Путь исправления

Всех увели на очередную, как говорил Рон, мозгопромывку. Гарри ходил по опустевшему лагерю свободно, не оглядываясь. От такой неслыханной самоуверенности опешили все охранники: никто не попытался его остановить. Да и не было повода — шел-то он вглубь лагеря, разыскивая Йохана. Ребята рассказывали, что в предыдущие дни их личный офицер следил за порядком во время собрания, но выходя из кабинета Волан-де-Морта, Гарри заметил в сопровождении хогвартских студентов неизвестную молодую немку. Возможно, легимент угадал его намерение и приказал Йохану остаться. Даже если так, Гарри не волновался. Он достаточно пробыл в голове Темного Лорда, чтобы с уверенностью сказать: шпионов к ним не приставляли. Йохан появился здесь без году неделя и Волан-де-Морт даже не знал его имени. Его подкупила фамилия. Они ошиблись. Йохан никогда не был заключенным. Как и все немецкие аристократы, он приходился дальней родней Темному Властелину. Кровь почище малфоевской. Но Гарри все равно шел к нему. Именно поэтому. Он хотел знать, почему Пожиратели смерти были как на подбор полоумные твари, а среди приближенных Гриндевальда так много людей казались… Людьми. Он все еще считал, что мадам Гольдштейн — одна их самых светлых женщин, которых он когда-либо встречал, пусть и виделись они лишь раз. Ее магия говорила сама за себя. С ее палочки никогда не срывались непростительные. Конечно, сначала Гарри подумывал встретиться с друзьями. Рон, Дин, Невилл… Они знали его много лет и тоже переживали за Симуса. Но он подозревал, что они не станут слушать, стоит только слегка приоткрыть завесу происходящего. Возможно, в этом его не поддержала бы даже Гермиона. Но сил не осталось. Если даже Седрик Диггори — победитель кубка Трех Волшебников — не смог бороться со злом, то есть ли шансы у Гарри, чей внутренний голос теперь подражает интонации Волан-де-Морта? Йохан нашелся рядом с их бараком. Он присел на подоконник и смотрел на траву, покручивая в руках снятую фуражку. Полированный козырек блестел на солнце, как и носки его берцев. Возможно, отливали бы и пуговицы, будь они чуть крупнее. Офицерская форма идеальная, выглаженная до последнего шва. И даже когда он наклонил голову, спина осталась прямой. Гарри удивился, что они раньше не распознали в нем графа. Впрочем, он-то почти распознал: не зря ему казалось, что Йохан на одно лицо с Люциусом. — Волан-де-Морт приказал ждать меня? Йохан надел фуражку обратно и кивнул. В его движениях проглядывала несвойственная скованность; на Гарри он смотрел с небывалым подозрением, как на деревенского дурачка, который вдруг научил его вычислять логарифмы. Возможно, Йохан боялся. Парень никогда не сталкивался с настоящей опасностью и не видел войны. Пребывание в чужой голове взрастило в Гарри глубокое отвращение к тем, кто бежит от сражений. Но Йохан не бежал: лишь отправился туда, куда назначили. — Скажи мне, что происходит в том лагере. Втором. Куда отправляют маглорожденных. Йохан долго молчал. Гарри уже почти исправился и сказал «грязнокровок»: солдат знал английский не очень хорошо, может, это слово никогда ему не попадалось. Неудивительно, в таких-то кругах. Но немец, видимо, сражался с неродной грамматикой. Такую длинную фразу он составлял при нем впервые. — Это тюрма. Около Берлина. Их не фыпускают. Софсем. Инокда отпряфляют на фронт. Тек, которые сокласны. — А если кто-то откажется перейти на вашу сторону? — Гарри ни секунды не сомневался, что Гермиона лучше умрет, чем переметнется к врагам, и от этого становилось еще стыднее. — Они там. Сейшас. До конца фойны. — А после? Йохан пожал плечами. Либо у него не было доступа к этой информации, либо Гриндевальд и сам не решил. Если слухи правдивы, он вообще был против этой затеи и согласился охотиться на нечистокровных только для того, чтобы заручиться поддержкой Волан-де-Морта. После дуэли с Дамблдором он сбежал и потерял все, чего достиг. Вернуть былое