Фантазеры.

      Джерард шёл в школу совсем нехотя, только с надеждой поговорить там с Фрэнком, просто увидеть его, убедиться, что всё в порядке, на нем больше нет следов побоев. Фрэнк всегда был радостным и почти никогда не рассказывал, что творится у него на душе, и другу оставалось только догадываться о его состоянии по эмоциям на лице, ровному или нервному дыханию и по тому, как он разговаривал. Но сейчас Джерард был уверен, что парень не в порядке, и надеялся, что может хоть немного помочь ему.       С утра Фрэнка нигде не было, и Джерард предположил, что он просто спит, ведь обычно парень приходил ко второму или третьему уроку, так что просто терпеливо ждал, сам не зная чего. Он не мог понять, какой реакции ожидал от друга на свои слова, сто раз обдуманные этой ночью, но после вчерашнего их отношения так или иначе не будут прежними. Он целиком это понимал и очень боялся, выходя из кабинета математики, сжимал в руках свой рюкзак, неуверенно оглядываясь по сторонам.       Среди этой толпы он чувствовал себя до смеха маленьким и ничтожным, а также абсолютно одиноким, был готов просто упасть на пол и не двигаться, чтобы никто его не заметил и просто прошёл прямо по нему, стаптывая с пыльной плиткой. Джерард не мог находиться в школе один, ему нужно было чувствовать кого-то рядом, а точнее, Фрэнка, а сейчас он был совсем беззащитным, и от этого страшного чувства он кинулся в единственное уютное место под лестницу.       — Эй, дитя, что случилось? А где твой дружок? — интересовалась та самая уборщица, которая тоже спустилась вниз после ученика с ведром для мытья пола, — Его опять отстранили? Негодники маленькие, хорошо, что вас здесь не застали.       — Я не знаю, что с ним случилось, на телефон даже не отвечает, — дрожащим голосом отвечал Джерард, который сейчас совсем не хотел кого-то видеть и сидел у стены, прижав голову к собранным коленям, пытаясь закрыться от всего мира, — Пожалуйста, если увидите его, скажите, что я жду.       Женщина больше не смела тревожить подростка на гране срыва, зная, какие они бывают в приступах гнева или отчаяния, и Джерард начал плакать, всё сильнее и громче, хлюпая носом, захлебываясь, и не мог остановиться — эта истерика началась неожиданно и быстро, хотя ничего плохого ещё не произошло.       «Джи, ты сильно расстроишься, если со мной что-то случится?»       Джерард колотил ногами по полу от своего бессилия, он просто не понимал, что такого резко произошло, что их беззаботная светлая детская дружба превратилось во что-то невероятно хрупкое, непонятное и совсем новое для него. Может, дружба всегда такая? Джерард понятия не имел, что об этом думать, чёрт возьми, конечно, он бы умер вслед за Фрэнком, если это понадобится.       «Я имею ввиду, что есть такого, что нас связывает?»       Джерард не понимал, что чувствует рядом с другом, но был уверен, что и Фрэнк заметил. Он постоянно переживает или не к месту стесняется самого себя, боится сказать лишнее слово, будто между ними какой-то невидимый барьер, который не просто связывает их, а ещё и отталкивает друг от друга.       «Почему мы дружим?»       Джерард закрывал рот руками, надеясь, что его глухих всхлипов никто не услышит и физически чувствовал, как ему больно от мысли, что Фрэнк так просто поцеловал его и прямо сейчас игнорирует, больно от того, что его мама оказалась права. Может, он вообще не такой, как ему раньше представлялось? Больно, что и во всех смыслах после всего, что пережили, оказались далеко друг от друга, как тонущий корабль и берег острова.       Того самого острова, на который собирались попасть вместе.       За год дружбы они передали друг другу все мысли и способы выживания, каким научились за свою недолгую жизнь. Разве это может кончиться так странно и резко? Что он может сделать, чтобы не дать всему этому развалиться?       Цепочка мыслей Джерарда прервалась, когда он услышал шаги на лестнице, но не обратил на это внимание, подумав, что это уборщица. Он сидел и не двигался до того момента, пока узнаваемые им из тысячи рук не коснулись его запястий, нежно обвивая их. Джерард вздрогнул и поднял красное заплаканное лицо на довольную улыбку Фрэнка, сидящего на корточках напротив.       — Джи-Джи, чего ты плачешь? Я с тобой, всегда был с тобой, — Фрэнк успокаивающе посмеивался и обнимал друга, заставляя его всем телом прижаться друг к другу, — Разве может такой красивый мальчик плакать, скажи мне, — он гладил рыдающего по спине, сжимал плечи, и ненарочно зарывался носом в спутанные волосы.       — Фрэнк, скажи мне, что происходит? — сломанным голосом просил Джерард, чувствуя, как куртка парня пропитывается его слезами, ещё чуть-чуть, и он задохнется, — Я не понимаю, что ты делаешь, не понимаю, что мне делать…       — Я почти сбежал с этими мудаками, которых больше не назову своими друзьями, в другой штат, но в последний момент одумался, — признался Фрэнк, чуть отстраняясь от парня и позволяя их лбам и носам соприкоснуться, он перешел на шепот, — Я вспомнил, что ты мне говорил в первые дни нашего знакомства: «Не подходи ко мне, я боюсь тебя и твоих друзей». И я понял, что здесь что-то не так. Я хочу быть с тобой, а не с ними, — Фрэнк говорил всё на одном дыхании, всё время поглядывая на приоткрытые от удивления губы молчаливого собеседника, — Господи, прости меня, можно я поцелую тебя по-настоящему, Джерард Уэй?       