По-разному

      Когда ты взял моего робота, я думал, что убью тебя. Мне его подарили родители, которых я не видел месяцами, и я никому не позволял к нему прикасаться. Но ты даже не спрашивал разрешения. Я всего на минуту отвлёкся, чтобы помочь девчонке из группы достать из-под кровати заколку, как ты уже сидел на ковре и расправлял моему роботу руки, издавая звуки стрельбы.       Теперь я могу отдать тебе должное, ты играл очень аккуратно. Думаю, ты никогда не сломал бы его, но в тот момент мне стало так страшно, что подарок родителей, единственная память о них, сломается или что ты отберешь его у меня, что я ужасно разозлился на тебя.       Наверное, я не должен был с кулаками налетать на того, кто взял мою игрушку. Но мне не очень стыдно, потому что ты в долгу не остался. У меня болело плечо ещё неделю, няня мазала твой укус зелёнкой. Иногда мне кажется, что на моём плече всё ещё есть шрам от твоих молочных зубов.       Ты так и не извинился, что взял моего робота, кстати. Хотя больше я не могу вспомнить ни одной вещи, которую ты брал у меня без спроса. Видимо, хорошо запомнил в тот раз. Всё-таки не стоило мне выдирать у тебя волосы. С другой стороны, ты чуть не засунул моего же робота мне в рот, возможно, твоя жесткость всё-таки должна была быть наказана. В любом случае, хорошо, что мы его не сломали.       Самое интересное, что даже после такого оскорбления я всё равно почувствовал тревогу за тебя и злость на тех, кто обижал тебя, на следующий день. Теперь я понимаю, что ты был как раз в процессе разрисовывания лиц своих обидчиков теми самыми фломастерами, которые они хотели у тебя забрать, и что ты прекрасно справился бы сам, но я почему-то возмутился несправедливостью к тебе и привел воспитателя наказывать хулиганов. Наказали, правда, тебя тоже, за нарисованные несмываемыми фломастерами усы и ёжиков с высунутыми языками на чужих лицах, но, клянусь, я шел за подмогой из самых чистых побуждений!       Ты вообще всегда был боевым, я искренне удивляюсь, как тебе всё равно удалось найти столько друзей. Думаю, они все были такими же отбитыми, как и ты. Сокджин до сих пор приходит ко мне продавать свои прирожные, несмотря на то, что мы знакомы уже двадцать лет. Но это ещё ладно. Чимин заставляет меня катать на голове его кота под угрозой разбить мой компьютер, а кот лижет мне уши. Противно. На самом деле я соглашаюсь, потому что Чимин помогает мне с уборкой в квартире. Она всё ещё очень большая для меня.       Но знаешь, даже эти двое не сравнятся с тобой. Когда мы пошли в школу, ты превратился в настоящую катастрофу. Знаешь, насмотреться «Рапунцель» и купить хамелеона, чтобы заставить его сунуть язык в ухо спящему мне — это очень жестоко. Ты хоть представлял, каково это? Слава богу, Одуванчик скоро умер. Да простит меня его душа за такие слова.       Нет, и ладно Одуванчик, он был достаточно безобидным, когда я запирал его в террариуме, но Гипогликемия! Эта чёртова змея спряталась в моём портфеле и выползла на уроке пения, ты хоть представляешь, как я пел тогда? Да я выл, Хосок-а!       Ты действительно был невыносим. Знаешь, сколько бутылок воды ты вылил мне на голову за время средней школы? А я посчитал, мне теперь нечего делать долгими ночами. Пятьдесят две! Пятьдесят две грёбаные поллитровки, Чон Хосок, ты вылил на меня, мою одежду и мои тетради! Это двадцать шесть литров воды! Я не буду вспоминать о том, как ты помогал мне сушить конспекты в морозилке, потому что «так мы замедлим процесс намокания». Когда страницы смёрзлись, а, оттаяв, превратились в жуткую бумажную кашу, я ненавидел тебя. Правда, я впервые за нашу жизнь ненавидел тебя.       А ещё я до сих пор не понимаю, почему с возрастом ты становился только ужаснее. Жизнь должна была учить тебя, почему ты был всё глупее и всё отчаяннее в своих фокусах? И, что меня больше интересует, почему я всегда становился их соучастником? А, ну да, любой ведь согласился бы помочь бездомным котам. Только никто бы не согласился, узнав, что помощь заключается в ловле рыбы голыми руками с моста головой вниз, пока я буду держать тебя за ноги. Честно, я не специально уронил тебя! Ты начал выползать из штанов, и я не смог тебя удержать. Я чувствовал себя очень глупо с твоими штанами в руках, глядя на тебя, барахтающегося под мостом. Но всё равно, мы столько натерпелись, наших родителей даже вызвали в школу, а ты так и не словил ни одной рыбы!       