Богатство — пустота, а в пустоте — богатство.
Действительно, каждый человеческий ум — это такая нищенская сумма. Вы бросаете в него весь мир, но он остается пустым и всегда просит ещё. Дайте любовь, дайте всю вашу жизнь, но если есть нищенская сумма, в ней исчезнет всё. Пока у вас сумма, вы остаетесь нищим. У каждого есть оправдание на случай своих неудач. Люди боятся делать то, что может привести их к собственному счастью и оправдываются своей занятостью, работой и отсутствием времени. Люди могут подстилаться под других, даже если это навредит им. Никто и ничто не вечно — одна из главных истин в нашем мире. Уйдя из этого мира, ты не оставишь ни единого следа, словно тебя и не было. Гни свою линию, будь самим собой, ты — индивид прежде всего, не нужно под кого-то прогибаться. Лицемеры — это притворные люди, они все время лгут, меняются ради своей выгоды, в угоду остальным. Они уже так много раз сменили взгляды, что место маскам в их «гардеробе», кончается. Такие красивые оболочки, а внутри кромешная тьма. Так в чем все-таки настоящее счастье?***
То, что не приносит деньги, им нахуй не надо. Кажется, у Глеба есть всё. Богатый отец купил всю его успешную жизнь, пытаясь слепить из сына идеал из своих снов. Но есть ли в этом смысл? Есть ли в этом желание? Голубин всегда пытался гнуть свою линию, но всё это тщетно. С детства парень был обделен простой человеческой любовью. Он жил там, где все светлые и настоящие чувства — пустой звук, который никого никогда не заинтересует. Никто не полезет в это болото правды, дабы понять в чём она состоит. Никто не захочет терять то, что у него есть. Остается только накинуть на лицо жизнерадостную мину и идти по тропе, что для тебя вырублена. Нельзя сказать, что Глеб был желанным ребенком. В жизни их аристократичной семьи, он стал настоящей занозой. Но нужно выбить из парня всю дурь, пока не поздно. Он должен быть тем, кого хотят родители видеть своим приемником. Приемником всего бизнеса, в котором можно утонуть, сделав лишь один неправильный шаг. Никто никогда не спросит «а тебе это все нужно?». Хочется сбежать и не видеть всего этого порока, что скрыт за безграничной прелестью для глаз и ушей. И в этом всём нет смысла искать виноватых. Не виноват никто, потому что виноваты здесь все. Каждый внёс какую-то корректировку для себя или для кого-то другого в этот ад. Нужно смириться, расслабиться, нужно остыть, и тогда, вся эта мишура человеческих языков покажется не такой уж ужасной, хотя, на самом деле, похуже любого ужастика, любой мировой войны, голода и безвольства. Но страх — это ведь низшее из того, что есть на этой планете. Нужно идти по черепам, добиваясь поставленных целей, чтобы потом не сдохнуть в какой-то хрущевке под Москвой. Дабы не сигануть с окна многоэтажки, превратив свое тело в кровавый фарш. И, кажется, ты вынесешь всё, что нужно сделать для этого мнимого счастья, но что-то давит. Видимо совесть, которая так упрямо пытается поставить твои тощие ноги на путь истины. А стоит ли? А где настоящее счастье? Оно ведь есть, так же как и уверенность в этом. Только, где искать? Куда заглянуть? Куда свернуть с выкатанной колеи? Никто не сможет дать правильных ответов на эти вопросы, ведь для каждого счастье в разном. Кто-то видит его в любви, кто-то в дружбе, кто-то в деньгах, кто-то в семье, кто-то во власти над низшими слоями общества… Доля счастья есть во всём. А как же эти «человеческие ценности»? Доброта, познание, свобода, честность? Их нет, они утонули во мраке. Пора вернуться к этой, противной до жути реальности и продолжить танцевать на костях, пока ты сам в них не превратился.***
Учитель английского что-то упорно объяснял. И лишь, наверное, из-за того, что ему платят бешеные деньги за обучение Глеба на дому углубленному и разговорному английскому. Это было очередным решением отца. Занятия, Голубина не особо-то интересовали, поэтому он смотрел в окно, пропуская все наставления преподавателя мимо ушей. За стеклом нет красивых пейзажей, лишь городские громады, что закрывали небо и навевали ещё большую гнетущую тоску на хрустальное сердце, которое заледенело тогда, когда пришло понимание, скрытой за цветным картоном, правды этого порочного мира. Это больше не одиночество и обыденность, это больше предсказуемость модели поведения людей. Тут мысли прерывает какой-то трясущийся голос: — Глеб Геннадьевич, вы всё поняли? — звучало это с неким предостережением, ведь учитель понял, что ученик его не слушает и погружен в себя, а портить ему настроение и отношения с его родителями, себе дороже. Парень резко выдохнул, собирая мысли в кучу, и достаточно резко и холодно ответил: — А? Да, — он пронзительно посмотрел на мужчину. — Можете идти, я хочу побыть один— юноша вновь перевел взгляд за окно. Преподаватель немного растерялся, ведь занятия были, по сути, ещё не