Дестиэль в рамках канона

      — Прикоснись ко мне, — умоляет Дин, затаскивая Каса в свою комнату, притягивая его ближе и соединяя их губы. (Бац!)       Билли ушла несколько часов назад. Михаил всё ещё бьётся о стены в голове Дина, каждый его удар приносит с собой ослепляющую боль между глазами, заставляя мужчину вздрагивать. Это не прекращается. Теперь Дин точно понимает, что это никогда не прекратится (Бац!), но, возможно, он может попробовать заглушить это. Может быть, Кас сможет заставить его почувствовать что-то кроме боли, хотя бы на несколько минут.       — Дин, что…       Дин снова прижимается к губам Каса, надавливая на его плечи, он пытается заткнуть ангела (просто заткнись и прикоснись ко мне), но Кас снова отстраняется.       — Я волновался о Джеке. Я волновался о тебе…       — Кас, — говорит Дин, начиная немного злиться. — Это то, о чём я стараюсь сейчас не думать, понимаешь? (Бац!)       — Я… Я понимаю, но…       — Прикоснись ко мне, детка, — отчаянно скулит Дин. (Бац!) — Пожалуйста, детка.       Кас замолкает. Его руки медленно обнимают Дина, тёплые ладони ложатся на его спину, прижимая ближе к себе.       — Дин, — бормочет он куда-то в его шею, щекоча её движением губ и дыханием. — Ты знаешь, что я всегда здесь для тебя. Если это то, чего ты хочешь прямо сейчас, я сделаю это. (Бац!)       Это не то, чего Дин хочет. Это то, что ему нужно. Он не может спать, не может сесть за руль, не может наворачивать круги по своей комнате всю ночь.       — Это то, чего я хочу, — говорит он, стараясь не дать голосу сорваться.       Кас помогает Дину раздеться и укладывает его на кровать. (Бац!) (Бац!) Боль не отступает. Она ощущается так, словно Михаил пытается пробиться прямо через его лоб. Возможно, так и есть. Возможно, обжигающий белый свет выжжет череп Дина в любую секунду и начнёт уничтожать мир. Удары становятся настолько регулярными и болезненными, что Кас — сногсшибательно красивый, любовь всей его жизни, ангел чёртов Божий Кастиэль — полностью обнажённый на нём, одной рукой ласкающий его яйца, не уменьшает их, и Дин даже наполовину не возбуждён. (Бац!)       Боже, разве не может Михаил заткнуться на время, чтобы Дин хотя бы смог получить немного удовольствия перед тем, как…       Дин не хочет думать об этом. Не рядом с Касом. У него уже давно не случалось неосознанных молитв, но это всегда было возможно. И в настоящий момент он точно не находится в стабильном эмоциональном состоянии, поэтому его мысли могут уйти куда угодно. Кас нежно гладит его пальцами и шепчет добрые слова на ухо. Дин едва ощущает его. Каждый раз, когда он начинает двигаться, стук прерывает все его мысли. Кас ощущается приятно, но нежность — это не то, что сейчас ему нужно. (Бац!)       — Трахни меня, — умоляет он. Исправь меня. Исправь это. Сделай что-нибудь.       Кас отстраняется от уха Дина. Они никогда не делали этого раньше, никогда даже не обсуждали, но Дин много думал об этом, возможно, даже слишком много. Кас казался заинтересованным. По крайней мере он точно не отрицал эту возможность касательно их тел. (Бац!) Это Дин был тем, кто всегда вёл себя как маленькая испуганная сучка.       Но также Дин был тем, кто положил тюбик смазки в свою прикроватную тумбочку.       Голос Каса низкий и серьёзный, хриплый, когда он начинает говорить.       — Дин, ты уверен, что сейчас подходящее время для…       — Пожалуйста, детка. Просто… Мне нужно это. Мне нужен ты, — ему нужно что-то большее. Ему нужно что-то громче. Ему нужно чувствовать. Конечно, достигать это через собственную задницу скорее всего будет болезненно, но Дин в любом случае, в любой момент лучше примет боль от Каса, чем от Михаила. Он примет всё, что поможет ему отвлечься. Он примет всё, что Кас даст ему.       