***
Парень устало выдохнул, поправил лямку портфеля и двинулся в направлении общежития. Он подумал, что давно не видел свою старшую сестру и решил заглянуть к ней. — Ало, Юми, ты сейчас у себя? — Да, сегодня как раз выходной, а ты что-то хотел? — Думаю зайти, ты как там, в состоянии принять гостей? — Еще спрашиваешь! Приходи, конечно. Скоро будешь? — Вышел из универа. Получается, минут через пятнадцать буду. — Ну хорошо, пойду чайник поставлю. Джисон не спеша пошёл в сторону общежития, параллельно прогоняя план занятий, которые ему предстоит провести. Знакомый корпус, лестница, этаж. Молодой человек только собирается постучать в дверь, как она открывается с внутренней стороны. — А ты, как всегда, чувствуешь мой приход. — хихикает Хан. — Родственная связь. — вполне серьёзно произнесла Юми, впустила брата и выдержав паузу добавила, — ладно, шучу, видела тебя через окно. Джисон прошёл по известному ему коридорчику и присел около стола. — Чайник уже вскипел, я тебе заварила чёрный с лимоном и с двумя ложками сахара, как ты любишь. — Спасибо. Что, как у тебя работа? — Как и обычно, хуже некуда. Но, живём-живём. Вчера на меня выругался один посетитель, но благо, зарплату мне не урезали, поэтому всё хорошо!! — Паршиво. У тебя когда-нибудь проходят дни без приключений? — хмыкнул брат. — Тебе честно сказать? — Юми отводит взгляд вниз, попивая чай. — Это был риторический вопрос. Ребята просидели около получаса, пока у Джисона не зазвонил телефон. — Что-то серьёзное? — спрашивает Юми. — Не знаю, номер неизвестный. Парень взял трубку. Как оказалось, это звонили из регистратуры дежурной больницы города Тэгу. А сам звонок был по поводу их матери, которой стало плохо, когда она подходила к дому. Благо, сосед был свидетелем происходящего и вовремя вызвал скорую. — Юми, ты только не волнуйся.. Звонили из больницы, маму увезли на скорой, но она уже не в критическом состоянии. Сказали приехать навестить её на этой неделе. Я, наверное, поеду. Сейчас посмотрю билеты на электричку. — Может мне поехать с тобой? С ней ничего серьёзного? — Вроде как нет. Я и один справлюсь, всё хорошо. Не прерывай свою работу и учёбу. У тебя выпускной год. — Тогда.. Ты только держи меня в курсе, ладно? - смотрит на Джисона девушка глазами, полными волнения.***
Джисон выходит из общежития, пребывая в прострации. Он не знает, как отвлечься от негативных мыслей. Если его сестра всегда придерживается теории оптимизма, что бы не случалось, то он смотрел на ситуации с далеко не самых прекрасных сторон. И первый момент, который его волновал сейчас: сколько это всё будет, нахрен, стоить. Из мыслей парня вывел ещё один телефонный звонок. Это был Минхо. Парень спросил, может ли Хан сегодня провести занятие, на что Джисон подумал, что это было бы как раз кстати и направился в сторону студии. — Привет? — поздоровался Ли, который уже стоял около входа в студию. — Привет! Пошли, дела не ждут, как говорится. Парни зашли в помещение, повесили верхнюю одежду и устроились на своих местах. Для начала (честно говоря по привычке, но об этом история умалчивает), Джисон как настоящий джентльмен, каких ещё поискать надо, предложил чай или кофе своему ученику, на что получил скромное согласие. После того, как все приготовления были закончены, они приступили к самому занятию. Сегодняшний урок Джисон не успел продумать, и первое, что пришло ему в голову, это посвятить занятие основам-основ, а именно графике, штриховке. Объяснять решил начать с классики, а именно на примере куба. Преподаватель показал самые азы изобразительного искусства: перспектива, где должны быть основные тени, чтобы показать объём предмета, и только после этого они подступили к изучению штриховки. Минхо сам согласился на графику, ещё не зная, что спустя 2 часа у него отсохнут кисти рук. — У меня сейчас рука отвалится, а всё равно получается не ровно! Как ты это делаешь? — возмущался Хо. — Ловкость рук и никакого мошенничества. — вполне серьёзно сказал учитель и выдержал паузу. — Ладно, шучу конечно. Годы практик и тренировок. На самом деле, это действительно самое сложное: отточить правильные штрихи, поэтому если дальше хочешь углубляться в графику и прийти к весомому результату, тебе придётся не только на занятиях отрабатывать, смекаешь? — вопросительно