Память вернётся

В двадцать семь лет Мо Сюаньюй реализовал свою большую мечту — издал «Карнавал». Этот факт значительно изменил его жизнь, но Сюаньюй понимал, что важно не только сделать шаг вперёд, но и не откатиться в дальнейшем назад. И в тот момент, когда он уже начал сомневаться в себе, раздался звонок. Сюаньюй не узнал говорящего и насторожился, готовый дать отпор рекламирующим интернет и проводящим социологические опросы, но тот представился литературным агентом, работающим на издательство «Гусу Лань». Надо ли сказать, что название Сюаньюю было прекрасно знакомо? Этот издательский дом считался одним из самых мощных в провинции. Пока Сюаньюй пытался справиться с шоком, агент успел назвать своё имя и спросить, «не желает ли господин Мо встретиться и поговорить». Торопливо записав на подвернувшемся под руку клочке бумаги «Су Шэ», Сюаньюй согласился на встречу. Ему некогда было задумываться, настолько неправдоподобной удачей выглядел этот звонок. Мо Сюаньюя всегда впечатляло здание, почти целиком принадлежащее издательству. Высотный дом в его живом воображении превращался в маяк, мягко сияющий сквозь тьму обыденности, хотя внешне никакого сходства не находилось. Зато к нему примыкала современная парковка, а верхние этажи изгибались элегантным полумесяцем. Сколько раз Сюаньюй мечтал, что когда-нибудь пройдёт сквозь стеклянные двери не как неудачник, просящий о милости, а как член большой издательской семьи «Гусу Лань»! И вот, теперь он действительно получил приглашение в святая святых! *** Следующее утро Мо Сюаньюй провёл в тщательных сборах. Ему казалось важным учесть все нюансы: от костюма и дорогого галстука до элегантной папки, в которую он уложил первую главу нового романа. Радостное волнение переполняло его, захлёстывало целиком, не позволяя страхам вырваться на свободу из глубин души. Большее счастье Сюаньюй испытывал, только получив на руки первый авторский экземпляр «Карнавала». От дома было не больше получаса на машине, но Мо Сюаньюй не мог сдержаться и вызвал такси заранее, только чтобы попросить водителя сделать небольшой крюк. Не так давно ему приходилось торчать в офисе корпорации Вэнь по восемь-десять часов. В памяти ещё не изгладилось удушающее и угнетающее чувство, с которым он всякий раз переступал порог помещения, разделённого на отсеки стеклянными перегородками. Мирок, что просматривался насквозь, напоминал Мо Сюаньюю клетку для хомяков или крыс, где сколько ни скрывайся, а всё равно все прекрасно знают, где ты и чем занимаешься. Первая публикация позволила Сюаньюю сбежать отсюда, но раньше он допускал, что, возможно, придётся вернуться, как бы ему ни хотелось вычеркнуть подобную работу из памяти навсегда. Теперь же он торжествовал, направляясь мимо набившего оскомину офисного здания на встречу с литературным агентом — в башню, наполненную магией книжной индустрии! Мо Сюаньюй ликовал, ведь то, о чём он мог только мечтать, внезапно исполнялось само собой, без каких-либо дополнительных усилий. Когда офисное здание скрылось из виду, Сюаньюй расслабленно откинулся на спинку сиденья и улыбнулся таксисту, покосившемуся на него с явным интересом. Спроси сейчас этот парень, отчего у его клиента так поднялось настроение, и он даже не смог бы точно сформулировать. То ощущение, что он испытал, когда проводил взглядом золотистые окна бывшего офиса, было сродни чувству победы над тысячеглавым драконом. Мо Сюаньюй чувствовал, как с каждой секундой вокруг него и в нём самом что-то меняется, как будто он стоит на пороге совершенно нового мира. И сколько бы он ни старался успокоиться, объясняя себе, что может быть ситуация не настолько радужная, но это рвущееся через край ликование заглушить так и не смог. Ко всему прочему, шестое октября выдалось солнечным и ясным, а хорошая погода всегда влияла на его настроение положительно. Автомобиль повернул, и Мо Сюаньюй почувствовал, что сердце забилось чаще, точно он собрался не на деловую встречу, а на свидание. Вот и перекрёсток, прямо за которым въезд на парковку