И завтра будет хорошая погода

Там нити переплетаются, Попробуй, найди свою! Одна за другою тянутся, Друг друга не узнают... Меж мелкого и весомого Ведут бесконечный бой, А выбор пути знакомого Так часто зовут Судьбой.

Под ногами похрустывала сухая трава – давно дождя не было, – плечи обжаривало солнышко. Иван крякнул и стащил нарядный кафтан, оставаясь в тонкой, по-заморски тканой, льняной рубашке. Теперь кафтан мешал, пришлось нести в руках, а он так торопился. Сенная девушка обмолвилась подружкам-служанкам, а Иван услышал, что у Реки видели русалку, прохлаждающуюся на берегу. Русалки хоть и считались нечистью, но всё же их почему-то любили и, поговаривали, даже кто-то поклонялся. Ивану же было просто очень интересно. Будучи боярским сыном, он пользовался батюшкиной библиотекой и столько всего прочитал разного научного и интересного, в том числе и про русалок, что очень хотел удостовериться в разных предположениях и доводах учёных авторов. Выйдя беспрепятственно со двора, он пешком пересёк город, вышел за ворота и направился к Реке. В свои двадцать пять Иван был ладен лицом, кроток, холост. В общем, расстраивал батюшку и всех сородичей. Отец, выяснив, ещё когда Ивану исполнилось семнадцать, что библиотека ему интереснее сенных девок, начал её запирать на ключ, а вместо надёжного слуги Евлампия выдал девицу – Анастасию, которая не умела ни сапоги чистить, ни резвого коня подвести, но умела томно улыбаться и поправлять грудь под сарафаном. Иван сначала даже заинтересовался этой грудью, но без книг быстро заскучал, к тому же, читаемые Анастасие вирши были слишком сложны для её ума, поэтому она сама сбежала к родным в деревню, рассказывая, что: «А сынок-то у нашего покровителя, батюшки нашего, того. С придурью». Иван повеселел, научился вскрывать дверь в библиотеку и вернулся к прежним занятиям. Батюшка его погрустнел, ругнулся матерно, сделал вид, что не замечает, как сын без его ведома проникает в места недозволенные, но положил ключ на видное место, вернул верного слугу, а также назначил в услуженье и Дарьюшку, чтобы девица постельное бельё хранила, рубашки стирала и всегда под рукой оказывалась, если надобно. С отцом у Ивана установился нейтралитет, нарушаемый периодическими визитами гостей, да приглашениями к царскому двору. На этих мероприятиях ему активно подыскивали невесту, но как-то ни одна девица ему не глянулась. Русалку он увидел издалека, она лежала метрах в двадцати от воды и беспомощно скребла руками по песку. – Ох, бедная ж ты, – молвил он и направился прямиком к ней. Уже через десяток шагов, он понял, что ошибался, но ноги всё равно несли его к лежащей на песке фигуре. – Чего вылупился? Иван даже не обиделся, стоял и с удивлением разглядывал русалку. Глаза голубые, красивые, как Река, большие. Волосы не очень длинные, прикрывают шею. Красные губы чуть приоткрыты и под ними виден ряд белых и острых зубов. Почти как человек, если к зубам не присматриваться. Молоденький, младше Ивана. – Какой же ты тощий. Русалка оскалился, дёрнул хвостом, поднимая песок. Правда тощий. Рёбра наперечёт, живот впалый, как неделю не ел. Так-то, может, и ладный, но отощавший, без жирка. – Нечего глаза греть! Аль русалок не видел? – Не видел, – признался Иван и сел рядом, продолжая разглядывать такую диковину. – Надо же, врут книги. Есть у вас соски и пупок. Русалка заинтересовался. – То есть? Про нас пишут такое? Фу, вот вы люди странные. Ты тоже странный. Чего тебе надо? – Ничего, ты меня не бойся. Не злись. Я не обижу. Я услышал, что на берегу видели русалку, то есть тебя. Вот пришёл посмотреть. Я много читал и про вас, и про фениксов, про сиринов, про леших. Вас много кто видел, но мало про вас знают. А интересно же. Русалка расслабился. Перестал бить сухим хвостом, подобрел взглядом, однако с языка продолжил сыпать колкости. – Ну, посмотри, двуногий. Все вы, только бы вам смотреть. Иван посмотрел на Реку, посмотрел на русалку, принявшего самую независимую позу, но продолжающего поскрёбывать пальцами по песку, словно стремясь вернуться к реке, и сделал верный вывод. Он встал, кинул кафтан наземь и легко подхватил русалку. – Ты что себе позволяешь?! – заорал тот и попытался зубами вцепиться Ивану в щёку. Иван молча и ловко увернулся и, широко и быстро шагая, пошёл к Реке. Русалка ещё пару раз дёрнулся, но похоже, лежание на солнце слишком его подкосило, рывки вышли слабыми и неуверенными, и он смирился. Иван не стал входить в воду, положил его у самой границы воды и резво отскочил. На всякий случай. Русалка что-то прошипел, гадкое, неразборчивое, но радостно и ловко рванулся всем телом к воде. Иван только и видел плеснувший мокрый хвост, заигравший в воде бирюзой и блеском. Он смотрел на водную гладь и думал о том, что поступил он, конечно, правильно, но жалко: не расспросил русалку ни о чём, как они живут, правда ли, что у них есть царица, есть ли подводные деревни. – Чего вылупился?! Откуда ни возьмись на мелководье появился русалка, лежал он на животе, опираясь на локти. – А… Меня Иван зовут, – сообщил