С войны не возвращаются

— Росинка? — наверное, тогда с её души должен был упасть тяжёлый груз всех этих шести лет. Может он и рухнул ровно на то время, пока она давала волю чувствам и всем тем эмоциям, что надёжно были закрыты где-то на задворках сознания. Крепкие руки отца, которые последний раз отпечатались в памяти более шести лет назад, снова дарили тепло и ощущение защищённости. И как же ей хотелось, чтобы эти надежные объятия не прекращались…       Но Бенджа отстраняется, стоит ему что-то увидеть, а Райя уже и так поняла, что могло его отвлечь. Присутствие Сису уже ощущается как-то на интуитивном уровне. Это чувство больше похоже на полную защищённость, но почему-то даже после осознания мира в груди что-то тихо скребётся и не даёт мышцам расслабиться до конца. —… гордись своей дочерью, — внутри неприятно ёкает, а перед глазами на мгновение встают те секунды, пока она наблюдала как с утёса падает тело Сису с арбалетным болтом в груди. Но Райя быстро старается отогнать от себя эту мысль, понимая, что это всё в прошлом. Левая бровь чуть приподнимается, чтобы скрыть за напускной маской всю ту бурю, что сейчас внутри. — Ничего, что мы… все к тебе в гости? — хоть этот план был обсужден заранее, и даже несмотря на то, что это всегда было мечтой её отца, но внутри всё замирает от страха. Когда-то это уже было, когда-то они уже пытались восстановить Кумандру. И чем это всё обернулось?!       Гости начали медленно склоняться в приветственном жесте, но лишь стоит увидеть его со стороны правящей семьи Клыка, как голос в голове орёт дурниной: «Где гарантии, что это не произойдёт снова?!» — ей хочется выхватить меч и встать в защитную стойку, потому что сейчас перед ней угроза. Шесть лет не проходят даром. Слишком сильно ощущение постоянной опасности въелось под кожу. Слишком тяжело подавить в себе выработанные привычки и инстинкты.       Лишь благодаря выдержке воина, которую пришлось взращивать в себе самостоятельно, Райе удается не начать панически дёргаться, а лишь вывалить отцу заветные для него слова: «… добро пожаловать в Кумандру», — а лицо перекашивает от фальшивых эмоций. Она молится, чтобы отец не смог прочитать её отчаяние по глазам, лелеет надежду, что за шесть лет она успела измениться настолько, чтобы Бенджа не смог понять её, как это было раньше, пока ей было двенадцать.       И он просто улыбается, облегчённо выдохнув, смотря на приближающихся, и просто не замечая, как линия плеч дочери постепенно становится острее. Смех Сису ничуть не ехидный, но этот звук почему-то ещё сильнее нагоняет напряжённости. Карие глаза медленно обводят всех, стараясь вычислить откуда может последовать прямая угроза. Кажется, это не просто паранойя, это что-то гораздо хуже. Их слишком много, ничего хорошего из этого не выйдет. Её загоняют в угол.       Ей стоит начать удивляться тому, как быстро слуги находят продукты для того, чтобы обустроить пир. Хотя стоит отдать должное тем, кто пришёл: они принесли многое с собой, прекрасно понимая, что стоящее шесть лет в камне Сердце вряд ли сможет дать пищу такому количеству народу.       Райя рада бы не присутствовать здесь, но когда стоит им дойти до дворца, то тут же чуть ли не все взгляды устремляются к ней и её друзьям, которых теперь все знают как Победителей Друунов. Даже Намаари, которая тоже выглядит так, словно находится не в своей тарелке, шокировано принимает в руки ритуальную чашу, когда Бенджа произносит торжественные слова, прося тех кто вернул мир в Кумандру первыми испить напиток.       