С войны не возвращаются

      Намаари снова ударила наотмашь, стараясь создать большую зону поражения, но это ни к чему не привело. Рана на левом плече снова взорвалась болью, девушка могла дать прям тут же клятву, что кровь начала течь от этого только быстрее.       Справа раздался очередной звон металла и чей-то болезненный вскрик. Кого ранили на этот раз принцесса Клыка не могла посмотреть, потому что её противник был ровно перед ней. И возможностей отвлечься просто не было, иначе она станет недвижимым трупом. А как-то это сейчас было явно не с руки, к тому же был отдан чёткий приказ: разобраться с недовольными.       Рана начала гореть и неприятно пульсировать. Вдоль позвоночника тут же пробежалась стая мурашек. Слишком это было не хорошо и нетипично для такого, да в принципе для травм от простого холодного оружия.       Противник неприятно оскалился разбитыми губами, замечая, что координация чужого тела стала слишком плохой и явно не соответствовала началу боя. — Тебе недолго осталось, принцесса, — мужчина недовольно выплюнул её титул, выражая тем самым своё презрение. — Какого это быть сначала всеми призираемой, а потом в мгновение вознестись до статуса победителей?! Ведь ты ничего не сделала, ничего! А сейчас радеешь за эту глупую идею единого государства. Эта ваша Кумандра… — противник сделал обманный манёвр, чтобы потом с размаху дать второй рукой в челюсть Намаари. От удара девушка не смогла удержаться на ногах и чуть ли не кулём рухнула на землю. Древко глевии глухо стукнулось в нескольких метрах от неё.       Почему-то она была готова к тому, что её пронзят сейчас мечом, потому что, как минимум, похоже, чужой клинок был отравлен. Достать противоядие можно было лишь в том случае, если у её оппонента оно было с собой. Но что-то Намаари подсказывало, что это не так.       Конечно, если она сейчас погибнет, то у Клыка не останется наследницы, но не зря же вождь Бенджа начал так тесно общаться с её матерью. Возможно, они когда-нибудь всё же признают свою тягу друг к другу, и тогда у Кумандры может появиться достойный наследник трона. Всё же она сама не годилась на эту роль. Противник был прав: она лишь примазалась к чужой работе и победе. Пост правителя Кумандры могла бы по праву занять лишь Райя, которая вот уже как несколько месяцев просто канула в небытие на просторах пустыни.       Намаари прикрыла глаза, готовясь к очередной порции боли и надеясь на то, что, возможно, она потеряет сознание раньше, чем чужой клинок пронзит её сердце. Но мгновения шли, а ничего из ожидаемого не происходило. — Что-то я не припоминаю в наших поединках, чтобы ты так подставлялась, — знакомый голос заставил попытаться продрать глаза, которые не хотели открываться ни в какую. — Намаари? — чужие холодные пальцы коснулись кожи на шее. Тут же появилось ощущение липкости, кажется, чужая рука была в крови, но это девушка поняла уже ускользающим в тьму сознанием…       Намаари не помнила отчётливо свои пробуждения, потому что тело горело от жара, а рана своей болью вытесняла всевозможные мысли. Единственное, на что её хватало — это сделать несколько глотков каких-то отваров, которые ей протягивал чей-то силуэт. Она так и не смогла понять кто это, потому что зрение упрямо отказывалось фокусироваться.       Так прошли несколько суток в забытье и агонии от жара. И ей уже хотелось просто сдохнуть, как собаке, но в какой-то момент всё поменялось. Снова открыв глаза, принцесса Клыка чуть прищурилась от пробивающегося через полог палатки солнечного света.       Хотелось пить, а в воздухе отчётливо витал дух жары и пустошей. Сознание услужливо подкинуло воспоминания, которые хоть как-то закрепились в голове перед тем, как девушка всё же отключилась.       