Нонсенс

Славка открыл окно, на улице вовсю шумел июнь. Завтра у него баттл с Мироном. Славка две недели как сумасшедший писал текст, его так несло, что он не успевал печатать. Он вздохнул, признаваясь наконец самому себе, что скучал по Мирону. Впервые он не мог выкинуть его из головы, забыть и продолжать жить. Он даже привычным "Окси" больше его не мог называть. Вся его давно устаканившаяся жизнь летела в какие-то ебеня, а он чувствовал себя как сбоку бантик и глазел на происходящее, словно со стороны. И только уже виднеющийся в недалёком будущем баттл с Мироном позволял ему хоть сколько-то держаться на плаву. Сегодня именно тот день, когда три года назад они впервые встретились лично. Самое идиотское Славкино предложение, которое только можно придумать, привело его вот к такому итогу. Жалел ли он, что поступил так глупо и опрометчиво? Нет, никогда. Он седьмым чувством ощущал, что сделал всё правильно. И даже если всё закончилось, раскаяния или сожаления он точно не испытывал. За пять месяцев Мирон ему ни разу не позвонил, не написал, и Славка в принципе тоже, они даже случайно нигде не сталкивались. У них сроду не было точек пересечения, более того, раньше это не нужно было ни тому, ни другому. А сейчас все его принципы и установки оказались точнёхонько в жопе. Славка был уверен, что если бы позволил себе окончательно вляпаться в Мирона, ни к чему хорошему это бы не привело. Никто бы не помог ему, не спас. От Мирона нельзя вылечиться или избавиться, его только выдирать из себя с мясом, по-другому не выйдет. И он давно признал, что испугался тогда, в новый год, до коликов в животе пересрался, что увяз по уши, и практически сбежал. Мирон не уговаривал остаться, с чего бы, не в его это правилах, а Славка, вернувшись в пустую квартиру, ходил из угла в угол и думал, как умудрился попасть в такую залупу. Однако утром проснулся злой и пообещал себе забить на всё, двигаться дальше. Только вот обещания и их выполнение — вещи разные, ни хера у него не получалось, как он ни старался. Он даже с того времени ничего крепче пива не пил, да и то не часто. Тупо опасался, что сорвётся и забухает, а Фаллен вызвонит Мирона, и тогда Славке полный и безоговорочный пиздец. Он ведь Мирону по алкашке всё выболтает, во всём признается. Однажды он наконец понял, где промахнулся: не нужно было к еврею в праздник ездить. Он же знал, что у того всё в порядке, спасибо Ванькам. Рудбой стабильно сообщал Фаллену, что Мирон весь в работе, но не загоняется и не косячит, а наоборот, очень спокоен. Славка был уверен, что и Мирон точно в курсе, что у него тоже всё ок. Но когда он подбуханный позвонил чисто по приколу, оказалось, что Мирон в новогоднюю ночь останется совсем один. Тот, конечно, хорохорился, вроде как ему и одному всё по кайфу, но так уж случилось, что Славка всегда чувствовал его настроение и отлично понимал, что Мирону совсем невесело. Пока они трепались по телефону, ему в голову пришла идея мотануться к тому. Раз уж он, Гнойный, эксклюзивное лекарство Оксимирона, то от одиночества ему тоже придётся его лечить, а то вдруг тот опять депрессуху словит. Славка поговорил с Замаем, которому, единственному после Фаллена, рассказал о положении дел. Андрюха — он с виду похуист, а по факту настоящий отличный друг и главное — голос разума в их компании. Замай тогда внимательно выслушал его и без удивления спросил только одно: — Это давно продолжается? Славка пожал плечами. — Третий год уже. Тот почему-то тяжко вздохнул, покачал головой, но комментировать ситуацию не стал, и больше они к этой теме не возвращались. Поэтому, когда Славка сообщил, куда собрался, Андрюха понимающе кивнул и велел забрать Дашкины салатики, вдруг у