Настой чуть терпкий и слегка отдаёт пряностью, которая вроде как должна призвать расслабиться, но Райя чуть ли не выплёвывает тут же тот маленький глоток, который сделала. Ей неуютно находиться под всеми этими взглядами. Как же раньше было хорошо, когда рядом был только Тук-Тук, взор которого она научилась распознавать, когда тот ещё был маленький. Сейчас же… как бы чего не прилетело из толпы. Ей становится хуже, стоит лишь развернуться спиной к людям, дабы занять своё место во главе стола. О, драконы, дайте сил пережить это!..       Лопатки тут же обжигает всё это море. Рука резко дёргается вперёд, и девушка чуть ли не валит лицом в землю прошедшего слишком близко слугу, но вовремя сдерживается. Молодой человек, заметив её жест, слегка испуганно смотрит на её в мгновение перекошенное лицо героини… Героини.       Да какое там! Всё внутри неприятно сжимается, потому что только спустя шесть лет до неё доходит, что ни черта ни Намаари, ни Вирана и даже ни её отец, который неоднократно говорил ей, что людям следует доверять и надеяться всегда на лучшее, не виноваты. Лишь она была повинна во всём, что произошло. Лишь она была причиной смерти Сису и разрушения дворца Клыка. Лишь по её дурости Камень был расколот… Из-за её слабоумия весь мир был в хаосе. На этой мысли пальцы болезненно впиваются в край стола, стараясь хоть как-то уцепиться за реальность, а не вновь ухнуть сознанием в тот день, когда друуны снова появились на этих землях.       «Блядство», — ей было не место здесь. Как можно было чествовать человека, который это же всё и устроил?! Замутило ещё сильнее. — Райя, с тобой всё хорошо? — карие глаза отца мягко осматривают застывшую опустошённо-удивлённую маску, которая поселилась на лице его дочери. Губы девушки настолько бледные, как и вся кожа в целом, что создавался отчётливо болезненный вид. Кажется, рядом раздаются звуки ликующей и чествующей толпы. — Нет, — губы еле шевелятся и кажутся вовсе деревянными. — Что случилось? — голос Бенджи взволнованный, а его ладонь теперь неприятно обжигает кожу. Ей хочется уйти, убежать, свалить отсюда туда в пустоши страны Хвоста, где человека-то почти невозможно встретить, а лучше ещё дальше, где не будет никого, кто бы слышал о ней. — Я… это всё неправильно, — ведь как можно праздновать и восхвалять причину всех этих бед? Голос ломается и дрожит, а в голове всё больше паники. — Райя, вы победили друунов, — слова неприятно оседают глубоко внутри, — вернули людей и драконов к жизни, — в голове мелькает, что это из-за неё они все стояли в камне, хотя может и не драконы, но люди уж точно. — Вы, точнее ты, нашла Сису. — Но я же и убила её! — крик срывается с губ оглушая её саму и, наверное, многих вокруг. Радующаяся толпа тут же замирает, словно зверь, который приготовился к прыжку. Горло начинает сдавливать в тиски. — Райя… — но вождь не успевает снова до неё дотронуться, потому что девушка подрывается со своего места, словно её кипятком окатили. В этой панике она умудряется опрокинуть стол, из-за чего еда, которую с таким трудом приготовили и вообще нашли, летит на пол. Теперь уже если кто-то и не слышал её крик, то точно услышал как разбилась посуда. — Нет! Это всё неправильно! — и вот её наконец прорывает. — Как можно… — Райя, — Намаари поднимается со своего места медленно и настороженно. Теперь она ещё сильнее походила на кошку. В голове тут же завертелись её слова: «Но в смерти Сису ты виновата не меньше меня!» — Ты же должна понимать! — принцесса Сердца не осознаёт и не помнит, как и когда в руке появляется меч Хранителя, но он жжёт руку, словно раскалённые угли. — Райя! — кажется, у Буна тоже начинается паника, потому что он не может понять с чего вдруг его подруга, которая вернула ему семью, стоит с такими бешенными глазами и до побеления костяшек сжимает оголённый меч возле опрокинутого