Music Again

Этим вечером атмосфера клуба была похожа на сказку. Альбусу только предстояло увидеть это, потому что он в спешке и волнении переодевался в туалете. Несколько раз проверив, нормально ли он запер кабинку, Дамблдор стащил с себя водолазку и достал из сумки фиолетовую рубашку, которую купил на прогулке с Гелом. В соседней кабинке кто-то довольно бесстыдно стонал на два голоса, и Ал, испытывая сильную неловкость, пытался скорее застегнуть пуговицы, спрятать водолазку и покинуть уборную. В данном заведении такие вещи считались нормой, он сам был тому свидетелем, так как многие парочки начинали едва ли не сношаться прямо на танцполе. Альбус никогда не был ханжой, но все же таких побуждений не испытывал и не то, чтобы сильно понимал. Вдруг его взгляд споткнулся об одну из надписей на стене кабинки. Надписей здесь было очень много, одни перекрывали другие, громоздились и мешали как-либо читать написанное. Но в уголке, куда сейчас, хмурясь, смотрел Дамблдор, четко значилось "Геллерт Грин-де-вальд" и было нарисовано сердце с каким-то символом внутри. Треугольник и кружок. Зачеркнутый или что-то вроде. Не совсем понятно было, что имелось в виду, но Альбус впервые вдруг подумал о том, что Геллерт танцует здесь, скорее всего, уже достаточно давно. Он был невероятно привлекательным, и наверняка не раз бывал в этих кабинках таким образом, как его случайные стонущие соседи. Гриндевальд вообще казался человеком, который может получить просто напросто все, что только захочет. И почему-то Альбуса угораздило познакомиться именно с ним, да еще и вступить в какое-то странное подобие творческого союза. "Даже если ты обожжешься, мне кажется, ты этого достаточно сильно хочешь" - сказал он сам себе, устало прикрыв глаза. Его действительно тянуло к Геллерту как магнитом, и даже их встреча тогда, на репетиции, как будто говорила об этом. Случайности не случайны, но они не всегда ведут к чему-то хорошему. В сумке у Альбуса был маркер, которым он делал пометки в записях и расчетах. Красный. Повинуясь какому-то детскому ревностному порыву, Ал достал его и размашисто написал, частично поверх имени Геллерта и нарисованного сердца, одно слово. "МОЙ" Подумав секунду, ниже он подписал "А.Д.", чтобы обозначить, чей, собственно. Затем, сам не зная, что он теперь чувствует (смесь была гремучая - одновременно это был и жгучий стыд, и удушливое осознание страстного желания обладать, и облегчение, и ребячье веселье, и многое другое), он покинул кабинку, оставляя все позади. Он хотел найти Геллерта и... и что дальше, он пока не придумал. Он неплохо умел импровизировать, так что нужно было просто отыскать этого сумасбродного блондина. Сегодня клуб сиял розово-фиолетовыми оттенками и как обычно со всех сторон сыпались блестки и прочая мишура. Музыка громыхала и пол практически вибрировал. Пространство казалось наэлектризованным и заполненным какой-то мощью. Альбус вдруг понял, что отлично представляет себе Геллерта, который не танцует здесь, а поет, выкладываясь на полную, и сила его голоса заполняет пространство не хуже этих треков. Он почувствовал, что хотел бы сделать это для Геллерта. Хотел бы дать ему возможность быть всегда на виду, демонстрировать себя, и быть с ним в этом. Конечно, Гриндевальд справился бы и сам, но Ал знал, что вместе у них это получилось бы идеально. Он понятия не имел, откуда он знает об этом. Это было просто такое же определенное ощущение, как почва под ногами. Именно это чувство заставляло его как ненормального записывать слова и мелодии из своей головы (которые роились там теперь ежеминутно), именно это он испытывал, когда Геллерт пел под его игру на гитаре. Где-то за кулисами Винда занималась тем, что высматривала, пришел ли Альбус Дамблдор. - Ты что, серьезно считаешь, что он может не прийти? - скучающим тоном спросила она. На самом деле вся эта ситуация ее только забавляла, но она тщательно скрывала этот факт. - Да я ничего не считаю! - вспылил Гриндевальд, пытаясь уложить свои волосы уже миллионный раз. Он каждый раз оказывался недоволен и все переделывал. - Какая разница, что считать, меня интересует действительность, а не догадки! - Ты же его позвал? - Позвал! - раздраженно фыркнул Гел, глядя в зеркало. - А перед этим вы целовались? - Целовались! - Геллерт, казалось, хотел взглядом убить свое отражение. - Винда! Посмотри на этот ужас, - взвыл он. - Лицо смотрится ужасно, волосы ложатся не