Ошибки, сделанные в темноте

      Профессор Северус Снейп шёл по тёмным коридорам. Настала его очередь совершать обход после комендантского часа, высматривая нарушителей спокойствия, которые пытались урвать у счастья несколько минут и пообжиматься в спрятанных от посторонних глаз тихих нишах.       Северус был в ярости. Он уже успел наткнуться на дурацкий розыгрыш, устроенный каким-то недалёким студентом, единственным способом освободиться от которого было отрезать с помощью заклинания большую часть своих волос. Несколько длинных чёрных прядей оказались в ловушке, и он никак не мог вытащить их из странного, похожего на липкую паутину вещества, в которое вляпался совершенно случайно.       Теперь длина его волос едва доходила до края воротника, а сам профессор был зол, как сто чертей. Само собой, он собирался исправить ситуацию, но для этого ему нужно было добраться до подземелий и своих запасов зелий. «Ничего. Я выясню, кто устроил эту дурацкую шутку, и они пожалеют о содеянном, когда я с ними закончу».       За годы преподавания его глаза хорошо приспособились к темноте с просачивающимися в неё частичками лунного света, поэтому всякий раз, когда Снейп патрулировал коридоры, он отлично видел каждый закоулок и закуток. Все, кого он ловил с поличным, страдали от наказаний, которые становились ещё хуже из-за вспыльчивого характера мастера зелий. За сегодняшний вечер он столкнулся с тремя целующимися парочками, двумя трахающимися и одной… Он даже не понял, чем они занимались. Это было не похоже на секс, но и на что-то невинное тоже не походило.       «Кажется, один пытался вставить свой специфический отросток другому в ухо? А тот, другой, старался подрочить сгибом локтя?» Происходящее настолько его шокировало, что Северус просто застыл на месте, одновременно потрясённый и… смущённый увиденным, затем он очнулся, снял с них баллы и рявкнул, чтобы малолетние развратники возвращались в гостиные своих факультетов. Он даже не стал выяснять, что они делали, в основном потому, что боялся головной боли, которую вызовет их ответ.       Кроме того, он наткнулся на нескольких старост, которые благоразумно обошли его сторонкой и поспешили дальше, как будто их поймали на горячем. Это очень позабавило его, главным образом потому, что они действительно имели право бродить по коридорам после отбоя, но всё равно боялись, что он обрушит на них свой гнев.       В конце концов он наткнулся на крайне виноватого Рональда Уизли, который крадучись приближался к чулану для мётел, воровато оглядываясь по сторонам, его рука медленно потянулась к ручке двери…       — Позвольте спросить, что вы здесь забыли, мистер Уизли?       Рон подпрыгнул почти на фут, повернулся и во все глаза уставился на внушающего страх мастера зелий, нервно сглотнув.       — Ничего, сэр.       Снейп недоверчиво вскинул бровь.       — Ничего? Тогда, возможно, вам не следует слоняться без дела? — Даже в темноте он безжалостно буравил взглядом рыжеволосую макушку парня. — На самом деле, дежурство почти закончилось, поэтому я предлагаю вам вернуться в гриффиндорскую башню, — его голос стал более резким, так как он всё ещё злился из-за того, что его волосы внезапно стали короче.       Уизли кивнул со страхом в глазах.       — Д-да, сэр, — пробормотал он, то и дело переводя взгляд на закрытую дверь, но поспешил спастись бегством, прежде чем мастер зелий успел бы что-нибудь с ним сделать.       Северус с подозрением прищурился. «Рыжий что-то замышлял, но что именно?» Что бы это ни было, оно явно имело отношение к чулану. Поскольку Рон был братом самых невыносимых близнецов в истории волшебного мира, у Северуса появилось нехорошее предчувствие, что мальчишка замыслил устроить какую-нибудь зловредную шалость этой ночью. «Или это Уизли организовал ту пакость, из-за которой пострадали мои волосы?»       Северус не знал наверняка, зато он не сомневался, что в той идиотской забаве не обошлось без товаров из «Всевозможных волшебных вредилок». «Любопытно, что находится в чулане? Почему Уизли так нервничал? Там тайник с фейерверками? Ящик с навозными бомбами для взрывов в коридорах и классах? Упаковки забастовочных завтраков, лихорадочной помадки, кровоточащей нуги и блевательных батончиков? Этого бы хватило, чтобы уложить студентов в лазарет на несколько дней». Что бы там ни было, он намеревался это конфисковать!       