еврея и жрать-то нечего, сидит, наверное, один, как идиот, и рефлексирует. Потом, угорая, вручил Славке костюм деда Мороза, который специально купил, чтобы повеселить парней, постебал малость и посоветовал завернуть на Тургеневскую, там классный ёлочный базар, а то какой дед Мороз без ёлки. Славка даже обалдел и, благодарно обняв друга, поехал в очередной раз спасать жида. Ему бы ещё в самом начале задуматься, что в данный момент ни у того, ни у другого никаких зашкваров и загонов не происходит, однако поебались они всё равно отлично. С чего вдруг вообще в постель полезли, повода-то не было? Да, он согласен, что сам же спизданул хуйню и первый предложил трахаться, но Мирон-то не только отказываться не стал, но, походу, тоже оказался двумя руками за. Он как всегда проявил инициативу и тут же взгромоздился на Славку сверху. Тот вообще-то против не был. При желании мог легко перевернуться и подмять лысого гения под себя, зная, что и тот залупаться сменой ролей не станет. Но раз император изъявил желание порулить, что ж, флаг ему в руки, барабан на шею и транспарант во всю грудь, пусть руководит. Поначалу привычно молча разделись, но стоило только оказаться в одной кровати, всё пошло коту под хвост, а они, два дебила, этого не поняли. Раньше они действовали чисто механически (если не считать первого раза, Славка тогда сам засосал Мирона, но это произошло скорее по нервяку, чем осознанно), без затей растягивали друг друга и трахались. Позже, начиная в процессе возбуждаться, переходили на поцелуи. А тут целовались, как придурки, не кусали, не терзали чужие губы в порыве — целовались, медленно, с чувством, оторваться не могли. Заласкали друг друга до потери сознания, каждую родинку, каждое пятнышко губами потрогали, каждую впадинку и бугорок облизали, как будто заново узнавали. У Славки тогда промелькнула мысль: Господи, блядь, что происходит? — но вяленько так, почти незаметно. Затуманенный желанием и ещё чем-то непонятным мозг работать отказывался. Позже Славка часто вспоминал, как выпадал из реальности, когда Мирон кончиком языка обводил его сосок, потом тихонько дул и, обхватив губами, катал, мял, сосал ставшие вдруг чувствительными горошинки. Приходил немного в себя только когда, перевернув Мирона на спину, ласкал каждый сантиметр чужой кожи. А когда Мирон вошёл в него и двигался медленно, с оттяжкой, продлевая обоим удовольствие, совсем думать перестал. Они так увлеклись, забылись в новых ощущениях, что чуть долбаную курицу в духовке не проебали. А она, в свою очередь, отвлекла Славку от рефлексии по поводу: что это было, кто виноват и, главное, как с этим бороться? К тому же новогодняя ночь в целом прошла удачно. Он именно тогда сообразил, что ему проще и интереснее с этим лысым зазнайкой, чем с любой из своих бывших. Даже с Сашей было не так. А с Мироном всё естественнее и честнее. Нет, ему вдруг не взбрело в голову желание построить с Мироном нормальные и постоянные отношения. Такая чушь и под спидами бы не приснилась, это вообще было из разряда дичайшей жести. Только вот царапалось что-то в груди, мешалось, а потребность замутить с какой-нибудь крутой девчонкой полностью отсутствовала, даже просто перепихнуться и то не хотелось. Неожиданно оказалось, что за эти годы он незаметно подсел на секс с одним-единственным человеком, что временами бесило и сильно раздражало. Славка искренне считал: только к лучшему, что они больше не контачили. Таким образом он точно не проболтается Мирону и не испортит ему и себе жизнь. А то, что выкинуть из головы этого засранца не выходило, так он потерпит. Всё проходит — и это пройдёт. Как и обещал, Мирон позвонил организатору баттлов на их площадке Дэну Чейни и вызвал