Это звучало торжественнее предложения руки и сердца, и Джерард просто широко распахнул глаза: для него эти слова звучали как под водой, потому что сердце билось где-то в ушах, и он тут же сглотнул, активно кивая, будто в бреду, да и что он мог сделать тогда? Фрэнк улыбнулся одним уголком губ, и его колечко забавно поползло вверх, а в следующее мгновенье Джерард уже пробовал его на вкус, когда парень коснулся губ, заставляя немного приоткрыть его, и первый подался вперед, без всяких прелюдий проникая языком внутрь.       И Джерарду даже не пришлось говорить всё то, что было у него на уме.       Джерард весь встрепенулся от этого ощущения, будучи точно уверенным, что Фрэнк целуется прекрасно, но в то же время находясь в замешательстве от того, что его первый поцелуй случился после истерики и под этой гребаной лестницей. Он застыл на несколько секунд, потому что просто не знал, что дальше делать, но Фрэнк быстро сориентировался, кладя руки на его щеки и наклоняя голову чуть влево, а сам повернулся вправо, и Джерард опомнился, делая похожее движение языком в ответ, от чего они одновременно нетерпеливо выдохнули.       А дальше всё пошло гладко, движение за движением, всё сопровождались тихим хлюпаньем: они съедали друг друга, изредка отрываясь, чтобы вдохнуть и снова сближались, сладко постанывая от прилива возбуждения, которое заставляло их краснеть и потеть, а также неловко ерзать по холодному полу. Джерард последний раз коснулся налитых кровью губ и отпустил их, от чего между ними появилась тонкая паутинка слюны.       — Фрэнк, кто мы теперь друг для друга? — задыхаясь, смог выговорить Джерард, в котором счастье мешалось с ещё не совсем ушедшей тревогой, он боялся выдохнуть, потому что руки Фрэнка крепко сжимали его талию.       — Ты мой… Просто мой, да? — снова обворожительно улыбаясь во все зубы, отвечал Фрэнк, осторожно спускаясь своими руками чуть ниже, оказавшись где-то на ремне мальчика, — Я научу тебя целоваться, обязательно, — и одной рукой он скользнул под плотную ткань узких джинс, ладонью пробираясь к паху Джерарда.       — Фрэнк, Фрэнк, подожди, что ты, — дальше Джерард не мог сказать ни слова, он просто откинул голову назад и прикрыл глаза, которые тут же засверкали космосом, как бывает, если долго тереть их. Он не мог сам пошевелиться и только покорно немного раздвинул ноги, повиснув на шее Фрэнка.       — Интересно, сколько ещё раз ты повторишь моё имя, — на ухо прошептал Фрэнк мальчику и немного стянул с него боксеры, пальцами касаясь твердого влажного члена, он принялся водить по нему рукой, вызывая в хрупком теле электрическую разрядку, — Намного круче, когда нас могут застукать, правда? Знаешь, я долго мечтал об этом, — Фрэнк только упирался в его шею, ускоряя свои движения, — Почти каждый раз, когда мы сидели здесь, я не понимал, чего хочу, — прерываясь на заглатывание воздуха, продолжал говорить он, пока спина горела от царапин, которые на ней оставлял Джерард под его свитером, пока их горячие тела терлись друг об друга, — А теперь знаю, как сильно хотел тебя, — только договорил Фрэнк, почувствовав последний сильный толчок в свою руку, и тут же за ним теплую жидкость, растекающуюся повсюду, — Не думал, что доставлять тебе удовольствие так приятно.       Два парня сидели, тупо уставившись друг на друга, и боялись пошевелиться, но, к счастью, у них оказались салфетки, помогающие избавиться от липкого безобразия, заставляющего Джерарда со стыда закрывать руками лицо, в то время как Фрэнк продолжал говорить ему, насколько тот сегодня замечательно выглядит, и он будто нарочно долго водил салфеткой по руке, не желая стирать эти воспоминания. Уже прошёл целый урок, но дальше они учиться никак не собирались. Просто остались сидеть там же в обнимку, стараясь обдумать всё, что с ними произошло.       — Прости, что не отвечал тебе, я был за рулем и старался ехать как можно быстрее, — снова вернулся к не совсем приятному, но крайне нужному сейчас разговору Фрэнк, доставая из своего рюкзака спрятанную бутылку пива, — Знаю, что я вёл себя очень странно, но обещаю, что такого больше не повторится, я не оставлю тебя, хорошо? — извиняющимся тоном просил прощения Фрэнк, чего он раньше никогда не делал, просто замалчивая такие вещи.       — Знаешь, главное, что ты сейчас здесь, — отвечал Джерард, тут же выхватывая его бутылку из рук, желая тоже сегодня напиться, — Я тебя люблю, — произнёс он и тут же закашлялся, выпив сразу слишком много, сморщив лицо.       — Тихо, неумеха, а то нас по голове не погладят за это, — тоже еле сдерживая смех, отвечал Фрэнк, вырывая из его рук злосчастное пиво и похлопывая по спине, — Вот будем на необитаемом острове, тогда будем делать, что хотим.       — Серьёзно? — широко улыбаясь, спрашивал Джерард, не веря в услышанное, — Нет, просто я думал, что это всё для тебя правда шутка, и я один в это правда верю, — тихо продолжал он, пожимая плечами и неловко потирая руки, — Мне правда было приятно думать, что мы будем там только вдвоем.       — Мне неважно, существует ли тот чертов остров, который мы вместе нарисовали, я просто хочу быть с тобой, — отвечал Фрэнк, приобняв немного поникшего мальчика за плечи, — Как ты обычно говоришь про такие вещи: «Пусть это будет просто метафорой, главное, что чувствуешь». Так вот, мы уже на этом острове.        Джерард умилялся тому, что Фрэнк запоминал его заумные фразы.