закончены. — Но, Глеб, ваши родители… — он не успел договорить, как его прервали. Парень недовольно поморщился и выдал: — Да плевать я хотел, занятия окончены — Голубин перевел дыхание. —Вы меня услышали? — юноша прикусил губу, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего и уж слишком обидного. У мужчины в глазах читался явный испуг за всю свою жизнь и работу. — Да, конечно, до свидания, Глеб Геннадьевич — он спешно собрал вещи, и покинул просторную комнату, оставив парня наедине с собой. Юноша тяжело выдохнул с облегчением и по-актёрски закатил изумрудные глаза, в которых больше не было огонька детской невинности и радости. Но уединение продлилось не больше получаса, так как в комнату ворвался разгоряченный отец. Он громко захлопнул за собой дверь. Сын даже не повернулся, а лишь ехидно улыбнулся, наклонив голову, так как прекрасно знал, что его сейчас ожидает. И вот отец начал свой монолог. — Глеб, ты опять витал в облаках на занятиях? Потом прервал их? Еще и нагрубил учителю? Скотина неблагодарная, ты вообще не ценишь того, что я для тебя делаю! Вырастили на свою голову… Никакой отдачи, тварь! — мужчина перевел дыхание и продолжил —Может тебя в интернат отдать?! Нет, в психушку! Ты ненормальный! Ты в золоте купаешься, а тебе ещё что-то не нравится! Точно псих! Уже вижу заголовки изданий! — он демонстративно развел руками —Сын Голубина — псих! — небольшая пауза — Ну и что ты, гнида, скажешь мне в оправдание на этот раз? Глеб развернулся на кресле к отцу всё с той же противной улыбочкой, и надменно ответил: —Ни-че-го, — он выделял голосом каждый слог. —Ты сказал всё, как есть… — без какого-либо зазрения совести юноша смотрел прямо в глаза отцу, что были налиты кровью. Отец не выдержал такого неуважения к себе, и незамедлительно подлетел к сыну. Схватил блондинистые волосы, заплетенные в хвост, и оттянул назад. — Ах ты, гаденыш малолетний! —за словами последовала звонкая пощёчина. Бледная кожа загорелась алым пламенем и покраснела от удара. Язвительная боль пронзила щеку, а на глазах навернулись хрустальные слёзы. Мужчина отпустил сына и голова его бессильно склонилась вниз. — Подумай над своим поведением! Твои карты я заблокировал. Никаких тусовок, только учеба! Завершилось данное представление громким хлопком двери. Глеб прикусил нижнюю губу, чтобы не издать лишних звуков, которые вновь могут привлечь внимание отца. По фарфоровой коже покатились слезы. Сколько же боли и обиды приносят эти слова и действия со стороны родителей. Спектакль такого рода уже далеко не первый и, видимо, не последний. Хочется кричать и рыдать навзрыд, но нельзя, нужно держать себя в руках и терпеть. Каждый хочет быть мне другом, будешь лохам в уши ссать. В такие моменты, вроде как, должны помогать и поддерживать друзья. Они есть. Но как только у человека случается кризис, такие друзья мгновенно испаряются вплоть до его окончания. Что такое дружба? Если говорить по-научному, то дружба — это бескорыстные отношения между людьми, которые связаны общими интересами, симпатиями и увлечениями. Друг всегда порадуется с тобой в минуты счастья, всегда поддержит в трудные моменты. Таким образом, можно сделать вывод, что настоящих друзей, на нашей планете возможно пересчитать по пальцам. Может ты такая же, если сверлить дырку — не найти алмазных залежей Ну а кто, если не друзья? Твоя любовь? Она тоже есть. Глеб, в свое время, за счет увесистого кошелька подцепил в клубе блондинку с роскошными формами и миленьким личиком. Но за красивыми глазками скрывалась ярая наркозависимость и зависимость от чужих денег. Да вот только эта дама не сорвется и не прибежит успокаивать «любимого» из-за каких-то «надуманных» проблем. Она прибежит только в том случае, если её позовут в клуб или же в дорогой ресторан. Прибежит, если Глебу в голову ударит сделать ей какой-нибудь дорогой подарок. Любовь — это самое возвышенное чувство свойственное человеку, основанное на глубокой привязанности, чувство сильнейшей симпатии. Хотелось бы заострить внимание на этом. Любовь должна доставлять не только физическое удовольствие, но и душевное. Эта дама, как кошка. Она отдает каждую из девяти жизней одному. Один из таких счастливчиков — Голубин. Но, кажется, эти отношения существуют лишь для галочки. Глебу они не сдались ни в коем разе. Да, легко с ней можно парить, но лишь до того момента как они не вылезут из постели. А после, наступает ожидаемое падение и возвращается надменная тварь и крыса, у которой масок явно больше, чем у остальных. Участь такая — иметь «гардероб» больше, чем у всех, кто подвержен этому безумию. Ведь надо уметь разрываться одновременно между девятью такими способами лёгкого заработка и всем нужно уметь угодить. Глеб все это прекрасно понимал, но оставил своё мнение в пустой душе.«Любовь — это не значит наносить друг другу травмы».
