение нескольких месяцев, это вряд ли можно было назвать союзом, от которого она была в восторге. Она покачала головой и достала следующую анкету. Драко Малфой смотрел на нее, и ее сердце снова начало отчаянно биться в груди. — И этот засранец? — глухо произнес Гарри. — Мне так жаль, Гермио… — Гарри резко оборвал свои слова. — Гарри, что там? — она протянула руку и выхватила следующую анкету из его рук. Лицо Гарри было белым как снег, и когда она посмотрела на фото, поняла почему. Боги не проявили к ней ни капли милосердия. Они были жестоки, настолько, что она задумалась, где она так согрешила, что сейчас так страдает. Добрые глаза Артура Уизли смотрели на нее с фотографии, и шок и неверие заставили ее изучать его профиль, потому что это просто не может быть тот Артур Уизли, которого она знает… семь детей… предыдущая жена — Молли Уизли (урожденная Прюэтт)… Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Отношения между ней и ее второй семьей и так были напряженные после ее расставания с Роном, плюс Гарри и Джинни тоже разошлись, общение с ними перестало быть легким, что и вынудило ее отдалиться от семьи. Сейчас же ее вводили обратно в эту семью самым ужасным способом. — Что мне делать, Гарри? — Ты хотела сказать, что нам делать, — отчаянно сказал Гарри, передавая ей листок, с которого на нее смотрело ее собственное лицо, и достал последнюю анкету с его именем из ее стопки.Глава 1. Часть 1.
19 марта 2021 г. в 21:12
Гермиона Грейнджер сидела в молчании за кухонным столом в доме на площади Гриммо, держа в руках стакан воды и бездумно уставившись в столешницу. В доме стояла практически гнетущая тишина, нарушаемая лишь странными скрипами и тикающими часами, висящими в углу кухни, этот звук был практически оглушающим. Она подняла палец и провела им по краю стакана, глаза следили за ее ногтем нежно-розового цвета, движения которого начали постепенно ускоряться.
Это продолжалось ровно до тех пор, пока бледная рука не накрыла ее ладонь, и в этот момент она поняла, что звук издаваемый стаканом практически перебивал все остальные звуки в доме.
— Гермиона, — тихо повторил Гарри, боясь, что любой громкий звук сломает её.
Она открыла было рот, чтобы ответить ему, но смогла только слабо улыбнуться.
— Предполагается, что ты выпьешь это, — мягко произнес он, аккуратно убирая ее ладонь от бокала.
— Извини, — ее голос дрогнул, — Я…
— Ш-ш-ш, Миона, — Гарри сел на стул и придвинулся ближе к ней, поглаживая ее по голове, — Я знаю, я знаю, — прошептал он.
Его слова прозвучали спустя мгновение, после ее слез, потекших по щекам, которые несколько минут назад высохли.
— Я не могу остановиться, я… я… — пробормотала она, пряча лицо на груди своего лучшего друга, наслаждаясь теплом его тела.
Она задумалась о скорби и ее странных проявлениях. Она может проявляться, как чувство необъятной пустоты и боли, скрывающимися в зеленых глазах за стеклами круглых очков, в момент, когда тело твоего друга опускают в землю. Или, она может проявляться как преследующие тебя даже во сне ужасающие крики скорбящей матери, бросающейся в могилу собственного сына. Эта скорбь всегда подкрадывается незаметно, как вор, входящий в твой дом в ночи, она появляется внезапно и неожиданно в тот момент, когда ты падаешь на землю, смотря в глаза очередной жертвы, из которых с каждым мгновением исчезает свет жизни, а в голове бьется одна-единственная мысль, что ты даже не знаешь его имени.
Прошел всего один год, а казалось, будто вечность. Один год с падения Волан-де-морта, и год с начала хаоса. Он подбирался к выжившим медленно, изредка прерывая послевоенное затишье, по-настоящему давая повод для тревоги лишь тогда, когда было уже слишком, слишком поздно.
Она заканчивала последний этап своего ускоренного обучения целительству, когда появился первый пациент. Дафна Гринграсс, ее некогда светлая кожа сейчас была желтоватой, ярко контрастирующей с каштановыми волосами. Ее дыхание было прерывистым, ее лихорадило. Целитель Джейн заверила семью пациентки, что беспокоиться совершенно не о чем, что ей всего лишь необходимо провести пару дней в стационаре под капельницами, и она поправится. После десятого пациента за день целитель Джейн заявила жене поступившего мужчины, что происходит что-то странное, но волноваться не надо. К концу следующей недели, больница Святого Мунго была закрыта на прием, руководство больницы выделило отдельную зону для приема тех, кто не знал о закрытии больницы, потому что в текущих условиях нельзя было допустить дальнейшего распространения болезни.