стола. Хотя не понимает не только он. — Ведь если бы не я с этой слепой верой, то Камень бы не разбился и наш привычный уклад жизни не был бы нарушен. Ты бы не простоял шесть лет в камне! — многие жители Сердца вздрагивают на этой цифре. — И если бы не я, то Сису бы не погибла на том чёртовом утесе! — она впервые произносит это вслух. Новость разлетается слишком быстро сквозь толпу, потому что многие даже не знали о том, что легендарный дракон была мертва. — В этом есть не только твоя вина, — слова Намаари вызывают лишь сухой смешок, срывающийся с обветренных губ. — Мы обе прекрасно знаем, что ты бы не нажала на курок. Если бы не мои действия, то ничего бы этого, — кончик изогнутого меча делает неопределённую дугу, описывая всё вокруг, — не было бы. Кумандра — это утопия. Её невозможно достичь просто так и не получится удержать. Прости, папа, — может, она пожалеет об этом потом, но сейчас это единственное решение, потому что с каждой секундой в груди становится всё тяжелее. Ей тошно. — Я не достойна этого, — реликвия, которая передавалась из поколения в поколения и неоднократно помогала ей за прошедшее время, грузно была опущена на другой стол. — Росинка, ты не должна… — Прости, — ей не хватает сил, чтобы закончить этот разговор, потому что всё было потрачено уже очень давно. Потому что она привыкла отдавать всю свою энергию на борьбу и выживание, и тело уже само сопротивляется, когда вокруг тишь да гладь. Кажется, она не вернулась с войны, с той войны, которую открыла сама.       Люди поражённо расступались перед ней, когда она начала пробираться сквозь всё это море. В голове с каждым шагом всё больше устанавливался штиль. Может она и не сможет покинуть границы той Кумандры, которую стараются воссоздать, но она сможет найти где-нибудь для себя тихий уголок. Может, даже если у вождей получится договориться, она будет тихо помогать им, колеся по землям вместе с Тук-Туком и разбираясь с какими-нибудь неурядицами. Но всё это станет понятно лишь спустя время. Сейчас же просто забрать свои вещи и скрыться из дворца. Исчезнуть с глаз, раствориться на просторах земель, как это было до этого.       Верный товарищ семенит рядом с ней, обеспокоенно то и дело поглядывая на неё и тихо пофыркивая. Наверное, если бы умел говорить, то завалил бы вопросами. Как же хорошо, что она его просто не успела распрячь, когда они прибыли в Сердце. Так что перед отправкой нужно лишь проверить подпруги сиденья и раздобыть где-нибудь оружие, хотя последнее можно будет приобрести где-либо. Главное, что деньги есть, а когда кончатся, можно будет чем-нибудь подзаработать. Не в первый раз. — Не думала, что ты так вот… сбежишь, — чужие слова не хуже метательных ножей прилетают в спину, заставляя споткнуться и яростно обернуться. — Не смей… — гнев кипит в груди и грозится вот-вот вырваться наружу. — Знаешь, а ведь когда Камень разбился, и каждый лидер утащил к себе в страну его кусок, я очень долго не могла на него смотреть. Но деться было некуда. Зато, когда мне подарили Нараби, — Райя вспоминает эту здоровую и агрессивную кошку, на которой разъезжает её собеседница, — я первым делом сбежала из Клыка. Я не знала куда ехать, — Райя не понимала зачем ей это сейчас рассказывают, но ладно, что хоть её не пытаются остановить или читать морали, — но почему-то попала сюда, — девушка вздрагивает от этих слов, — увидела сплошные каменные статуи. От вины невозможно избавиться тут же, для этого нужно время. Кому-то больше, кому-то меньше. — Зачем… — но её перебивают. — Тогда, когда Сису воскресла, я чувствовала себя безгранично виновной в том, что произошло, но она сама дала мне понять, что не злится и прощает меня. Тогда мне