***
Близнецы рассказали родителям, что случилось как можно более расплывчато. Конечно, никто из них не упомянул причину, почему Эмити пошла за Луз или что они теперь работает над восстановлением портала с Идой — для её и их безопасности, она вообще старалась в истории не упоминаться. — У вас же есть связи с Белосом, так? Вам нужно потянуть за какие-нибудь ниточки, чтобы мы могли вернуть Эмити, — настояла Эмира после окончания повествования. Её отчаянный взгляд впервые пересёкся с отцовским с начала разговора… и она увидела, что на лице осталась всё та же холодная, безэмоциональная улыбка, которая всегда появлялась на нём после ужина. Близнецы еле притронулись к своей еде, но ждали, пока родители доедят, и только после этого попросили их остаться за столом, потому что им нужно было поговорить о кое-чём важном. До этого Аладор и Одалия просто молча слушали. Теперь же они переглянулись и потрясли головами, затем снова повернулись к своим детям. — Нас уже уведомили об этом… неудачном развитии событий, — спокойно сказал Аладор. — Что это значит, что вы уже… — начал Эдрик, но мать прервала его холодным голосом. — Белос проинформировал нас о вчерашних событиях сегодня с утра, чтобы убедиться, что наша преданность всё ещё присутствует. Это, конечно, без сомнений. Аладор скрестил руки на груди и строго посмотрел на близнецов. — Так вы знали, что случилось, и решили солгать нам о вчерашнем отсутствии вашей сестры. Дети в неверии уставились на него. — И-и это всё?! Это всё, что вы вынесли из наших слов? Вы серьёзно?! Эмити может быть в серьёзной опасности, но вы решили отчитать нас по такому нелепому поводу?! — Эдрик не мог поверить в то, что слышал. Их отец не мог быть серьёзен. — Всё равно в последнее время она проводила много времени с человеком. У меня было ощущение, что это хорошим не закончится, — пожала плечами Одалия. Было страшно видеть, насколько она спокойна, хотя может никогда не увидеть свою дочь. Звучало так, как будто ей полностью всё равно. — Эмити достаточно взрослая, чтобы жить с последствиями своих действий. — ЭМИТИ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ! ОНА ВСЁ ЕЩЁ РЕБЁНОК! — Эмире поплохело. Ей хотелось задушить своих родителей. — Что с вами не так?! — Эмити приняла решение, — холодно ответил отец. — Раз она была настолько глупа, чтобы пойти за человеком, то следует винить только её. Не то чтобы близнецы думали, что этот план сработает — они довольно хороши знали своих родителей, они могли довольно сильно пожертвовать чем-нибудь, лишь бы их статус перед Императором не колыхнулся… но они ожидали хотя бы какой-то симпатии. Возможно, даже горя. Но вместо этого их родителям вообще было наплевать. Они были совершенно апатичны. — Это… неудачная потеря таланта, но хотя бы он полностью не будет стёрт. Лилит выберет одного из вас, чтобы вы заняли место Эмити, — улыбнулась Одалия, что дало близнецам мурашки. — Мы не будем беспокоить этим Императора. Теперь, если вы закончили тратить наше время на информацию, которую мы уже знаем, мне всё ещё нужно вернуться к своей работе. — С МЕНЯ ВАС ДВОИХ ДОСТАТОЧНО! — у Эдрика лопнуло терпение. Он встал из-за стола и ударил кулаками по столу. Шум хотя бы привлёк внимания Аладора и Одалии. — ЭТО ВСЁ, О ЧЕМ ВЫ ЗАБОТИТЕСЬ?! Я НЕ МОГУ ВАМ ПОВЕРИТЬ! — он закусил нижнюю губу, пытаясь продолжить говорить, несмотря на очень суровую правду, которую он до сих пор отрицал. Она наконец-то осела в его сознании. — Знаете, я всегда хотел верить, что глубоко внутри, в вашем собственном, испорченном представлении вы любили нас — что вы просто доводили нас до срывов, потому что очень хотели увидеть наши успехи. Но это вообще не так, ведь правда? Всё это всегда было лишь про ваше социальное положение! — он остановился, слёзы формировались в его глазах, пока она смотрел на родителей. Голос был полон боли, когда он продолжил. — Вам всегда не было до нас дела, и никогда не будет. Всё, что вас волнует — дурацкая фамилия и хороший образ в глазах общества, даже если это делает ваших детей ничтожными! Похоже, даже если