Иван и шагнул в воду, заливая новые красные юфтевые сапоги. – Вас всех иванами зовут, – нелюбезно сообщил русалка. – Если тебе принципиально, зови меня … Тут он выдал такое сочетание звуков, что Иван рот открыл. Открыл. Закрыл. Подумал, потом неуверенно предложил. – А можно я тебя буду звать Русланом? – Ой, какие вы, людишки, предсказуемые, – закатил глаза русалка, но тут же милостиво сказал: – Ладно. Зови. Тебе, вообще, чего надо-то? Ну, увидел меня. Ну и? Чего ты лыбишься во весь рот? Иван даже не мог объяснить, от чего он улыбается и почему удушливо жаркий ясный день стал таким прекрасным, с ласкающим солнышком и чистым небом. Задиристый Руслан каким-то образом сделал его лучше, явно не обошлось без русалочьего волшебства. Иван сидел на бережке, а русалка в воде и они вели вполне светскую беседу. Вода и не такое унизительное положение русалки (карабканье по берегу) сделали Руслана более мягким и сговорчивым. – Да поспорил я, сдуру, – горько признался он. – Ночью-то, знаешь, как хорошо? Тут и без ног по мягкой травке ускользишь от берега. Потом замешкался, заснул. Вот же я руина. Чуть не сгорел под солнышком. Спасибо тебе, добрый молодец. Ну, чего ты ржёшь? Я тебе благодарность говорю. – Так правду говорят, что ваше племя многочисленное? Просто у нас тут давно русалок не видели. Говорили, что повымерли все. – Ну щаз, повымерли. Прятаться стали лучше. Да ещё было дело, наши все навещали родичей морских, всей семьёй снимались и на год уходили в море. Ну чего? Рот закрой. Да, разные мы. Есть речные, есть морские. Повадки у нас разные, так и вижу, что хочешь это спросить. – Да я... да нет. То есть да. Хотел спросить. А я ещё спросить хотел. А можно? – Что можно? Иван засмущался, даже покраснел. – А можно мне с тобой поплавать? – Сдохнешь, – тут же предупредительно сообщил Руслан, но пожал плечами. – А чо б нет. Ныряй. Иван начал торопливо раздеваться, пошвырял всю одежду на берегу и под пристальным взглядом русалки пошёл в воду. – Вот люди. Вечно у вас лишние отростки, ладно две ноги, но ещё и это. Иван снова залился краской, но сделал вид, что не слышит. – Ну куда ты? Вот сразу видно, что не крестьянских ты кровей, Иван, беспечный больно. Ты пошто одёжу раскидал? Ну вот мимо кто пойдёт, видит же – сопрёт. И что тогда? Голым будешь домой возвращаться? Ты хоть прибери её, сверни в тюк, да положи вон под тот кустик. Ну ей-ей, как с младенцем. Иван послушно собрал одежу, как было велено, и замаскировал кустом и травой, после чего снова вернулся. Вода была текучая, тёплая только на мелководье, а дальше – прохладная. – Погоди, плыви за мной – согреешься. Через несколько гребков Иван понял, что безнадёжно отстаёт и задыхается. Но и правда – согрелся. Руслан, уплывший вперёд, вернулся и принялся сновать вокруг, потом нырнул и пропал. Иван закрутил головой, испугаться не испугался, но насторожился, и не зря. Кто-то защекотал его по пятке, по ноге, поднимаясь выше, по бокам. – Ох, Мокоши на тебя нет!Не делай ты так! Я ж чуть не утонул. Сначала испугался, потом чуть от смеха не захлебнулся. Не щекотись, судороги же будут. Руслан вынырнул и оказался нос к носу с Иваном. – А ты как думал, русалки топят людей? Щекочут или зацеловывают до смерти. – А потом едят? Руслан поднял брови, демонстративно поглядел на плечи Ивана, потом снова нырнул, вынырнул. – Вообще – да. Но я тебя не буду. Что б ты знал, мы иногда просто зачаровываем, но не едим. Уводим людей к себе на дно, и там они служат нам. Тут до Ивана стало доходить, что русалка не шутит и вообще, то, что он так мило разговаривал на бережку и в реке – это не совсем привычно ни для людей, ни для русалок. – Не бойся. – Я не боюсь. Я удивился. Руслан отвёл мокрые волосы со лба и блеснул голубыми глазами, прижался щекой к его щеке и прошептал: – Я не буду тебя ни топить, ни зачаровывать и всем скажу, чтобы не смели. Ты мой друг. Ты хороший, Иван, не злой и помог мне, даже не обиделся, когда я злился на тебя. Ну что, поплыли дальше? Я тебе такие места покажу! Час они ныряли, плавали, Руслан столько интересного показал, где речной жемчуг рассыпан, где опрокинулась ладья купца, торговца горшками. Сила русалочья давала Ивану способность не дышать аж по пяти минут кряду. Но вскоре он начал чувствовать, что голова у него тяжёлая, гудит словно колокол, а руки-ноги так вообще неприподъёмные. – Держись-ка за меня. Вот что с вами людьми делать. Хлипкие. – Сам-то. Тощой и голодный. Теперь бравировал Иван, а Руслан проявлял великодушие. Он держал Ивана в воде крепко, не давал опуститься голове, чтобы тот воды не нахлебался. – Я не тощой, я просто после недельного перехода: плавал вниз по Реке, да ещё на солнышке полдня полежал, – втолковывал ему русалка. – Вот поживу тут день-другой – отъемся на жирной речной рыбе. А вот ты – доходяга, я думал, ты сильнее. Обхвати меня за плечи, и я тебя к берегу довезу. Уже на берегу, на который Иван рухнул почти без чувств, Руслан, улёгшийся рядом, на локотке приподнялся и спросил: – А завтра придёшь? Завтра будет хорошая погода.