у нужного здания. Сколько раз он проезжал мимо этого места, мечтая и надеясь когда-нибудь стать тем, кто смело пройдёт сквозь стеклянные двери! Он попытался успокоиться, глубоко вдохнув, и тут таксист наконец заглушил мотор. Выйдя из машины и расплатившись с водителем, Сюаньюй окинул взглядом здание, в синих окнах которого искрились солнечные блики, и снова не сдержал улыбки. Решительно всё сегодня было хорошим знаком, и хотя он немного нервничал, ему было скорее приятно, чем страшно. Сегодня он чувствовал себя победителем, а не офисной крысой, и воспоминания только улучшали настроение. Су Шэ ожидал его в просторном холле, оформленном в стиле хай-тек. Заметив Сюаньюя, он сам сделал шаг навстречу и обаятельно улыбнулся, протягивая ладонь для рукопожатия. Мо Сюаньюю сразу понравился статный мужчина лет, наверное, тридцати пяти, одетый в дорогой элегантный костюм. К тому же, агент вёл себя так, точно Сюаньюй здесь — желанный посетитель. Непринуждённо болтая, они прошли мимо охраны к лифтам, чем-то похожим на капсулы космических кораблей из научно-фантастических фильмов, и поднялись на пятнадцатый этаж. В кабинете Су Шэ было несколько книжных шкафов, но основное внимание привлекал массивный рабочий стол, у которого стояли два кресла для посетителей. Стена напротив двери была почти целиком занята огромным окном. Мо Сюаньюй расположился в мягком кресле, Су Шэ же садиться не стал, остановившись у окна так, что свет окружил его волосы сияющим ореолом. — Вы — молодой и перспективный автор, господин Мо. Ваш дебютный роман привлёк внимание публики и критиков, разошёлся неплохим тиражом, — Су Шэ говорил спокойно, его лицо то и дело освещала мягкая улыбка. Сюаньюй, очарованный происходящим, охотно улыбался в ответ. — Мы готовы предложить контракт, но при одном условии — с вами будет работать редактор нашего издательского дома. Как только Су Шэ озвучил волшебное слово «контракт», Сюаньюй едва не подскочил, охваченный радостным возбуждением, но ликование сменилось настороженностью, едва он осознал суть выдвинутого условия. За время работы над первым детищем он привык ревностно защищать его ото всех, кто пытался хоть как-то повлиять на образы или язык. Мо Сюаньюю пришлось научиться игнорировать шпильки коллег, прознавших о том, что он пишет, он пробивался через откровенные насмешки и неприятие и вывел для себя правило никому, кроме Вэнь Нина, не показывать текст до того самого момента, как произведение будет готово полностью. Изменить этому принципу, хранящему хрупкое авторское достоинство, было слишком сложно. Он начал писать спонтанно, пока был ещё в клинике, и Вэнь Цин, лечащий врач, не раз говорила, что это — его путь к самому себе. Что там, среди строк, он сможет найти осколок собственной души, который восстановил бы его память, дал бы ему прошлое, которого он по воле случая оказался лишён. — Мне не нужен редактор, — сказал Мо Сюаньюй растерянно. Он и представить себе не мог, что контракт даст право человеку со стороны судить текст романа и даже — о ужас! — исправлять его по своему усмотрению. Однако Су Шэ только покачал головой: — Поймите нас правильно, мы заинтересованы в литературе высочайшего качества, — он подошёл и встал у стола, чуть опираясь на лакированную крышку. — Наши редакторы помогут раскрыть все грани вашего таланта, — продолжал он, и в его голосе послышались вкрадчивые нотки. — На данный момент никто не сделает вам лучшего предложения, ведь второго романа пока не существует в природе. Вы же знаете, господин Мо. И это была чистая правда. Второй роман не являлся продолжением «Карнавала», и о том, что уже написаны первые главы, Сюаньюй упомянул лишь в одном интервью. Льстило, что агенты «Гусу Лань» так пристально следили за новыми именами и выделили его из всех. Получить подобное доказательство, что он действительно чего-то стоит как писатель было весьма приятно. А отказ от контракта означал предательство мечты, которую он лелеял так долго, и возвращение в коробку со стеклянными загородками, где не раз вскользь