уставился на парня Хан немигающим взором, как самый настоящий кот. Через 2 часа результатом стали криво-косо отработанная штриховка, несколько набросков, уставшие руки и голодный, но всё же довольный своим трудом Минхо. — Может, пойдём перекусим, если ты непротив? — Погнали, только студию закрою, и весь вечер я твой, детка. — в очередной раз подмигивает Джисон. — Какая я тебе детка, мелкий? — смеётся Минхо. — Да ладно тебе, брось, я же пошутил. Ребята вышли из здания, Ли по картам пытался найти кафе неподалёку, но поскольку Хан буквально обитает в этом районе, как обратил внимание на раздумья Минхо, сразу же предложил пойти в одно местечко, про которое уже давно приметил.***
— Получается, ты и учишься и работаешь, так? — Получается, что так. Надо же как-то выживать. Да и рисовать мне всегда нравилось, а когда кто-то разделяет с тобой твои интересы и тем более с горящими глазами улавливает информацию, которую ты говоришь, это непередаваемое чувство! — увлеченно рассказывает Джисон с полными щеками еды. — Ты считаешь работу своим, так скажем, призванием? — Думаю, что в каком-то смысле да. Да. Думаю да. А ты свою? — Тоже, хотя за пару лет работы психологом напрочь забываешь о своей личной жизни. Да и кажется я подустал и выгорел, но куда подростки сейчас денутся без меня. Всем нужно куда-то выговариваться, а школьный психолог — самый подходящий вариант. — И то верно. Но ты не думал взять отпуск? — Думал, очень хочу куда-нибудь уехать, но одному не хочется. Так как валяться дома без дела как-то не по мне, отпускные дни копятся с прошлого года. — Я бы и один уехал, если бы была возможность, если честно. — совсем серьёзно сказал Джисон и задумался. Минхо начал расспрашивать Джисона про различные техники рисования, про увлечения, любимую музыку и молча восхищался тому, с какой искренностью и любовью про всё говорит Хан. Дальше подошла очередь до вопросов в его сторону. — Ты же танцы любишь? Ты занимался раньше? — с набитым ртом спросил Джи. — В начальной школе меня отправили, только не смейся, на бальные. И самое главное, мне понравилось, но в какой-то момент я понял, что это не совсем то, что мне нужно. Далее был перерыв в пару лет и только уже в старшей школе открыл для себя современные направления. Много участвовал в баттлах, в соревнованиях. В универе практически жил в зале. Прошёл отбор в команду и мы ездили по стране, участвовали в различных фестивалях, всё было прекрасно. — Минхо запнулся и сделал глоток прохладительного напитка. —Всё в порядке, если тебе тяжело про что-то сказать, я пойму. Спустя несколько секунд Ли продолжил. — Но в какой-то момент я получил достаточно сильную травму и всё ещё не вернулся назад, хотя моя команда и после универа продолжает тренироваться и выступать. Иногда прихожу на их тренировки, гоняю этих болванов по хорео и ловлю дикую ностальгию по прошедшим временам. Как-то так. — Раз ты начал говорить об этом, если не секрет, расскажешь, что с тобой произошло? — обеспокоенно спросил Джисон. — Не осилили одну сложную поддержку. Падение на плечо, разрыв сухожилия, сдвиг кости. В том же году сделали операцию, врачи проверяли, говорили, что всё более чем в порядке, но болит до сих пор, когда вспоминаю, поэтому не могу снова приступить к полноценным тренировкам. — Слышал, что порой после сильных травм и даже их излечения зачастую боль остаётся с человеком на моральном уровне. То есть она может быть у тебя в голове. Ты не задумывался об этом? — Знаешь, когда дело касается тебя самого, все знания в психологии затмевают эмоции. Трудно оценить ситуацию под воздействием страха. — А раньше ты не боялся? — Раньше было в прошлом, сейчас уже что имеем, то имеем.***