так, это катастрофа, - он уронил себя на мягкий стул и сделал вид, что рыдает. Розье вздохнула и подошла к нему. - Геллерт, ты с прошлой субботы ничуть не изменился, а волосы все равно растреплются в процессе танца, - она пожала плечами, пытаясь внушить Гриндевальду спокойствие. - И, кстати, Дамблдор здесь. - Где?! Срочно, мне нужно знать, он должен хорошо меня видеть, - Гел вскочил и побежал высматривать Альбуса, Винда снова вздохнула и направилась за ним. - Думаю, он подлетит к любому месту, где бы ты ни появился, - она скептически подняла бровь. - Я не хочу, чтобы он подлетал, - возразил Геллерт с настолько умильным выражением лица, что Розье чуть не засмеялась. - Я хочу поразить его с первой же секунды, сразу попасть в точку, чтобы у него не было времени на то, чтобы оправиться. - Звучит как будто ты его пристрелить собрался, - не сдержавшись, Винда все-таки улыбнулась. - Кто знает, - хмыкнул Геллерт, и тут же рассердился. - Винда, не шути так! - Ох, простите, простите, - откровенно потешалась девушка. - У вас это называется, ммм, пронзить? Как мечом. - Не понимаю, о чем ты говоришь, - Гриндевальд с нарочито деловым видом отошел от смотровой площадки (коей для них являлось небольшое окошко в гримерной), чтобы надеть перчатки и обувь. - Я говорю о том, что ты хочешь, чтобы Альбус Дамблдор стал твоей коллекционной бабочкой, - Розье вошла во вкус и теперь издевалась над Геллертом, как могла. - Он красив и умен, к тому же пишет песни, которые тебе по вкусу, и ты хочешь влюбить его в себя, чтобы он никуда не делся. - Это неправда! - Гел злобно сверкнул глазами и черты его лица на миг стали казаться жесткими, но в следующую же секунду он расслабился и эмоции схлынули. - Ты прекрасно знаешь, что это неправда. - Но многие скажут, что это так, - сменяя гнев на милость, Розье подошла к Геллерту и тепло обняла его. - Ты должен быть к этому готов, милый. А еще выбирать выражения тщательнее, потому что "сразить его, чтобы не было времени оправиться" больше подходит для боевых действий, чем для любви. - Эти твои французские штучки, - фыркнул Гел, закатывая глаза. - Ты же собираешься ему показать песню? - Собираюсь, - Гриндевальд тут же потупил взгляд и, очевидно, очень смутился неожиданному вопросу. - Просто пока не уверен. - Ты должен делать то, чего сам хочешь. - Розье, я прекрасно знаю это! Сделав вид, что Винда ему докучает, Геллерт последний раз поправил волосы перед зеркалом и отчалил из гримерки. Его ждало выступление перед огромной публикой, но на самом деле все это предназначалось только для одного человека - Дамблдора. Винда села в кресло перед зеркалом и усмехнулась. Она и подумать не могла, что однажды увидит Гриндевальда влюбленным. Спустившись на платформе, как в тот раз, Геллерт конечно же был замечен Альбусом с самого начала. Ал увидел его полураздетую фигуру еще наверху. Он выискивал Гриндевальда жадно и ревностно, потягивая виски с колой. Сегодня на лице Гела ярко выделялись глаза, в готическом стиле обведенные черным, а трек, под который он танцевал (и несколько других танцоров) был глубоким, тягучим, он тяжело оседал в ушах и как будто гипнотизировал. Черные перчатки и кружевная рубашка, почти целиком прозрачная, на этот раз все-таки скрывала тело блондина, пусть и делала это своеобразно. Именно эта рубашка была на нем, когда он нырнул в примерочную и заставил Альбуса краснеть, и сейчас это казалось Дамблдору чем-то символичным. В целом глядя на Гела, он не мог отделаться от ощущения, что тот смотрит только на него, танцует только для него и думает о нем. В целом, было очевидно, что Геллерт думает о нем, но все остальное казалось чем-то не очень реалистичным. - Лови меня! - вдруг выкрикнул Гриндевальд и рухнул с платформы прямо к Альбусу. Несмотря на то, что тот совсем такого не ожидал, он действительно поймал этого черта, хотя и страшно перепугался. От одной мысли, что с Геллертом могло что-то случиться, он мог действительно упасть и покалечиться, внутри у Дамблдора все холодело. Теплые руки сжали его за плечи, и разгоряченное тело Гела прильнуло к нему целиком. - Как я скучал! - прокричал он, пытаясь заглушить музыку. Не дав Альбусу даже шанса как-то ответить, Геллерт резко сократил расстояние между ними до минимума и теперь жадно касался его лица своими губами, то покрывая поцелуями губы, то кусая их, то просто потираясь носом и щекой, целовался он своеобразно, но безумно мило и