Парень смирился со своей судьбой, но лишь наружно. Внутри велась такая напряженная борьба, что уж проще прямо сейчас вылететь птицей в окно с 11-го этажа и покончить со всем этим. Но нет, ты хочешь доказать всему миру правду и сдаваться сейчас будет низко. И ты не можешь этого сделать, никто не давал тебе права на такие суждения, да тебя и не услышат. Всем глубоко плевать. В человеке нет природы, ведь в природе нет уродства. Всех все и так всё устраивает. Нет, ложь, не всех. А как же рабочий класс? Посмотрите на этих людей, на эти неполные семьи, на этих беспризорных детей, на женщин, что корячатся на заводе ради близких и тратят свою красоту и здоровье лишь за пару лет. Но ведь в этих людях куда больше правды, чем в тех, кто добился успеха изворотливо обступая честность и другие лучшие качества.***
Юноша лег в свою кровать и закрыл глаза, щека до сих пор горела от боли, но больше от боли нанесенной сердцу, которое постепенно раскалывается. За все нужно платить и большая часть людей платят именно сердцем, что умело когда-то любить и прощать. Сердцем, которое могло согреть в самую ненастную погоду. Сердцем, которое давало уют в промозглую и противную осень. Такая большая кровать, но такая пустая. Даже противно. Комната тоже большая, но такая же пустая. А квартира? Будто ты на кладбище, только вот мертвых душ тут не так много, как мертвых чувств и эмоций, которые преследуют хозяина до конца жизни и снятся в самых ужасных кошмарах, что только могут быть. Но ведь ты всё же мертвец, потому как у тебя нет сердца. В отражении глаз других ты — лишь купюра. От этой истины хочется сгореть заживо и не мучить своей точкой зрения ни себя, ни других. За окном уже темнеет и на огромный город опускается ночь, только вот сна ни в одном глазу, а завтра экзамен. У всех он решает будущую судьбу, а вот у Глеба он решает потратит ли его отец лишние копейки или Голубин сам сдаст и получит диплом об окончании 11-ти классов с отличным результатом. В парня с младенчества вбивали учебу, поэтому в успехе на сдаче, парень даже не сомневался. Да вот только не видел в этом всем смысла. Всё же, нужно хотя бы раздеться, и лечь в кровать. Этим юноша и занялся. Он лениво приподнялся и стащил шорты, а затем и домашнюю футболку. Одежда полетела на кресло, обшитое белой кожей. Парень поднялся и подошел к огромному зеркалу, что занимало чуть ли не пол стены в комнате. Легким движением руки он стащил черную резиночку с волос, а пряди пали на острые плечи. С неким отвращением Глеб взглянул на свои прекрасные черты в отражении. Идеально белые мягкие волосы, которых никогда не касалась краска, бледная мраморная кожа без каких-либо изъянов, помимо покраснения на месте удара, изумрудные глаза, обрамлённые длинными ресничками, тёмные и густые брови, что странно гармонировали с белыми прядями, пухлые розовенькие губы и острые скулы. Спросите, а почему же с отвращением? Потому что Голубин, в какой-то момент, начал замечать, что он такой же как и остальные. Красота снаружи, уродство внутри. Парень лег под белое и пушистое одеяло, начав сверлить взглядом не в чем неповинную стену.«Поняли бы люди, что нет счастья в бездействии, что погаснет мысль не трудящаяся, что нельзя любить своего ближнего, не жертвуя ему от труда своего, что гнусно жить на даровщинку и что счастье не в счастье, а лишь в его достижении.»
1876 год.
Фёдор Михайлович Достоевский.
«Дневник писателя».
Сон так и не приходил, а на дворе была уже глубокая ночь. Слезы текли, и от них уже намокла простыня, но нет смысла обращать внимания. Это обыденно. Мальчики не плачут? Да кто сказал эту сущую глупость? Если ты потерян, то это явление вполне нормально. «Значит, ты не мужик». Очередная ересь, придуманная обществом. Слёзы — не показатель слабости, а как раз наоборот. Лишь под утро удалось погрузиться в царство Морфея, но вот будильник прервал сон. Звон разрывает уши и приходится подняться. Лучи утреннего солнца бьют в лицо, из-за чего глаза щурятся. Глеб выключил надоедливый источник звука и подошел к зеркалу, на ходу заплетая неаккуратный пучок из лохматых волос. Его ужасно клонило в сон, но нужно пересилить свои желания, и идти на сдачу экзамена. В квартире гробовая тишина, а это значит, что дома никого. На часах 7:13. Юноша пошел в ванную комнату, для того, чтобы умыться. Холодная вода взбодрила, также, как и мятная зубная паста, отдающая холодом в ротовой полости. Опухоль с щеки заметно спала, что не могло не радовать. Глеб решил, что пришло время для первой сигареты за день. Напоследок он посмотрел в зеркало, и отправился в свою комнату. Парень натянул белоснежную рубашку и клетчатые брюки, а после белые носочки от Nike. Смотрелось, однако, очень эстетично. Парень достал из кармана синих джинс, что были на нём вчера, пачку сигарет и зажигалку, после чего отправился на балкон. Он настежь открыл окно и достал одну сигарету, прикурил и втянул в свои лёгкие горький табачный дым. Первая сигарета всегда вызывала приятную эйфорию и на время забывались все проблемы. За окном только серое. Весна выдалась очень промозглой и дождливой. На улицах душно. Люди бегают как муравьи, машины со свистом пролетают мимо. А если сейчас прыгнуть? И все, и ничего нет. Прохожие ведь просто пройдут мимо и сделают вид, что ничего не произошло. Никому