Дестиэль в рамках канона

      У Сэма есть привычка просыпаться до рассвета, а Касу не терпится встретиться с Джеком, так что Дину приходится начать до неприличия скучную поездку из Амарилло в Лебанон в столь же непотребный и скучный ранний час. В итоге, оно того стоит, когда они добираются до бункера и видят, как Кас и Джек впервые обнимают друг друга. Дин не может не заметить удивление в глазах Каса, когда он рассматривает… ну, кем бы ни был Джек. Что-либо Кас не рассматривал в нём. Им нужно о многом поговорить, но Дин слышит только то, что это именно Джек вернул Каса, даже не пытаясь. Они одержали победу, и впервые это было легко. Это было бесплатно. У Дина почти кружится голова, когда он собирает сумки в Додж-Сити.       Они въезжают в город и заселяются в мотель, и у Дина уже созрел план. Возможно, это дело Джека, но что касается Дина, для него это отпуск. Уже поздно, поэтому он хватает Каса и выезжает из мотеля, чтобы успеть до закрытия магазинов, оставив Сэма и Джека заканчивать разбирать вещи.       Дин везёт Каса в огромный складской магазин, который он приметил по дороге в город. У магазина даже нет названия, только выцветшие красные буквы, вывешенные спереди: САПОГИ ШЛЯПЫ КОЖА. Кас, ну… Кас не кажется взволнованным, когда понимает, где они. Но Дину всё равно, даже если ему придётся затаскивать Каса туда через силу, они собираются повеселиться, чёрт возьми.       Магазин чертовски крутой — длинные ряды шляп и сапог на любой вкус, выбор, который Дин даже представить до этого не мог: миллион разных цветов, вышивок, орнаментов, типов кожи.       Раздражение на лице Каса становится всё сильнее и сильнее по мере того, как Дин примеряет вещи. Ангел просто не понимает, что выбор идеальных сапог и шляпы — дело непростое. Не то чтобы Дин собирался забить ими весь шкаф. Он собирался купить только одну шляпу и одну пару сапог, поэтому они должны были быть идеальными и сочетаться друг с другом. Дин просмотрел уже много вариантов, в то время как Кас отказался примерить хотя бы одну из предложенных ему вещей.       — Не говори чушь, — грубо протестует он, когда Дин предлагает ему очередную шляпу.       Дин закатывает глаза, ища поддержки у продавца:       — Ох уж эти городские, да? — и всё равно берёт для Каса дешёвую, соломенную шляпу. У него ещё будет время до утра уговорить ангела надеть её. Всё остальное время Кас просто следует за Дином и продавцом словно всем недовольное приведение в плаще.       — Кто тебе засунул шпору в задницу? — спрашивает Дин, примеряя очередной галстук «боло». Они нашли шляпу и сапоги, теперь дело осталось только за аксессуарами.       — Мы здесь уже три часа, Дин.       Ох.       — Видимо, время летит незаметно, когда ты отлично проводишь время, да? — спрашивает Дин, улыбаясь Касу.       Кас не улыбается в ответ.       — Ладно, ладно. Сейчас уже пойдём. Как тебе этот? — спрашивает Дин, хмуро смотря на себя в маленькое зеркальце на стойке. В этом галстуке больше бирюзы, чем, как он считает, мужчина может себе позволить, но продавец настаивает на том, что нынче такая мода.       Кас вздыхает.       — Чёрный шёл тебе больше.       Дин ещё мгновение созерцает себя в зеркале.       — Что ж, — говорит он продавцу. — Вы слышали этого мужчину. Рассчитайте нас.       Несколько минут спустя они покидают магазин, нагруженные несколькими бумажными пакетами с покупками. Солнце село, пока они были в магазине, а значит Джек и Сэм, должно быть, уже поужинали.       — Слушай, Кас, я знаю, что мы задержались, но что ты думаешь о том, чтобы перекусить… Куда, чёрт побери, ты меня тащишь? — Кас тянет его за руку, но не к Детке, великолепно стоящей на парковке перед ними, а куда-то вправо.       