Just only your human

- Помнишь, когда ты первый раз облажался и врезал нашему клиенту по роже, я сказал тебе готовить задницу? – Юнги говорит это довольно обыденно, когда они с Джином едут на объект для встречи с Чимином. На самом деле, в свете последних событий Джин и забыл уже об том разговоре. - Допустим, - настороженно соглашается он. - Так вот, учитывая тот факт, что у Пака фингал под глазом и уязвленное чувство достоинства, которое ты кощунственно изуродовал яйцами, прости господи, он, наконец-то, сказал, что примет в качестве извинений. Сокджин замер на месте, не веря своим ушам. Что этот пиздюк себе позволяет?! - Я не буду извиняться, - твердо решает он. - А он и не требует. Он хочет портрет. - А? - Портрет. Свой. В твоем исполнении. Иначе завтра он сделает нам такую рекламу, что нас и сортиры красить не возьмут. Поэтому ты, мой импульсивный друг, нарисуешь этого крашеного говнюка так красиво, как только сможешь. Иначе я тебе эти яйца знаешь, куда засуну? В этот момент они останавливаются у дома, и Юнги смотрит на Джина так, что у того реально поджимается очко. Несмотря на то, что он кажется миниатюрным, Мин реально умеет нагонять ужас на людей. Они уже стоят у двери, когда Юнги добавляет: - Голым. Он хочет, чтобы портрет был ню. Чимин открывает дверь, здороваясь с улыбающимся Юнги и ахуевшим Джином, который, казалось, так и застыл на месте после услышанного. В голове противненько пищало что-то голосом Тэхёна: - И ты хочешь сказать, что он на тебя не запал? «Нет!» - хочет кричать Джин. Но зачем тогда Чимин это делает? Джин, кажется, в полной растерянности. Он не вслушивается в то, как Чимин и Юнги что-то обсуждают. Пак довольно дружелюбно разговаривает, выслушивает предложения Юнги и улыбается, кивая, давая понять, что ему все нравится. Джин не моргая смотрит на стену со своим рисунком. Она почти закончена. Плавная абстракция в пастельных тонах с яркими чёрными акцентами. Джину нравилась эта комната. Рисунок приблизительно набросал сам Чимин, Ким просто добавил детали, немного разбавил краски. Он прикрывает глаза и с ужасом понимает, что в ближайшее время он будет стоять здесь и рисовать уже не витиеватые линии, а плавные изгибы чужого тела. Внутри что-то странно тревожно шевелится, и Джин мотает головой, отгоняя эти мысли. - Значит, если мы все уточнили, я поеду в мебельный, а Джин останется доделывать стену. Если так все пойдет, то мы сможем закончить даже раньше, чем договаривались, - говорит Юнги, и Джин с паникой и ужасом в глазах понимает, что тот уходит. - Ты куда?! – Джин в последний момент осекает себя, чтобы не орнуть это в голос. Вместо этого он смотрит большими глазами и как-то слишком жалобно. Юнги хочется хлопнуть себя по лбу, хотя лучше было бы Сокджина, потому что не насиловать же его здесь будут. Но ситуацию спасает Чимин. - Думаю, я могу поехать с вами. Хочу присмотреть подарок родителям. Джину похрен, что Чимин собрался выбирать в мебельном магазине родителям, но он счастлив, однозначно. Машина Юнги трогается с места уже спустя пару минут, и лишь тогда Ким может облегченно выдохнуть. Он смотрит на кисть в своей руке и спрашивает в голос: - Какого хуя, Джин?! – голос его почти отчаянный. – Подумаешь, нарисовать этого пацана голым. Ты же в универе и не такое с натуры рисовал. Проблема заключалась не в самом рисунке. Он пару раз рисовал Тэхёна, и тот почти плакал от того, как сильно ему нравилось. - Я бы отдал одну почку за такой талант, как у тебя, хён! – Хосок на это закатывал глаза, не забывая напоминать о наличии всего одной таковой, но Тэхёну было все равно. Он заботливо прижимал слишком реалистичный рисунок к груди и спешил купить для него красивую рамку. Проблема как раз в том, как он сам реагирует на Чимина. Пацан его бесил до ужаса. Джину хотелось взять его за шею и трясти, пока из того не вывалится все дерьмо. Но… Иногда Ким ловил себя на мысли, что, возможно, губы этого мальчишки и не такие лепехи, как кажется. Возможно, они довольно приятные на вкус. Обычно он эти мысли гнал сраным веником, напоминая себе о том, что подобные особи и увлечение ими ни до чего хорошего никогда не приводят. Он сдувает со лба непослушные прядки, стягивая с запястья тонкую резинку, и завязывает на макушке смешной нелепый хвостик. Рукава толстовки закатаны до локтей, кисть привычно ложится в ладонь. Джин окидывает взглядом проделанную работу и усмехается сам себе. Он любил такие проекты, где хозяин давал возможность порисовать. Хоть Чимин и оказался редкостной задницей, но Джин был рад, что