приятно, и Альбус почувствовал, что сам страстно кусает губы Гела в ответ, ласкает их языком, притягивает его ближе и просто... забывается. Укусы и касания были очень легкими, но в них было сокрыто столько чувств, которые сложно было выразить как-то иначе, чем через прикосновения. - На тебе та самая рубашка, - Геллерт с трепетом погладил ткань, касаясь спины Дамблдора, не отрываясь от него. - На тебе тоже, я думал, что ты ее не купил, - Альбус почти отзеркалил его движение, но коснулся более осторожно. Гел сделал вид, что не расслышал и засмеялся. Он принялся снова танцевать, увлекая Альбуса за собой. Его тело двигалось каким-то особенным образом, завораживая Дамблдора, заставляя лишаться вообще всех мыслей. Вдруг из толпы возник высокий бритоголовый парень и схватил Гела за запястье прямо посреди танца. - Эй! - Альбус сжал ладонь на руке этого громилы раньше, чем успел сообразить, что он делает. - Альбус, Альбус, отпусти, не надо, - Геллерт выглядел не на шутку встревоженным, но как будто вовсе не из-за здоровяка. А так, словно он испугался за Альбуса. - У тебя будут неприятности, мы заплатили за весь трек, но ты оттанцевал только половину, - процедил сквозь зубы громила. - В прошлый раз ты тоже слинял со сцены раньше заявленного, мой босс просил передать, что если такое повторится еще раз - ты больше не выйдешь танцевать. - Я понял, передай боссу, что я подумаю, - ухмыльнулся Гриндевальд, вырывая руку из хватки и растирая запястье. Громила что-то мрачно прорычал и удалился. - Геллерт, что это было? - Ал почувствовал, что то незначительное влияние алкоголя, которое сохранялось, пока они танцевали, улетучилось моментально. - Ничего особенного, - Гел пожал плечами и в целом сохранял максимально безразличный вид. - Они считают, что они мое начальство. А я так не считаю. - Геллерт! - раздался возглас из толпы. К ним спешила Винда Розье, одетая в черное, безумно элегантная и совершенно не вписывающаяся в розовую атмосферу. Впрочем, на Геллерте ничего розового тоже не наблюдалось. - Все в порядке? - поинтересовалась она, потом перевела взгляд на Альбуса. - О, добрый вечер, мистер Дамблдор! - Пожалуйста, не надо так официально, - смутился Ал. - Хорошо, тогда просто Дамблдор, - озорно сверкнув глазами, как будто она хотела что-то сказать лично ему, Винда переключила внимание на Гела. - Геллерт, я видела, как тебя тут прессовали. Я говорила, что могут быть проблемы, почему ты- - Винда, мне все равно! - всплеснул руками Гриндевальд. - Они ничего мне не сделают, я всего-то могу лишиться права танцевать здесь. Вообще насрать. - Знаете, я предлагаю всем выпить, - вдруг прервал их Альбус, который ощутил острое желание как-то разрядить обстановку. Расположившись у бара, в месте, где музыка звучала не столь оглушительно и можно было как-то более спокойно общаться, все трое молча начали пить свою выпивку. Между Геллертом и Виндой чувствовалось некоторое напряжение, хотя Гел выглядел так, как будто ему полностью все равно на все происходящее, но где-то на уровне ауры чувствовалось раздражение. Он напоминал недовольного кота, который выглядит обычным, только хвост выдает эмоции. - Я понимаю, что ты не то чтобы сильно дорожишь возможностью танцевать здесь, - продолжила разговор Винда. - Но не обязательно нарываться на неприятности, ведь можно просто уйти. Гриндевальд демонстративно громко засасывал коктейль через трубочку, как бы демонстрируя, что общаться на эту тему не намерен. - А почему вообще ты танцуешь здесь? - спросил Альбус, которому не хотелось, чтобы эти двое ругались. - Он так разгружает голову. Отдыхает. Проводит перезагрузку, - ответила за Гела Розье, помешивая свою "Голубую лагуну", чтобы сироп лучше распределился. - О, вот как. Не худший способ. - Я думаю, что Геллерту скоро это не понадобится, - усмехнулась Винда, поглядывая то на Гела, то на Дамблдора. - Ты имеешь в виду, что его отсюда выгонят? - Я имею в виду, что он сам специально нарывается на это, - покачала головой девушка. - Знаете что! - Гриндевальд возмущенно поднялся и посмотрел на них обоих. - Я в туалет, и нечего обсуждать тут, что я делаю специально, а что нет! С этими словами он направился через толпу к дверям уборной. Вид у него был оскорбленный и пафосный, однако на деле этих эмоций не ощущалось. - Выделывается, - констатировала Винда, буквально озвучивая мысли Альбуса. Они оба усмехнулись и синхронно отпили коктейли. Альбус вдруг