Он открыл дверь и смело шагнул в неизвестность, нисколько не беспокоясь о кромешной темноте внутри. Дверь автоматически закрылась за ним, и пока Северус замешкался, чтобы достать свою палочку и засветить Люмос, он оказался привязанным к стулу, лишённый возможности говорить.       Он в ярости начал рычать на того, кто это сделал, и обнаружил, что его возгласы звучат слишком тихо. Значит, кто-то наложил на него заклинание молчания. «Твою мать!» Его разум и губы что-то пробурчали, хотя ни того, ни другого не было слышно.       — Ты слишком долго, — произнёс знакомый мягкий голос. Тот, который заставлял его думать о невероятно раздражающей руке, постоянно выстреливающей вверх во время его уроков, владелица которой всегда была готова изрыгать заумные длинные ответы на каждый заданный им вопрос.       — Ты опоздал на целых двадцать минут, Рональд. Думаю, это значит, что я должна наказать тебя, не так ли? — спросила Гермиона Грейнджер, староста и лучшая ученица школы, обращаясь к молчащей фигуре мужчины, глаза которого были широко раскрыты от изумления, пока до него доходил смысл её слов.       Северус пытался сопротивляться, но был крепко связан и не имел возможности хоть немного пошевелиться. «Проклятая ведьма слишком умна для её же блага. Ибо я задушу её, как только освобожусь!» — подумал он.       Он слышал, как она тихо разговаривает в полной темноте, лунный свет не проникал внутрь замкнутого пространства.       — Ну-ну, мы же договорились. Больше никакого ожидания. У меня было предчувствие, что ты можешь передумать, поэтому я приготовила стул и заклинание, чтобы связать тебя. Тебе лучше просто подчиниться мне, так как ты всё равно не освободишься, — промурлыкала она.       Неожиданно она села к нему на колени и потёрлась кружевным бюстгальтером о его грудь, которая, к его удивлению, уже была голой, как и всё остальное. «Какого чёрта?! Как, чёрт возьми, она сделала это так, что я даже не заметил?!» Северус испуганно замер, когда понял, что она касается его своей обнажённой кожей и на ней только лифчик и трусики.       Он попытался снова зарычать, желая дать ей понять, что она взяла в плен не того человека, но это не помогло. Благодаря её чёртовому заклинанию он не мог произнести ни слова. «Когда же она поймёт, что я не её рыжий болван?! — думал он. — Я совсем на него не похож! Даже в темноте она не может спутать меня с этим идиотом! Мерлина ради, мы даже не одного телосложения!»       — Итак, с чего мы начнём? — игриво поинтересовалась она, проводя губами по его шее, нежно покусывая то тут, то там. — Ты сидишь… значит, о порке не может быть и речи.       После этого заявления Северус ещё больше вытаращил глаза. «Это точно мисс Грейнджер? Она не может быть такой… извращенкой. Или может?»       Она поцеловала его кожу, прямо под ухом, прежде чем погрузить зубы в нежную плоть. Не настолько, чтобы причинить серьёзную боль, но достаточно, чтобы Северус резко застонал, когда по его спине пробежала дрожь. Укусы были его фетишем, он любил кусаться и когда его кусали в ответ. По-видимому, и она тоже. То, о чём он никогда бы не догадался.       Гермиона сильно всасывала губами места укусов, на что его тело реагировало мгновенно и без его одобрения, особенно когда она царапала зубами захваченную кожу, прежде чем отпустить её.       — М-м-м… ты очень хорош на вкус. Интересно, каким будет всё остальное, — тихо сказала она, прежде чем прикусить мочку уха.       Она негромко рассмеялась хриплым соблазнительным смехом — таким, какой он никогда раньше от неё не слышал.       — Думаю… да… это будет хорошим наказанием за опоздание. Нас учили всегда приходить вовремя, что ты об этом думаешь? Если мой рот и язык будут скользить вверх и вниз по твоему телу, а ты не сможешь ничего сделать, даже прикоснуться ко мне, ты будешь чувствовать себя достаточно наказанным?       «Кажется, у меня неприятности», — подумал Северус, проглотив внезапно вставший ком в горле.       Он никогда не интересовался женщинами, которым нравилось всё контролировать в постели. Соответственно, он никогда не попадал в подобные ситуации. Он никогда не думал о Грейнджер в сексуальном смысле, даже когда заметил, какой привлекательной она стала. Но когда она прижалась к нему всем телом, он поймал себя на том, что реагирует на это. Её действия и слова возбуждали его не меньше.       Её губы коснулись его губ, не давая ему ничего, кроме намёка на то, что произойдёт позже, но они исчезли прежде, чем он смог от них оторваться. Его безмолвное рычание осталось не услышанным ими обоими. Она мягко прижалась к нему, прежде чем снова прильнуть губами к его шее.       Обычно он никому не позволял прикасаться к ней. После нападения Нагини, которая чуть не убила его, Северус никого не подпускал к этой части своего тела из-за плохих воспоминаний и оставшихся там шрамов.       Но когда её язык лизнул чувствительную кожу, ставшую ещё более чувствительной из-за того, что он пережил, Северус обнаружил, что его глаза закрываются от чувственности этого действия. Она легонько провела по ней зубами, заставляя его дыхание участиться.       — Кажется, тебе понравилось, — прошептала она тем же очаровательным тоном. — Мне повторить?       На этот раз она не стала дожидаться ответа, даже безмолвного, прежде чем снова царапнуть зубами его шею, закончив ещё одним укусом, от которого он слегка задрожал.       Ёрзая у него на коленях, Гермиона покрывала поцелуями и крошечными покусываниями его горло, проходилась по шрамам, но почему-то не замечала небольших рубцов на его коже. Она постепенно спускалась ниже, её груди тёрлись о его тело, а когда её попка скользнула к краю его коленей, у неё появилось пространство для манёвра, и она лизнула его грудь, по пути найдя сосок.       Её язык закружился вокруг него, прежде чем она оставила на нём очередной ласковый укус. Гермиона двинулась дальше, чтобы проделать то же самое с другим соском, а его дыхание становилось всё быстрее от возбуждения. Даже при том, что это была его ученица, даже при том, что Северус никогда не думал о ней в таком ключе, он не мог не признать, что она проделывала чертовски хорошую работу, доводя его желание до предела, несмотря на то, что он пытался бороться со своей физиологией.       В конце концов она сползла на пол и встала на колени, раздвинув его ноги, чтобы освободить место между ними. На мгновение ему в голову пришла шальная идея сомкнуть их вокруг неё, больно сжать ногами её рёбра, тем самым заставив девчонку использовать магию и осветить комнату, чтобы она наконец-то поняла, кого привязала к стулу.       Но когда её губы коснулись его живота, мозг предательски переключился на мысли о том, куда направляется её рот. А направлялся он в то место, которое уже давно не привлекало внимания женщин; по крайней мере, не с таким энтузиазмом, как в данный момент.       Северус задохнулся, когда она обхватила его затвердевшую плоть рукой и провела ею по всей длине, его полностью возбуждённый член дёрнулся в ответ на прикосновение. Он знал, что надвигается, и понимал, что бороться с этим бесполезно. Не то чтобы он действительно этого хотел…       Когда её рука начала двигаться вверх-вниз, он тихо застонал от удовольствия, всё ещё находясь под действием заклинания. Теперь, не стараясь бороться с собой, он полностью наслаждался каждым мгновением. Северус поймал себя на том, что предвкушает её следующий шаг, так как рука Гермионы остановилась всего через несколько минут.       Он судорожно вдохнул, когда внезапно почувствовал её влажный язык на своём члене. Она облизывала всю его длину, от основания до самого кончика. Её язычок был таким же бархатистым, мягким и влажным, как и раньше на его шее. Когда её губы сомкнулись вокруг него, Северус задохнулся, а его руки невольно сжались в кулаки. Её способности доставлять удовольствие таким образом стали для него поразительным и неожиданным открытием.       