По-разному

      — Ты ничего, — скалится Юнги в свободной клетчатой рубашке с типичным самоуверенным лицом альфы, забивает всю маленькую кухоньку запахом кедра.       — Ты тоже, — пищит Юнги в короткой розовой майке и комбинезоне, бойко отвечает, позволяя ощутить в полной мере запах кисло-сладкой чёрной смородины. Вкусно, но альфу Юнги не привлекает. Даже не верится, что Хосоку, который тоже альфа, нравится. — Не в моём вкусе, конечно, но…       — Да, по вкусам у нас всё однообразно, — хрипло усмехается Юнги, подпирая челюсть кулаком. Он шире в плечах, чем Юнги напротив, омега тоньше в запястьях и гибче по фигуре, и Юнги-альфе очень интересно, как на почти него самого смотрит почти его Хосок.       — Хосок лучший! — отважно, но всё равно тонко возражает Юнги, и от этого смешно.       — Думаешь, я не знаю? — с улыбкой, но с серьёзностью в глазах говорит Юнги. — Ладно, чего собираемся-то?       Омега только пожимает плечами, как дверь на чью-то кухню, где их пока только двое, с грохотом открывается, а на пороге оказывается Юнги, запыхавшийся, держится руками за проём, наклоняется вперёд, как после долгого бега, опускает голову. Этот Юнги не из омегаверса, не пахнет, самый обычный, работает врачом, судя по больничному халату поверх полосатого свитера, который не успел снять в спешке.       — Что случилось? — Юнги появляется за его спиной, и вот его выдержке можно позавидовать, всё-таки воспитывали в высших сословиях несколько веков назад основательно, он даже в рюшах и колготках, со шпагой сбоку (это какой-то европейский Юнги) выглядит органично и уверенно.       — Там это… — отвечает Юнги-врач, на секунду оборачиваясь назад, всё ещё пытаясь отдышаться, — сейчас другие подтянутся… Короче… Один Юнги… Не встретился…

***

      Хосоку скучно. До открытия игрового магазина, где ему всего-то надо забрать пару дисков, которые пришлось заказывать из-за границы, ещё полчаса, и он придумывает какую-то лёгкую танцевальную связку, пока ждёт, потому что дверь у магазина стеклянная и отражает в полный рост, от панамы до кроссовок.       Исполнение получается непринуждённое, в связке много ног, Хосок вытворяет что-то с шагами и небольшими прыжками, потому что даже утром жарко и размахивать руками не очень хочется, чтобы не нагреться ещё больше.       Но это, вроде, отвлекает от мыслей, что от игры, перед заказом которой специально копил на приставку, а потом, заказав, ждал консоль полгода и сами диски пару месяцев, его отделяет минут двадцать, но именно они самые мучительные. Поэтому когда в зеркальной двери поворачивается ключ и Хосоку позволяют зайти внутрь, связка моментально забывается и он радостно перепрыгивает через порог.       Хосок знает, что это не магазин как таковой, это точка самовывоза геймингового интернет-магазина, но чтобы в помещении настолько не было ничего общего с играми, это надо постараться.       Он заходит в шикарную… Кухню? Это именно кухня, потому что на противоположном конце, а эта кухня просто огромная, он видит серый холодильник до потолка и раковину, выдолбленную прямо в гранитном столе. Больше ничего разглядеть не удаётся, потому что комната почти до отказа набита людьми, и Хосок так и оседает на пороге (а он точно помнит, что в магазине был совсем другой порог), потому что комната забита… Им самим.       Хосоки все разные, какой-то постарше, какой-то ещё совсем подросток, есть Хосок в строительной каске, есть с модными журналами под мышкой, есть в очках и с татуировками, пирсингом, есть лысые и вообще инопланетяне с необычным цветом кожи. Но все эти люди — копия Хосока внешне, если не брать в расчёт возраст и особенности каждого, в манере поведения тоже прослеживается общая схожесть. Они все переговариваются вполголоса, но их так много, что чья-то огромная кухня заполнена гулом, в котором Хосоку, застывшему на пороге в своей панаме от солнца и объёмной одежде для хип-хопа на пороге, легче даже спустя пять минут созерцания не становится.       — О, ещё один, привет, — машет Хосок, более-менее приближенный внешне к Хосоку в дверях, в простых джинсах и свитере, он расслабленно крутит ключи от машины на пальце.       Все остальные, услышав его, затихают ненадолго, встречая ещё одного такого же. Хосок сходит с ума.       Их очень много, но выделяется среди всех почему-то один Хосок в идеальном, очень дорогом на вид тёмно-синем костюме с белоснежной рубашкой и галстуком, сидящим идеально. Вопреки одежде и уложенной волосок к волоску причёске, Хосок выглядит, как в полнейшем раздрае. Он сидит во главе кухонного стола, и в наступившей тишине раздаётся его уставшее, пока он растирает ладонями лицо, такое же, как у всех тут:       — Кошмар какой, просто дайте мне Юнги, пожалуйста, — он выглядит лет на тридцать, а по профессии бизнесмен, но хочет в этой жизни только своё маленькое чудо, тонкое и костлявое, своего Юнги, которому вечно не сидится на месте, ох уж эти врачи со своей необходимостью всем и вся помогать. Вот и сейчас не сидится его любви спокойно, убежал куда-то приключения на задницу свою вертлявую искать, а Хосоку от волнения за него плохо физически, и ничего не помогает, если не сидит это нечто в постоянном белом халате у него на коленях, если нет возможности обнимать это худое, вечно куда-то лезущее энергичное тело.       — Мы все здесь хотим к Юнги, окей? — раздражённо бросает из глубины комнаты Хосок в тёмной кожанке и шипастых ботинках, небрежно уложенный, с подведёнными глазами, цыкает в презрении, потому что всегда таким становится без своего Юнги, сладкого, какого же всё-таки сладкого; Хосок такое не любил никогда, всегда байки и скорость на первом месте, а потом… он, и теперь ломка дикая по нему, всем же плевать, что прервали их как раз тогда, когда целовал эти губы сладкие, мычал от того, как сносило крышу, сжимал в кулаках его белые волосы.       — Да! — подтверждают с энтузиазмом несколько десятков голосов, и только один Хосок, тот, что в панаме и без дисков для приставки, произносит ошарашенно:       — К какой… Юнги? Чего хотим?       — Опа! — с неподдельным интересом подходит к нему модельной походкой Хосок в коротком топе и легинсах, вынуждая себя не думать какое-то время о владельце модельного агентства Юнги, который вчера ночью порвал по неосторожности его любимую кофту. — Ты что, ещё не встретился?       Хосок молчит и чувствует себя настолько потерянным, что без разрешения садится прямо за стол рядом с Хосоком-бизнесменом, потому что ему просто необходимо сесть.       — Первый раз с нами? — участливо спрашивает Хосок-русал, которому прикатили огромную ванну прямо в кухню, и похлопывает мокрой ладонью по спине. Хосоку в панаме кажется, что он сейчас лишится чувств.       — На воды, — с улыбкой протягивает стакан Хосок в тренировочной форме, ворот футболки которого очень широкий и позволяет увидеть, что под его ключицей набито «Юнги».       — Окей, чувак, мы собрались на кухне вот этого мажора, — показывает Хосок, одетый довольно скромно, но зато с волосами, выкрашенными в какие только можно цвета, на Хосока-бизнесмена, с беспокойством, но заинтересованно глядящим на «новенького». — Потому что из всех нас из параллельных миров он больше всех достиг и, соответственно, кухня у него самая большая.       — Параллельных миров…       — Совершенно верно! — подхватывает другой Хосок, поправляя очки на носу. — Дело в том, что в случае критической необходимости, такой как, например, пропажа любви всей нашей жизни, объявляется собрание всех Хосоков с целью восстановления должного порядка вещей совместными усилиями. Полагаю, доступно изложил? — он складывает руки в замок и смотрит доброжелательно.       — У меня нет… Любви всей моей жизни, — выдавливает из себя Хосок, который просто хотел забрать диски для приставки.       — Поэтому тебя здесь, вроде как, быть не должно, — хмурится какой-то Хосок, которого не хочется даже рассматривать, чтобы не сойти с ума. — Мы можем встречаться с собой из других измерений только после встречи с Юнги.       — Можно не надо… — почти хнычет Хосок-новичок, потому что какой ещё Юнги? Какие другие измерения и кому он там должен помочь?       — Если коротко, то мой Юнги пропал, — объясняет Хосок-бизнесмен, — и пропал, кажется, не в моём мире. Поэтому я попросил всех остальных быть наготове, если увидят второго Юнги в своей реальности.       — Мне бы хотя б первого увидеть, как он выглядит хоть? — в ужасе от осознания, что мозг уже воспринимает всё как должное, спрашивает Хосок.       В этот момент дверь на кухню самого богатого из ныне существующих Хосоков распахивается.       — Хосок!.. — миниатюрный врач в халате поверх полосатого свитера и со всклокоченными волосами показывается на пороге.       — Юнги! — произносят буквально все присутствующие, кроме одного офигевающего от происходящего Хосока всё ещё без дисков с играми.       — Я ведь не могу ревновать тебя к себе же, правда? — напряжённо обводит всех взглядом Хосок-бизнесмен, поднимаясь со своего места. — Даже если меня здесь целая кухня.       Юнги в дверях мотает головой с улыбкой и подходит к своему Хосоку.       — Где ты был, детка, Боже мой, ты знаешь, как ты меня доводишь? — шепчет Хосок в костюме, сжимая в объятиях Юнги в халате жадно, пряча лицо в его волосах, не выпуская.       Все остальные Хосоки в комнате, кроме одного, смотрят со смесью зависти и облегчения.       — Ситуация такая, — разводит руками единственный Юнги в этой комнате, — в общем, сегодня один Юнги должен был встретиться с одним Хосоком…       Все Хосоки в комнате поворачивают головы в сторону Хосока, так и не снявшего панаму, всё ещё сидящего за столом.       —… но он ногу сломал, пока бежал куда-то, — продолжает Юнги из объятий бизнесмена. — Его повезли в больницу, а Хосок остался возле магазина, они вроде должны были покупать там что-то вместе или вроде того.       Один определённый Хосок горестно вздыхает, вспоминая свой заказ и очередь, которая сто процентов уже набралась в магазине.       — Я собрал всех Юнги, потому что никогда не было такого, чтобы кто-то не встретился, вместе думали, что с этим делать. Решили взять его сюда, а тут как раз Хосок из его мира.       Юнги безошибочно находит того самого Хосока на своей кухне.       — Поэтому ты и оказался тут, бро: ты уже должен был встретится, и на тебя сработал общий сбор, — понимающе говорит Хосок с дредами.       — Твой Юнги снаружи, как раз выходите вместе и возвращайтесь, — говорит Хосоку-герою дня Юнги-врач.       Хосок выбегает из кухни совсем потрясённый, не желающий с кем-либо знакомиться, только потому что так делают все остальные.       В высоченном доме самого успешного пока что Хосока огромная лесничная площадка, на которой, пока Хосок ждёт лифта, чтобы спуститься и оказаться в своём мире, как ему сказали, показывается парень на костылях. У него одна нога в гипсе, а лицо недовольное-недовольное, глаза-щёлочки и губы поджатые.       — Ой, давай помогу, — спохватывается Хосок, подрываясь к нему.       — Ты мне, блять, лучше объясни, что за наркоманию мне только что втирали, — ворчит и ругается парень, ковыляя к лифту.       — Тебе тоже? — усмехается Хосок.       — Да, блять, какие-то Хосоки и любовь всей жизни, дохуя важная встреча, еба-а-а-а-ать, — парня, кажется, сейчас вырвет.       — Реально, я б лучше за приставку сел вместо этого всего, — соглашается Хосок, пропуская парня с костылями первым в пришедший лифт.       — Можем порубиться, у меня есть, всё равно одному дома со сломанной ногой нехуй делать.       — О, будет круто! — загорается Хосок, пока они несутся вниз по небоскрёбу в стеклянном лифте.       — Погнали, — равнодушно пожимает плечами парень. — Ебошить в приставку, а не вот эту вот всю хуйню их выслушивать.       — И вообще мы никому ничего не должны, влюбляться тем более.       — Да, блять! — злобно ковыляет из лифта парень, чтобы оказаться в том самом игровом магазине из своего мира. — Я Мин Юнги, кстати.       Хосок жмёт протянутую руку.       — Чон Хосок.