Ошибки, сделанные в темноте

      Следующие несколько недель на уроках Зельеварения Гермиона вела себя как обычно. Она больше не пряталась от его взгляда, хотя время от времени чувствовала, как румянец заливает её щёки. Каждый раз Снейп загадочно ухмылялся, когда она не смотрела на него, но теперь это было из-за того, что она наконец-то смогла сосредоточиться на своей работе, а не потому, что была смущена.       Драко загнал её в угол, как только она вошла в гостиную после того, как Северус вылечил её руку. Она рассказала ему в общих чертах о том, что произошло, снова избегая подробностей. Только сказала, что наткнулась на Рона с Лавандой, разговаривающих в коридоре.       Он пришёл в ярость, когда узнал, что слухи оказались правдой, и ещё больше разозлился, как только выяснил причину, по которой Уизли с ней встречался. Гермиона поспешно пояснила, что уже разукрасила его физиономию и что если Драко что-нибудь с ним сделает кулаками или палочкой, его наверняка исключат, иначе тот бы уже побежал на поиски рыжего. Ей также пришлось напомнить ему о предупреждении Снейпа, чтобы немного остудить его пыл.       Единственное, что было по-настоящему необычным, это то, что иногда по ночам она натыкалась на профессора, когда патрулировала в одиночестве, и в конечном итоге он присоединялся к ней. Хоть и не всегда. Иногда он отпускал её, предварительно напомнив, чтобы она держала под рукой свою волшебную палочку.       В первый раз, когда он сопровождал её, она время от времени поглядывала на него с несколько растерянным выражением лица. Поначалу они оба шли молча, и прошло почти пятнадцать минут, прежде чем она не смогла сдержаться:       — Сэр, почему вы… захотели присоединиться ко мне?       Его губы дёрнулись; он был несколько удивлён тем, что она так долго продержалась, прежде чем задать вопрос.       — В свете последних событий… неразумно совершать обход в одиночку.       Она посмотрела на него с непониманием.       — И это говорит человек, который всегда так поступал в течение многих лет? Неужели я так сильно напугала вас той ночью?       Он одарил её снисходительным взглядом и пробормотал:       — Я говорил не о себе, а об одной умнице, которая как заноза в заднице. Похоже, в этом году вы переняли от Драко слишком много плохих привычек.       Она тихо рассмеялась.       — Вполне возможно. Ему нравится учить меня новым и довольно вульгарным вещам.       Северус посмотрел в её сторону, но воздержался от высказывания своих мыслей. Раньше Драко так много говорил о желании трахнуть её, что часть его задавалась вопросом, было ли это правдой. Теперь он заинтересовался, чему его крестник уже успел её научить.       Они прошли ещё немного, прежде чем она снова посмотрела на него.       — Можно вас кое о чём спросить?       — Полагаю, только этим вы и занимаетесь, — сухо ответил он.       Она усмехнулась.       — Кажется, теперь я знаю, от кого Драко нахватался всяких уничижительных фраз, а потом и я от него.       Его губы слегка изогнулись.       — Что вы хотели узнать?       Гермиона открыла рот, но передумала спрашивать, почему он вдруг стал беспокоиться о её безопасности, ведь Снейп никогда не присоединялся к студентам во время дежурства, во всяком случае, она никогда об этом не слышала, и до сих пор он ни разу не рвался сопровождать её. Он мог оскорбиться и уйти, если бы она задала ему столь бестактный вопрос.       Вместо этого она спросила кое-что другое:       — Почему вы решили вернуться к преподаванию?       Его брови взлетели вверх. Несколько человек уже спрашивали его об этом, но Северус не думал, что ему будет так неловко отвечать именно ей.       — Что ж, после войны у меня ничего не осталось. Передавать знания, разбираться в зельях и тёмной магии — это всё, что я умел. Вернуться в школу было наилучшим выходом. Я думал, что поступаю правильно, ведь здесь всегда найдутся пустоголовые болваны, которых нужно хоть чему-то научить.       Гермиона ухмыльнулась, но поняла, что обозначила вопрос недостаточно конкретно.       — Я имела в виду в первый раз, когда вы сами только закончили школу и получили степень мастера зелий. Что заставило вас захотеть преподавать, а не… Я не знаю… работать на кого-то, кто разрабатывает собственные зелья или экспериментирует с исследованиями.       