Он ощутил её взволнованный стон, и его глаза закатились от того, насколько приятной была вибрация на члене, добавляющая ещё больше острых ощущений помимо того, что она с ним вытворяла. Несомненно, Гермиона услышала, как изменилось его дыхание, каждый вырывавшийся из него хриплый выдох и каждый резкий вдох, с которым он втягивал воздух. Ей пришлось наложить на него заклинание, так как она хотела, чтобы Рон не протестовал против того, что она наконец-то решилась с ним сделать.       Во всяком случае, он не был её первым любовником. Но собирался стать следующим. Они сошлись в середине первого семестра. Рон бросил свою давнюю подругу Лаванду Браун и рассказал ей, как сильно он ошибался, встречаясь с этой надоедливой девицей. Он утверждал, что Гермиона именно та, о которой он всегда мечтал.       Они встречались уже довольно давно, и она была готова перевести их отношения на новый уровень. Однако, к её глубочайшему удивлению, Рон запротестовал, сказав, что они должны подождать. Ничего. Сегодня она не даст ему права выбора и возможности поспорить. Прежде чем согласиться на очередное свидание, Гермиона потребовала, чтобы они встретились в чулане, втайне надеясь, что они наконец-то займутся сексом в первый раз. Хотя чулан был не лучшим выбором для первой близости, это было единственное место, которое она смогла придумать, чтобы их не застукали.       Теперь, когда Гермиона скользила своим ртом по его члену, она чувствовала, что он тоже наслаждается процессом. Этим летом она открыла для себя, как сильно ей нравится доставлять удовольствие. Ответная мужская реакция всегда вызывала в ней трепет, делала её ещё более влажной и наполняла её такой неистовой страстью, какую она сама от себя не ожидала. Звуки, эхом отражавшиеся от тесных каменных стен, вызывали у неё желание забраться к нему на колени и оттрахать его к чёртовой матери.       Гермиона не слышала его стонов, но знала, что он делает именно это. Она слышала его частое рваное дыхание и чувствовала, как его тело становится всё более и более напряжённым, сигнализируя о приближающейся разрядке.       Северус не знал, сколько ещё он сможет продержаться, прежде чем взорвётся у неё во рту, но не сомневался, что она тоже чувствует, насколько он близок к финалу. Гермиона на мгновение задумалась, прежде чем позволить его члену выскользнуть из её губ. Её собственная промежность пульсировала от возбуждения, от всех этих восхитительных звуков, от его хриплого дыхания в тишине.       Гермиона отпустила его, и он застонал, желая достичь освобождения, в котором она ему отказала. Её губы изогнулись в тщеславной ухмылке, когда она услышала краткий порывистый выдох, выражающий всё его разочарование, а затем поднялась с колен с твёрдым намерением сесть на него сверху.       Северус тяжело дышал, его тело натянулось как струна, но её губы снова быстро нашли его собственные, и он не смог отказать ей в поцелуе, в то время как его руки уже зудели от желания прикоснуться к ней.       Гермиона была слегка удивлена этим умелым страстным поцелуем: раньше Рон никогда так не целовался. Тем не менее она тоже никогда не делала того, на что решилась сейчас. Она знала, что он жаждет большего, но не хотела, чтобы всё так быстро закончилось.       Она поцеловала его в ответ так же отчаянно, как и он её, обвив руками его шею, запустив пальцы в густые, чуть взъерошенные волосы. «Ему нужно подстричься», — промелькнула смутная мысль в её опьянённом сознании.       Он оторвался от её губ, спускаясь поцелуями вниз по шее и кусая кожу так же, как она делала это с ним, заставляя её стонать и тереться о него. Её руки потянулись назад, она расстегнула лифчик, скинула с плеч бретельки и откинула его в сторону.       Гермиона подалась ему навстречу, позволив его губам скользнуть вниз по её груди и впиться в сосок. Он пососал его, дразня языком, прежде чем мягко прикусить. Сжимая пальцами его плечи, она выгнула спину от восторга, а он тем временем переместился на другую грудь, продолжая дразнить её и заставляя стонать ещё громче.       