Гнойного. Дэнчик даже растерялся и сразу кинулся к нему. Славка, конечно, ответил согласием, и Дэн взял на себя всю дальнейшую подготовку. Он же общался с менеджером Мирона Женей. Славке нужно было только писать, но, как назло, ничего не получалось. Панчи выходили совсем глупыми, рифмы убогими, а диссы тупыми и никому не интересными. Ему постоянно что-то не нравилось, он удалял и писал заново. И только недавно вроде всё сдвинулось с мёртвой точки. Текст стал ложиться, как по волшебству, и Славка облегчённо выдохнул. А то ему уже начало казаться, что проебётся он по всем статьям. На кухне негромко переговаривались Фаллен и Замай. Они сейчас частенько тусили у него. Приходили поддержать морально, однако не мешались, в магаз гоняли, хавку могли приготовить, в общих чертах делали всё, чтобы он не отвлекался от главного, но при этом не подох от голода. Когда Фаллен свалил по своим делам, Славка устало пришёл на кухню и плюхнулся на стул. — Я закончил, — сообщил он. — Отлично! — обрадовался Замай, наливая ему чай. — Дашь заценить? — А то, — хохотнул Славка, — без твоей и Фалленовской цензуры я не могу на баттл против Окси выйти. — Вот, — согласился тот. — Здравые слова не мальчика, но мужа. — А почему ты не удивился, когда я тебе про нас с Окси всё рассказал? — неожиданно спросил Славка. — Почему сразу поверил, что это не наёбка, а всё по чесноку? — Потому, что ты сам сказал, что это уже третий год продолжается, — просто ответил Замай. — И?.. — не понял Славка. — Подумай, с кем ты гонял раньше так долго? Даже Саша продержалась намного меньше. — Так мы же с Окси не встречались, — пожал плечами Славка. — Мы просто помогали друг другу и всё. Это какой-то временный сдвиг или сильно хуёвый посыл небес, — он заржал не зная, как назвать происходящее. — Ничего нет более постоянного, чем временное, — ухмыльнулся Замай. — Ну да, возможно, ты прав. — согласился Славка. — Только теперь неважно, по-моему, всё закончилось. — Ты не можешь знать точно, — возразил Замай. — Я не знаю, — подавленно хмыкнул он, — я чувствую. * * * Оглядевшись по сторонам, Мирон быстро свалил на улицу. Видеть никого не хотелось. Только что закончился баттл, он проиграл Славке пять-ноль. Нет, не ему: Славка — это тот, кто напялил на себя костюм деда Мороза, припёр ему живую ёлку, готовил им праздничный ужин, с ним Мирон занимался охуительным сексом и обнимал его весь следующий день, потому что тот мучился с похмелья. Сегодня он тупо просрал Гнойному — злому, насмешливому и сильно уверенному в себе. Все его панчи и рифмы били точно в цель, вызывая одобрительный отклик толпы, а тот язвил и издевался. Мирон полностью согласен с судьями: Гнойный был чертовски хорош, просто в ударе. Мирон, как ни странно это звучало, гордился им. Они уже долго не общались, и раньше это было нормально, но после проведённого вместе праздника всё изменилось. Мирон чувствовал свою вину. Он сам оттолкнул Славку, слишком расслабился, слишком забылся, и секс между ними был совсем не как всегда, а что-то совсем другое, что-то большее. Про первое января Мирон вообще вспоминать стремался, считал, что вёл себя как поехавший от любви подросток. А Славка приходил скрасить его одиночество только потому, что решил, будто у Мирона снова депрессуха началась или вот-вот начнётся. Правильно он тогда сказал: "для профилактики"; пожалел и припёрся. Не нужны ему были эти сопливые обнимашки и нежные поцелуйчики, как будто они вместе, ему Саша нужна была, видимо, сильно скучал по ней, раз откликался на всю ту поебень, что творил Мирон. А теперь у них наверняка всё наладилось, недаром же Славка таким счастливым выглядел, когда весной он их видел вместе. В конце марта они с Илюхой Мамаем