И лучше бы ты не врал, что хочешь помочь котам. Тех, кому хотят помочь, не дарят сестре на день рождения со словами, что это блохастое голодное создание — благородный потомок тигров с чистейшей родословной, стоящий целое состояние. Хорошо, что Джиу не такая, как ты, и обожает своего кота. Он, кстати, умер недавно. Она взяла себе нового из приюта, насколько я знаю.       Табурет напоминал ей о тебе, я знаю. Возможно, с новым котёнком ей будет легче. Кажется, этого она назвала Бутерброд. Милое, не идиотское имя. Кто теперь поможет придумать что-то такое же бредовое, как Табурет? Я не умею так виртуозно портить имена, хотя ты сказал, что белка-летяга по прозвищу Гриб — почти дотягивает до твоего уровня. Не знаю. Гриба, кстати, теперь тоже нет. Но я не хочу заводить нового. Точнее, не хочу терять ещё кого-то.       Да, хорошо, я скучаю. Но это не отменяет того факта, что ты ненормальный! Ты ужасен, всегда был ужасным и всегда заставлял меня помогать тебе.       Вот скажи мне, какой нормальный человек пойдёт делать себе паспорт на совершеннолетие и назовётся чужой фамилией? А если бы это приняли всерьёз? Думаешь, все понимают твои шутки?       И вообще, как ты посмел назваться моей фамилией? Но это я бы мог простить тебе, а вот как ты объяснишь то, что на вопрос «женаты ли Вы?» ты ответил «да, на Мин Юнги» и указал на меня?!       Это был твой неумелый флирт, да? Интересно, насколько давно ты вкрашился в меня? Дурацкий Чон Хосок. Вместо того, чтобы выливать на меня воду бутылками и подставлять перед учителями, мог бы сказать сразу. Хотя ты, наверное, ужасно стеснялся, да? Поэтому, когда я предложил тебе встречаться после окончания школы, ты сказал, что тебя не устраивает мой нос? А я ведь сильно переживал тогда. Всю неделю смотрелся в зеркало и щупал нос.       А пересоливание моих коктейлей на вечеринках? А крошки хлеба на моем телефоне и голуби, заклевавшие экран? А кривляния, когда я пробовал поговорить? А отрезание колошин на моих джинсах, специально ужасно неровное? А лужа невесть откуда взявшегося мазута на моём стуле? Чон Хосок, ты сделал столько всего, избегая меня и вопроса о том, чтобы быть со мной.       Но знаешь, я всё тебе простил. Те обидные слова про мой нос, когда ты целовал его. Испорченный телефон, когда на новом вся галерея заполнилась нашими фото, многие из которых я никому не покажу, потому что ты на них голый. Джинсы, когда другие ты снял с меня вместе с рубашкой и бельём и мне было всё равно, что с ними будет. Мазут на стуле, когда ты предложил пересесть к тебе на колени.       Конечно, я не верил в то, что ты ненавидишь меня и пакостишь из злости. Не тогда, когда ты смеялся каждый раз и по-прежнему называл «Юнги-я». Не тогда, когда всем своим знакомым рассказывал, как я победил огромную собаку или не испугался мотылька на потолке. И точно не тогда, на стадионе, когда ты впервые не прятался. Когда дал понять, что у меня взаимно, но отказался обнимать и вообще прикасаться ко мне. И да, я заметил, что у тебя стоял на меня, Чон Хосок, как бы ты это ни скрывал.       Впрочем, потом у меня на тебя стоял тоже. Неважно был ты на другой паре со своей группой и писал мне по телефону, сидел рядом, думая, что незаметно гладишь моё бедро или, особенно, когда оставался на ночь у меня дома. Я должен кое в чём признаться.       Чон Хосок, твоя неугомонная, вечно ищущая приключений, неусидчивая и прекрасная задница идеальна для моих ладоней. Это ли не знак судьбы? О нет, я начинаю мыслить, как ты.       Мне пора прекратить так много думать о тебе, а то вдруг ты вселишься в меня? Нет уж, я хочу быть единственным хозяином своего тела. Лучше приходи так, материализуйся весь светящийся посреди комнаты или явись ко мне во сне. Не знаю, как там у тебя теперь принято. С каких пор я вообще верю во что-то подобное? Это всё, наверное, потому что я очень скучаю по тебе.