Он смущённо нахмурился, услышав её вопрос. Никто никогда не спрашивал его об этом.       — По-вашему, в том, что я сделал, есть что-то неправильное?       Она закатила глаза.       — Я не критикую ваш выбор стать учителем, но мне интересно, что именно в преподавании вас заинтересовало. Предполагаю, вы не просто проснулись однажды и надумали этим заняться, следуя очередной прихоти. Я очень сомневаюсь, что вы когда-нибудь делали что-либо без тщательного размышления.       Северус нахмурил брови и плотно сжал губы. В этом отношении она была права. Он всегда продумывал свои действия. И в ряды Пожирателей Смерти он вступил тоже после долгого раздумья. Конечно, это было не самое лучшее его решение, но оно не было принято спонтанно. На мгновение он задумался, не сказать ли ей об этом.       Пока он молчал, Гермиона уже подумала, что он вообще не собирается отвечать, но потом Снейп заговорил снова:       — Зельеварение — это искусство. — Она кивнула в знак согласия, после чего он продолжил: — Когда я был студентом, я приходил в восторг от того, что можно сделать с помощью всего лишь нескольких ингредиентов, если обладать необходимыми навыками и знаниями. Обнаружив, что у меня есть к этому врождённые способности, я стал развивать их всеми силами, насколько это было возможно. Я был одержим новыми знаниями, словно… — он пытался подобрать правильные слова.       Но она любезно подсказала ему с усмешкой:       — Словно невыносимый всезнайка?       Он приглушённо фыркнул.       — Да, хотя у меня не было необходимости хвастаться своим умом, как у вас, и я не раздражал этим окружающих.       Она пожала плечами, нисколько не обеспокоенная тем, что он о ней сказал.       — Значит, вы были скрытным всезнайкой. Интересно. Продолжайте…       Северус усмехнулся и продолжил:       — По мере того, как я получал свои знания, я стал замечать, насколько некомпетентными были обучающие меня преподаватели. Используемые учебники содержали неправильную — в некотором смысле слова — информацию, или, может быть, я один находил способы улучшить зелья методом проб и ошибок. В любом случае, в конце концов я стал ловить себя на мысли о том, как бы я провёл тот или иной урок. Также если бы учитель предпринимал больше мер предосторожности и не позволял ученикам отвлекаться на всякую ерунду, то на уроках было бы намного меньше несчастных случаев. Вероятно, именно отсюда изначально и возникло желание преподавать.       Она задумалась, а потом тихо прошептала:       — Принц-полукровка.       Её негромкие слова заставили его изумлённо посмотреть на неё сверху вниз, на что она только пожала плечами, объясняя:       — Я видела ваш учебник по Зельям. Тот самый, с которым Гарри познакомился на шестом курсе. Это точно была ваша книга, и я вспомнила… заметки на полях и исправления к тексту внутри. В том году Гарри обошёл меня на уроках.       Он хмыкнул.       — Уверен, это очень сильно вас раздражало.       Она рассмеялась.       — Да, так и было. Но… эта книга показала, насколько талантливым вы были уже в те годы. Однако, исходя из того, что вы сказали, складывается впечатление, что вы… — она сделала паузу, привлекая его внимание, прежде чем продолжить: — Ну… вы как будто специально стараетесь быть таким грубым и язвительным в классе, чтобы обезопасить своих учеников.       Внезапно он обнаружил, что уголки его губ сами собой приподнялись в улыбке.       — В некотором смысле. Если студенты боятся моего гнева, они будут уделять больше внимания тому, что делают, следовательно, это приведёт к менее опасным последствиям. Но… мне нравится быть грубым и язвительным, как вы выразились.       Она тихонько засмеялась.       — Я заметила.       Они молча вернулись к патрулированию. Наконец Снейп вновь посмотрел на неё с любопытством.       — Что вы собираетесь делать после школы?       Гермиона серьёзно взглянула на него, задумчиво нахмурившись.       — Я ещё не уверена. Я… пока не строила никаких планов. Что довольно странно для меня… но меня ничего в достаточной степени не привлекает. Я хорошо разбираюсь в Нумерологии, вот только вряд ли буду чувствовать себя счастливой, целыми днями напролёт ковыряясь в графиках и числах. Всё, что связано с Древними рунами, быстро меня изматывает. Трансфигурация меня тоже не интересует.       Северус приподнял бровь.       — Вы не упомянули Зельеварение. Почему?       Она посмотрела на него с притворным удивлением, прекрасно понимая, по какой причине не сказала об этом.       — Вы имеете в виду ту тонкую науку, в которой мои знания, по вашим же словам, в лучшем случае… посредственны?       Он искоса глянул на неё, уловив, что она нарочно его дразнила, судя по веселью в её глазах.       — Именно.       Гермиона задумчиво постучала себя по подбородку, на её губах заиграла ухмылка.       — В лучшем случае посредственно. Это высокая похвала из ваших уст. Должно быть, в действительности у меня получается намного лучше.       Северус иронично усмехнулся.       — Вижу, от скромности вы не умрёте.       Он мог хоть сотню раз назвать её посредственностью, но по факту у неё были выдающиеся способности. За всё время он никогда не видел такого мастерства, как у неё… за исключением самого себя. Грейнджер дерзко улыбнулась ему.       — Я пришла к мысли, что скромность часто переоценивают.       Это снова вызвало у него усмешку, а она подняла на него взгляд, гадая, осмелится ли задать интересующий её вопрос. Увидев выражение её глаз, возбуждённо сверкающих с намёком на неуверенность, он понял, что она хотела его о чём-то спросить, но сомневалась, стоит ли это делать.       — Выкладывайте уже, что случилось.       Тем не менее Грейнджер заколебалась, и это заставило его задуматься, насколько нескромным может оказаться следующий вопрос. В конце концов она глубоко вздохнула и озвучила его:       — Почему в ту ночь… у вас были короткие волосы? На следующий день всё вернулось в норму. — Если бы она озаботилась этим вопросом заблаговременно, то, скорее всего, использовала бы волшебную палочку, чтобы осветить комнату.       Северус насторожился. Он ожидал услышать что-нибудь о зельях, поскольку именно об этом они говорили. Но она почему-то захотела вновь заострить внимание на этой неловкой теме.       — Произошёл неприятный инцидент, из-за которого мне пришлось их отрезать. Идиотский розыгрыш, на который я случайно наткнулся, и это был единственный способ освободиться из ловушки. Я смог восстановить прежнюю длину, когда вернулся к себе в кабинет. Почему вы об этом спросили? — Его голос стал подозрительным, а тон больше не был ровным и лёгким. Снейп как будто сразу замкнулся в себе, вернулся к прежней жёсткости, к которой примешивалась неуверенность в себе.       Гермиона оробела и растерялась.       — Мне… было любопытно. Я вспомнила, что они были неровными, и тогда подумала: «Ему нужно подстричься».       Самое забавное, что за день до роковой встречи в чулане она говорила Рональду то же самое, когда случайно заметила, насколько отросли и взлохматились его рыжие волосы. Так что в непроглядной темноте различия не были такими уж существенными.       Она невольно покраснела, когда Снейп замолчал, оценивающе глядя на неё с высоты своего роста.       — Ой! Я не пытаюсь сказать, что сейчас вам это нужно, сэр! Просто тогда они показались мне неровными на ощупь, и потом я задавалась вопросом, что с вами случилось. Вот и всё! Спасибо, теперь я всё поняла.       Её слова можно было понять по-разному. Начиная с досады, заканчивая поддразниванием, вплоть до обольщения, но видя, как она по-настоящему засмущалась, Северус решил не копать в этом направлении дальше и просто сменить тему.       — Вы не ответили на мой вопрос.       Гермиона сглотнула; дурацкая тема о волосах пробудила в ней желание провести по ним руками. Странно. Раньше она думала, что они неухоженные и сальные, но по ощущениям его смоляные пряди оказались мягкими и шелковистыми. Тогда она не обратила на это внимание, но, оглядываясь назад, вспомнила, что так оно и было. Деликатно откашлявшись, она уточнила:       — Какой именно?       — Почему вы не думали о карьере в сфере Зельеварения?       Гермиона опять нахмурилась.       — Вообще-то я думала. Просто ещё не решила, хочу ли я делать то, о чём думала.       — О чём именно вы думали? — с интересом спросил он.       Она улыбнулась.       — Может быть, это прозвучит глупо, но… я думала об открытии… аптеки.       Он приподнял бровь.       — В самом деле?       Она только пожала плечами.       — Я предупреждала, что это прозвучит глупо.       Северус вздохнул.       — Разве я сказал, что это так? Я всего лишь удивился… поскольку не думал, что вы захотите связываться с чем-нибудь подобным. К тому же с учётом вашей любви к книгам, если бы вы открыли какой-нибудь магазин, я полагал, что это будет книжный.       Гермиона ухмыльнулась.       — Я не смогу конкурировать с «Флоришем и Блоттсом». Кроме того, сначала я бы захотела прочитать все закупаемые книги, и если бы они мне не понравились, я бы никогда не стала их продавать.       Он усмехнулся.       — Значит, вы всё-таки думали об этом, и я был не так уж далёк от истины. Вы же понимаете, что вам придётся приобретать книги не в единственном экземпляре, чтобы вы могли сохранить копию для себя, верно?       Ухмылка Гермионы стала ещё шире.       — Такая мысль приходила мне в голову. Вы можете себе представить, сколько места мне понадобилось бы для собственной книжной коллекции, если бы у меня был неограниченный доступ в книжный магазин? В конце концов я бы спала на груде книг, потому что они бы погребли под собой кровать, не говоря уже о другой мебели.       Снейп фыркнул.       — Видимо, вы думали об этом даже больше, чем я предполагал. Как вы прошли путь от книжного магазина до аптеки?       — Кроме моей любви к книгам, зелья — это то, в чём я хорошо разбираюсь, чем могу заниматься ежедневно и что не успевает мне наскучить.       — Именно поэтому я преподаю их, — подвёл итог он, как будто она сама ответила на свой предыдущий вопрос, почему он так поступил.       Она подняла на него глаза.       — Что?       Он ухмыльнулся.       — Я преподаю их по тем же причинам, что вы только что озвучили, но… Зелья — это единственное, в чём я настолько хорошо разбираюсь и что никогда мне не наскучит. Мне приходится варить их ежедневно, и… я получаю от этого удовольствие, которое не омрачает даже присутствие бездарных учеников.       Его ухмылка превратилась в улыбку, настоящую улыбку, пусть и сдержанную.       — Тем не менее в преподавании есть одно преимущество — находить тех немногих избранных, которые в состоянии оценить истинную красоту и точность искусства, которым, несомненно, является Зельеварение. У таких учеников, как правило, не возникает проблем на моих уроках.       «Боже милостивый, он такой страстный! В ту ночь именно так я о нём и подумала! Кто бы мог подумать, что Снейп может быть таким кое в чём другом, а не только в Зельях». Должно быть, на её лице отразилось лёгкое потрясение, потому что он снова тихо засмеялся.       — Не смотрите на меня так, мисс Грейнджер. Должна же быть у мужчины своя «отдушина», — сказал он, когда они двинулись по новому коридору.       Остаток ночи прошёл в молчании. Снейп не пытался развивать разговор дальше, а её мысли перекинулись на такие щекотливые темы, что она бы вряд ли заметила массу совокупляющихся парочек, даже если бы столкнулась с ними лицом к лицу.       Профессор проводил её к апартаментам старост, прежде чем пожелать ей доброй ночи. Он был очень милым. «Милым? Снейп? — подумала она, направляясь к себе. — Раньше мне бы и в голову не пришло так его называть».       Драко ещё не вернулся, поэтому она села на диван и немного почитала, думая о том, что он сказал ей перед тем, как они распрощались. В те несколько раз, когда она дежурила вместе со Снейпом, они болтали о самых разных вещах. Ей было интересно узнать его мысли по поводу нескольких статей, которые она прочла в «Ежедневном пророке», а также его мнение о работе Министерства теперь, когда война закончилась.       Почему-то они никогда никого не ловили, когда патрулировали вместе, но она подумала, что это может иметь какое-то отношение к их разговорам. Их голоса предупреждали нарушителей комендантского часа и заставляли их разбегаться прежде, чем они добирались до них. По сути ей было всё равно, верны её предположения или нет.