не нужны лишние проблемы из-за какого-то там идиота, которому надоела жизнь. Нет, рано. Голубин скинул бычок с 11-го этажа и он полетел вниз. Парень захлопнул окно и отправился в свои хоромы. Он взял телефон. Директ, как и всегда, разрывался от сообщений надоедливых дамочек. Глеб закатил глаза при виде новых фотографий интимного характера от каких-то восьмиклассниц из его школы. По его мнению, это было противно и унизительно по отношению к себе, и пора бы уже понять, что его данный контент не привлекает и уж точно не возбуждает. Он вздохнул и кинул блестящий айфончик на стол, потом принялся заправлять кровать, дабы не доставлять большей работы горничной, которая и так тут корячится за копейки. Глеб сунул паспорт, телефон и чёрную гелевую ручку в карман, в котором он обнаружил остатки налички, а это значило, что можно вызвать такси. Так он и сделал. Парень накинул на плечи черную джинсовку и покинул квартиру, закрыв за собой дверь. Ни лифт, ни такси не заставили себя долго ждать. Радовал ещё тот факт, что водитель не мучал парня лишними беседами. Удивительно, но пробок в Москве ещё не образовалось, поэтому они добрались до места назначения достаточно быстро. Голубин расплатился и дал таксисту лишние пару сотен на чай. Тот радушно поблагодарил его, а парень покинул салон с улыбкой от совершенного доброго поступка.***
Что ж, экзамен прошёл просто по маслу без каких-либо проблем. Хотелось бы отметить данное событие, но доступ к денежным средствам был ограничен и Глеб решил позвонить отцу. Он, на выдохе приложил телефон к уху, и приготовился унижаться. — Да, что ты хотел? — в голосе мужчины чувствовалось недовольство. — Алло, пап… Я хотел попросить у тебя прощения за вчерашнее и сказать, что… Я сдал экзамен на высший бал, как ты и хотел… — парень разглядывал двор школы, в которой учился. Кажется, отец растаял и усмехнулся в трубку. — Раздолбаю без денег никак, да? — Ну пап, прости… —жалобно ответил Голубин младший. Очередной смешок. — Ладно, ладно, не ной только… — Спасибо, пап… За этим, последовали короткие гудки, которые говорили о занятости мужчины. А затем, телефон завалило уведомлениями о разблокировке карт и на лице сверкнула невольная улыбка. Вечер предвещал быть веселым. Парень вызвал такси. Машина не заставила себя долго ждать. Он сел в салон автомобиля, назвал место назначения и они поехали. Водитель, к удивлению Глеба, оказался очень разговорчивый и настырный. Несмотря на холодные и кроткие ответы Голубина, водитель продолжал диалог. Глеб заметил, что машина почти не едет, посмотрел вперед и заметил, что впереди образовалась пробка из-за ДТП. Водитель сообщил, что судя по всему, это надолго и завел свой рассказ о нынешней молодежи, и как было раньше. Через несколько минут разговора, Глеб сообщил водителю, что выйдет здесь, поскольку живет недалеко отсюда и дойдет пешком. Водитель сказал: — С вас 750 рублей. Глеб расплатился и вышел из машины с недовольным лицом. Он направился к месту аварии, попутно закурив сигарету. Ему было интересно из-за чего произошла авария. Как выяснилось, один пьяный мудак на перекрёстке, врезался в BMW. Глеб усмехнулся, выкинул окурок и направился домой, благо тот был недалеко. Он открыл дверь подъезда и вызвал лифт. Нажав на кнопку вызова, он обнаружил, что лифт не работает. Ему пришлось подниматься на одиннадцатый этаж пешком. По пути наверх, он посчитал количество ступеней, работающих и неработающих ламп, и остановился покурить на шестом этаже. Это была неудачная идея, поскольку путь дальше был ещё сложнее. Он зашел в квартиру, снял форсы и по пути в комнату, скинул джинсовку. Было паршиво, но душу грел сегодняшний вечер. Юноша вышел на балкон и вновь закурил, на улице стояла духотища. Докурив, Глеб в добавок снял ещё и рубашку, оставшись с голым торсом. Парень пластом пал на кровать, и в скором времени, уснул по причине того, что не спал всю ночь, и к тому же, он поднялся на одиннадцатый этаж пешком.***
Проснулся Голубин ближе к вечеру, но не по своему желанию, а по желанию его собаки, которой видимо стало скучно, и она решила разбудить хозяина, поставив на его тело передние лапы. Парень несколько минут поворочался с недовольной миной и приоткрыл изумрудные глазки, заметив перед собой радостную морду животного. Он невольно улыбнулся и принял сидячее положение. Глеб почесал тонкими пальцами достаточно мягкую шерсть и тяжело вздохнул. — Давно я с тобой сам не гулял… Пойдем. Собака завиляла хвостом и побежала в прихожую, а парень начал натягивать белое худи на тощее тело. — Как думаешь, Алиса, лифт починили или нет? Собака лишь гавкнула в ответ. Одевшись, парень взял поводок и прошел в прихожую, после чего начал обуваться. Как же им повезло, лифт был исправлен. Хотя, ничего удивительного. В этом доме живут настолько важные личности, что затягивать с ремонтом смертельно. Глеб достаточно долго гулял с собакой, скурил не одну сигарету, а вернувшись домой решил выпить кофе. Бодрящий напиток уж точно не будет лишним, так как спать хотелось по-прежнему. На часах 20:28, а это значит, что пора покинуть дом. Пора забыться. Сегодня, в клубе собиралась команда молодых псевдофутболистов. Детишки, которые родились с золотой ложкой во рту. Играть они не умели от слова «совсем». Их продвигали лишь деньги богатеньких