Кас не отвечает. Дин следует за ним, украдкой оглядываясь по сторонам, стесняясь их соединённых рук. Кажется, поблизости никого нет, единственный свет льётся из стеклянных дверей магазина, и ещё уличные фонари тускло освещают парковку. Кас тащит его за угол здания в темноту, и прежде чем Дин успевает спросить, что, чёрт возьми, он делает, рука ангела обвивает его шею, губы прижимаются к его губам, и Кас целует его так, словно от этого зависит его жизнь. Дин роняет пакеты. Другая рука ангела находит талию мужчины, и Кас прижимается к нему, толкая назад, и Дину не остается ничего другого, кроме как подчиниться, пока ангел не вжимает его своим телом вплотную к стене, грубая штукатурка болезненно царапает кожу его головы. Но язык Каса насильно вынуждает его замолчать.       Блядь. Пиздец.       Дину удаётся разорвать поцелуй.       — Кас… кто-нибудь увидит…       — Нет, никто не увидит, — спокойно отвечает Кас низким голосом, от которого Дин судорожно вздыхает, когда ангел возвращается к его губам. Кас просовывает бедро между ног Дина, начиная двигаться, и чёрт возьми… Дин сдаётся.       — Это что-то новое, — думает Дин про себя. Конечно, Кас до этого уже прижимал его к стене или двум, но он никогда не инициировал секс. Это всегда был Дин. Это был только Дин. Дин был тем, кто возбуждался, волновался, скучал. Жаждал любви. И Кас всегда отвечал ему, двигался на встречу, но никогда не просил большего.       До этого момента. И Дин позволял ему. Станет ли это теперь новой нормой? Собирается ли Кас теперь зажимать его в каждом переулке, мимо которого они проходят?       — Чёрт, — радостно выдыхает Дин, когда Кас начинает расстёгивать его ремень. — Я говорил, что очень скучал по тебе?       Кас улыбается ему в шею.       — Да, ты упоминал об этом. Дин, — его голос становится более хриплым. — Дин, здесь никого нет, могу я…       — Да, Кас, чёрт возьми.       Кас опускается на колени, и Дин откидывается назад, прижимаясь к грубой текстуре стены, расслабляясь и закрывая глаза. Рот Каса нежно обволакивает его, посылая волны удовольствия в живот, и Дин инстинктивно сжимает руку на голове ангела. Боже, он чувствует себя так хорошо. Тепло, знакомо и спокойно.       — Это так хорошо, Кас. Так хорошо, — стонет Дин. Он позволяет себе тонуть в удовольствии, позволяет Касу делать с ним, что угодно. В его мечтах они на ранчо, которым владеют вместе, и Кас прижимает его к стене их амбара после того, как они закончили кормить лошадей. В его мечтах в этом нет ничего особенного, это происходит почти каждый день. В его мечтах они влюблены.       Ему не нужно много времени, чтобы кончить, тихо задыхаясь в ночи, крепче сжимая волосы Каса, его спина сползает чуть ниже по стене, а бёдра дёргаются вперёд. Он держится за ангела, возвращаясь к реальности.       — Извини, — бормочет он, надеясь, что не заставил Каса подавиться.       Кас лишь качает головой. Он даёт Дину минуту, чтобы перевести дыхание, а затем застёгивает его штаны и поднимается. Дин притягивает его ближе к себе и нежно целует. Он чувствует вкус собственной спермы на языке Каса, который они теперь разделяют друг с другом, углубляя поцелуй. Дин позволяет своим рукам бродить по спине ангела, прижимая его вплотную к себе. Кас тихо стонет, когда их бёдра соприкасаются. Его член болезненно твёрдый. Дин улыбается. Это лучшие двадцать четыре часа в его жизни.       — Ты сегодня немного утомился, детка?       