этот дом все же в итоге оказался в их руках. Из динамика телефона играет что-то американско-попсовое, когда Сокджин садится на пол, скрещивая ноги и опираясь руками позади себя, осматривая законченный рисунок. Джин думает покрыть его лаком, тогда он станет намного ярче и интереснее. - Мне нравится, - доносится сзади, и Ким даже не оборачивается, чтобы посмотреть, кто это. Чимин стоит в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку. Он опять выкрашен во что-то нелепое, ярко-алое, Джин, кажется, понимает, почему этот парень такой тупой - краска весь мозг выжгла. Но вместо едкого замечания Сокджин просто кивает, спокойно отвечая: - Спасибо. Еще пару минут ничего не происходит, и Джин самонадеянно думает, что Чимин ушел, но когда музыка сменяется на что-то рандомное из Бибера, Пак плюхается рядом, копируя его позу. - У тебя отвратительный вкус в музыке. Джин медленно переводит на него взгляд, изгибая бровь. - Удивительно, как человек с такой внешностью и талантом может слушать такое дерьмо, - Чимин говорит спокойно, без напускной манерности, его черты лица расслаблены, и не знай Джин, как этот упырь умеет плясать на камеру, может даже подумал бы, что перед ним сидит нормальный человек. - Чимин, - говорит он, проглатывая укор в сторону своих музыкальных предпочтений. – Какого черта ты добиваешься? Тот загадочно улыбается, не отводя взгляда от разрисованной стены, и как бы невзначай отвечает… - Тебя. Сокджин думает, что ему послышалось. Он хотел услышать совсем другое, а тут… - Я тебя сейчас правильно понял? Чимин смотрит теперь на него. В глазах ни грамма веселья, он серьезен и решительно настроен. У Джина от такого вида парня застревает комок в горле. - Правильно, - кивает Пак, пожимая плечами. – Ты мне нравишься. И это так дико, чёрт возьми. Джин и сам не был стесняшкой, он мог спокойно подойти к незнакомому парню и сказать такое, чтобы завести общение, но не в этом случае. Не тогда, когда ты получил от мужика два раза по роже и понял, что питаешь к нему теплые чувства. - Это опять твои ролики, да? Ты спрятал где-то камеру и выводишь меня на эмоции? – Джин говорит это спокойно. Может быть, потому что хочет в это верить? Так легче. - У тебя паранойя, Джин, - весело хихикает Чимин. - Я тебе хён, сопляк. - О, я буду тебя так называть, можешь быть уверен, - Чимин немного наклоняется, чтобы его лицо было как можно ближе к Джину. – В постели. И после этого уходит. Просто молча поднимается, одаривая широкой улыбкой, сверкая глазами-щёлочками и уходит, оставив Джина с широко распахнутыми глазами. - У тебя нихрена не получится! – орет он, когда Чимин покидает комнату, на что получает многообещающее «Увидим, хён!». И сказано это его «хён» с таким придыханием, так томно и сладко, что Джин чертыхнулся, невольно представляя, как Пак выкрикивает это в постели. *** Юнги вертит в руках телефон, абсолютно бездумно наблюдая за тем, как Хосок опять собачится с Тэхёном. - Я не буду прикрывать тебя перед родителями! – почти кричит Хоби. - Боже, да почему ты такой зануда, хён? Они приедут всего на два дня, тебе жалко, что ли?! - Мне жалко твою задницу, которую вполне возможно скоро может отыметь в темной подворотне какой-то озабоченный пьяный поклонник! - Я не хожу по подворотням, и я не хрупкая барышня, Хосок! - Ты себя в зеркало видел?! Платье надень - хрен отличишь! Вали и трахай! Джин, переводя взгляд с одного брата на другого, медленно склоняется к безучастному Юнги и шепчет ему на ухо: - Ты понял, в какой момент Хоби успел с нудных нотаций перейти на сексуальные фантазии о своем брате в платье? Юнги косится на него, выгнув бровь. Он, если честно, вообще не слушал, о чем ссорились братья. Телефон в руке жег сильно. И Мин ненавидел себя за то, что с ним творилось в последние дни. Знай он, что тот случайный секс с Намджуном перевернет набекрень его мозги, то в жизни бы в тот клуб не пошел. Но светловолосый мужчина из головы уперто не хотел выходить, и Юнги уже дважды чуть не разбил свой телефон, когда на каждый случайный звонок его передергивало. Но Джун не звонил, а Юнги, кажется, был уже на волосинке от того, чтобы растоптать свою гордость и позвонить первым. - Вы оба мужики, - не понимал Джин его метаний. – Какая тут гордость? В этом и плюс однополых отношений. Равноправие между партнерами. Хочешь, ты ему звонишь, хочешь – он тебе. Хочешь, ты ему сосешь, хочешь – он тебе, – и ржет, придурок. Юнги плакать хочется, потому что он уже не совсем понимает, кто он в этой ситуации. Мужик или плаксивая девчонка. - Да