Ева и гравитация

      О скором проведении в нашей школе «Танцев со звездами» я узнал случайно и раньше всех. Под звездами, конечно же, имелись ввиду учителя, а само мероприятие проводилось в рамках новой директивы от министерства. Очевидно пропасть между поколениями плохо сказывалась как на учебе, так и внеклассных отношениях между преподавательским составом и их подопечными. Учителя не знали, чем живут их ученики, а те слишком не доверяли наставникам, чтобы делиться своими проблемами. Видимо совместные танцы должны были так или иначе раскрепостить молодежь. Не все, включая директрису, были рады такому предложению. И хотя мотивация была понятна и, безусловно, оправдана, задача заставить учеников танцевать на публику да еще и с учителями казалась непосильной.       Поэтому, слушая, ворчание Натальи Александровны, я кивал и поддакивал, но в голове плясала радостная мысль «я смогу с ней потанцевать». Подготовка к выступлению, разучивание танца — все это говорило об одном — больше времени вместе. Поэтому, недолго думая, я прервал ее на полуслове и выпалил — «Вы ведь будете танцевать со мной?» — Ярский, дождись объявления, — она скованно улыбнулась. — Ты же не хочешь, чтобы меня обвиняли в фаворитизме?       Не то что бы это уже было какой-то тайной. Все давно свыклись с мыслью, что я, так или иначе, хожу в любимчиках. Но я принял внезапную принципиальность, и кивнул. Спрошу после объявления. Без проблем. Осталось только придумать, как добраться до нее первым. Сомнений, что она будет самым популярным кандидатом, не было совсем, принимая во внимание альтернативные варианты. А после подобного заявления, стало очевидно, что дожидаться меня она не будет — согласится танцевать с первым, кто предложит. Оставалось надеяться, что желающих участвовать в конкурсе в принципе будет немного. Особенно среди парней.       Официальное объявление застало меня на литературе. Внимательно следя за реакцией одноклассников я радостно осознал, что большинство сидят с кислыми минами и явно не горят желанием принять участие. Только напряжение стало отступать, как завуч закончила свою речь по радио упоминанием пятерки по информатике в четверти, которую получат все участники. Ндаа, она определенно не собирается облегчать мне задачу. Но у меня уже был сформирован план, на случай вот такой вот подставы. Я аккуратно вытащил телефон из кармана и быстро напечатал смску с известным текстом. И стал с улыбкой ждать ответ. «Извини, я уже занята» — было совсем не тем ответом, который я ожидал. Какого черта? «В смысле? Кем? Когда?» — не успел остановиться. «Савченко был у меня, когда объявили о конкурсе» — и пожимающий плечами смайл. Что Савченко вообще у нее забыл?!       Все честно. Но ощущается как предательство. Хотя она сразу сказала, что фору мне не даст. Но своевременность этого комментария навевала на мысли, что такой исход не случаен. Почему она не хочет танцевать со мной? Я сидел, совсем не слушая учителя и перебирал воспоминания в попытках найти ответ. Может, я чем-то ее обидел? Или разозлил? Мстит она мне, что ли? Но ничего в голову не приходило. И я разозлился. Поэтому не пошел на следующий урок — ее урок. Умом я понимал, как это глупо и по-детски, но злость и обида горели внутри, и мне нужно было время, чтобы остыть. Я пропустил урок не для того, чтобы что-то доказать или показать ей свое недовольство. Наоборот, я пропустил его, чтобы этого не показывать. Я сидел в курилке и пытался успокоиться до того, как она позвонит, чтобы узнать, почему я не на уроке. Я был уверен, что по моему голосу все станет ясно и не хотел этого допустить. Но телефон так и не зазвонил. И это сказало мне больше, чем любой разговор. Она не хочет это обсуждать. Ее обязанность, как учителя, была выяснить где я и надавать по шапке за прогул. А она предпочла промолчать. Лишь бы не обсуждать очевидную причину моего отсутствия. И, как не хотелось мне ворваться в кабинет и задать ей прямой вопрос, я решил оставить ее в покое. Я знал ее уже достаточно хорошо, чтобы понимать — для молчания есть веская причина. Я терялся в догадках, но и боялся правды. Пока она молчит, можно сделать вид, что все хорошо.       Вот только хорошо не было. Мы снова не общались вне уроков. Теперь уже по моей инициативе. Я боялся даже спросить, могу ли зайти после уроков, чтобы просто поболтать за кофе. Боялся, что она откажет. Сама она тоже не стремилась к общению. Мы пересекались на уроках. И все. И на заднем плане маячил образ Савченко, лапающий ее где можно и нельзя.       Я долго боролся с собой, пытаясь заставить себя прийти на концерт. И провалился. Вместо этого снова сидел в курилке, слушая музыку, доносящуюся из открытых окон актового зала. Всплеску аплодисментов вторило пиликанье моего мобильника. Открыв сообщение от Макса, я уставился на фото директрисы в потрясающе красивом черном платье, с широкой улыбкой на лице, золотым кубком в руках и ладонью Савченко на талии.       Выдохнув сквозь сжатые зубы, я схватил сумку и пошел к выходу с территории школы, стараясь как можно быстрее оказаться подальше. Я понимал, насколько глупая эта ревность. Да и не Савченко меня волновал. Я знал, что там ничего нет и быть не может. Но вся эта ситуация снова плеснула мне в лицо реальность. Так будет всегда. Я всегда буду на расстоянии. В стороне.       Бассейн, как всегда, не подвел. Два километра кролем помогли избавиться от необоснованной злости и принять решение.