Она сражалась в составе небольшого отряда с разбойниками, которые грамотно расставили на них ловушку. Несогласные с новым режимом власти… Никто изначально не говорил, что их будет мало, но когда по Кумандре прокатилась весть о том, что Райя, принцесса Сердца, положившая на алтарь шесть лет своей жизни, чтобы решить проблему с друунами, ушла, люди стали возмущаться ещё больше. Многие просто отправились вслед за ней, чтобы просить вернуться назад, но та словно в воду канула, как тогда, когда Камень был разбит.       Кто-то же, памятуя о вине представителей Клыка, требовал правосудия, которое им не собирались давать. Недовольные таким решением покинули свои селения и пытались добиться результатов совсем негуманными способами. И разбой был лишь мелочью среди их достижений.       И вот разобраться с одной из таких групп отправили отряд под руководством Намаари. По итогу она оказалась здесь, лежащая в чьей-то палатке (хотя что-то внутри прекрасно знало, кто хозяин сея жилища) и ничего не знающая о своих товарищах.       Тело её слушалось отвратительно, и сил едва хватило, чтобы принять подобие вертикального положения. О том, чтобы идти ещё куда-то, не могло быть и речи, но упёртость и упрямство сделали своё дело: Намаари медленно встала с той пародии на кровать на которой лежала и медленно побрела к выходу, держась левой рукой за правое плечо.       Ноги переставлялись неохотно, еле двигались. Перед глазами время от времени всё плыло, но девушка упрямо продолжала двигаться туда, куда ей нужно было. Даже несмотря на то, что её шатало из стороны в сторону, а держаться было не за что. Поэтому для неё было совсем неудивительно, что на улицу она почти вывалилась.       Необычным было то, что она в процессе не упала. Содержащийся на клинке яд был слишком сильным и его воздействие на организм было очень разрушительным.       Солнце приятно и довольно привычно обожгло кожу в первые секунды, но вот глаза, которые лишь недавно открылись, болезненно зажмурились от такого яркого света. Организм начал яро протестовать против такого варварского с ним обращения, поэтому, не пройдя и двух шагов от выхода, Намаари привалилась спиной к одной из опорных палок палатки, стараясь отдышаться и восстановить ритм бешенно стучащего возле горла сердца.       Карие глаза устало прикрылись, стараясь унять лёгкое жжение на самой поверхности. Плечо снова начало неприятно ныть, а пальцы распознали легкую влагу. Кажется, рана снова кровоточила.       «Как знать, стоило ли мне умереть там или всё же мой путь окончится здесь?» — хотя сейчас было на это немного всё равно. Хотелось просто дышать полной грудью, сидеть под лучами солнца, отдыхать… — Знаешь, это было максимально глупо с твоей стороны сунуться в ту расщелину. Не думала, что ты когда-нибудь будешь так действовать, — знакомый голос заставил распахнуть глаза и снова зажмуриться на несколько секунд. Пришлось даже здоровую руку вскидывать, чтобы закрыться от солнца, вот только особых результатов это не дало. Намаари видела лишь силуэт. — Они должны были быть чуть дальше, — раздался тихий хмык на эту фразу, а после послышался звук чего-то роняемого. — Здесь, — силуэт, говоривший голосом Райи, чуть пнул свёрток, который несколькими секундами ранее был сброшен на землю, — всё необходимое, чтобы продержаться несколько дней до того, как к тебе придет помощь. — Откуда они узнают, что я здесь? — разговор не был напряжённым уж точно. Только уж обсуждать точно хотелось не это. — Один из твоих людей был в относительно хорошем состоянии. Он отправился назад, чтобы сообщить о том, что группа недовольных была перебита, — чужой голос чуть изменился: стал холоднее и отстранённей. — Но лидер была ранена. Поэтому сюда должны будут направить сопровождение для тебя, принцесса Клыка. — Клинок был отравлен… как ты смогла нейтрализовать действие яда? — О, — видимо, Райя ждала явно не этого вопроса, — это было не так сложно. Создать что-то такое из трав пустошей довольно-таки сложно, потому что здесь мало растительности. Поэтому вариантов противоядия довольно-таки немного. — Просто скажи, что забрала его у трупов тех людей, — эти слова