Внезапно Северус отпустил её сосок: непрошенное чувство вины начало возвращаться, назойливо напоминая ему о том, что он упивается всем этим безумием со своей ученицей. Его восхитительной студенткой, с которой (хотя она и была не против, хотя она была намного старше обычных семикурсников из-за войны и маховика времени) он всё же должен был соблюдать профессиональную дистанцию.       Вот только Грейнджер, похоже, придерживалась другого мнения и восприняла то, что он отстранился от её груди, как призыв к действию. Нахальная девица слезла с его колен только для того, чтобы избавиться от трусиков. Бесстыдно быстро сняв нижнее бельё, она снова оседлала его колени и потянулась за поцелуем, но он отвернулся.       Гермиона улыбнулась, подумав, что он закончил с прелюдией.       — Ты не хочешь меня поцеловать? Ладно, а что ты хочешь? — Она слегка приподнялась, и это действие заставило Северуса полностью осознать, что происходит, особенно когда она нависла над его эрекцией и позволила кончику члена коснуться входа во влагалище. Он боялся дальнейшего, невзирая на то, что его тело умоляло об этом.       — Ты же этого хотел? — спросила она, медленно опускаясь и насаживаясь на его член.       Ощущение плотного и влажного тепла, обхватывающего вздымающуюся плоть, заставило Северуса зашипеть в чистом восторге, когда она сама застонала от наслаждения.       — Так… так хорошо… — простонала она, полностью принимая его в себя. — Я даже представить себе не могла, что у тебя такой большой! — восхитилась она, давая себе время, чтобы привыкнуть к его длине и толщине.       Когда она наклонилась, чтобы снова поцеловать его, он не сопротивлялся. Северус яростно ворвался в её сладкий ротик, сплетаясь с её языком и стараясь передать ей каждую каплю желания, которое ей удалось в нём пробудить. Продолжая целоваться с ним, она начала приподниматься, тем самым вызвав у него новый беззвучный стон, а затем мучительно медленно опустилась на него.       Её бёдра плавно покачивались в размеренном темпе, она прервала поцелуй и застонала. Гермиона двигалась с черепашьей скоростью, и скоро ей этого показалось мало. По мере того как её скорость увеличивалась, она стала придерживаться за его плечи, которые показались ей на удивление широкими и мужественными, но она тут же отмела эту мысль.       Северус задыхался от того, как чудесно его обхватывало её лоно. Эта маленькая дрянь, эта дерзкая девчонка, о которой он никогда не думал как о сексуальном объекте, так фантастически каталась на его члене, что он не знал, станет ли его жизнь когда-нибудь прежней.       — Боже… — простонала Гермиона, двигаясь ещё сильнее и быстрее. — Почему мы не делали этого раньше? — пошутила она, когда всё внутри неё также начало напрягаться от приближающейся кульминации.       «Потому что… мы не могли. Блядь! Мы всё ещё не можем! Но, Господи, я не хочу, чтобы ты останавливалась!» — подумал он, чувствуя, как стенки влагалища начинают пульсировать вокруг него, и это чувство заставило его застонать от блаженства. «Проклятая ведьма! Я хочу быть свободным, чтобы прижать тебя к стене позади нас и оттрахать до потери сознания!»       Несколько секунд спустя она громко закричала от оргазма, царапая ногтями его спину и плечи. Её бёдра замедлились, и она поцеловала его, всё ещё двигаясь, но уже не так неистово. Прервав поцелуй, Гермиона призвала свою палочку.       — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, — приказала она. — Чтобы твои руки были на моём теле.       «Да! Да, ведьма! Освободи меня! Позволь мне показать то, что я могу тебе дать!» — завопил его распалённый разум, а руки непроизвольно дёрнулись в магических путах.       Она не произнесла ни слова, но взмахом волшебной палочки освободила его от оков. В тот же миг его руки оказались на её спине, а жадный рот смял её губы.       Северус подхватил её под бёдра и подошёл к стене, о которой только что мечтал, грубо прижав к ней девушку. Он немного отклонился назад и глубоко вонзился во влагалище. Гермиона вскрикнула и задохнулась от сильного толчка, а он опять вышел из неё и с такой же силой врезался вглубь. Она закричала от восторга, её мокрая пылающая плоть жаждала этого.       