отмечали, что ещё неизвестно за какие заслуги его здесь держат, уж не потому ли, что он просто близко знаком с племянницей главы корпорации?.. Су Шэ тем временем подвинул к Сюаньюю договор, до этого лежавший на краю стола, и подал ему дорогую ручку с золотым пером. Мо Сюаньюй буквально впился взглядом в печатные строчки, хотя некоторое время смысл изложенного до него не доходил. Прочитав контракт несколько раз, он пришёл к выводу, что условия действительно потрясающие, хотя немного беспокоил чёткий срок сдачи рукописи. Впрочем, теперь он мог позволить себе заниматься только писательством, а значит, и значительно быстрее закончить второй роман. — Сами видите, в договоре подобраны весьма благоприятные для вас условия, — Су Шэ наконец сел, и Сюаньюй поймал его доброжелательный взгляд. — И вы будете работать с мастером слова, уверяю вас. Мо Сюаньюй кивнул. Больше не в силах противостоять обаянию этого человека, а может быть, просто слишком испуганный перспективой снова превратиться в рядового клерка, которого коллеги ни во что не ставят, он в последний раз пробежал глазами по тексту контракта и поставил подпись. Су Шэ ослепительно улыбнулся: — Вот и прекрасно, господин Мо, это разумный выбор. Подождите здесь, я приглашу вашего редактора, — и он покинул кабинет. Однако стоило ему уйти, как мысли о предстоящей редактуре полностью овладели Сюаньюем. Он попытался оправдать волнение тем, что уже привык считать себя не начинающим, а вполне состоявшимся писателем с узнаваемым слогом, и чужое вмешательство в текст будет почти святотатством. Но только в глубине души он понимал, что дело вовсе не в том, что роман разом утратит индивидуальность и очарование, если его коснётся кто-то ещё. Внутренняя уверенность, что он умеет писать, знает, как это делается, понимает мельчайшие нюансы, разбивалась о то, что у него как будто бы совсем не было в этом опыта. Он не мог опереться на память. Всё, что у него было — понимание, что он может записывать свои истории так, что они нравятся другим. Этого оказалось мало. Размышления Сюаньюя почти успели перерасти в панику, но тут дверь открылась, пропуская в кабинет высокого и весьма привлекательного мужчину. Сюаньюй нахмурился. Он уже успел представить редактором седого или лысоватого профессора в очках с тонкой оправой, а перед ним стоял, можно сказать, юноша. Очки у него всё-таки были — они аккуратно выглядывали из нагрудного кармана рубашки. — Добрый день, — мужчина пересёк комнату и опустился во второе кресло. — Моё имя Лань Ванцзи. Я — ваш редактор. — Не слишком ли вы молоды для этого? — вырвалось у Мо Сюаньюя, он нервно крутил в пальцах ручку, которой только что подписал контракт. Ванцзи холодно посмотрел на него, и Сюаньюй почувствовал — этому человеку кристально ясно, как он боится за своё произведение: — А вы не слишком ли молоды и неопытны для большой литературы? — голос Лань Ванцзи звучал всё так же благожелательно, хотя Сюаньюю почудилась скрытая насмешка. — Если вас заинтересовал мой возраст, то мне двадцать семь. А если любопытен мой профессионализм, то на данный момент я — ведущий редактор. Моя основная обязанность — работа с молодыми авторами, которые ещё не отшлифовали свой стиль. Мо Сюаньюй почувствовал, что его ткнули носом, как нашкодившего щенка — а собак он, кстати, не терпел: во-первых, оказалось, что этот красавец — его ровесник, во-вторых, мимо ушей не прошло чуть издевательское «молодой автор, ещё не отшлифовавший свой стиль». Но спорить сейчас не имело смысла, да и это было бы слишком похоже на самые мерзкие из малочисленных воспоминаний, которых Сюаньюю никогда не хотелось касаться лишний раз. Он почувствовал, как в нём поднимается желание доказать делом, что ни этот, ни какой-либо другой редактор ему вовсе не требуются. — Мой текст, — он с вызовом взглянул на Лань Ванцзи и подвинул к нему папку с распечатанной первой главой. — Благодарю, — тот чуть заметно улыбнулся, но Мо Сюаньюй не смог понять, что скрывалось за этим. Продолжил Ванцзи совершенно безобидно: — Сначала