одного из нас убьют! — ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ! Эдрик не дрогнул. Его родители визуально были в ярости, но он отказался сдавать назад, когда его мать накричала на него, продолжая смотреть на неё, даже когда она подошла поближе с чистой яростью в глазах. Сейчас она была намного более пугающей, чем Эд когда-либо её видел. — И правда, как я посмел высказать, что у меня на уме и отчитать вас за дерьмовое поведение! Титан, что я за ужасный сын! — из каждого его слова сочился яд, и это разозлило его родителей ещё больше. Ему было всё равно. Его мать могла кричать столько, сколько хотела. Он не позволил этому напугать его от рассказа правды. Он терпел родителей намного дольше, чем следовало бы. Теперь всё кончено. …но Одалия не накричала в этот раз. Вместо этого она схватила его за воротник, а затем по его щеке прошла острая боль. Мир перестал крутиться. Эдрик подался назад с ужасом во взгляде. Его уверенность тут же смылась. Он соскользнул по стене на пол, а рука поднялась к пульсирующей щеке. От шока его рот полностью пересох. Он чувствовал, как на глаза наворачиваются горячие слёзы. — М-мам? Его голос был едва громче дрожащего, потрясённого шепота. Звучало так, как будто он был малышом, который только что впервые увидел родителя злым на себя и теперь боялся, что его больше не будут любить. Только Эдрик больше не был ребёнком. Он был почти взрослым. Но он посмотрел на мать такими же отчаянными глазами ребёнка. — Эдрик! — Эмира тут же упала на колени рядом с ним. Она не могла поверить в то, что случилось. Эдрик даже не отреагировал на её голос. Он лишь смотрел в пустоту в полном неверии. Было даже не очень больно — по крайней мере, не физически — но слёзы продолжали течь, и парень не мог пошевелиться. Эмира мягко сжала его плечо, затем поднялась и встала в защитную позу между братом и родителями, смотря на них с огнём в глазах. За всю жизнь она не была такой злой. — Я НЕНАВИЖУ ВАС! — каждой фиброй её души Эмира хотела кинуться на Одалию. Но вместо этого она маниакально рассмеялась. — А я до этого ведь думала, что всё ограничится психологическим насилием! Титан, какой же я, блять, была глупой и наивной! Её мать прорычала: — Ты наглая, неблагодарная соплячка! После всего, что мы сделали для тебя- Эмира не дала ей закончить. Ей надоело улыбаться, играть в дом и заботиться о том, что ей нужно говорить. — И что вы такого сделали кроме использования нас как куколок в вашей дурацкой игре ради силы и кроме нахождения в наших кошмарах? В целом её уже достали её родители. — Эмира, не разговаривай так со своей матерью, — жалкая попытка её отца быть, по его искажённому образу, разумным, разозлила подростка ещё больше. Эмира устала. Устала от фальшивой улыбки отца и угрозы, которую он плохо прятал за ней. Устала от суровых слов матери. Устала от слёз брата из-за того, что они снова назвали его глупым. Устала быть той, на которую кричат и устала от невозможности завести друзей, потому что их снова испугают её родители. И большего всего она устала от сдерживания эмоций, которые она скрывала так долго. Её отец спокойно продолжил: — Вам не кажется, что Вы заходите слишком далеко, юная леди? Эмира кипела от ярости. И в этот раз она дала своим чувствам медленно поглотить себя. В этот раз она глубоко вдохнула и освободила весь свой накопленный гнев из воображаемого сосуда, в котором держала его. — Слишком далеко? Я ПОКАЖУ ВАМ СЛИШКОМ ДАЛЕКО! И затем она совершенно обезумела. Сначала она схватила край скатерти и так сильно потянула её, что каждая тарелка слетела со стола. Они упали на пол и разбились на миллионы кусочков. Её мать уставилась на осколки в ужасе, она разинула рот. — ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?! Эмира посмотрела на своих родителей. — О, так бить нас — это нормально, НО, ТИТАН, ПРОСТИ МЕНЯ, Я РАЗБИЛА НЕМНОГО СЕРВИЗА! — прорычала она. Магия пульсировала в каждом сантиметре её тела, и, недолго думая о том, что она хочет сделать, она дала инстинктам выбраться. Круг заклинания, который она нарисовала, оказался