Прекрасное далёко

Вэй Ин любил наблюдать за тем, как Вэнь Цин полностью уходит в работу. Любил слушать монотонный стук маленького ножика по каменной доске, любил смотреть на сосредоточенное и немного хмурое лицо со сведенными бровями, меж которых пролегали морщинки, любил почти бесшумный шелест листьев и лепестков, когда аккуратные тонкие пальцы выхватывали маленькие жменьки из приятно пахнущих мешочков. Этот запах – его он тоже любил. Когда девушка проходила мимо него, оставляя за собой шлейф ароматных трав и цветов, он чувствовал, что преступление – позволить этому наваждению исчезнуть, и, как зачарованный, порой просто хвостиком бродил за ней. Шелковистые волосы могли касаться его плеч, когда она, слегка раздраженно, и тем не менее невероятно изящно, взмахивала ладонью и откидывала локоны за спину, а после удалялась, оставляя Вэй Усяня в глубоком смятении. Знала бы она, сколько усилий прилагал он, дабы сдержать это непокорное желание: кончиком носа уткнуться в макушку, вдыхая нежный и так любимый им аромат, губами провести по тщательно расчесанным локонам и, может, слегка их прихватить, а после не отпускать, пока гневный голос не прикажет ему прекратить. Он умирал вечерами, когда Вэнь Цин с усердием втирала в его изможденное и болезненное от воздействия печати тело целебные масла. Боль туманила его разум не так сильно, как ворчливая и искренняя забота, вливаемая в его душу вместе с частичкой ее духовных сил; как мягкий, наперекор словам, шепот; как сильные ладони, ощупывающие его тело в поисках внутренних травм. Сильная. Она была сильной – куда сильнее его самого и телом, и духом. Это восхищение? Это уважение? Это страх? Вэй Ин считал, что все сразу. И пусть сильная – но все еще нуждающаяся в защите. И каждый раз, когда он заставал ее, бродящую по лагерю от бессонницы или головной боли, не мог не оказаться рядом с ней. Он не был лекарем и не мог исцелить ни ее разум, ни ее тело, ни ее душу. Но он мог – и хотел! – быть рядом. И если бы она попросила принести для нее мифический цветок, способный исцелить и искоренить все тревоги – он бы отправился на поиски в ту же секунду. Только ради того, чтобы потухшие зеленые глаза вновь обрели блеск. – Прекрати пялиться на меня и займись чем-нибудь полезным, – фыркнула Вэнь Цин, не отвлекаясь от маленькой чаши перед ней и безостановочно стуча маленьким молоточком, размельчая листья в кашицу. Вэй Усянь растянулся на земле перед сидящей девушкой и подпер голову рукой, с улыбкой наблюдая за движением рук и наслаждаясь приятным глухим постукиванием. – А-Юань сейчас с Вэнь Нином, в деревню мне спускаться ни к чему. Поэтому я решил, что лучше составлю тебе компанию! – Было бы здорово, если бы ты просто оставил меня в покое и не отвлекал. – А знаешь, что еще было бы здорово? Вэнь Цин ничего не ответила, лишь молча подсыпала в чашу семян. Вэй Усянь бездумно постучал пальцем по краешку посудины. – Было бы здорово, если бы мы с тобой совершили три поклона. Стук внезапно оборвался, и когда Вэй Ин вновь поднял взгляд, то наткнулся на искреннее изумление на красивом лице. Но в следующий момент Вэнь Цин громко фыркнула и вновь опустила голову, растирая листья уже куда яростнее. – Ты дурак? А Вэй Ин не стал спорить и лишь перевернулся на живот, спрятав лицо в сложенных руках. Она не сказала «нет».