Дрожь паники. Слово, остаток его фантазии, срывается с губ Дина до того, как тот успевает проглотить его, но Кас не отшатывается. Он просто одобрительно рычит в губы Дина. Словно ему это нравится. Чёрт.       — Я держу тебя, — шепчет Дин, разворачивая их так, что теперь Кас прижимается спиной к стене.       — Я держу тебя, детка, — он целует Каса, после опускаясь перед ним на колени на грязную землю рядом с забытыми пакетами. Он слышит шум машин на дороге, гудение кондиционера где-то поблизости, гравий болезненно впивается ему в колени.       Прошли годы с тех пор, как Дин в последний раз отсасывал парню в тёмном переулке. Внутри него есть почти забытая часть, которая ожидает от этого того же ощущения, которое возникало раньше, которая ожидает чего-то быстрого, грязного и, да, ладно, приятного, если бы не чувство стыда, которое приходит следом. Впоследствии это мерзкое чувство всегда цеплялось за него в течение нескольких дней, недель, даже лет, как запах сигаретного дыма, который невозможно вымыть начисто.       Рука Каса касается щеки Дина, и Дин смотрит в глаза ангела, тёмные, широко раскрытые и непостижимые. Каким они видят его?       Сердцебиение Дина начинает замедляться. Каса не волнует это. Касу это не кажется постыдным. Кас — это нечто большее. Глаза ангела подобны небу: идеально голубые на солнце и блестяще чёрные ночью. Кас воплощает в себе свет, звук и здравомыслие. Кас — это Вселенная.       Дин сохраняет зрительный контакт, как драгоценный талисман, во время того, как расстёгивает ремень и молнию на брюках Каса. Он сохраняет его, когда аккуратно обхватывает рукой член ангела, заставляя Каса резко вздохнуть над ним, когда он дразнит головку поцелуем, когда он в предвкушении слизывает солёную каплю предсемени с собственных губ.       — Дин, — шепчет Кас в ночь, гладя большим пальцем щёку мужчины. В тихом голосе Каса, в его потемневших глазах отражается желание.       — Да, детка? — произнеся это слово в первый раз, Дин словно открыл внутри себя какого-то дикого демона, и теперь оно продолжает снова и снова вырываться из его рта, но Дин не хочет запирать его. Так приятно притворяться. Если Кас не возражает, то и он тоже.       — Ничего, я… ничего.       Большой палец Каса перемещается на губы Дина, и рот мужчины открывается навстречу этому прикосновению, его язык скользит вперёд, чтобы почувствовать вкус. Палец скользит глубже в его рот, и Дин послушно обхватывает его губами, думая, что, в конце концов, возможно, это не так уж и далеко от любви. Если Кас хочет его, то всё не так уж и плохо. Если Кас хочет его, это почти… почти то, чего Дин так желает. Он редко получает так много.       Он заглатывает член Каса так глубоко, как только может, немного давясь и отстраняясь. Дин любит ощущать Каса в своём рту, любит отсутствие двусмысленности в этом. Он любит знание, что это именно он возбуждает Каса, даже больше, он любит осознание того, что Кас сам инициировал это, что ангел хотел большего, чем просто пассивный шанс получить удовольствие тогда, когда Дин решал дать ему его. Кас думал об этом, планировал. Кас думал о нём, когда они занимались чем-то настолько повседневным, как покупка одежды.       Всего на мгновение разум ангела не был загадочен. Его желание было очевидно.       