Кас снова опускается к его уху.       — Дин, я дам тебе всё, что ты хочешь. (Бац!) Просто расслабься.       Но Дин не может расслабиться. И не объясняет причину этого. Они пытаются около, может быть, двадцати минут (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) расслабить Дина, но один палец внутри — это всё, чего удаётся достичь, и то даже это слишком болезненно. Его задница, по всей видимости, это грёбаная троянская стена, и стук не прекращается, и это был их последний раз…       — К чёрту, — наконец говорит Дин. — Остановись. (Бац!)       Он сдерживает дрожь, когда Кас медленно вытаскивает палец из него.       — Просто остановись.       Глаза Каса между ног Дина поднимаются на него. Он выглядит до странности спокойным, таким же трезвым и сосредоточенным, как и всегда. Дин, с другой стороны, заряжен ощущениями, разочарованием, болью. Но Кас, кажется, видит это всё на его лице, поэтому Дину не нужно ничего объяснять.       Кас моет руки в раковине, (Бац!) (Бац!) до странности человеческий жест. В последнее время Кас был полон ими. Возможно, это как-то связано с Джеком. Или с жизнью с охотниками.       Когда Кас возвращается в кровать, Дин тянется к нему, чтобы хотя бы подрочить, но Кас перехватывает его руку и вместо этого ложится рядом с ним.       — Поговори со мной, Дин. Пожалуйста, — он смотрит на Дина этим взглядом. Время-поговорить-по-душам взглядом. Ты-можешь-рассказать-мне-всё взглядом. Я-твой-лучший-друг взглядом. Дин ненавидит это.       — О чём?       — О том, что тебя беспокоит, о Михаиле. (Бац!)       Глаза Дина жмурятся от боли.       — Он мудак. Что тут сказать.       — Дин, — ты-знаешь-что-не-можешь-ничего-от-меня-скрыть взгляд. Но Дин может.       Дин вздыхает.       — Кас, я…       (Я собираюсь запереть себя в ящике, который построю собственными руками.) (Я собираюсь потопить себя в океане, но я никогда не утону.) (Я проведу там вечность.) (Я вечность буду один.) (Я уже был погребён в большем количестве гробов, чем могу сосчитать, включая свой собственный.) (Я был там всего несколько минут и думал, что сойду с ума.) (Я буду кричать.) (Я буду в непрекращающейся агонии.) (Я думаю, это будет хуже, чем Ад.) (Я сломался в Аду.) (Я знаю, что ты не позволишь мне сделать это, если я расскажу тебе.) (Я даже не могу попрощаться.) (Я бы всё равно не смог сказать это.) (Я никогда не умел подбирать правильные слова.) (Мне страшно.)       — Я в порядке. (Бац!)       — Ты не в порядке, — Кас всё ещё держит его за руку между ними на матрасе. Он мягкий и тёплый, и они не соприкасаются ничем, кроме своих рук. Они никогда раньше этого не делали. Они больше никогда не смогут это повторить.       Он должен признаться Касу до того, как уйдёт.       Нет, нет. Кас должен уже знать это. А если к этому моменту ангел почему-то так ничего и не понял, то признаваться ему сейчас нельзя, это сделает исчезновение Дина только более запутанным и сложным. Это определённо уже ничему не поможет. Это не заставит Каса полюбить его в ответ. (Бац!)       — Ну, я не в восторге от того, что в моей голове засел архангел-психопат, — признаётся Дин.       — Он…       — Вырывается? Ещё нет. Но он пытается.       — Это больно?       — Да.       — Мы найдём способ, как избавиться от него, — (Бац!) Кас чертовски серьёзен и чертовски неправ.       — Ага.       — А после мы снова можем попробовать заняться анальным сексом. Если ты захочешь.       Боже. Звучит так, словно он преподаёт уроки полового воспитания.       — Не волнуйся об этом. Это было неважно.       — Твои желания важны для меня.       