подумал, что рядом с этими двумя испытывает какое-то необычное чувство умиротворения. Винда была своеобразной личностью и в основном язвила или молчала, но от нее чувствовалось что-то очень надежное. Возможно так было только из-за того, что она всегда выступала в качестве противовеса для гиперактивности Геллерта, но ее присутствие правда успокаивало. Ну а присутствие Геллерта в целом как будто разгоняло тучи, образно говоря. - Дорогой Дамблдор, вы сегодня выглядите просто отлично, - вдруг отвлекла его от размышлений Винда. - Рубашка смотрится невероятно. - Ее выбирал Геллерт, спасибо, - Ал улыбнулся. - Вы тоже прекрасны, мисс Розье. - Мы вроде бы договорились о неофициальности? - Тогда лучше перейти на "ты", - Альбус допил виски и заказал еще порцию. - Все это условности, Альбус, - Винда растягивала свою "лагуну", поскольку имела привычку пить медленно и осторожно. Альбус не знал об этом, но девушка в принципе осторожно относилась с алкоголю, особенно когда рядом был Геллерт, который иногда пил без меры. Чаще она вообще не употребляла алкоголь, потому что была в своем роде водителем Гриндевальда. - На самом деле я, - вздохнул вдруг Дамблдор, разглядывая темный напиток в стакане. - Я выгляжу ужасно, но видимо рубашка спасает ситуацию. - Ужасно? - засмеялась Винда. - Брось, что за глупости. Геллерт считает тебя роскошным, - как бы невзначай обронила она, разворачиваясь к барной стойке спиной и опираясь локтями. В этот момент Гриндевальд вернулся, и они прервали разговор. Альбус не мог понять, с какой целью Винда решила говорить об этом, и ее хитрющий вид только добавлял вопросов. Мотивы ее поступков были загадкой, так как Альбус слишком плохо ее знал. - Я, - провозгласил Гел, встав перед ними. - Я хочу танцевать! Дальше все просто растворилось в музыке и алкоголе. Геллерт несколько раз вытаскивал на танцпол Альбуса, а когда тот ощущал, что уже плохо держится на ногах, Гел вынуждал танцевать Винду. У него, казалось, бесконечный заряд энергии. После каждого танца он пил, потом снова убегал на танцпол. Пьяным он не выглядел до самого конца вечера, когда они вышли на улицу, в довольно-таки морозный ночной воздух, и Альбус не заметил, что у Гриндевальда горят щеки и уши, а ноги очень плохо держат его. Самого Дамблдора ноги тоже держали достаточно относительно, и он, пытаясь удержать Гела, вместе опоры только с силой придавил его к стене. Гриндевальд с удивленным вздохом застонал и не дал Альбусу отстраниться (тот пытался, но получалось плохо). Где на тот момент была Винда, они оба вряд ли могли бы сказать. Все как-то смазалось и плыло, и Геллерт, который буквально впился в Альбуса, царапая и прижимая к себе, казался последнему сном. - Гел, где Винда, - прохрипел Дамблдор, пытаясь вернуться к реальности. - Она, - Геллерт слегка задыхался от избытка ощущений, но продолжал уверенно трогать и ласкаться к Альбусу. - Она ищет мое пальто, потому что мы его куда-то потеряли, - он захихикал, и Альбус понял, что он стоит на морозе в одной только прозрачной рубашке. - Ты замерзнешь, надо зайти обратно в клуб, - Ал обнял Гриндевальда крепче, почти не думая, что он делает. - Нельзя прислоняться к кирпичной стене, она очень холодная. - Как скажешь, - со смешком Геллерт оторвался от стены, развернулся, не выпуская Дамблдора из объятий и прижал к стене уже его. - Так лучше, Ал? - он принялся целовать Альбуса в шею и щетину. Тот едва не задохнулся от такой наглости и от... ощущений. Геллерт был ужасно пьян, да они оба были в стельку, и Альбус не был уверен, что стоит позволять все это (в обе стороны) в таком состоянии, но одно дело осознавать головой, другое - совершать действия. Хотя, постойте, вообще-то обычно эти два понятия должны как-то сочетаться? Думать становилось все сложнее. Когда рука Геллерта коснулась его паха, Дамблдор очнулся от сладкого забытья и одним резким движением сменил роли, резко прижал Гриндевальда к стене и держа его в своих руках. Тот мгновенно расслабился и перестал как-то наседать, лишь тяжело дышал и облизывал губы. - Поехали, - выдохнул наконец он. - Ко мне. Альбус, который тоже дышал прерывисто, сглотнул и уже открыл рот, чтобы ответить (что именно - он и сам не знал сейчас), но в этот момент их прервал возглас: - Охренеть, я сейчас блевану. Они синхронно повернулись в сторону говорившего, и Альбус застыл на месте, как каменное изваяние. На него пялился огромными глазами взъерошенный Аберфорт.