я вычитаю первые пару страниц, чтобы мы смогли привыкнуть друг к другу, после чего согласуем график совместной работы. — Хорошо, — недовольно отозвался Сюаньюй. Ему едва удалось подавить желание открыто нахамить Ванцзи. — Все мои контакты там есть, — он указал на папку. — Прекрасно, — Лань Ванцзи протянул ему руку. — Приятно было познакомиться, господин… Мо. Он только кивнул в ответ, поднялся, избежав рукопожатия, и вышел из кабинета Су Шэ. *** В четверг с утра город заволокло тучами и начал накрапывать мелкий серый дождь. Мо Сюаньюю такая погода никогда не нравилась, и он только порадовался, что ему не нужно заставлять себя выходить на улицу, не нужно плестись в офис или куда-нибудь ещё. Вчерашний день, такой яркий и богатый на впечатления, немного поблёк, а уж то обстоятельство, что текст первой главы лежал теперь на столе у Лань Ванцзи, превращало волшебную сказку в страшную. Пытаясь отвлечься от мыслей об этом, Сюаньюй устроил дома уборку, переставил книги в шкафу и даже разобрал письменный стол в спальне, к которому суеверно не прикасался с того самого дня, как подписал контракт на издание «Карнавала». Но домашние заботы не могли отвлекать вечно, и ближе к пяти часам вечера Сюаньюй загрустил. С одной стороны, ему хотелось, чтобы пытка ожиданием закончилась поскорее, с другой — он и знать не желал, что думает Ванцзи о новом романе. Кроме того, в голову лезли неприятные воспоминания, нелестные оценки коллег, насмешки, шутки и комментарии, которые, как Сюаньюй раньше надеялся, остались далеко позади. Совершенно не утешала мысль, что унижать достоинство писателя — не самая профессиональная черта для редактора. В конце концов он просто напился снотворного, только чтобы не оставлять себя на съедение собственным же мыслям. В похожих терзаниях прошла и пятница, только вот дома уже было совершенно нечего делать, а погода немного выправилась. Мо Сюаньюй даже прогулялся до парка. Созерцание увядающей природы и спокойного озера помогло хотя бы немного успокоиться, и домой он вернулся уже совершенно в ином расположении духа. Вечером получилось даже написать пару страниц, и, всерьёз решив, что теперь-то ждать известий можно только в понедельник, Сюаньюй уснул. Однако он сильно заблуждался — курьер издательского дома принёс первые страницы рукописи с правками субботним утром. Мо Сюаньюй был не особенно рад появившимся делам, потому что уже настроился провести день в блаженном безделье. И всё же оставить без внимания то, что в тексте сумел отыскать Ванцзи, он не мог. Желая поскорее расправиться с неопределённостью, Сюаньюй решил сесть за работу. Расположившись в гостиной с чашкой кофе, он вскрыл конверт и вынул пару листов романа и письмо, написанное красивым и элегантным почерком. Отложив письмо в сторону, Сюаньюй с ужасом всмотрелся в текст главы. Практически каждая фраза была вычеркнута или подчёркнута, вся страница пестрела от пометок красной и зелёной ручками, которые были повсюду — между строчек и на полях. Перечитывая текст, Сюаньюй негодовал, что с его творением поступили так жестоко, но не это было самым пугающим — он вдруг ясно осознал, что текст действительно далёк от совершенства. Он, конечно, смог научиться не реагировать на безосновательную критику, в конце концов, он услышал в своей жизни достаточно, чтобы понять — это всего лишь пустое сотрясание воздуха, имеющее целью задеть его лично. Но справедливость высказываний Ванцзи просто бесила, и Сюаньюй чувствовал, что кипит от ярости. Как он мог сам ничего не видеть в собственном романе?! Он отбросил в сторону листы с правками, как будто они могли его покусать, отпил кофе и, только когда немного успокоился, взял в руки письмо. Лань Ванцзи писал: «Господин Мо, я предлагаю вам перейти на работу над электронной версией, если это возможно. Как видите, правок действительно много, но это вовсе не значит, что вы плохо пишете. Мне нравится ваш стиль, и я приложу все усилия, чтобы вы сами увидели, на что по-настоящему способны. Я жду вашей реакции на правки в понедельник, в