стало понятно, что с виной могут помочь справиться, правда, первый раз мне пришлось делать это самой. Знаешь, — откуда только принцесса Клыка достала этот свёрток было не понятно, — в нашей стране была традиция: проигравший в настоящем бою, если ему сохранили жизнь, обязан преподнести победителю своё оружие, — свёрток больно впивается в руки, даже несмотря на грубоватую ткань. Всё же сталь в Клыке всегда умели точить на совесть. — Также я прекрасно понимаю, что тебя не отговорить, — чужое лицо прорезает кривая ухмылка, — так что мне остаётся только поспособствовать, — и в этом вся Намаари.       Райя недоверчиво развязывает бечёвку, которая удерживает ткань от падения. Заходящее солнце тут же блестит на стали знакомых парных клинков, которые, как ей казалось, сейчас должны были быть утеряны среди обломков дворца в Клыке. Но нет, вот они, перед ней. — Мне потребовалось несколько лет, чтобы вернуться из того дня в Сердце, — и без уточнения понятно про какие сутки сейчас говорят. От этого на лбу пролегает глубокая морщинка, брови насуплено сходятся над переносицей. — Надеюсь, что на твоё возвращение с твоей войны уйдёт меньше времени, — Намаари уверенно тянет руку вперёд в ожидании ответных действий и чуть облегченно выдыхает, стоит Райе крепко вцепиться пальцами в её предплечье в ответной реакции.       Были бы другие обстоятельства всего, то они, скорее всего, были бы закадычными подругами. Учитывая всё же, что произошло, сейчас они максимум приятельницы, но может это и к лучшему, потому что порой даже друзья не могут вытащить из определённой ямы боли и отчаяния. — Если тебе как-нибудь понадобится тот, кто выбьет из тебя всю дурь, ты знаешь где меня найти, — от легкого прищура и улыбки лицо Намаари становится больше похоже на лисье. Райя на это лишь хмыкает и кривит губы в знакомой усмешке. — Последний раз не я валялась на земле, — да, так однозначно было лучше. — Но зубы кулаками однозначно не мне в Хребте пересчитывали, — этот разговор можно было бы продолжать вечно, но, видимо, принцесса Сердца не настроена, а может потому, что на другом конце моста появляется очередная толпа, которая только сейчас решила, что делать, после поспешного ухода Райи. — Знаешь, — рука привычно хватается за седло Тук Тука, — если из этой затеи с Кумандрой вдруг выйдет что-то толковое, то, думаю, наши родители добились бы большего сообща. Всё же одинокие люди, — хоть шутка и выходит чуть кривоватой и несвойственной Райе, но Намаари её понимает и так тихо посмеивается, скрестив руки на груди, наблюдая как быстро броненосец и его наездница удаляются от дворца Сердца.       Крик же Бенджи заставляет фигуру вдалеке чуть вздрогнуть, но не остановиться, и вскоре она исчезает в клубах пыли. Мужчина тяжело дышит и болезненно морщится, опираясь на травмированную ногу. — Намаари, почему ты не остановила её? — мать первая озвучивает интересующий многих вопрос. Нои же хмуро пилит девушку взглядом и недовольно поджимает губы. — Ей нужно время, мама. С войны возвращаются не все… и не сразу. Райе это будет сделать тяжелее всего, — Намаари решительно двигается в сторону дворца, не оглядываясь. Она прекрасно понимает, что жизнь и судьба настолько своеобразны, что ещё множество раз столкнут их лбами. Вопрос только в том, сколько таких встреч понадобится принцессе Сердца, чтобы наконец успокоить свою душу. Однако если это потребуется, Намаари будет из раза в раз появляться где-то рядом, чтобы помочь, ведь как бы она не отрицала, но в своё время именно новость о том, что дочь Бенджи жива выдернула её саму из той пучины самоуничтожения, в которую она погрузилась после раскола Камня. «С войны не возвращаются… однако, ты сможешь».