родителей. Глеб, когда-то, тоже к ним относился. Только вот занимался футболом не по своему желанию, а по желанию отца. Длилось это до 14 лет, пока Голубин не закатил скандал о том, что ему неинтересны данные занятия. Тогда, он просто перестал посещать тренировки и в тот момент, отношения с родителями канули в бездонную яму. Первым делом Глеб решил посетить душ. Вода стекала по худому телу, украшенному не одной татуировкой, что ничуть не портили общую картину, а лишь придавали некий шарм юношеской бледной коже. С блондинистых волос капала вода. Если прислушаться к звуку падения капли, то можно услышать всю безысходность и представить себя на её месте. Глеб выключил воду и воздухе повисла мертвая тишина, которая по ушам била сильнее, чем взрыв снаряда. Тишину прерывает еле слышимый смешок, который говорит о том, что хватит строить из себя героя. Хватит, никаких плодов это не даст. А если и даст, то какие? Нет желания даже думать об этом. Глеб покинул душевую, попутно вытирая блондинистые пряди белым махровым полотенцем. Алиса спала на своей лежанке, а в окна до сих пор били лучи заходящего солнца. На небе повис полыхающий закат из приятных красных и рыжих оттенков. Пройдя в комнату, Голубин залез в свой шкаф. В нем было, в принципе, сложно что-либо найти, поскольку шкаф был полностью завален шмотками. На кровать полетела чёрная футболка от Nike и какие-то белые носки. Юноша одел те брюки, в которых сегодня ходил в школу, заправил в них футболку и натянул носки. Парень подошел к зеркалу, и посмотрел в свое отражение с самодовольной улыбкой. Волосы заметно подсохли, поэтому необходимости в сушке феном не было. Глеб вызвал такси и уже в течении получаса прибыл в клуб. Музыка разрывала уши, внутри такие пустые души, что до безумия красивы снаружи, в нос ударяет сбитый запах парфюма, алкоголя и сигарет. В VIP зале он нашел своих «друзей», которые были уже изрядно пьяны и заметив Глеба, начали жестикулировать в перемешку с громкими, невнятными и радостными приветствиями. К вечеру, Голубин неплохо так напился, и что-то повело его в общий зал. Многие уже разъехались, поэтому дышать было куда свободней и можно было хотя бы нормально передвигаться, а не протискиваться через толпы золотой молодежи. Парень сел за барную стойку и мельком осмотрел помещение. — Бармен, сделай чего-нибудь… — с некой тяжестью выговорил блондин. К нему тут же подлетел мужчина лет двадцати. На его лице было написано как он заебался за сегодняшний вечер, да и в принципе то, как ему осточертело стоять у барной стойки, получая жалкие копейки. Плюс, ко всему постоянный недосып, упреки посетителей, выговоры начальства. — Извините, что интересует? — уже на автомате спросил он. —На твой вкус… — на выдохе ответил Голубин, и кинул немалую купюру парню под нос. — Сдачи не надо. — Да, конечно… — бармен быстро справился со своей работой и протянул парню стакан со спиртным напитком. Глеб слабо улыбнулся, и быстро опрокинул в себя содержимое, даже не поморщившись. Он облизал губы и вновь обратился к молодому работнику. — Вот скажи мне честно, тебя заебала работа? — в вопросе не было никакой насмешки и корысти, а лишь интерес. Молодой мужчина удивился такому в свой адрес. —Ну, наверное, да… — как-то несмело ответил он, попутно протирая стаканы для новых посетителей. Глеб вздохнул и вновь осмотрел помещение. В глаза бросилась до боли знакомая блондинистая макушка. Парень присмотрелся и в этот момент его охватила дикая ярость. Это была его девушка, а с ней её очередной «парень». Впервые при виде данного зрелища, его окатило чувство злости. Ранее, было настолько похуй, что даже голову в их сторону повернуть было лень. Видимо, действие алкоголя пересилило все принципы. Голубин выдохнул, пришел в чувства и состроил на лице ехидную противную улыбку. Он поднялся и направился в сторону сладкой парочки, что сидела за одним из дальних столиков, мило беседуя, распивая далеко не дешевые напитки. Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания к себе, они сели туда, где людей было меньше всего, и где клуб был тускло освещен. Почему пьяные люди ведут себя как свиньи? Потому что для некоторых — это единственная возможность побыть самим собой. Если есть другие возможности проявить себя — свиньёй быть не придётся. А что-то хорошее для того, чтобы привлечь к себе внимание, есть в каждом человеке. Просто это что-то сидит глубоко в душе и скрыто непроглядной тьмой. Дойдя до парочки, он, демонстративно облокотился о стол, и оглядел лица девушки и парня, дабы убедиться в том, что он ни с кем не спутал свою мадам. Та округлила глаза, в них читался страх. Сначала, он решил обратиться именно к ней. — Так и знал, что ты шлюха, — Глеб усмехнулся и перевел взгляд в сторону её спутника. Девушка вспыхнула от страха за свою шкуру и за шкуру любовника. — Глеб, это не то, о чём ты подумал. Это мой брат, — жалобно тараторила блондинка. Тут же встрял в разговор парень, сидящий напротив девушки, который сам не совсем понимал происходящую ситуацию. — Какой нахуй брат? Ты ебанулась? — возмутился юноша и осмотрел фигуру парня, который был явно не из бедной семьи, подобно и ему. — И правда, какой нахуй брат?! Ты тут, уебок, что вообще забыл, блять? — вспыхнул Голубин. Незнакомец поднялся, так как не хотел терпеть такие слова в