Он входил в неё снова и снова, его толчки были быстрыми и мощными, её стоны с каждым разом становились всё громче и громче. Она лихорадочно дышала, крепко обхватив его руками и ногами.       Северус трахал её со всей страстью, от которой сгорал изнутри. Ни на секунду не останавливался, хотя она и не просила об этом. Всё, что она делала, это умоляла о большем, а это было именно то, что он собирался ей дать.       Чувствуя, как её лоно снова начинает сжиматься, он впился в её шею губами, сильно посасывая местечко под ухом, а когда его зубы погрузились в плоть, сочетание глубоких толчков и укуса заставило её закричать, и она полетела за грань. Гермиона знала, что у неё останется отметина там, где он её укусил, но ей было всё равно.       Во время оргазма трепещущие стенки влагалища сомкнулись вокруг члена, засасывая его ещё глубже, хотя он и так трахал её со всей силы. Северус почувствовал, что она снова улетела от кайфа, только мгновение спустя, когда Гермиона закричала во второй раз, и если бы его рот не был заткнут Силенцио, она бы услышала его несдержанное сладостное рычание, с которым он дёрнулся в последний раз и излился глубоко в неё.       Они оба жадно хватали ртом воздух, крепко прижимаясь друг к другу, прислонившись к стене позади них. Положив голову ей на плечо, он воспользовался моментом, чтобы просто насладиться блаженством, растекающимся внутри от впечатляющего оргазма, который он только что испытал вместе с ней.       Она повернула голову и нежно поцеловала его в щёку. Сделала то, что он не позволял остальным, чего избегал до сего момента. «Какое значение имеет этот поцелуй?» Более того, он захотел поцеловать её в ответ, чтобы выразить благодарность за чудесное удовольствие, которое она ему доставила.       Прервав поцелуй, Северус медленно опустил её на пол. Без промедлений он выхватил палочку из её руки и вернул себе одежду, облачившись в неё с помощью магии. Его палочка по-прежнему лежала в потайном кармане мантии.       Всунув ей в руку волшебную палочку, он вытащил свою и наконец-то снял с себя заглушающее заклинание. Немного подумав, он наклонился и поцеловал её в последний раз, прежде чем направиться к двери. Теперь его настроение значительно улучшилось благодаря исключительно хорошему сексу, которым он только что занимался. Северус обнаружил, что его больше не волнует та глупая шутка, от которой он пострадал сегодня вечером, хотя он всё равно собирался вернуть волосам прежнюю длину.       Открыв дверь, он остановился в освещённом дверном проёме и посмотрел на Грейнджер. При первых же звуках его голоса она вскинула на него испуганный взгляд и тихо ахнула. Бледный свет снаружи обрисовал его фигуру и показал, кто на самом деле прижимал её к стене и заставлял кричать от греховного наслаждения всего несколько минут назад.       — Я бы посоветовал вам, мисс Грейнджер, сначала проверить, с кем именно вы запираетесь в комнате, прежде чем набрасываться на этого несчастного. — Северус хотел зацепить её побольнее, наслаждаясь изменяющимся выражением её лица, пока до неё медленно доходило, с кем она только что занималась сексом.       Широко раскрыв глаза, Гермиона несколько раз открыла и закрыла рот, как рыба на суше. Лунный свет проникал внутрь через приоткрытую дверь и освещал её лицо, позволяя ему с лёгкой ухмылкой наблюдать за полным спектром отражающихся на нём эмоций: от шока до нешуточной паники.       — Десять баллов с Гриффиндора за изнасилование преподавателя. — Его коварная ухмылка стала чуть шире, когда у неё отвисла челюсть. — Единственная причина, по которой я не снял с вас ещё больше баллов, заключается только в том, что… мне понравилось. — Его взгляд скользнул по её обнажённому телу. «К сожалению, — подумал он, — я больше не смогу трахать это прекрасное юное создание. Чёрт бы меня побрал, как же она хороша!» — Доброй ночи, мисс Грейнджер. Увидимся завтра на уроке.       С этими словами Снейп ушёл, закрыв за собой дверь и оставив её смотреть в пустоту широко раскрытыми глазами, пока её мозг бился в агонии и кричал на неё благим матом. «О боже… что я наделала?! Я же… только что трахнула летучую мышь подземелья. Чёрт!!!»