пошел ты! – Тэхён резко подрывается из-за стола и выбегает в сторону уборных, громко хлопая дверью. Хосок устало падает головой на стол, отчаянно застонав. - Когда у него появится мозг? - Учеными доказано, что человек растет до двадцати пяти лет, думаю, у меня для тебя плохие новости, - Джин веселится, получая в свою сторону два возмущенных взгляда. – Да что?! - Мне страшно представить, как отреагирует наша матушка, когда узнает, что её сын, который с шести лет ходил на балет, теперь применяет свои умения, вертя жопой перед стадом мужиков. - Вот почему я записал Чонгука на плаванье, а Ыну - на бокс. Какие к чёрту балеты для пацана?! – встрял Юнги. - Пф, тоже мне. Я со средней школы в баскетбол играл и что? Голубее меня только небо, - опять смеется Джин, чем, собственно, и разряжает накаленную обстановку. Хосок немного расслабляется, и спустя минут десять, когда возвращается немного успокоившийся Тэхён, они продолжают обсуждать что-то рандомное, пока телефон в руках Юнги не вибрирует, заставляя того почти подскочить на месте. - Господи, Юн, что ж ты нервный такой, - Джин несильно бьет его в плечо, но Мин не реагирует. Все, что он может - глупо моргать, перечитывая пару коротких предложений. «Привет, это Намджун. Прости, что не позвонил раньше, был очень занят на работе. Встретимся сегодня? Я соскучился…» - И как это, блять, понимать? – не выдерживает Юнги, оклемавшись и повернув телефон к парням, чтобы и те могли прочитать. Джин присвистывает, Тэхён довольно улыбается. - У кого-то будет секс, - довольно кивает Тэ, подпрыгивая на месте. Хосок закатывает глаза, отвешивая младшему подзатыльник. - Не будет, - решительно заявляет Юнги. – Он не писал почти неделю. А теперь просто «давай встретимся»? С какой стати, я ему кто? Девочка по вызову? - Мальчик, - смешливо поправляет его Хосок. - Точнее, уже не мальчик, - добавляет Джин. Юнги хочет убить их. - Я вас ненавижу, придурки. Вы поняли, о чем я. - Я думаю, что ты действительно принимаешь все так, как это делают женщины. Не парься, дружище. Этот мужик тебе нравится, вам хорошо вместе, так почему нет? - Боже, Джин, ты слышал хоть что-то о принципах? Морали? Он вообще-то женат! - Но ты так и не спросил у него, какого хрена он спит с мужиками?! Может, у них свободные отношения! – парирует Джин. Хосок с Тэхёном смотрят на них, как на игру в пин-понг, прослеживая траекторию полета и с замиранием сердца ожидая развязки. - Я как будто турецкий сериал смотрю, - шепчет восхищённо Тэхён. – Так интересно, чем все закончится и будут ли главные герои вместе. - Скажи это громче, и Юнги сделает так, что ты будешь героем, которого убивают первым, - отвечает ему Хоби. - Да ты просто ссышь опять влюбиться! – Джин давит на больное. Юнги осекается, закрывая рот, понимая, что друг прав. - Возможно, - просто кивает он, и Джин устало выдыхает. - Просто… Поговори с ним. Расставьте все точки над «ё». Спроси его прямо и, если он начнет юлить, то шли его нахуй, бери бухло и езжай ко мне. - Да, ты прав, - решает Юнги. Он снимает телефон с блокировки и секунду погодя пишет короткий ответ. «Сегодня в восемь у тебя». - Поговорю с ним сразу же, как только приеду. *** Юнги упустил тот момент, когда с него стянули трусы. Собственно, началось все с того, что он был решительно настроен задать вопрос прямо с порога, но Джун, видимо, тоже имел свой план, поэтому… После сумасшедших поцелуев Юнги просто нагло усадили на обувную полку, стреножили джинсами и бельем и подарили приветственный минет. Не то чтобы Мин был против, но… Он же хотел поговорить, а ритмично двигающаяся голова Намджуна у него между ног совсем не способствовала адекватной беседе. Намджун, казалось, всю эту неделю об этом и думал. Его руки держат крепко за бедра, а язык то и дело пошло обводит головку, скользит широко и мокро, заставляя Юнги закусить ребро ладони, чтобы не стонать в голос. Финальной чертой всего этого безумия является момент, когда Джун на особо глубоком движении просто берет и смотрит на Юнги снизу вверх. В уголках его глаз несколько слезинок, губы алые, немного припухшие, Юнги обязательно их поцелует, лишь бы не сдохнуть от накатившего от этого безобразия оргазма. Джун глотает, и Мин, кажется, умирает еще раз, когда слышит причмокивающие звуки. Смотреть не решается, за сердце боится. Намджун поднимается минуту спустя, пока Юнги в полном раздрае пытается утихомирить сердцебиение и отдышаться. - Ну, привет, - слышит он немного хриплую фразу на ухо, и Юнги понимает что: «Весь разговор пошел к чёртям собачьим».