свою сторону. — Ты не ахуел ли? — он пихнул Глеба в плечо. Тот резко среагировал и крепко схватил парня за горло. Девушка, тем временем, взяла свою сумочку и поспешно пошла в сторону выхода, дабы не попасть под горячую руку. Юноша перехватил руку и с силой оттянул её от себя, но не успел среагировать на надвигающийся удар. Противник быстро оказывается на пути мощного удара с разворота, его череп трещит. Он начинает падать, пока вторая нога Глеба не обрушивается на его ребра. Вперед — назад. Правая нога, левая нога. Каждый удар поднимает его, заставляя держаться на ногах. Глеб обхватывает голову противника и наносит свирепые удары коленом по его ребрам. Когда ребра ломаются, противник чувствует волну боли в груди. Он тяжело дышит. Его ноги становятся ватными. Его мотает из стороны в сторону, а Глеб наносит последний и завершающий удар в область живота, и тело парня падает на пол с влажным стуком. Охрана среагировала только сейчас и быстро оттянула Голубина, таща его к выходу. — Уберите от меня свои грязные лапы, я сам дойду, блять, — отмахнулся юноша, покидая клуб и протирая лицо от пота краем своей футболки. Первое, что Глеб сделал, так это закурил сигарету, и присел на лавку неподалеку от клуба. Она так красива, это яблоко червиво На душе, почему-то, было так погано. И непонятно почему. Потому что он избил парня или потому что эта шалава прыгнула на очередной хуй? А с первого взгляда она показалась такой чистой, такой красивой. Бесценное золото оказалось железом, что со временем заржавело. Люди постоянно приходят и уходят. Они как этапы жизни, которые надо преодолеть, чтобы доказать самому себе, что ты не тряпка, что ты в силах справиться с предательством и идти дальше. Жизнь — какая-то печальная клоунада. Вскоре, ко входу в клуб подъехала скорая и полиция, а это значило, что нужно валить, потому что не очень хотелось просидеть в обезьяннике лишние пару часов. Глеб кинул бычок в мусорку и скрылся во дворах ночного города. Возникло дикое желание убиться. Но наркотики ведь вроде не выход. Нет, все-таки выход. И кажется другого сейчас нет. Есть же, но так муторно и долго выбираться из этой дыры своими силами. Наркотики — безграничный способ попадать в другую реальность. Таких реальностей миллионы и каждая отлична от другой. Есть среди них до жути страшные и, напротив, радужные. Глеб никогда не боялся этих самых мрачных и пугающих реальностей, они ему почему-то нравились и не вызывали не капли страха. Мир будто выворачивало на изнанку и открывались все потайные двери и ходы, ведущие к правде. Но за этим всем наступала подавленность, а с ней приходило физическое и моральное бессилие. Голубин, все-таки, решился на этот шаг, и позвонил барыге, который радушно согласился принять Глеба и даже затусить с ним за компанию. Глеб был одним из тех немногих, кто начал не с травки и чего-то легкого, а тем, кто начал с метамфетамина. Синтетический наркотик, который при первом же употреблении, мешанный с дешевым пивом, вызвал передозировку. Тогда его откачали малознакомые ему люди, только вот благодарен он им не был. Он хотел смерти для себя, тело было лишним. Тело — препятствие, которое ставит рамки для души, жаждущей приключений. Юноша никогда не чувствовал так таковой боли, а наоборот делал все, дабы ощутить незнакомое чувство. С 14-ти лет парень сам себя топит. Наглядными примерами являются не одиночные и большие шрамы вдоль запястья левой руки. Что-то не давало уйти, вот только что? Что он еще не сделал на этой планете? Этот вопрос мучил постоянно и никогда не отпускал. А может еще рано? Наверное, все-таки да. Рано. Нужно дождаться какого-то очередного сюрприза, который подкинет жизнь. И неизвестно, что это будет. Но так по-блядски интересно, что хоть из штанов выпрыгивай.***
Ночь прошла в лучшем виде… Под действием кокса и дорогого винца забылись все проблемы. Отец и мать оборвали весь телефон в поисках своего сына. Они уже были в курсе того, что Глеб вытворил вчерашним вечером. Им еле-еле удалось его отмазать, так как отец того парня оказался большой шишкой в этом огромной городе. Голубин и не думал возвращаться домой, в первую очередь потому что был в состоянии наркотического и алкогольного опьянения. И все вокруг уже не казалось таким противным как ранее. Солнце било своими лучами в лицо сквозь какие-то потрепанные и старые шторы. Сегодня первый день лета, выпускной был в полнейшем проебе. А хотя, в нем нет никакого смысла. Посидеть с одноклассниками, которые продадут всё, дабы оказаться чуть ближе других к тебе. Продажные твари, особенно эти размалеванные фифы, которые были готовы пасть перед тобой на колени в любой момент и унижаться до последнего. Никакого чувства собственного достоинства. Сколько он повидал таких за свою короткую и бессмысленную жизнь, в которой не было ни капли чего-то настоящего и искреннего. Притон сейчас казался самым лучшим и чистым местом в мире. В глазах темнота, на душе мнимое спокойствие, вокруг торчки, которых изрядно потрепала жизнь. Наверное, все они не просто так упали на это дно. Не бывает беспричинного употребления наркотических веществ. В них ищут счастье, успокоение. В другой реальности всё не такое уж и ужасное, а как раз наоборот. Но, всему светлому в какой-то момент приходит конец. Отец вновь заблокировал карты