моём кабинете. Если же вы не можете приехать, я заеду к вам на квартиру в понедельник вечером». — Ещё тебя здесь не хватало, — фыркнул Мо Сюаньюй, совершенно раздосадованный. Съехав от Вэнь Цин и Вэнь Нина, Сюаньюй поклялся себе, что его квартира станет своего рода убежищем, местом, где он всегда сможет расслабиться и отдохнуть, в том числе от всевозможных критиков — литературного ли творчества, образа ли жизни — не суть важно. К тому же пока правки оставались на бумаге, они не могли перейти на личности, высказаться о способностях писателя или изысканно оскорбить. А вот в том, что Лань Ванцзи, появившись здесь, воздержится от таких замечаний, Сюаньюй уверен не был. В конце концов, никто раньше не сдерживался. Все эти невесёлые размышления требовалось срочно утопить в каком-нибудь алкоголе. Бросив и текст, и письмо на журнальном столике, Сюаньюй отправился в бар, по дороге вызвонив Вэнь Нина. Ему хотелось забыться, чтобы больше не слышать неприятного голоска собственной неуверенности, о котором он благополучно не вспоминал с того самого дня, как опубликовал «Карнавал». Но Ванцзи словно вернул этого внутреннего критика к жизни, дал ему в руки оружие, и теперь у Сюаньюя в голове разыгралась война. *** Вэнь Нин разбирался в литературе далеко не так хорошо, как в стрельбе из лука, но зато поддерживал его все эти пять лет. Какие бы неприятности ни случались в жизни, Вэнь Нин всегда оказывался поблизости и давал робким голосом дельные советы. В последние годы подобное обычно происходило в одном небольшом баре, оформленном на европейский манер. Этот день не стал исключением. Заняв обычный столик, они углубились в меню, а когда подошла официантка, Сюаньюй заказал бренди и мрачно взглянул на Вэнь Нина. — Ч-что стряслось? — спросил тот. — Я подписал контракт с «Гусу Лань», — Сюаньюй теребил в руках салфетку. — Когда мы р-разговаривали в последний р-раз, это должно было стать х-хорошей новостью, — Вэнь Нин чуть склонил голову к плечу, потирая переносицу. — Отчего тогда г-господин Мо такой мрачный и почему не заказал ш-шампанского? — Да, я думал, что «Гусу Лань» — это успех, — Сюаньюй взял из рук официантки бокал, залпом выпил его содержимое и тут же налил из графинчика ещё. — Только они настояли на редактуре. — Редактуре? — Вэнь Нин нахмурился. — Р-разъясни мне, что это значит? — Теперь мой текст просматривает некий Лань Ванцзи, — Сюаньюй мрачно взглянул на бренди в бокале. — И ему этот текст не особенно нравится. — Да ладно, т-твои тексты з-замечательные, — Вэнь Нин откинулся на спинку стула и вздохнул. — Д-даже сестра так г-говорит. Ну, к-к чему он там п-придрался? — Легче ответить, к чему он там не придрался, — Сюаньюй качнул головой, впервые ощущая тоску, что не может обсудить с лучшим другом все тонкости любимого дела. — И знаешь, самое неприятное — он может оказаться прав. — Да н-ну, брось. Они замолчали, уделив внимание алкоголю и нехитрой закуске. А потом Сюаньюй вдруг заявил, не в силах больше сдерживать свои страхи: — Самое главное, я ведь этого боялся, А-Нин, — он взъерошил волосы, задумавшись на мгновение. — Боялся, что «Рандеву» будет хуже, намного хуже «Карнавала»! — Н-нельзя судить книгу до того, к-как она будет закончена, — изрёк Вэнь Нин несомненно мудрую мысль. Сюаньюй посмотрел на него очень внимательно, заодно осмысляя сказанное, а после неуверенно заметил: — Если буду писать в том же духе, то, закончив, останется только выбросить рукопись, — он вспомнил ставший разноцветным из-за пометок лист и понял, что ужас, который от этого зрелища охватил всё его существо, сейчас только усилился. — Г-господин Мо сможет очаровать кого угодно. Лань Ванцзи тоже станет мягче. Может, он п-перестанет п-придираться по мелочам-м, — возразил Вэнь Нин. Было не совсем понятно, говорит он в шутку или всерьёз, и в любой другой день Сюаньюй бы возмутился, но сегодня он вспомнил Ван Линцзяо. Яркая брюнетка, отменная стерва, она всегда знала, как задеть Сюаньюя, до той самой корпоративной вечеринки, где он заговорил её