Такие меры были бесполезны, и всего через две недели границы магической Британии были закрыты. Никто не мог выехать, никто не мог въехать, а это значило, что через три недели Чарли все еще не мог въехать в страну для посещения похорон Билла. Через пять недель заболела Джинни, и Гермиона провела бесчисленное количество ночей, изучая всевозможные заклинания, чтобы заставить маггловский сотовый телефон работать настолько долго, чтобы у Чарли была возможность попрощаться со своей младшей сестрой.
Джинни попала в список счастливчиков. К концу второго месяца, Северус Снейп доложил комитету самых выдающихся людей, включая ее, что вакцина, представленная Кингсли, появилась слишком поздно, и массовая вакцинация, которую они развернули, оказалась практически бессмысленной, потому что чума, поразившая магическую Британию и унесшая бесчисленное количество жертв, исчезла также быстро, как и появилась. Теперь чума свирепствовала в магической Европе, жители которой также страдали, однако не в таком количестве, как в Британии.
К концу третьего месяца они осознали, насколько губительной оказалась болезнь. Количество населения значительно снизилось, а учитывая влияние болезни на женщин, многие семьи остались без жен, дочерей и сестер. Даже после открытия границ, вкупе с неожиданной эпидемией и недавней войной, иммиграция почти прекратилась, и они столкнулись с новой проблемой, которая оказалась еще более разрушительной, чем предыдущая — их население сократилось до такого низкого уровня, что их темпы размножения не могли идти в ногу. По предварительным оценкам, темпы роста населения были настолько низки, что Британское магическое сообщество могло исчезнуть через поколение. Именно поэтому было необходимо принять серьезные меры.
И поэтому Кингсли вновь созвал совет. Гермиона и Снейп были назначены ответственными за внедрение маггловских технологий репродуктологии в магическое сообщество, и начали они с попыток извлечь яйцеклетки и сперму у добровольных доноров для развития плода вне матки и последующего возврата детей родителям. Несмотря на огромное количество судебных разбирательств, с которыми им пришлось столкнуться, их попытки не увенчались успехом. Как и подозревала Гермиона, зачатие детей в семьях магов было гораздо более тонким процессом, чем в семьях магглов, и даже если они со Снейпом преуспели бы, их тесты доказывали, что могут пройти годы, прежде чем они смогут найти метод, который не будет производить сквибов в лучшем случае.
Именно так, они и пришли к идее естественного зачатия, пытаясь придумать идеи, включающие в себя виды поощрений и возможные преимущества, представляемые парам после вступления в брак и зачатия достаточного количества детей, чтобы попытаться вернуть популяцию на прежний уровень. Так что они рассчитали необходимое количество новорожденных. Проверили его, а потом корректировали до тех пор, пока великие умы Арифмантики не подтвердили их догадку. Им не хватало ни времени, ни количества пар, готовых завести детей, чтобы заполнить создавшийся из-за болезни разрыв. Поэтому им пришлось обратиться к старинным заклятиям, относящимся к тем временам, когда еще не было ни светлой, ни темной магии, она просто существовала в условиях неприкрытого нейтралитета.
Первое, что они обнаружили, это то, что существовала возможность сократить продолжительность беременности, так что они с новыми силами и надеждой приступили к поиску необходимого заклинания, позволяющего претворить в жизнь как можно больше беременностей. Позже они все-таки нашли это Заклинание. Оно появилось в
такие же отчаянные времена, и было настолько старым, что исчезло из большинства книг, будучи замененным на заклинания более важные для обучения. Как часто повторяла Гермиона: история имеет свойство повторяться, особенно когда она забыта.
И вот сейчас она сидела на кухне в доме по площади Гриммо, уткнувшись в грудь Гарри, пока часы отсчитывали последние минуты перед собранием, на котором будет озвучен новый Закон о браке. Слишком быстро часы пробили полдень, и девушка на мгновение сильнее прижалась к другу.
— Мне нужно идти, — она шмыгнула носом, вытирая покрытое пятнами лицо, прежде чем подойти к раковине и плеснуть на лицо холодной водой. — Я нормально выгляжу? — спросила она Гарри.
— Как прекрасная мокрая крыса, — пошутил он со слегка натянутой улыбкой.
Она хихикнула, брызнув на него водой, прежде чем они вышли из комнаты в полной тишине. Она уже ступила в камин с полной пороха рукой, когда почувствовала, что он схватил ее за руку.
— Мы же всегда будем друзьями? — тихо спросил Гарри, заглядывая ей в глаза, — Чтобы ни случилось?
— Всегда, — она легко улыбнулась, — Всегда, Гарри.
Она приблизилась к нему и быстро поцеловала его в щеку, улыбнувшись, когда легкий румянец покрыл щеки ее лучшего друга. Оглянувшись на него еще один раз, она бросила порох в огонь и отправилась навстречу своей судьбе.