***

      Гермиона сидела за обедом и почитывала книгу, когда кто-то сел рядом с ней. Подняв глаза, она увидела Гарри с одной стороны и Джинни — с другой. То, как они смотрели на неё, заставило её занервничать.       — В чём дело? — спросила она, не понимая, почему они так на неё уставились.       — Гермиона, нам нужно поговорить, — заявил Гарри.       Джинни кивнула, соглашаясь с ним.       — Да. Пришло время рассказать нам, что именно произошло между тобой и Роном. А потом мы подумаем, можно ли это исправить.       Гермиона мгновенно нахмурилась и сложила руки на груди.       — Исправить?..       Гарри кивнул.       — Ты и Рон были лучшими друзьями. Вам нужно попытаться вернуться хотя бы к дружбе.       Она скептически посмотрела на них.       — Вы серьёзно? Вы знаете, что он сделал?       Гарри покачал головой.       — Мы кое-что слышали… но на самом деле ни во что не верим. В чём он провинился, Герми?       Гермиона устало вздохнула.       — Давай посмотрим… он притворялся, что заботится обо мне, что встречается со мной, чтобы я помогала ему делать уроки и сдавать «хвосты», и только прикидывался, что расстался с Лавандой Браун, хотя всё это время спал с ней! Ах да, чуть не забыла… Он врал, что я вообще его подруга, чего, должно быть, никогда не было, если он вообще мог сделать что-то подобное! Так что именно вы планируете исправить?       Гарри и Джинни ошеломлённо уставились на неё, прежде чем Джинни несмело спросила:       — Ты уверена?       Гермиона метнула на неё сердитый взгляд.       — Мне не нужно было его спрашивать. Он сам сказал всё это Лаванде, не зная, что я в это время находилась поблизости. По его словам, я чучело по сравнению с ней, и он никогда не хотел меня. С его слов, он делал то, что делал, только чтобы не вызывать подозрений. В чём ещё я должна быть уверена, Джин?       Джинни подняла руки.       — Я просто спросила. Мне… правда очень жаль. Я не думала, что он действительно на такое способен, вот и всё.       — Способен. А теперь прошу меня извинить, мне нужно кое-что сделать, — закончила разговор она, вставая из-за стола. Но Гарри поймал её за запястье, когда она собралась уходить, заставив снова повернуться к нему лицом.       — Гермиона… Ты всё равно останешься моей лучшей подругой. И если ты утверждаешь, что Рон это сделал… Я тебе верю. Ты никогда не лгала мне, и я не думаю, что солгала бы об этом, — сказал Гарри, стоя рядом с ней.       Гермиона посмотрела на него в упор.       — Рону может не понравиться, что ты всё ещё считаешь меня своей лучшей подругой, так как я… с удовольствием сломала ему челюсть.       Гарри ухмыльнулся, взял её за руку и переплёл их пальцы.       — Мне всё равно. Мы с Роном давно дружим, но… Герми, именно ты осталась со мной в той палатке, когда мы искали крестражи. Ты не бросила меня, а он бросил. И если мне придётся выбирать между моими лучшими друзьями… Я выберу ту, которая всегда была рядом со мной, несмотря ни на что.       Гермиона мягко улыбнулась.       — Я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать. Я бы никогда не попросила тебя об этом.       — Вот именно. Ты — нет, но Рон может. Если он это сделает… Я бы предпочёл дружить с тем, кто всегда останется со мной и никогда не потребует, чтобы я выбирал между своими друзьями. Я бы выбрал тебя, — улыбнулся Гарри, сжимая её руку.       Она ответила ему такой же доброй улыбкой.       — Спасибо, Гарри. — Затем она посмотрела на Джинни. — Что всё это значит для нас с тобой?       