Фантазеры.

      Подростки держались друг за друга, чтобы просто не упасть, потому что их тела, уже насквозь пропитанные спиртом, никак не хотели стоять в вертикальном положении, и дорога до дома была крайне тяжелой. Они зашли в дом, где стояла полная тишина (за исключением вяло-шумящего телевизора), и сами начали заполнять её своим тихим неконтролируемым смехом, который они пытались скрыть, то и дело закрывая рты друг другу.       — Фрэнк, кого ты притащил домой? — послышался с кухни грозный прокуренный голос отца, прислушивающегося ко входящим, — Если это твои дружки, я обещаю, что выпотрошу их головы, — его голос все приближался к коридору, и вот мужчина уже стоял напротив них, непонимающе рассматривая Джерарда, — Кто это?       — Это мой парень, пап, — не убирая с лица улыбку, признался Фрэнк, и тут же схватив ошеломленного Джерарда за руку, потянул его вверх по лестнице в свою комнату, не дожидаясь, пока отец полезет на них с кулаками.       Он собрал последние силы, захлопывая дверь в свою комнату, а Джерард просто упал на пол, скользнув вниз по стене, которая, как и все остальные, была украшена плакатами с музыкантами, а пол усыпан выброшенной из шкафа одеждой и другим хламом. Фрэнк вытер капли пота со лба и уселся рядом, явно довольный своим смелым поступком, но не успел ничего сказать, когда в закрытую на самодельный замок комнату принялся ломится отец.       — Гребанные педики, я вас ещё достану, — кричал он, стуча кулаками в дверь, но Фрэнк уверенно держал её, не давая ярому гомофобу пробраться в их уютное гнездышко, — Только выйди из комнаты, Айеро, я тебе голыми руками шею сверну, — тут послышались безнадежные отдаляющиеся шаги, позволяющие им хоть немного расслабиться.       — Фрэнк, зачем ты сказал это, он ведь сумасшедший, — жалобно сдвигая брови, спрашивал Джерард, которого чуть отрезвила эта резкая, но уже довольно привычная ситуация, — Мне тоже надоело прятаться, но нужно было сделать это как-то мягче...       — Детка, не переживай, он сам виноват, а я горжусь тем, что ты мой парень, и как он может мне это запретить? — Фрэнк присел перед ним и выглядел так, будто ничего страшного не произошло, потому что это входило в его рутину, — Понимаешь, мы оба выращены бездарными родителями, твои ушли в одну грань, мои — в другую, вот и воспитывают нас какими-то дураками. Если бы слушали их, сейчас не сидели бы здесь пьяные в хлам. Мы просто потерянные дети потерянных родителей, — он нежно погладил своего парня по щеке, чувствуя подушечками пальцев слегка выпирающие веснушки, которые обожал больше всего на этой Земле.       Фрэнк сидел спиной к открытым окнам, из которых просвечивали последние лучи солнца, обвивающие его силуэт со всех сторон, подсвечивающие, словно неземного, и Джерард наблюдал за этим прекрасным свечением, вслушивался в каждое его слово, произнесенное розоватыми губами. Его касание представлялось каким-то высшем благом, ничего приятнее он не чувствовал.       Сейчас они правда были на необитаемом острове, с каждым днём изучая всё новую его территорию, защищая друг друга от непогоды и диких зверей, только больше расцветали вдали от других, от всех невзгод, которые сейчас казались мелочами. Тут были только они и больше никого. Им не нужны были чужие наставления, сейчас они молоды и самовольны, цветут, будут благоухать до самого последнего дня вместе.