зашли поесть в один бар на "ваське". Были в этом районе по делу, вот и забежали заказать что-нибудь на скоряк. Пока ждали заказ, Мирону вдруг пришло в голову, что Славка живёт всего в пяти минутах ходьбы от этого места. И сразу вспомнилось, как ровно год назад он его из запоя вытаскивал. Вот в этот момент в баре и появились Славка и Саша. Как тут не поверить присказке: помяни чёрта… Славка аккуратно придерживал девушку за локоток, широко ей улыбался, стул отодвинул и рванул к барной стойке заказывать коктейли. У Мирона весь аппетит пропал, он хмуро смотрел на парочку, которая мило ворковала, не замечая никого вокруг. Когда Саша весело засмеялась, Мирон вздрогнул, и вилка выпала у него из рук. — Ты чего не ешь? — спросил Илюха, уплетая омлет за обе щёки. — Не хочу, — буркнул Мирон и схватил изящную кружечку с кофе, которую только что принесла официантка. Он не хотел кофе, ему бы вискаря бутылку и подальше отсюда. Но не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. Наконец Илюха доел, и они, расплатившись, вышли. Славка его так и не заметил, может и к лучшему. Мирон вернулся в офис и заставил себя выкинуть всё ненужное из головы, решив, что больше не будет обращаться к Славке, даже если совсем хуёво станет. Лучше башку в петлю, чем тот догадается, что он вкрашнулся в него. Не спецом, чисто случайно, но легче от этого не становилось. А потом тот буквально пропал с радаров. Ни новых релизов, ни клипов, в соцсети тишина. Мирон не то чтобы забеспокоился, скорее по привычке решил выяснить, что случилось. Он даже Рудбоя напряг: — Вань, спроси у Фаллена, чё там с Гнойным? — Я, конечно, узнаю, — пожал тот плечами, — но, по-моему, всё норм. — У него обычно релиз за релизом, клипы, концерты, а тут ничего, да и в соцсетях почти не появляется. На следующий день Рудбой сообщил: — Нормально он, живой, просто к баттлу с тобой готовится. — Бля-а, — простонал Мирон, — а я ни слова не написал ещё. — Всё равно ты его разъебёшь, я уверен, — заявил Рудбой. — Кто знает, Вано, кто знает. Гнойный сильный противник, не чета тем, с кем я раньше баттлил. И вот сегодня сбылись все его худшие опасения. Гнойный — прирождённый баттловик, и Мирон принял своё поражение. — Ты случайно тут не ревёшь? — знакомый насмешливый голос заставил Мирона вздрогнуть и выронить на асфальт сигарету. — А в рыло? — буркнул он. — Я тебе не девчонка, чтобы слёзы лить, и не настолько помешан на желании быть первым во всём, как ты думаешь. — Ну-ну, — покивал головой Славка. — Как скажешь, тебе виднее. Если у тебя всё заебись, тогда пока. — Пока, — отозвался он, и тот вернулся в бар. Мирон снова прикурил, напялил на глаза солнцезащитные очки и медленно побрёл на проспект. Нужно было пройтись, проветрить голову и подумать. Впрочем, хоть мозг сломай, вряд ли можно найти способ заставить себя всё забыть. Нет такого выключателя, не придумали люди, как с чувствами бороться. Мирон невесело рассмеялся. Он-то гордился тем, что умел расставаться с девчонками без загонов и прочей шелухи. Но предположить не мог, что париться будет из-за мужика. — Надеюсь, у нас получится больше не общаться, — пробормотал он и ускорил шаг. * * * Так Славка ещё никогда не злился. Вроде и победил всухую, только на душе было поганее некуда. А всё Мирон, сука, виноват. Стоял там, возле бара, как, блядь, герой-мученик. С виду всё тот же, но всё равно чужой какой-то. Глаза пустые, мутные, сам сжат, как пружина, вот-вот шарахнет — и тогда пизда не только ему самому, но и всем вокруг. У Славки руки зачесались, так захотелось дёрнуть его на себя, прижать покрепче, пусть сопит возмущённо ему в шею, и признаться: что баттлить против друг друга было глупостью, что ничего для Славки