намного больше, о котором она думала, в результате появилось аж четыре её клона. Когда она комбинировала свою магию с магией брата, это бы не было ничем удивительным, но она никогда не создавала больше, чем две или три иллюзии самостоятельно… и то ей приходилось прикладывать много усилий. В этот же раз было почти очень легко. Её удивило, какой могущественной она себя чувствовала — какое облегчение она чувствовала, когда она выплеснула свои эмоции. Она не имела такого контроля над ситуацией впервые за несколько лет… и чувствовалось это замечательно. Все иллюзии пристально смотрели на родителей с той же чистой яростью, что и у Эмиры. Мать смотрела на неё, и на момент она замерла в шоке. Аладор в защите поднял руки и попытался достучаться до старшей дочери. — Эмира, тебе нужно успокоиться. Ты не знаешь, что делаешь. В ответ она сухо посмеялась. — Я?! Я ПРЕКРАСНО ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ! НА САМОМ ДЕЛЕ, МНЕ СЛЕДОВАЛО ЭТО СДЕЛАТЬ ГОДЫ НАЗАД! Пять её версий переглянулись и кивнули друг другу, затем подняли тяжёлый обеденный стол и запустили его в стену. И дерево, и стена издали жёсткий треск. Затем две иллюзии толкнули шкаф, и всё, что было внутри, издало раскалывающийся звук, когда он соприкоснулся с полом. Аладор стиснул зубы. — Я не хотел этого делать, но ты не оставляешь мне выбора. Он нарисовал круг в воздухе, и около Эмиры появилась мерзость — около настоящей, не около иллюзии. Похоже, он следил за ней даже во всём творящемся хаосе. Затем появилась следующая мерзость. Они схватили подростка за запястья и держали её на месте, усиливая хватку с каждой попыткой её выбраться. Эмира чувствовала, как медленно её начала захлёстывать паника, но внезапно одна из мерзостей отпустила её руку. — ДЕРЖИ СВОИ МЕРЗОСТИ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕЙ СЕСТРЫ, ПРИДУРОК! — Эдрик снова встал на ноги. Он был в слезах, всё ещё в шоке и всё ещё отходил от того, что произошло, но будь он проклят, если бы позволил родителям навредить его сестре. Так как он не мог долго сдерживать слёз, ослепляющих его, и нарисовать более-менее ровный круг заклинания, Эдрик вернулся к совсем-не-магическому способу кидания стула в одно из созданий его отца. Он растворился в фиолетовой слизи. Свободной правой рукой Эмира позаботилась об остальных мерзостях с помощью магии. — И это всё?! Тем временем, даже не пытаясь контролировать иллюзии, они схватили родителей так же, как они до этого схватили её. До Эмиры дошло, что только что произошло, только через мгновение. Её иллюзии как-то отразили поведение мерзостей Аладора. Она не была уверена, как это было возможно — как много магии она использовала? Обычно её иллюзии имели лишь долю её собственной силы, и только иногда того же размера… но, похоже, что эти были намного сильнее её, или они бы не смогли вот так справиться с родителями, даже если бы они игнорировали иллюзии и концентрировались только на близнецах, ведь они являлись более главной целью. Иллюзии не знали, какого это — бояться чего-то, так что чего бы родители ни сказали, чтобы пошатнуть концентрацию Эмиры… это не отражалось на этих её версиях. Её мать, вопя, сопротивлялась их хватке: — Эмира, прекрати это недоразумение сейчас же, или я- Она затихла, как только её старшая дочь подошла ближе, смотря прямо на неё так, что это заставило Одалию отдалиться на столько, на сколько ей позволил захват. Её дочь смотрела на неё свысока, в её глазах плескалась необузданная ярость, когда она рисовала ещё один круг в воздухе. Он создал огромный голубой кулак, который навис над головами родителей. — Или ты что, мать? — голос Эмиры был наполнен ядом, и последнее слово она выплюнула, как будто оно было оскорблением. — Ударишь меня, как моего брата?! — Я- Её отец тоже начал вздрагивать. — Эмира- Подросток подошла ближе к родителям, заряжая кулак прямо в свою мать… — Уже не так хорошо, когда ты не самая сильная, так? — её голос был колющим, но на удивление спокойным. — К счастью для тебя… — кулак исчез, и Эмира направила всю свою оставшуюся энергию