настолько, что она предложила переспать. Сюаньюй отказался — всё-таки она была пассией Вэнь Чао, а его не сказать что сильно привлекали девушки, особенно чужие, но после того случая Цзяо-цзяо перестала отпускать ехидные замечания. — Хм, я так не смотрел на ситуацию, — признал он. Фантазия разыгралась вовсю, обрисовывая соблазнительные варианты выхода из создавшегося положения, которые, быть может, Вэнь Нин вовсе не имел в виду. — В твоих словах что-то есть. К тому же этот Ванцзи хорош собой и молод. — Он тебе п-понравился? — Вэнь Нин смущённо отвёл взгляд. — М-мне казалось, что редакторами бывают тольк-ко стар-рики, — он некоторое время помолчал, а потом заключил: — Но ес-сли так, то у вас м-может сложиться творческий и л-любовный дуэт. — Не стоит спешить, — Сюаньюй залпом допил бренди. Отчего-то последняя фраза что-то царапнула внутри. «Творческий дуэт?» Неужели когда-то, в те годы, что скрылись за пеленой темноты и пустоты, у него был соавтор? С ним рядом был кто-то, поддерживающий его на творческом пути и понимающий даже в мелочах? Сердце сжалось, на миг стало больно дышать. Мо Сюаньюй сжал кулаки, ожидая, когда неожиданная дурнота пройдёт. Он всё бы отдал, чтобы найти путь к самому себе. *** Он много выпил, в процессе обсуждая возможность очаровать и соблазнить Лань Ванцзи, а также прикидывая, к чему это может привести. Вэнь Нину не удавались ни разговоры о сексе, ни беседы о литературе, но его смущение подстёгивало фантазию, не позволяя Сюаньюю сконцентрироваться на иной стороне дела. Полностью успокоив себя созерцанием вырисовывающихся в алкогольном угаре перспектив, Сюаньюй уже не обращал внимания на внутренний голос, всё ещё отрицающий такой бесстыдный вариант. Субботний вечер плавно перетёк в воскресное похмелье, которое не дало как следует вчитаться в комментарии Ванцзи. И к понедельнику Сюаньюй поправил лишь самые очевидные ляпы и сбросил готовый файл на е-мейл своего мучителя. Ответ пришёл почти сразу же: «Я заеду вечером, господин Мо. Вижу, вы не совсем понимаете нашу общую задачу». Сюаньюй выругался и даже вчитался в собственный текст снова, но на этот раз упрямство взяло верх над желанием совершенствоваться, и он не исправил больше ни единого слова. Ему было интересно взглянуть Ванцзи в глаза, потому что уязвлённое самолюбие настаивало — тот придирается. Кроме того, Вэнь Нин — его первый читатель! — убеждал, что он замечательно пишет и отлично выглядит. Два этих обстоятельства, по мнению Вэнь Нина, высказанному, когда Сюаньюй едва ли не силой влил ему бренди, позволяли скрутить из любого Лань Ванцзи верёвки, не сходя с места. Сюаньюй и думать забыл, что не хотел впускать того в единственное убежище. К пяти часам он настолько измучился ожиданием и раздирающими душу противоречиями, что принялся пристально рассматривать себя в зеркале, полностью переключившись с литературных вопросов на возможность завязать с Ванцзи интрижку. Он не был суперкрасавцем, но всё же черты лица и удачная стрижка, а также спортзал, на котором настояла Вэнь Цин, присматривавшая за ним и после выписки из больницы, позволяли ему считаться очень даже приятным молодым человеком. Вдоволь налюбовавшись собой и подобрав наиболее удачный костюм — не слишком официальный и в меру домашний, Сюаньюй даже не заметил, что начал рассматривать визит Лань Ванцзи как первое свидание. Отчего-то его совсем не тревожил факт, что сам Ванцзи вряд ли бы согласился с таким положением вещей. *** Лань Ванцзи появился в половине седьмого, Сюаньюй встретил его и проводил в гостиную. Ванцзи сел в предложенное ему кресло, а он сам устроился напротив. На журнальном столике их уже ожидали чашки и заварник — Сюаньюй решил, что чай не так явно раскроет его истинные намерения, как вино. — Сейчас я бы попросил вас, господин Мо, заглянуть в ваш ноутбук, — начал Лань Ванцзи, зачем-то оглядев комнату. У него самого в руках был планшет. — Вот так сразу к делу? — усмехнулся Сюаньюй, чувствуя, как в заранее продуманный план настойчиво вклинивается необходимость поработать. — Время