Чёрт. Как Кас может так говорить? С этими его широко раскрытыми голубыми глазами и искренностью, исходящей буквально из его задницы? Как он может вот так вот говорить такие вещи? Дин крепче сжимает руку Каса. Ему кажется, что у него внутри натянута струна.       — Кас, ты можешь остаться со мной до утра?       — Конечно.       Струна ослабляется.       — Спасибо, приятель.       Это не то, чем они обычно занимаются. До этого они обнимались так только один раз, в ночь, когда умер Джек. Той ночью Дин пришёл в комнату Каса, ничего не прося, ничего не ожидая, он просто не хотел быть один. Кас сидел за своим столом, вероятно, к тому времени уже отошедший от шока, в то время как пьяный Дин разделся до футболки и боксеров и залез к нему в кровать. Кас присоединился к нему минуту спустя, прижался к Дину и безмолвно закинул его руку на свою талию. Так Дин и заснул, держа Каса в своих руках. Но на самом деле это не было объятиями. Это было выживанием.       Сегодня они не в трауре (пока), и Дин прижимается спиной к Касу и натыкается на безошибочное напоминание о том, что Кас тоже не кончил.       — Это пистолет в твоём кармане, чувак? — он слабо шутит.       Касу требуется секунда, чтобы понять смысл этого выражения, но до него доходит без подсказки.       — Прости меня, — Кас пытается отстраниться. (Бац!)       — Стой, Кас. Всё в порядке.       — Твои желания важны для меня, — сказал ангел.       — Ты можешь сделать всё, что хочешь, — шепчет Дин.       — Дин, — серьёзно говорит Кас, придвигаясь ближе. Его дыхание щекочет шею Дина. — Я здесь, чтобы помочь тебе.       — Я знаю, приятель. Ты помогаешь.       Кас целует его в затылок, и его рука прижимается к груди Дина спереди, крепко сжимая его. Больше он ничего не делает. Дин снова берёт Каса за руку, что немного эгоистично.       — Я серьёзно, чувак, — (Бац!) Дин закрывает глаза, стараясь унять боль. — Не сдерживая себя.       — Дин. Если ты считаешь, что я буду тереться о тебя, как какое-то дикое животное, пока ты испытываешь боль, то я тем более не собираюсь этого делать.       — Почему, блядь, нет?       — Это не… Я не собираюсь использовать тебя подобным образом.       Дин хмурится, поворачивая голову, но, конечно, этого недостаточно, чтобы увидеть Каса, лежащего прямо за ним.       — Кто говорит что-то об использовании друг друга?       Кас молчит какое-то время, его рука тёплая в руке Дина.       — Разве это не то, что мы делаем? (Бац!)       Дин откидывается на спину и встречает взгляд ангела. Так вот как чувствует себя Кас? Или, что ещё хуже, вдруг это правда? Раньше Дину казалось, что он использует Каса, но как только он понял, что ангелу это тоже нравится, он решил, что всё в порядке. Приятели по траху. Всем весело. Но сейчас Кас совсем не выглядит счастливым.       — Прости меня, — слышит Дин свои же слова, прежде чем успевает понять, что он вообще чувствует. — Мне так жаль, если я… ты не должен…       — Остановись, — прерывает его Кас. — Это не… Всё в порядке, Дин. Я не должен был говорить ничего. (Бац!)       — Но, Кас, ты…       Ты так много значишь для меня.       — Никаких разговоров, помнишь?       Дин замирает как вкопанный. Они так давно не вспоминали об этом правиле. Вспоминал ли когда-нибудь о нём Кас? «Никаких разговоров, » — пошутил он однажды, когда Дин матерился, переживая оргазм. На этом всё. Дин лежит молча, едва дыша, (Бац!) смотря в опущенные глаза ангела. Ладно. Дин может играть по правилам. В любом случае разговоры ему никогда не давались.       