в ещё одно заклинание, которое просто вырубило родителей без вреда для них. — Я выросла не такой, как ты. Её иллюзии испарились в воздухе. Она на мгновение холодно уставилась на двух взрослых без сознания. Несмотря на всё, что они сделали ей и её брату и сестре в последнюю пару лет… она отказывалась ранить их, пока они не могли защищаться. Вред имуществу — это одно — и, Титан, разрушение чувствовалось замечательно — но если бы она навредила родителям из чистой злобы, а не из самозащиты, то она была бы не лучше их. И она отказывалась позволять им превращать себя в ту, кем она не являлась. Её сердце ещё некоторое время чуть не выпрыгивало из груди, страх смешался с малейшим облегчение, что теперь всё на какое-то время закончилось. Затем ярость Эмиры стала пропадать, и она почувствовала себя плохо. Чем больше адреналина отсупало, тем ярче стали чувствоваться эффекты от количества магии, что она использовала. Она недооценила, насколько тяжёлыми будут для неё последствия использования такого количества магии — или, скорее, она даже не думала об этом, потому что вообще не думала. Она была истощена, почти пуста изнутри, и впервые за всю жизнь она не обнаружила магии, когда потянулась за ней. Это её напугало. Мир стал расплывчатым, и если бы брат её не поймал, она бы упала и отключилась. Эдрик помог сестре аккуратно сесть. — Я держу тебя. Я держу тебя… — он всё ещё трясся, в его голове снова и снова и снова проигрывалось всё, что только что произошло. Он даже не мог начать переваривать это всё… ощущалось всё скорее как кошмар, а не реальность, но горящее ощущение на щеке было болезненным напоминанием, что он не спал. — Как ты себя чувствуешь? Эмира была вполне уверена, что ответом было не «хорошо», но это всё, что она могла сейчас сказать. — Разве- разве не я должна тебя об этом спрашивать? Эдрик опустил голову. — Я злой. Повреждённый. …напуганный, — оцепенело промямлил он. Эмира не могла даже посмотреть на своего брата, слишком боясь увидеть боль в его глазах… но она дотронулась до его руки, и затем трясущимся голосом ответила: — Я тоже, Эд. Хотя бы их родители больше не могли им навредить, так как были без сознания. Эмира не собиралась больше оставаться рядом с родителями, чтобы узнать, какими злыми они будут, когда очнутся, и одного взгляда на брата хватило, чтобы быть уверенной, что он думал о том же. Они терпели всё ухудшающееся поведение их родителей слишком долго. То, что случилось сегодня, было последней каплей. Наконец Эдрик озвучил то, о чём они оба думали. — Давай уйдём отсюда. Навсегда.***
Очень, очень большая часть Эдрика хотела просто схватить плащ и убежать как можно дальше от этого места как можно быстрее. Каждая новая прошедшая секунда, проведённая в Поместье Блайтов наполняла обоих близнецов страхом и ужасом, но простой побег без плана не был вариантом… так что они остались в доме ещё на какое-то время, чтобы они смогли сложить некоторые свои вещи в магические сумки, которые снаружи выглядели маленькими, но на самом деле имели почти бесконечное место внутри. Они взяли необходимый минимум поверх всех улиток, что они смогли найти — никто из них ранее не волновался насчёт денег, но это совсем скоро кардинально изменится — и очень мало вещей, которые имели эмоциональное значение. Вместе со своими вещами Эдрик зашёл ещё и в комнату Эмити, позволяя сестре прикрыть глаза, пока он складывал всё, что могло иметь значение для их маленькой сестры — коробку с украшениями, пару книг, которые она хранила дома, а не в библиотеке, школьные вещи и тренировочную палочку, которая ей понадобится только если они вернут её гораздо раньше, чем предсказала Ида. Их главным приоритетом теперь было сделать всё возможное, чтобы вернуть их младшую сестру. То, что их родственники им не помогут, ничего не изменило. Никто из них не проверил, но похоже, что родители всё ещё были в отключке на полу, когда подростки покинули здание, что они называли домом всю свою жизнь — место, которое, несмотря на все проведённые там года, никогда не было им «домом».***