не должны были прозвучать так грубо и резко, как это вышло. Карие глаза сильнее распахнулись, стараясь всё же выцепить из общего силуэта выражение чужого лица. Хотя… — Ну можно и так сказать, — однако Райя не двигалась и всё так же продолжала стоять спиной к солнцу, из-за чего лица не было видно. — Хотя им явно не стоило красть у меня этот яд в своё время, — и на этой фразе Намаари зашлась в удивлённом кашле, отчего плечо снова прострелило болью, а часть мышц свело от полученных в сражении синяков и ссадин. — Что? — в какой-то момент измученное тело всё же дало шанс задать вопрос, хоть он и был еле различимым и больше похож на шорох песка. — Хочешь жить — умей вертеться. Пустыня заставляет измениться, иначе — смерть. Вспомнить былые навыки не составило труда. — Но ведь… — она не понимала. Да и эта фраза: «Вспомнить былые навыки» — слишком уж резала слух. Такой поворот событий был неожиданным. Как-то не вязались такие способы борьбы с Райей, больно уж она казалась доброй. А ведь использование яда почти всегда считалось более бесчестным и подлым вариантом сражения со своим противником. — О, не волнуйся. В наших с тобой стычках я его не применяла. Хотя стоит признать, иногда соблазн всё же был, — в голове зашумело от этих слов. Они были пропитаны чем-то ранее не замеченным в некогда прилежном образе принцессы Сердца.       Неожиданно перед глазами встало злое лицо Райи, которая была готова её убить и уже даже замахнулась своим мечом, являющимся единственным в своём роде. Яркие пылающие злобой и неимоверным желанием убить карие глаза… сколько же… — Сколько же в тебе демонов? — может это был слишком громкий вопрос, но не озвучить его она не могла. Вот только будет ли дан на него ответ? — Слишком много, — наконец силуэт сделал несколько шагов. Теперь Намаари может разглядеть хотя бы некоторые черты лица, но всё же кроме крепко сжатых губ ничего уловить не может. — Хранители же должны уметь не только просто мечом и кулаками махать. — И ты это делаешь не слишком уж хорошо, — может такое сейчас было опасно говорить, потому что тело было в плохом состоянии или потому что позиция Райи была более эффективна для нападения, к тому же Намаари просто сидела, но слова вырвались и просто повисли в воздухе. — Это можно будет проверить, когда ты будешь в более хорошем состоянии. К тому же, — чужой силуэт чуть повернул голову, отчего теперь был виден профиль лица, — сюда уже спешат твои сопровождающие. Держи, — Райя чуть присела и всунула в руку небольшой флакончик, — когда твоё плечо снова перевяжут, выпей. Кровь не будет так сильно сочиться из раны, действия отвара должно будет хватить, чтобы добраться до ближайшего лекаря, а мне пора, — Намаари не видела эти глаза несколько месяцев, но по спине пробежались мурашки. Слишком уж они стали другими. Не такие горящие, не такие живые и тёплые. Стылые и холодные, пугающие.       Хотелось тут же влепить принцессе Сердце крепкую оплеуху, чтобы вернуть былые эмоции в её глаза, накричать так, чтобы голос просто сел до хрипа, дабы её услышали. Но ничего из этого не было сделано, потому что просто… не было сил и возможностей.       Райя не была тем человеком, которому бы помогло такое. Она вообще не была одним из тех людей, которых можно было просто так просчитать и хоть как-то понять с одного взгляда. Поэтому Намаари просто кивнула на прозвучавшую фразу и тихо наблюдала со своего места, как дочь Бенжи вновь уходит к своему верному товарищу броненосцу, который тут же покатил куда-то только в одном известном его наезднице направлении, стоило той лишь сесть в седло.       Принцесса Клыка устало упёрлась затылком об палку палатки. Может она всё же ошиблась, когда предполагала, что время лечит. Хотя ей самой потребовалось слишком много смен дня и ночи, чтобы выйти или точнее вылезти из этой ямы.       В другом месте горизонта начал подниматься столб пыли. К ней спешила помощь. Видимо бой Намаари ещё был не окончен.