ценно, — Ванцзи поправил галстук. — Я видел, что вы не желаете принимать корректировки. Однако это не так страшно. Полагаю, суть нашей проблемы в том, что вы не совсем понимаете — следует изменить всю концепцию первой главы. — Что?! — вырвалось у Сюаньюя. Он в ту же секунду забыл, что планировал очаровать этого человека, и в его душе с новой силой вспыхнули сомнения по поводу собственного творчества. — Видите ли, господин… Мо, — Лань Ванцзи словно и не заметил удивлённого возгласа, — первые четыре страницы вашей главы — описание некоего места, — он задумчиво посмотрел на планшет и добавил: — Добротное, но не завлекающее, — он перевёл взгляд на Сюаньюя. — Оно хорошо смотрелось бы в середине книги, но как начало совсем не подходит. Читатель не выдержит четыре страницы без героя, без действия и драйва. Дайте это же описание глазами персонажа. Вы ведь рисуете его весьма сильной личностью, но в первой главе это малозаметно. Опишите, как он мыслит, что чувствует, рассматривая особняк. Вот так сразу признать правоту Ванцзи Сюаньюй, охваченный противоречивыми эмоциями, не мог, хотя уверенный голос его успокаивал, а идея показалась интересной и новой. И пока в душе боролись паникёр и желание писать и совершенствоваться, подняла голову самоуверенность. — Не могу так, я вижу иначе, — упрямо ответил он и отвернулся, собираясь с мыслями. — Можем мы решить эту проблему по-другому? — Без работы над текстом? — Ванцзи пожал плечами, откладывая планшет в сторону и наливая себе чай. Судя по его лицу, никакого подтекста в вопросе он попросту не заметил. — Разве что, вы разорвёте контракт, а этого вы делать не станете, правда? — Вот ещё! — Сюаньюй снова вскипел, вдруг осознав, что Ванцзи в силах поставить крест на заветной мечте, единственной, что держала его на плаву пять лет. — Я, может быть, и подумаю над вашим вариантом, господин Лань, но разрывать контракт уж точно не собираюсь. — Хорошо, — Ванцзи отпил из чашки и, поставив её, вновь взялся за планшет. — Чтобы как-то мотивировать вас, я хочу прочесть два отрывка. Послушайте. Он начал читать первый, и Сюаньюй едва сдержался, чтобы не ахнуть, — это был «Карнавал», роман, который и спустя полгода после публикации он помнил почти наизусть, его выстраданное детище, где отразилось так много эмоций и переживаний его самого во время реабилитации. Голос Ванцзи звучал потрясающе, он удивительно точно акцентировал важные моменты, делал подходящие паузы... Казалось, он сумел влезть в душу Сюаньюю и прочувствовать его текст прямо изнутри его самого! Когда Ванцзи прочёл первую страницу и остановился, смерив его взглядом, Сюаньюй судорожно вздохнул. Что-то внутри него оборвалось, он как будто бы уже слышал, как Ванцзи читает вот так его произведения. Но разве такое могло быть?.. Между тем Лань Ванцзи сделал глоток из чашки, ещё раз внимательно посмотрел на Сюаньюя и принялся читать второй отрывок. На этот раз это оказалось «Рандеву». И пусть голос нисколько не поменялся и талант чтеца был весьма примечателен, становилось кристально ясно: первая глава по драматизму заметно проигрывала «Карнавалу». — Ладно, я понял, — сдался Сюаньюй, прерывая Ванцзи, больше чтобы не множить всё нараставшую тревогу, вызванную его манерой чтения. — Проработаю первую главу в ином ключе. — Постарайтесь сделать это к среде, я знаю, вы можете, — едва заметно кивнул ему Ванцзи, поднимаясь. Сюаньюй тоже торопливо встал. — А как же чай? — Пока нам нечего обсуждать за чашкой чая, — Ванцзи прошёл в прихожую, вынуждая его следовать за собой. — Когда вы сможете… — и тут он оборвал себя и добавил не совсем последовательно: — Когда проработаете текст дальше, тогда нам будет о чём поговорить. И он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Сюаньюй застонал от бессилия. Ванцзи переиграл его на его собственном поле! И в то же время он не только не оскорбил, но и заставил посмотреть на произведение иначе. Сюаньюй был совершенно смущён и растерян, и единственное, что могло помочь справиться с этим — работа над главой.