***

      Получить ключ от актового зала оказалось несложно. Охранник хорошо меня знал и безоговорочно поверил в то, что я просто забыл там учебник. В том, что Наталья Александровна еще в школе я убедился заметив Лексус на стоянке и свет в окнах ее кабинета. В остальном же школа уже погрузилась во мрак. Что мне было только на руку. «Можете подняться в актовый зал?» — отправил я, когда все было готово.       Дверь тихо захлопнулась за женщиной, которая смотрела на меня с нечитаемым выражением лица. Мне казалось, я видел удивление, намек на улыбку и …обреченность? Она оглядела зал, который я намеренно оставил в темноте, за исключением свободного пространства перед сценой, и подошла ближе. На расстояние вытянутой руки. Run and hide It's gonna be bad tonight 'Cause here comes your devil side It's gonna ruin me Из колонок зазвучала тихая музыка, когда я притянул ее к себе. Не хочу оставаться на расстоянии. It's almost like Slow motion suicide Watching your devil side Get between you and me Она не попыталась отстраниться или отвести взгляд, когда я повел ее в танце. So tell me what I need to do To keep myself away from you To keep myself from going down All the way Down with you Ее взгляд изменился, будто что-то зажглось внутри, в нем читался вызов. Still, I want you But not for your devil side Not for your haunted life Just for you Она сделала шаг назад, скользнув рукой по моей груди, отталкивая меня. Схватив ее за запястье, я резко притянул ее к себе. Она повернулась и прижалась спиной к моей груди, откидывая голову на мое плечо. Аромат ее волос окутал меня мгновенно. So tell me why I deal with your devil side I deal with your dangerous mind But never with you Who's gonna save you now Who's gonna save you Она закрыла глаза и, накрыв мои руки своими, провела ими вдоль тела. Мы покачивались в такт музыке, ее бедра плавно двигались, заставляя меня бороться с желанием. И проиграть. Чуть слышный вздох показал, что она заметила. I can't lie But I do miss those times We were on the high I thought it would never end But you and I Have come from the same long line Good kids with a devil side Just going around again Я развернул ее лицом и прижал сильнее, продолжая двигаться. Она смотрела мне в глаза и позволяла вести себя, отдавая себя моим рукам. So tell me what I need to do To get myself away from you To keep myself from going down All the way Down with you All the way Down with you Я позволил рукам спуститься со спины на бедра, ее пальцы сжимали мои плечи и это сводило с ума. I want you But not for your devil side Not for your haunted life Just for you, (just for you) So tell me why It's always your devil side It's always your dangerous mind It's never you So who's gonna save you now Who's gonna save you Я чуть оттолкнул ее и закружив, резко притянул к себе, заставляя прогнуться в спине. Она обхватила ногой мою талию. Рука скользнула по ее бедру. Ногти оцарапали мне шею, когда она с тихим стоном откинула голову.       Музыка закончилась и я выпрямился, не в силах отпустить ее. Я хотел ее. И она это знала. Я слышал тяжелое дыхание, видел потемневшие глаза, чувствовал как сильно бьется ее сердце. Она тоже хочет этого. — Пожалуйста, не надо, —еле различимый шепот. — Я не смогу остановиться.       Отчаяние в ее глазах сказало мне все, что нужно. Теперь я понял. Обреченность во взгляде, когда она зашла в зал. Нерешительность в улыбке, когда попросила дождаться объявления. Отстранненость и не желание обсуждать свое решение не танцевать со мной.       Оторваться от нее в этот момент было тяжелее, чем что-либо, что я делал раньше. Мои руки будто вплавились в ее тело. Я опустил ее ногу и сделал шаг назад, тяжело дыша. Распахнув окно, я закрыл глаза, стараясь успокоиться. Теплые руки обвили мою талию, когда она уткнулась лбом мне в спину. — Я боялась, Дим… Боялась, что не сдержусь. Я не могла танцевать с тобой при всех. Тогда всем все стало бы ясно. И это… так неправильно, — она всхлипнула и я обернулся, сгребая ее в охапку и прижимая к себе изо всех сил. Мое сердце разрывалось, но я совсем не знал, что делать.