После кафе парни решили пройтись по парку. Был ещё только ранний вечер, поэтому время для прогулки было самое подходящее. Разговоры обо всём и ни о чём продолжались ровно до того момента, как они не заметили под деревом ребёнка. Одного. Свернувшегося в маленький плаксивый комочек, обняв свои коленочки. Недолго думая, ребята подошли. Это была девочка лет пяти. Когда они поняли, что она потерялась, при этом не видев ни одного взрослого человека поблизости, попытались расспросить её, что же произошло. Не получив должного ответа, они собрались отвести девочку в ближайший пункт полиции. Пока Ли по картам пытался построить маршрут, Хан сумел найти подход к ней и даже рассмешить. Минхо заметив это, умилился в глубине души, но виду, конечно же, не показал. Парни, видимо, настолько понравились малышке, что она не побоялась пойти с ними. По дороге Джисон продолжал попытки поговорить с ней. В основном она мотала головой или жестикулировала, но в какой-то момент совсем расслабилась в их присутствии и начала очень односложно и скромно, но всё-таки отвечать. Они выяснили, что она была с тётей-воспитательницей в парке вместе с другими детьми. А саму девочку звали Соми. Ей оказалось действительно пять годков. Не успев подойти к пункту полиции, до них добежала запыхавшаяся женщина, явно обеспокоенно посмотрела на парней и на Соми, но увидев, что она ярко улыбается и стоит за руки с ребятами, заметно успокоилась. Первым заговорил Минхо — Здравствуйте! Видимо, до дежурного участка идти нам не придётся. Вы воспитательница Соми? — Добрый день! Меня зовут Кан Ёншин. Да, это моя воспитанница. Пока мы с группой шли с экскурсии, видимо, Соми вновь решила спрятаться и отбилась от группы. Так мы её и потеряли. Я очень рада, что вы её нашли, спасибо вам огромное. Госпожа Кан подошла к малышке, присела, улыбнулась и обняла. — Соми, я очень испугалась за тебя. Хорошо, что всё в порядке. Девочка продолжала улыбаться и молча показывала на воздушный шарик, который Джисон успел купить ей по пути. — Тётушка Кан, можно вопрос? — Спросил Джисон. — Конечно, что вас интересует? — Соми всегда так мало говорит? — Давайте вернём её к группе и поговорим. Хорошо? Они вчетвером направились по направлению к центру парка. Когда Соми присоединилась к остальным детишкам, воспитательница отвела молодых людей поодаль и рассказала, что Соми всегда была очень стеснительным ребёнком и практически никогда не говорила ни с другими детьми, ни со взрослыми. Она даже почти никогда не улыбалась. Её привели в детский дом год назад. В семье была тяжёлая жизненная ситуация: мать пила, отец избивал и мать и собственную дочь. Благо, этих уродов лишили родительских прав после того, как сосед заявил в органы опеки. Но других родственников у девочки не оказалось. Когда пары приходят в центр, чтобы усыновить или удочерить ребёнка, Соми обычно прячется, поэтому женщина очень обеспокоена, найдётся ли подходящая семья для девочки. Кан Ёншин также сказала, что очень удивлена, что парням удалось разговорить, и тем более развеселить её и дала свою визитку, если они захотят навестить Соми когда-нибудь.***
(со стороны Минхо)
Минхо запомнил искреннюю улыбку при прощании и не понимал, почему все его сообщения, начиная со следующего дня оставались непрочитанными. Джисон пропал и это напрягало. Они не были достаточно хорошо знакомы, чтобы молодой человек имел право на беспокойство, но всё-таки должно быть какое-то приличие, верно? Он хотел записаться на новое занятие, да и просто поговорить или встретиться был вполне не прочь. Постоянно в голове крутились тревожные мысли, но логически Ли не так и не смог сделать вывод, что же такое могло случиться, что Хан решил начать его игнорировать. Минхо вспомнил, что у Джисона есть друг, с которым они однажды сидели в кафе, кажется, его звали Сынмин, но как с ним связаться, не придумал. Отметил пунктик в заметках на будущее: взять его номер. Прошли сутки, в четверг после работы любопытство и беспокойство привели Ли к художественной студии. В тот вечер занятия вела другая художница, которая тоже была без понятия, где Джисон. Сказала лишь, что он предупредил, что его не будет несколько дней и он просил подменить его на нескольких занятиях. Парень немного успокоился, учитывая, что Джисон не только его начал игнорировать и решил подождать, пока он сам напишет или позвонит. Ночью в четверг, пока он спал, Хан наконец-то вышел на связь. Парень написал, что были некие личные обстоятельства, по которым он не был в сети и не отвечал, но в подробности не вдавался. На утро Минхо хотел написать, но решил все же позвонить и уточнить, всё ли с ним в порядке, но на звонок опять же не ответили.(Со стороны Джисона)