Дин ускоряет движения на члене Каса, сосёт его нежно, ощущая, как ангел в ответ толкается в его рот. Он может слышать тяжёлое дыхание Каса сверху, и он подстраивает свои движения под этот метроном, медленно впитывая вздохи и стоны своего ангела, пока Кас не произносит умоляюще, ласково: «Диииин». Дин стонет вокруг его члена, это выбивает из Каса все слова, это всегда заставляло Каса застонать в ответ. Его стон слишком громкий в открытом пространстве, но Дин не возражает. Прошло слишком много времени с того момента, когда он слышал этот звук, слышал, как Кас теряет контроль и просто отдаётся ощущениям. Затем Дин ускоряется, вместе с ним ускоряется и дыхание Каса. Ангел, тяжело дыша, с нетерпением шепчет его имя, которое смешивается с «пожалуйста», а потом он задыхается, и его член пульсирует на языке Дина. Его рука сжимается, сильнее давит на голову мужчины, а затем отпускает её, чтобы откинуться назад на стену.       Дин глотает всё и вытирает свой рот рукавом. Он поднимается на ноги, оказываясь на одном уровне с раскрасневшимся лицом Каса, и вопреки себе (не делай это чем-то большим, чем оно есть на самом деле) Дин наклоняется и нежно целует его в щёку. И, ну, что если он поцелует и губы Каса тоже? Он уже и так проигрывает эту игру по всем остальным пунктам. Кас обхватывает его за шею, и на мгновение задерживается, что-то бормоча в его рот, и чёрт. Дин влюблён. Каждый раз он всё сильнее влюбляется в Каса. Они целуются нежно, сладко (Касу нравится целовать его), и, несмотря на грязь на своих коленях, Дин совсем не чувствует себя грязным.       — Что на тебя сегодня нашло? — удивлённо спрашивает Дин, проводя рукой по волосам Каса и смотря в его великолепные голубые глаза.       — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.       — Я никогда не видел тебя настолько возбуждённым, чувак.       Кас в ответ мычит, прищурившись и поправляя воротник Дина.       — Может быть, долгие три с половиной часа наблюдения за тем, как ты примеряешь нелепую одежду, подействовали на меня соблазнительно.       — Ковбои сексуальны, — говорит Дин, словно защищаясь.       Кас печально улыбается ему. Он заканчивает возиться с рубашкой Дина и опускает руки по бокам, нервно вздыхая.       — Я просто…. Вчера вечером или сегодня у нас не было возможности уединиться. Сегодня вечером тоже её не будет. И даже до того, как я умер… Прошло много времени, — слабо заканчивает Кас, глядя на Дина с чем-то вроде осторожности в глазах.       Дин улыбается, беря руки Каса в свои.       — Это ужасная фраза.       — Не такая уж и плохая, — Кас смотрит в сторону. Он кажется почти смущённым. Это небесное могущественное существо, которое только что отсосало Дину за ковбойским магазином после того, как было возвращено к жизни отродьем Сатаны, теперь кажется смущённым? Ничего из этого не имело смысла, но на этот раз, казалось, что всё было только в пользу Дина.       Кас крепко сжимает руки Дина в своих.       — Дин, в Пустоте, прежде чем Джек разбудил меня, я… мне снилось то, о чём я сожалею больше всего. В основном, о Джимми и всей семье Клэр. Но также и о левиафанах. И о жизнях многих ангелов, — Кас поднимает взгляд на небо, его лицо напряжено, глубокие морщинки проходят от слёзных протоков вниз по щекам. — Я знаю, что совершенство невозможно, что я и дальше буду ошибаться. И большая часть моего прошлого сейчас недосягаема, но есть некоторые сожаления… есть некоторые сожаления, которые я всё ещё могу исправить.       — Но когда я смотрю им в глаза… — теперь ангел смотрит на Дина. — Я беспокоюсь, что разрешить одно сожаление — значит создать другое.       Дин хочет спросить, о чём, чёрт возьми, говорит ангел, но их прерывает настойчивое урчание, доносящееся из его живота. Кас всё ещё смотрит на него.       — Ты голоден, а я задерживаю тебя.       — Нет, Кас, это не…       — Нам нужно идти, — прежде чем Дин успевает его остановить, Кас разъединяет их руки и поднимает пакеты с покупками. Дин следует за ним, гадая, что же Кас пытался ему сказать.