спустя неделю. Доза уже была необходимой. Ломка сжирала изнутри, а денег нет. Никто просто так не одарит тебя таким дорогим удовольствием ощутить что-то хорошее. Почему это переросло в боль? Дикую жгучую боль. Тело будто умирало так же, как и разум. Единственным выходом было стать продажной шлюшкой. Человек теряется, ему нужно еще. Притон сейчас был единственным местом, где нет человеческих пороков: алчности, лицемерия и лжи. Но это лишь иллюзия. Как оказывается, этими иллюзиями пропитало всё вокруг. Никакой правды нет, сколько не ищи. Просто нет. Пустота. Почему ты сам превратился в подстилку ради дозы? Почему отдаешься за наркотики? Вопрос сложный, но ответ есть. Потому что хочется чувствовать… Секс с какими-то старыми уебками стал обыденностью, и уже не вызывал отвращения. Так прошло около месяца или больше, или меньше. Неясно. Счёт времени потерян, также как и телефон, кошелек, дорогие шмотки. Не осталось ничего. Ангел превратился в жертву. Какие-то женские шмотки, волосы грязные и сальные, лицо покрылось редкими прыщами, вес упал до максимума, под глазами жуткие синяки, запястья в синяках и точках, остальное тело тоже усеяно гематомами. Такое чувство, что парень мешок с костями и не больше. Веки упавшие, в зрачках можно утонуть. Даже был упущен момент, когда Глеб начал шныряться героином.***
Последнее, что Глеб помнил — это судороги и темноту в глазах. Вокруг были люди, ужасный запах, грязь. В голове я мертв, на слуху я жив Он очнулся, яркий свет резал глаза. Неужели он попал в рай? Неужели он умер? Это чувство вызвало мимолетную улыбку, которая быстро сменилась серьезностью на бледном лице. Голова кружилась, а в глазах двоилось. В чувства привел мягкий и знакомый голос матери. — Глеб, милый… — ее рука легла на грудь сына. На смазливом, но уже чуть морщинистом лице, было видно беспокойство смешанное с радостью. — Можно врача, быстрее! Как оказалось, это была больница. Все белое и стерильное. В руке катетер, в носу какие-то трубки. Все ещё плавает в каком-то неясном бреду. Рядом с матерью, сидел младший брат. Герман… Единственная радость в жизни Голубина. Такое солнышко, такие же белые длинные волосы, схожие черты лица. Мальчишка, при виде того, что старший брат очнулся, будто расцвел. На личике засияла яркая улыбка, которая заставила невольно и слабо поднять уголки губ. — Глеб! — Герман подскочил со своего места, но тут же его спонтанные действия прервала мать, положив палец к себе на губы с тихим «чщщщ». Отца тут и близко не было, ничего удивительного. Хотя, это, наверное, даже хорошо, ведь если бы он был здесь, то уже бы собственноручно задушил старшего сына. — Мама, Герман… — голос был непривычно жутко хриплый, что аж самому от него не по себе стало. — Да, сынок, все хорошо… Только не нервничай, врач сейчас придет, — ласково сказала мама. Тут в палату заходит врач в белом халате. Мужчина уже в преклонном возрасте, но лицо такое доброе. — Глеб Геннадьевич, поздравляю вас и ваших родственников. Вы с того света выбрались. — радушно заявил доктор и подошел ближе, после чего начал светить в глаза каким-то фонариком. От данной процедуры накатились слезы, так как свет после долгой отключки был в новинку. Закончив, доктор отошел и что-то записал в небольшой блокнотик с черной обложкой. После, он обратился к юноше: — Как вы себя чувствуете? Глеб только попытался собрать мысли в кучу и поведать о своём состоянии, как в палату влетел отец. На его лице полыхала ярость. Громкий хлопок двери быстро вернул в суровую реальность и парень картинно закатил глаза. — Когда я смогу забрать сына домой? — с полной серьезностью в голосе спросил мужчина у врача. — Ну, состояние ещё не нормализовалось, поэтому ему лучше пока что находиться под наблюдением врачей, — максимально спокойно ответил доктор. Тут Глеб загорелся. — Я не вернусь домой, — заявил Голубин младший и сжал зубы. Отец перевел взгляд на сына и вскрикнул: — Закрой пасть, наркоман несчастный!.. Щенок. Будто появилась смелость. — Сам закройся! Я тебя ненавижу! На лице младшего сына, матери и врача повисло какое-то недопонимание и ужас в одном коктейле. Отец хотел возразить, но его прервала мать. —Дорогой, давай выйдем… — она поднялась с места и повела мужа, взяв за плечо, к выходу из палаты. С ними палату покинул и врач. Герман подошел к постели и поинтересовался: — Глеб, а почему вы с папой ссоритесь постоянно? — Неважно. Лучше расскажи, как у тебя дела? — парень мягко улыбнулся. — Я еще одну медаль получил, скоро поеду на сборы в Бразилию, — радостно заявил мальчуган. —А ещё, скоро я, мама и папа поедем на отдых на Сейшелы. Конечно, Глеба в планах не было. Но вот только обидно от этого заявления не стало ничуть. Он давно уже не считал себя частью данной семьи. Глеб явно был лишним и давно отбился от стаи за счет того, что у него есть собственное мнение, которое не по каким параметрам не вписывалось в мысленные рамки отца. Герман же и правда умел играть, ему это нравилось и мальчишке уже в столь раннем возрасте было преднаписано светлое будущее в футболе. Отец в палату не вернулся, а мать лишь забрала младшенького, оставила Глебу какие-то вещи и фрукты, попрощалась и тоже ушла. И вот, ты вновь один. Перевариваешь все мысли и то, что произошло с тобой ранее. Каждый день проживается как