Самый ближайший рейс на поезд, по совместительству и самый дешёвый, оказался на 6 утра. Джисон вечером предупредил Сынмина, что уедет на пару дней, коротко объяснил о состоянии матери. Собирался он ранним утром в полутёмной комнате, чтобы не разбудить друга. Конечно же он проспал и впопыхах собрав рюкзак, помчался на вокзал. Парню настолько сильно хотелось спать, что заметил отсутствие телефона только на вокзале. Но ехать назад за телефоном было уже слишком поздно. — Вот дрянь, — пронеслось в мыслях. — Ладно, хоть паспорт не забыл, и на том спасибо. — подумал Джисон перед тем, как приложить карту к терминалу и зайти в поезд. По приезде без телефона ориентироваться было несколько непривычно, но до больницы он добрался без каких-либо приключений. Когда Хан попал в палату, мать всё ещё была без сознания, но по словам врачей, ей был необходим только отдых. Парень оплатил реабилитацию и съездил домой за всем необходимым. Мать пришла в себя только к следующему утру. Убедившись, что точно всё в порядке, Джисон уже собирался уезжать назад, но миссис Хан задержала сына до вечера, ссылаясь на плохое самочувствие (хотя он прекрасно понимал, что ей просто было скучно, и было абсолютно всё равно, кто будет находиться рядом в роли прислуги и шута). До вокзала Хан решил пойти пешком. Он любил гулять, тем более, эти края он прекрасно знал, да и город был совсем небольшой, так что улицы навевали некую ностальгию. Освободив свои мысли, ноги сами привели парня к своей школе. Вероятность встретить кого-то из старых знакомых была велика даже поздним вечером, но Джисон надеялся, что никто не помешает ему насладиться полноправным одиночеством. – О, Хан Джисон? Это же ты? Послышался голос сбоку и под свет фонаря вышла уставшая на вид женщина, которую парень прекрасно знал. — Да, здравствуйте, миссис Ким. — ответил тот. — Давно ты тут? Не видела тебя с момента выпуска. Как поживаешь? Как Юми? *флешбек* Эта женщина ассоциировалась у Джисона с самим воплощением слова уют. За всё его детство она была единственным взрослым человеком, которая действительно переживала за того маленького ребёнка, от которого все отворачивались. В знак благодарности, стандартно раз в год на день учителя Джисон отправлял ей цветы, хотя сам в город старался не приезжать. Он благодарен ей за все слова поддержки, которые слышал, но не мог заставить себя прийти в школу ещё хоть однажды. — Со вчерашнего дня, маме вызвали скорую, звонили из больницы, вот и пришлось приехать, а сейчас направляюсь в сторону вокзала, поскольку завтрашние пары никто не отменял. У меня всё в порядке, с Юми виделся вчера, так же работает и учится, у нас всё хорошо. Как вы сами поживаете? Всё ещё работаете тут и задерживаетесь допоздна? *флешбек* Во времена средней школы, когда Джисону совершенно не хотелось возвращаться домой, он часто прятался до позднего вечера в школе, то в раздевалке, то в открытом кабинете, лишь бы не возвращаться домой. Однажды его заметила миссис Ким, которая часто задерживалась до поздна. Из-за чего именно она задержалась и в тот день, Джисону неизвестно, порой она подготавливалась к занятиям, когда-то разбирала кипу бумаг, а когда-то, возможно, сама не хотела возвращаться домой. На карманные расходы мальчику редко давали деньги, поэтому тот день был не исключением и при встрече с учительницей живот парнишки предательски заурчал. Она отвела его в учительскую, заварила чай с печеньями и пыталась разговорить. С тех пор периодически, когда миссис Ким задерживалась, они с Джисоном сидели вечером в учительской, пили чай или какао и много разговаривали. Именно она привила к нему любовь к рисованию, увидев в мальчишке потенциал, учительница начала как бы невзначай оставлять класс открытым до того, как она уходит, а в классе волшебным образом появлялись предметы для рисования: ручки, карандаши, альбомы, краски. — Да, всё по-прежнему, учу детей. Не хочешь зайти? Я могу заварить чай, поговорим. Отказаться Джисон не смог, ему это было нужно, и она прекрасно это разглядела. Остаток вечера прошёл в спокойной обстановке с приятной беседой. Когда ночью Хан ехал уже в электричке домой, в полудрёме на его лице возникла улыбка. Приехав домой под утро, он наконец проверил телефон, пропущенных звонков и сообщений было достаточно много, но, к удивлению, в основном они были от Минхо, он извинился перед ним, поставил будильники (которые благополучно проспит) и провалился в глубокий сон.