не значит эта победа, что он полный идиот и придурок и что домашний, практически родной и уютный Мирон для него намного важнее, чем всё остальное. Только, разумеется, ничего не сказал и не сделал. И не потому, что зассал, а уверен был: Мирону нахер не нужна его дурацкая исповедь. Тот живёт себе обычной жизнью, на хуя ему чужие нервяки. Из-за баттла явно расстроился, хотя и виду не подал, но при чем здесь Славкины чувства, они точно ему неинтересны. Два дня они с парнями отмечали его победу, вернее он делал вид, что празднует, потом сказал, что берёт отпуск, и уехал в Хабаровск. Рассказал всё маме, без подробностей, но честно признался, что, кажется, он конкретно запал на того блядского "мальчишечку", который в прошлый его приезд так ей понравился. Мама сначала обалдела от таких новостей, минут десять в себя приходила, Славке даже корвалол пришлось ей накапать, но врать маме он не любил, да и не умел. — Слав, как же так, — расстроено спросила она, — у тебя же Саша была? Она такая замечательная, да и раньше тебе только девушки нравились. — Не знаю я, мам, — беспомощно вздохнул Славка, — ничего не знаю. — Ну, если так всё серьёзно, — посоветовала мать, — может, тебе поговорить с ним? — Ага, как же, нужны Окси мои разговоры. Он и слушать не станет. — отмахнулся тот. — За ним девчонки табуном бегают, выбирай любую, а тут я такой красивый нарисовался. Мама поднялась из-за стола, подошла к нему и, обняв, прошептала: — Ничего, сынок, всё постепенно уляжется, ты у меня сильный, ты справишься. Он совсем не был уверен, что у него получится. Но целый месяц, пока жил в Хабаровске, гнал из головы мысли о Мироне, встречался с друзьями, пил пиво, выбирался с дядькой на рыбалку и боялся возвращаться в Питер. Однако приехав обратно, понял, что рефлексировать ему некогда, работы немерено накопилось. И он ушёл в неё с головой, сам пахал, как проклятый, и парням спуску не давал. Однажды в конце августа он возвращался с переговоров с инвесторами. Зная, что дома жрать нечего, зашёл в любимый бар. Ему вдруг вспомнилось, как весной чисто случайно встретил здесь Сашу. Вернее он просто шёл мимо, а она стояла на крыльце бара и, окликнув его: — Слава! Привет! — помахала рукой. Вообще-то они уже давно снова общались в соцсетях. Делились новостями и просто болтали. Но столкнулись за год впервые. — Сань! — обрадовался он. — Сто лет тебя не видел, какими судьбами в Питере? — Я универ закончила, и мне предложили работу, — улыбаясь сообщила она. — Так что я тут сейчас на постоянной основе. — Класс! — согласился Славка. — Это надо отметить, может, в бар зайдём и по коктейльчику? Та немного смутилась и задумалась, но потом махнула рукой. — Ладно, пошли, но ненадолго и никакого алкоголя. — Как скажете, мэм, — козырнул он дурашливо. Он завалил её вопросами, а Саша с удовольствием делилась с ним своими планами, они неплохо провели время. Славка тогда понял, что она ему по-прежнему нравится, но теперь только как друг. Ничего внутри не ёкнуло и не заболело от того, что они больше не вместе. И к новости, что у неё появился новый парень, он отнёсся абсолютно спокойно, поздравил и пожелал удачи. Но вот когда случайно повернулся в сторону выхода, ему вдруг показалось, что из бара только что вышел Мирон. Бред, конечно, а сердце всё равно скакнуло. Он не знал, с чего вдруг в голову пришёл тот эпизод. Славка уже давно не вспоминал Сашу, а о Мироне вообще не позволял себе думать, тем более что тот скорее всего просто забыл о нём. Какое, нахер, ему дело, как живёт Гнойный, у него и без того дел выше крыши. Недавно стало известно, что у Мирона скоро баттл с известным американским баттл-рэпером Дизастером, хули ему вспоминать Гнойного, если его самого