могущество ему помог юный Том Реддл с первой командой Пожирателей, которой он обзавелся в Хогвартсе. Сейчас приспешников сменили их дети и внуки, а Волан-де-Морт был все также молод и полон сил. Даже Гриндевальд, казалось, уступал ему. И все же, именно его величали Властелином. Гарри подумал, что Гриндевальд — гораздо более приятный человек. Если с кем из двух злодеев объединяться, так с ним. И Дамблдора он не убил, и Волан-де-Морта сумел десятилетиями держать на вторых ролях. Гарри подумал: не согласиться ли ему на предательство, чтобы потом снова предать, а после еще раз, а в конце закончить войну и вернуться к друзьям? Но шрам кольнул холодом, отрезвляя. Предать Волан-де-Морта он не сможет. Никогда. Неизвестно, что он сотворил сейчас и семнадцать лет назад, но их жизни слились так плотно, что любой его умысел тут же станет известен. Возможно, и сейчас легимент следит за ним, не выходя из кабинета. Радовало одно — связь работала в обе стороны: если злодей решит нарушить пока не заключенный договор, Гарри узнает мгновенно. Сосредоточившись на Волан-де-Морте, Гарри не заметил, как снова провалился. Он-то думал, что это возможно только во сне. Но вот — он поглаживал своим-чужим пальцем черный камушек на перстне, испытывая чувство глубокого удовлетворения. Невиданных размеров змея свернулась под ногами, положив морду ему на колено. Взгляд у нее осмысленный, как у человека. Он почти поверил, что ее шипение складывается в слова. Когда Гарри сморгнул наваждение, он поймал на себе обеспокоенный взгляд Йохана. Со стороны он, вероятно, походил на лунатика. Лоб жгло. Он поднял руку и стер каплю крови. Пора привыкать, что такие погружения не проходят бесследно. Он вздрогнул, представив, что когда-нибудь его глазами начнет смотреть Темный Лорд. Что он будет испытывать? А вдруг Волан-де-Морт делает это прямо сейчас.? Оставив размышления на потом, Гарри промокнул шрам рукавом и снова обратился к тюремщику. — Как Симус? — Плоко. Еле дышит. Лешить надо. Пыстрее. Он и сам это знал. Сегодня Симус даже не открыл глаза: только постанывал в лихорадке. Дин протер его лицо влажной тряпкой и молчал остаток утра. Сложно сказать, кто из них выглядел хуже. Заключенные обходили койку друга, будто на ее месте уже стоял раскрытый гроб. — Как думаешь, твой комендант держит слово? — спросил Гарри, не прекращая вспоминать хрипы Финнигана, сбитые кулаки Рона и Гермиону, которую от него оттаскивало сразу двое Пожирателей. Йохан не решался отвечать. Наверное, Волан-де-Морт приказал ему быть искренним, потому что Гарри хорошо чувствовал фальшь, но и оскорбить своего Лорда он не смел. В итоге солдат нашелся: — Он сдершит непрелошный опет. Гарри услышал все, что ему было нужно. Он молча развернулся и ушел. Пересек весь лагерь и вышел за ворота. Охрана даже не повернулась в его сторону, будто он был призраком или самим Темным Лордом. Дорога, по которой они добирались в первый раз, подсохла. Трава увяла и пожелтела под настиком осени. Примелькавшиеся тисы снова сменялись дубами и соснами. Гарри бежал, пока не почувствовал, что пересекает барьер. В первый раз он не заметил его. Теперь, когда он разделил часть сил и знаний Волан-де-Морта, стена была почти такой реальной, как кирпичная потайная дверь на Кингс-Кросс. Гарри не мог отдышаться — легкие горели, а горло ни к месту сокращалось, заставляя его сглатывать несуществующую слюну. Он упал на колени и расслабился, снова перемещаясь в кабинет. На удивление, это совсем не потребовало усилий. Может быть, скоро ему проскальзывать в чужое тело будет легче, чем удерживаться в своем. Волан-де-Морт пил крепкий виски из квадратного стакана, стоя напротив стеллажа со стеклянной дверцей. Отражение кивнуло. Темный Лорд торжествующе ухмыльнулся и вдохнул свежий лесной воздух. Гарри ласково провел рукой по прохладной чешуе любимой Нагайны. В Нурменгарде Гриндевальда сбило с ног самое страшное видение в его жизни.