Дин аккуратно проводит рукой по волосам Каса, начиная с виска, позволяя пальцам слегка касаться кожи его головы. Кас закрывает глаза, не возражая против этого контакта, его лицо спокойно. Он открывает их снова, когда Дин тянется к его затылку, мягко обнимая. Взгляд Каса настороженный, нечитаемый. Дин приподнимается на локте, чтобы нежно поцеловать его лёгким прикосновением ко лбу. Ещё один поцелуй в висок. Ещё один в щёку. Дин не позволяет себе думать. Он не позволяет себе молиться. Он просто делает, касаясь Каса всеми способами, которыми хочет: нежно, с благодарностью, с любовь. (Бац!) Он целует Каса везде, до куда может дотянуться, затем аккуратно толкает его, вынуждая откинутся на спину, (Бац!) потом Дин взбирается на ангела и буквально боготворит его своими прикосновениями. (Бац!) Он держит обе руки Каса, прижимая их к своему лицу, наклоняется и целует, целует его горло, ключицы, впадину между ними, (Бац!)(Бац!) пока Кас не вздыхает под ним. (Бац!)       Наконец он прижимается ко рту Каса, который медленно открывается ему навстречу, расслабленный и готовый принять его. Кас поглощён ощущениями, его тело неподвижно и расслабленно, если не считать вибрации в груди, вырывающейся с задыхающимся вздохом, когда Дин отрывается от его губ. Дин не знает, сколько времени он целует ангела, прежде чем тот постепенно начинает медленно извиваться под его телом, продолжая выстанывать эту низкую, удовлетворённую ноту, сжимая руки на теле Дина.       Это их последняя ночь на Земле. Снова. Но сегодня, по крайней мере, он не позволит Касу чувствовать себя использованным. (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!) (Бац!)       Он доводит Каса до оргазма один, два, три раза не больше, чем за час. Он никогда раньше не пытался довести Каса до нескольких оргазмов, но оказалось, у парня сумасшедше короткий рефрактерный период. Ангельские бонусы, предполагает он. С каждым оргазмом Кас стонет громче, извиваясь всё более и более отчаянно под руками Дина, и когда он кончает в третий раз, ангел действительно светится, благодать сияет в его глазах и его раскрытом рте.       Дин, устроившийся между его разведённых ног, с удивлением наблюдает за светом в его глазах. После лицо Каса раскрасневшееся, грудь тяжело вздымается, а пальцы продолжают сжимать простынь. Он чрезмерно возбуждён. Дин даёт ему прийти в себя и поднимается, чтобы снова поцеловать его. Рот Каса широко раскрыт. Он прижимается к Дину, его губы сначала даже не целуют, они просто открыты, просто желают, но Дин настаивает, и он наконец начинает медленно двигать губами в ответ в небрежном, влажном, исступлённом поцелуе.       — Дииин, — стонет он. — Дин… спасибо. Спасибо тебе.       Дин дерзко улыбается в губы ангела.       — Больше не чувствуешь себя использованным, правда? (Бац!)       — Нет, нет, — и потом Кас снова стонет, хотя Дин просто проводит рукой по его животу. Он абсолютно великолепен и чрезмерно чувствителен, отдавшийся рукам Дина.       — Сколько раз ты ещё хочешь кончить сегодня, детка? Попробуем ещё раз или, может быть, три? Или просто продолжим до тех пор, пока ты не отключишься?       Кас стонет громче, чем когда-либо прежде слышал Дин, — это глубокий резонирующий звук, который наполняет Дина изнутри. Он цепляется за спину мужчины так, словно от этого зависит его жизнь.       — Диииин, — стонет он глубоко. — Ох, Дин.       О, да. Похоже это станет для Дина любимой последней ночью на Земле. Его рука продолжает двигаться по телу Каса, обнажённому, готовому и абсолютно разбитому. (Бац!)       Дин почти не замечает этот стук.       — Дин, я… — Кас задыхается.       — Ты что, детка? — спрашивает Дин, опуская руку вниз и нежно обхватывая яйца ангела.       — Я не могу…       — Что ты не можешь, детка? — проводя пальцем по мошонке Каса.       — Бляяяяяяяядь, — Кас стонет и выгибает спину, ругательство проходит через всё его тело вместе с судорожным вздохом. Дин усмехается. Кас обычно был довольно собран во время секса. Дин никогда раньше не слышал, чтобы он так ругался.       — Я ещё не умер? — шепчет Кас, расслабляясь. (Бац!) Боль — ничто. Дин снова усмехается. Он целует грудь ангела.       — Приятно? — спрашивает он, посасывая сосок Каса.       — Да. Блядь.       — Ты должен был сказать мне, что так быстро восстанавливаешься. Мы могли бы делать это всё время.       Кас стонет. Его рука хватает Дина за запястье.       — Остановись.       — Что-то не так? (Бац!)       Кас слабо улыбается и качает головой. Боже. Он выглядит таким человечным.       — Ты убьёшь нас обоих, — говорит он.       Дин убирает руки с ангела и наклоняется к нему.       — Ну, я, конечно, знаю, что я хорош, но тебе не кажется, что это звучит слишком мелодраматично?       Кас кладёт руку на щёку Дина. Вблизи так легко увидеть, как его голубые глаза всё ещё полны счастья. Это сделал Дин. Дин сделал его глаза такими.       — Просто остановись, — просит Кас.       — Хорошо, — Дин немного ошеломлён. Он наклоняется и целует Каса, нежно посасывая его нижнюю губу, издавая тихий стон.       Кас закрывает глаза и глубоко дышит.       — Скажи что-нибудь отвратное. (Бац!)       — Что?       — Сделай один из своих… бесчувственных комментариев, как ты умеешь. Скажи что-нибудь об ангелах. Или Мэг.       — Зачем? — Дин откидывается назад, сбитый с толку.       — Пожалуйста.       — Хорошо, да, хм, все ангелы — бесполезные мудаки, и без них мир был бы лучше. Как и без Мэг.       — Ты — осёл, — Кас качает головой, но всё ещё улыбается, всё ещё в восторге. Дин улыбается ему в ответ.       — Зачем это, Кас? Пытаешься не влюбиться в меня? — Дин сожалеет об этом сразу же, как только произносит. Флирт с Касом определённо был против правил, и конечно же, глаза Каса отворачиваются от дискомфорта, и он отворачивается от Дина на свою сторону кровати.       — Нет. Нет, это меня не беспокоит.       Конечно, нет. Чёрт. Как можно было ляпнуть такую глупость. (Бац!) Дин отстраняется от Каса и какое-то время неловко сидит, прежде чем решает сделать хоть что-то полезное. Он хватает свежее полотенце, смачивает его и с хриплым «Сейчас» аккуратно проводит им по телу ангела, упорно избегая зрительного контакта всё время, что он очищает его кожу. Кажется, Кас довольно быстро отошёл от полученного удовольствия, он благодарит Дина тихо, трезво. Дин мог бы поклясться, что чувствует на себе взгляд Каса, когда заканчивает, но он отказывается смотреть на него в ответ.       — Так, хм… — Дин пытается нарушить неловкое молчание, возвращаясь к раковине, чтобы помыть руки. — Почему ты сказал это? Об убийстве нас обоих?       Ответ Каса слишком неуверенный.       — Я утрачивал контроль над своей благодатью, Дин.       — Так ты мог взорваться?       — Вполне возможно, могло случиться то, о чём ты говоришь. Если бы я потерял контроль, я мог бы выпустить достаточно сильный импульс благодати, чтобы ослепить или даже уничтожить тебя.       — Но ведь тебя бы это не убило, правильно?       — …я полагаю, что нет.       Дин обдумывает это, думает, как волна раскалённого добела света — самого Кастиэля — охватывает его и уничтожает в мгновение ока. (Бац!) Не самый худший способ умереть, учитывая всё происходящее. В объятиях ангела.       — Хочешь продолжить? — предлагает он.       — Дин.       — Что?       — Имей хоть немного беспокойства о собственной смертности. Пожалуйста.       — Будем честны, Кас. Я сомневаюсь, что ты можешь убить меня прямо сейчас. Не думаю, что он позволит, — Дин указывает на свою голову полотенцем, прежде чем бросить его обратно в раковину.       — Не будем искушать судьбу, — Кас поворачивается на бок для того, чтобы одарить его этим своим фирменным аналитическим взглядом Каса, который, кажется, проникает в самую душу Дина. (Бац!) Дин вздрагивает.       — Как ты себя чувствуешь?       — Как будто Михаил пытается пробить мне голову топором.       Кас поднимает два пальца, и Дин подходит и садится на кровать, позволяя Касу коснуться своего лба. Благодать ангела течёт сквозь него, тёплая и приятная. Дин знает, что это ни к чему не приведёт, но всё равно закрывает глаза и на секунду притворяется, что это поможет. (Бац!) Кас отстраняется, и Дин открывает глаза.       — Я… Он… Это помогло?       — Ага, — врёт Дин. — Немного.       Он уверен, что Кас знает, что это ложь.       — Мы избавимся от него.       — Да, конечно, — Дин смотрит на Каса, который откидывается на кровать, опираясь на локоть, его лицо совсем близко к Дину. Он не собирается вставать или одеваться. Возможно, он всё ещё готов остаться, несмотря на очевидность чувств Дина. Дин выключает свет и возвращается в кровать, ложась рядом с ангелом. Он уже достаточно врал и ему, и себе сегодня. Если Кас не против, то и он тоже. Он снова прижимается к Касу, и ангел любезно позволяет ему это, снова обнимая его и снова позволяя Дину взять его за руку.       — Ночи, Кас.       — Спокойной ночи, Дин.       Это кажется странным, неполным, но Дину всё равно нравится грохочущее ощущение голоса Каса в груди. Он закрывает глаза, сжимает его руку и напоминает себе, что это лучшее, что с ним когда-либо случалось. Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал тепло другого тела в своей постели, но он был здесь, в своём доме, с тем, кого любил, прижимающимся к нему. У него было намного больше, чем он мог надеяться. (Бац!) (Бац!) (Бац!)       Он не может заснуть. Кас, конечно, не спит, поэтому он не возражает против того, чтобы Дин ёрзал, но через некоторое время становится очевидно, что Михаил не дает ему отдохнуть. (Бац!) Кас предлагает пойти более лёгким путем, и Дин соглашается. Два пальца прижимаются к его лбу, и он погружается в сон.              Утром Дин пытается дышать глубже, притворяясь спящим. Он ждёт боли, ждёт, что бесконтрольная дрожь выдаст его пробуждение и даст Касу повод уйти. Но ничего не происходит. Возможно, Михаил тоже устал.       — Дин? — шепчет Кас, его дыхание касается волос на затылке мужчины. — Я знаю, что ты проснулся.       — Нет, я сплю, — отвечает Дин. Просить Каса остаться — было ошибкой. Дин не хочет двигаться. Он не хочет, чтобы Кас двигался.       Он не хочет уходить.       Но он должен.       Через минуту.       Ему нужна ещё одна минута.       Рука Каса гладит его волосы.       — Уже поздно.       Он слишком надолго задержал Каса. На часы. Дина поражают два непреодолимых желания: первое — перестать быть жалким куском дерьма и отпустить ангела, второе — прижимать его к себе как можно дольше. Дин просто лежит, парализованный всем этим. Кас вместо того, чтобы встать, только сильнее сжимает его в своих объятиях.       Чёртов лучший друг во всём мире. Дин цепляется за его руку.       — Спасибо, приятель, — шепчет Дин.       — Конечно.       Этим утром его переполняет слишком много слов — объяснения, признания, извинения — все они слишком беспокоят. Лучше быстрее закончить всё это и сбежать.       — Как ты думаешь, как там Джек? — спрашивает Дин, прежде чем успевает сказать что-нибудь глупое, а затем просто ждёт, пока Кас встаёт, надевает одежду и идёт проверить Джека. Легче лёгкого.       В одиночестве Дин собирает сумку, незамеченным ускользает из бункера и направляется в хижину Донны. Ему ещё нужно построить ящик.