ждут в Штатах. Вряд ли его волнует, что, несмотря ни на что, Славке он очень даже нужен. И ведь вот попадалово какое, столько лет это всё продолжалось, а дошло до Славки, что Мирон ему необходим, только когда всё закончилось. * * * — Да, Вано! — орал Рестор. — Окси разъебал его вчистую! Эх, жаль, вас тут не было! Окси, красава, америкосы это уже признали! Мирон как раз вышел из клуба, но тот его ещё не видел. — Да, я обязательно передам. Он сам позвонит, как сможет, — уже тише пообещал Рестор и отключился. — Рудбой? — зная ответ, всё равно спросил Мирон. — Ага, — кивнул тот. — Респект передавал, просил позвонить. — Хорошо, — кивнул Мирон и глухо закашлял. — Я, кажется, голос опять сорвал. — Значит, нужно полечить, — громко заржал Рестор и хотел что-то ещё добавить, но тут из бара вывалилась толпа народа, и ему не дали договорить. Дизастер и его друзья пригласили их выпить за знакомство, за охуительно прошедший баттл и за всё остальное. В номер он попал только на рассвете. В голове шумело, в глазах двоилось, и он не раздеваясь завалился на кровать. Кое-как проснулся ближе к обеду, понял, что зря ночью так ужрался. Голова раскалывалась от малейшего движения, во рту сушняк, а внутри всё вздрагивало и тряслось. Он с трудом дотащился до сортира, поссал и умылся. Из зеркала на него смотрел лысый уёбок с обдолбанными глазами. — Бля, — поморщился он, — пиздец рожа. Через шесть часов самолёт, нужно было привести себя в божеский вид, и Мирон, вздохнув, пошёл искать сумку, в которой точно валялись антипохмельные препараты. В самолёте почти всю дорогу до Питера он делал вид, что спит, разговаривать не хотелось, да и горло болело. Рестор понимал его состояние и без нужды не трогал. А Мирон мысленно задавал себе вопрос: почему после новогодней ночи он проснулся вообще без похмелья, хотя выпил тогда даже больше, чем вчера? Это всё, блядь, Славка, рядом с ним даже алкашка была бессильна, тот — как самая настоящая панацея от всех болезней для него. Только вот с того нового года уже десять месяцев прошло, а они так толком и не встречались, не считая баттла. Но на нём были не они, там срались абсолютно другие люди, соперники, оппоненты, практически враги. У Мирона не получалось считать Славку врагом, не выходило. Тоска по нему накатывала всё чаще и серьезнее. Он как мог держал себя в руках, но понимал, что скоро сорвётся и тогда... Он боялся думать, что может наворотить. Один раз ему уже удалось себя удержать, когда он в баре увидел Славку со своей бывшей. Осознание того, что те снова вместе, так его шарахнуло, что он чуть не спалился по полной. Сколько бы ни вспоминал тот случай, каждый раз понимал, что был тогда почти на грани. Как он смог унять внутренний гнев, до сих пор понятия не имел. Тем более тот ничего ему не должен и уж точно ничего не обещал, а то, что Мирон залип на него, так это только его, Мирона, личная запара, и никто за это ответственности не несёт. * * * — Славян! — возмутился Фаллен. — Сколько ты ещё будешь это пересматривать? Славка пожал плечами и снова включил баттл Мирона и Дизастера. — Вань, почему всякая поебень происходит именно со мной? — вздохнул он. — Я же Сашу любил и на полном серьёзе верил, что она именно та, кто мне нужен. Но встретил весной и понял, что не чувствую к ней ничего, совсем ничего. Как будто она всего лишь моя давняя знакомая, мне было приятно её видеть, и только. — Нашёл у кого спрашивать, — отмахнулся Фаллен. — Я вон всю жизнь с тёлочками мутил, а потом свалился на мою бедную голову Рудбой, и всё пошло по пизде. — Н-да, ебучий окситабор хуйнулся на нас бетонной плитой и придавил так, что ни вздохнуть, не пёрнуть. Тебе ещё норм, Рудбой тоже вроде запал на тебя, а