Джинни, всё ещё сидя, тоже взяла её за руку.       — Ты мне как сестра. Я знаю, что он мой брат, но… Я не могу уважать того, кто способен на такую подлость. Он всегда будет моим братом и будет в моей жизни, если захочет, но я не хочу потерять тебя.       Гермиона тихо рассмеялась.       — Вы же понимаете, что, принимая меня, вы должны принять всех моих друзей.       Гарри сдвинул брови, но догадавшись, о чём она, повернулся и посмотрел на Драко. Тот с подозрением наблюдал за их беседой, как только увидел, как Гермиона встала со своего места, выглядя расстроенной, а Поттер остановил её. Грейнджер стала его подругой, и Драко не хотел, чтобы кто-то причинил ей боль.       Взгляды парней скрестились, но через несколько мгновений Гарри кивнул ему и увидел, как губы Драко слегка изогнулись. Это был первый дружеский жест Поттера.       Гарри вздохнул с облегчением.       — Хорошо, Герми. Он твой друг, и это прекрасно, но мы тут между собой обсуждали…       Брови Гермионы поползли вверх.       — Что?       Гарри взглянул на Джинни, и та кивнула, как бы поощряя его продолжать.       — Ну… короче… вы двое живёте вместе… и мы хотим знать правду. Ты трахаешься с Малфоем?       У неё отвисла челюсть, а глаза вытаращились от удивления.       — Нет, я не трахаюсь с Драко — мать его — Малфоем! — закричала она, потрясённая тем, как они вообще могли такое подумать.       Все разговоры прекратились сразу после её громогласного заявления, и головы учеников повернулись в её сторону, когда повисла гробовая тишина. То есть до тех пор, пока тот, о ком шла речь, не расхохотался до слёз, а потом медленно сполз под стол, умирая со смеху, после чего зал взорвался от хохота.       Гермиона закрыла глаза и сцепила зубы, а её щёки залила краска.       — Клянусь, я убью вас обоих! — пробормотала она.       Гарри и Джинни переглянулись и пустились наутёк, оставив её стоять в одиночестве, пока Драко смеялся до упаду. Когда он наконец-то успокоился, она медленно собрала свои вещи и спокойно пошла по длинному проходу к дверям Большого зала, высоко подняв голову и выпрямив спину. Гермиона была уже на полпути к выходу, когда чья-то рука внезапно легла ей на плечо, и, повернув голову, она увидела самодовольного мерзавца, который заливался над её словами громче всех.       — Да ладно тебе, Грейнджер! Где твое чувство юмора?       Её просто взбесила вся эта ситуация, но Драко, и глазом не моргнув, продолжал измываться:       — Раз уж ты объявила всем и каждому, что не трахаешься со мной, может, ещё скажешь им, что на самом деле мечтаешь об этом?       Она ткнула его локтем в рёбра, он согнулся пополам и упёрся руками в колени, всё ещё посмеиваясь.       — Я не в настроении, Драко! — прошипела она, прекрасно понимая, что проходящие мимо смотрят на них.       — Похоже, я правда плохо на тебя влияю! Видит Бог, тебе нужно больше веселиться!       Её губы дрогнули, и она со вздохом произнесла:       — Ты просто придурок.       Они неторопливо пошли к выходу, но когда остановились у дверей, он усмехнулся и наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:       — Да. Но придурок, которого ты хочешь.       Гермиона снова ткнула его локтем, когда они вышли из зала. Задыхаясь от смеха, Драко притворно застонал, схватившись за бок.       Никто из них не обратил внимание на поджавшего губы мастера зелий, завистливо наблюдающего за ними из-за преподавательского стола и тихо закипающего от того, чему он стал свидетелем.