последний. Никто точно не знает, что будет завтра. Мир может угаснуть в любой момент, а все проживают дни в рутине и даже не пытаются сделать что-то для себя и для того, чтобы стать поистине счастливыми. Почему общество навязывает эти рамки? Почему государственная власть полностью отвергает все самое лучшее в людях и находит лишь яд? Если ты умрешь, мир не изменится, просто станет меньше на одного наркомана. Ты купаешься в крови своих недугов, хотя знаешь, что их можно просто порешать. Кажется, что ты — лирический герой, который просто попал не в то повествование по глупой ошибке творца. В таких раздумьях прошло около недели, физическое состояние пришло в норму в отличии от морального и вот ты идешь за выпиской. Глебу улыбаются все молодые медсестры, хлопая от удивления длинными ресничками при виде абсолютного безразличия по отношению к ним на белом как снег лице. За тушкой Голубина отправили машину, видимо мама позаботилась, и он едет домой в гробовой тишине с осознанием того, что тебя там особо-то и не ждут. Без него, жизнь их семьи была явно куда легче и спокойней. Сейчас радушно встретят, лишь из приличия. Как ожидалось, как будто с того света встретили, только вот отца не было. Он на работе. Неудивительно. И вот ты сидишь в своей комнате. В родных, но таких чужих четырёх стенах и смотришь в окно. Ничего не изменилось. Москва огромный город, в котором собралась вся вселенская нечисть, а светлых душ тут так мало. Здесь невозможно добиться чего-то, не имея хотя бы привлекательной внешности. Здесь так красиво стелят, что аж тошнит. Может за границами столицы России всё не так уж и наигранно. Там бедность и горечь. Страна контрастов. Вспоминалась заезженная фраза «Россия для грустных». Если посмотреть за пределы блеска софитов, так и есть. Слезшие и пожелтевшие старые обои, которые уже держатся на честном слове, линолеум, который пережил великую отечественную с непонятными узорами и усеянный прожжёнными дырочками от угольков сигарет, мебель починенная уже в сотый раз, старинный пыльный сервант, хранивший в себе сервизы посуды и статуэтки, которые дарят каждый Новый год, так как другого выбора, по сути, то и нет, маленький и увесистый телевизор, показывающий от силы каналов 10, холодильник, в котором повесилась мышь, заляпанное зеркало, тусклый свет от лампы — так Глеб представлял себе свою страну. Так он представлял себе место, где чистоты и правды больше. Хочется оказаться там и ощутить эту мрачную атмосферу, но это лишь несбыточная мечта. Странная однако мечта. У тех, кто утопает в этом дерьме, она обратна — выбраться и дать близким всё, о чём и желать страшно. Очередную войну в голове прервал громкий крик отца «Шавка блохастая, место!» Глеб стиснул зубы от злости по отношению к этому человеку, но парень растаял, когда через щель двери протиснулась собака с печальной мордочкой. Она хотела найти любви у хозяина и у неё это получилось. Голубин позвал её к себе и гладил, пока та не уснула прямо у ног. Грело то, что хоть кто-то не может обойтись без твоей любви и заботы. За недели 2 толком поднадоело сидеть в комнате и никуда не высовываться, но за это время выстроился целый план. План побега. Как-то по детски, но почему нет… Но денег нет — это единственная проблема, но решаемая. Герман точно не откажет одолжить брату 5 тысяч. Надоело быть куклой. Как и ожидалось, Герман даже не стал интересоваться, куда ему деньги, а просто дал и всё. Это радовало. Родителей дома не было. Глеб кинул самое необходимое в школьный портфель, нашёл свой старый телефон. Разбитый, но работающий (как Глеб пвпавпвпа. блять, бета тут тоже уже сдохнуть хочет:/) по крайней мере. Туда же он сунул ствол, который ему кто-то подарил да совершеннолетие. Пистолет был заряжен. Что-то подсказывало, что он непременно понадобиться в его немалом опасном приключении, на которое сам себя обрекает. Всё было готово, но как и во всех подобных случаях в последнюю минуту начинаешь взвешивать все «за» и все «против». «Против» конечно больше, но кого это вообще волнует? Не было даже представления, куда он полетит. Было принято решение оставить записку. Какая-то помятая бумажка заполнилась несколькими строчками. Буквы были такими изящными, будто это произведение искусства. «Меня не ищите, ушёл на поиски лучшей жизни». Парень кинул ручку на стол и она покатилась по нему с неприятным звуком. Добравшись до аэропорта, Глеб прошёл в здание, ища глазами кассу. Найдя её, он буквально подбежал к ней. Молодая кассирша мгновенно открыла окошечко, так как внешне посетитель явно привлек её. — Слушаю вас, — фраза была произнесена с таким аристократичным скрежетом, что Голубин даже скривился. — Можно билет на самый ближайший рейс, что будет, — протараторил юноша, бросая две тысячи дамочке под нос. Та удивилась, но повернулась в компьютеру, а после обратилась к посетителю. — Ну, через несколько минут рейс на Уфу, а через пол часа… — девушка не успела договорить, поскольку её прервали. —Давайте… — настроен Глеб был достаточно серьезно. — Ну, есть ещё рейс на Санкт-Пе… — ее речь вновь прервали. — Я ведь сказал, давайте билет до Уфы. Девушка перечить не стала и протянула билетик, после чего Голубин спешно удалился из ее вида. Парень оставил девушке какой-то осадок что-ли. Осадок удивления от его странного поведения.