мне-то что с этим невъебенным евреем делать? Я же ему на хуй не сдался, если узнает, что... — Славка потёр шею, не представляя, как выбираться из жопы, в которую сам себя загнал. — Бля, даже думать об этом не хочу. — А вдруг он и сам по тебе, это, ну... — Фаллен никак не мог подобрать определение. — Скажи ещё сохнет, — фыркнул Славка. — Слово идиотское, и вообще, он вон в Штатах с этим гоблином америкосовским чуть ли не в дёсна долбится. И в такой-то они позе фоткались, и в другой, и на брудершафт пили, и ещё что-то там, не помню уже, столько инфы в сетку поскидывали. Ебальники у обоих довольные, глазищи блестят, зубки сверкают, ну прямо сейчас на глянцевую обложку обоих: "Два баттл-рэпера нашли счастье в друг друге". Фаллен заржал и пихнул его в плечо. — Это всё только твои больные фантазии, лучше поезжай к нему, обсудите уже наконец всю эту ебаназию, что у вас четвёртый год тянется. Тем более что Окси вчера ещё вернулся и, заметь, один, никаких гоблинов с собой не притащил. — Откуда знаешь? — уставился на него Славка. — В смысле, что приехал. — Рудбой сказал, что в Питере твой Окси ненаглядный, связки повредил, говорить не может, горло лечит. Так что собирайся и вали, а я поехал, меня Ванька ждёт. * * * Славка ещё часа два сидел и не мог решить, что ему делать. Если Мирон болел, то ведь запросто мог и не впустить. Опять же обида на него всё ещё глухо ворочалась внутри, а что, если и вправду тот замутил с Дизом? Наконец он вздохнул, отлично понимая, что сколько ни сиди, ничего путного не высидишь. Нужно было действовать быстро и решительно, чтобы не дать себе шанса передумать. Он сходил в душ, побрился и, рассудив, что возможно Фаллен прав и время пришло, схватил с тумбочки ключи от машины, вышел из квартиры. Уже оставив позади половину пути, достал мобилу и только хотел набрать номер Мирона, как тот позвонил сам. Славка сглотнул, съехал на обочину и, остановившись, принял вызов. — Слушаю, — собственный голос показался ему скрипучим, как несмазанная телега. — Ты мне нужен, — просипел Мирон еле слышно. — Я уже еду, — отозвался Славка. — Минут через пятнадцать буду. Тот сразу отключился. Славка торопился, он гнал машину, как будто боялся опоздать, хотя можно было уже выдохнуть и расслабиться, раз Мирон его ждал. Однако он так соскучился, что не хотел больше оставаться ни одной грёбаной минуты не с ним. Он со всей дури надавил на кнопку звонка и сразу услышал шаркающие шаги с той стороны. Мирон открыл дверь, и Славка не увидел ничего общего с человеком, который красовался на фотках в соцсетях: щёки ввалились, глаза потухли, лицо было серым и помятым. — Ты как? — спросил он, раздеваясь. — Чё опять-то как трёхдневный трупак выглядишь? — У меня температура, — пожаловался Мирон. — А хули тогда тут тусуешься, пиздуй в кровать. — велел Славка и тихо засмеялся. — Дяденька врач тебе пилюльки привёз. Мирон посмотрел на него недоверчиво, — А может, лучше не надо? — Не ссы, всё будет ок, — пообещал Славка, подталкивая его в сторону комнаты. — Я не уверен был, что ты придёшь, — просипел вдруг Мирон и закашлялся. — Когда это я не приходил? — возмутился Славка. — Скройся уже с моих глаз и не беси. Болеешь — болей в постели. — А что ты Саше сказал? — не унимался тот. — При чём тут Саша? — хмыкнул Славка и притянул его к себе, трогая губами чужой лоб. — У неё уже давным-давно другой. Ты мне лучше скажи — запал на Диза? — Придурок, — фыркнул ему в шею Мирон. — Нет в Штатах никого, похожего на Гнойного. Да и кому я нужен? — Ох, боюсь, многим, — наигранно вздохнул Славка. — Но пусть обломятся, ты мой. А теперь давай в постельку, будем тебя лечить, и заметь, сначала традиционной медициной. Ну, а дальше — как масть пойдёт.