Снаружи была уже почти кромешная тьма, когда близнецы покинули поместье, оба завёрнутые в тёплые серые плащи, в которых они отчаянно нуждались, чтобы справиться с холодом ночи. Небо было тёмным, и казалось, что сейчас пойдёт дождь — брат и сестра надеялись, что не пойдёт, ведь Эмира была вполне уверена, что была слишком истощена для создания малейшего заклинания защиты после всей магии, что она использовала, и Эдрик не был уверен, что тоже справится… Но даже если бы дождь пошёл, учитывая все обстоятельства, сейчас они были бы в большей безопасности под кипящим дождём, чем в стенах поместья. Близнецы ещё раз посмотрели на здание и его холодные, толстые стены, затем друг на друга и кивнули со свежей уверенностью. Теперь пути назад нет. Эдрик нёс и свою сумку, и сумку Эмити, в то время как Эмира несла только свою. — Ты уверен, что не хочешь дать мне свою сумку? Мешки были магические, так что они были практически невесомыми, так что брату было всё равно, две сумки он нёс или одну, и он был бы не против нести и третью. — Всё в порядке, правда. Моя щека не так уж и сильно болит. Я же не стеклянный. Я буду в норме. По крайней мере, физически. Когда-нибудь жгущее ощущение пройдёт, и даже если останется синяк, то рано или поздно он тоже исцелится. Внутренне Эдрик был уверен, что эта ночь отпечаталась в душе и его, и его сестры навсегда. Большинство времени они шли молча, оба погружённые в свои мысли и не способные избавиться от всего, что только что произошло, но они заставляли себя идти вперёд, потому что это было необходимо — чем дольше они там оставались, тем выше была вероятность, что они попадут под дождь. Их будущее было заполнено вопросами и неопределённостью. Оно была пугающим… но ещё и странно облегчающим. До этого момента для них родители выбирали путь, по которому они будут следовать. Конечно, близнецы отступали от него чаще, чем это нравилось родителям… но в конце концов они всегда возвращали их в нужное русло. Но не в этот раз. Новый путь они должны найти самостоятельно, он будет полон неожиданными поворотами и развилками… но, возможно, впервые в жизни они были в ответе за своё будущее, а не следовали уже по протоптанной дорожке против их воли. И среди всех новых возможностей, что приходили с новоприобретёнными неопределённостями, была одна вещь, в которой близнецы были уверены. Никто из них никогда больше и носа не сунет в Поместье Блайтов.*
***
— Если это не важно, то тот, кто так поздно меня разбудил, сильно об этом пожалеет, — сонно пробубнила Ида, когда Хути разбудил её слишком радостным криком «у нас гооооооости» посреди ночи. Ей вообще было тяжело заснуть, так что её ещё меньше радовал вот такой подъём после того, как едва ли получила хоть какой-то сон. Ида почесала глаза и, зевая, выползла из своего гнезда. Когда она спустилась по лестнице и открыла дверь, то всё ещё была полусонная — но потом очень резко проснулась, когда увидела близнецов Блайт у двери. — …что вы тут делаете? — Привет, Ида. Эдрик посмотрел на неё с уставшей, сломанной улыбкой и затянул свой плащ потуже. Снаружи было холодно, хотя это была не единственная причина, почему он трясся. Взрослая ведьма посмотрела на них с ног до головы и заключила, что, первое, они оба выглядели не очень хорошо, и второе, это точно считалось как что-то важное. — Уф-ф, вы двое выглядите ужасно, — взгляд Иды потеплел. — Заходите внутрь. — Спасибо. Эмира не выдавила из себя даже фальшивой улыбки, когда зашла внутрь. Она положила сумки на пол и просто свалилась на диван, что стоял ближе к двери, и с того момента даже если бы хотела, то не смогла бы встать. Её тело сопротивлялось ей весь путь до Совиного дома, и она могла сдерживаться и не вырубаться, но сейчас её полностью накрыла усталость. Эдрик стоял посреди комнаты немного неловко. Он положил свою сумку рядом с двумя другими, но садиться не стал. Ида закрыла за близнецами дверь и взволнованно посмотрела на них. Что бы ни случилось, это должно было быть серьёзным, если Блайты рисковали попасть под дождь из-за этого — к счастью, они не попали, но гром снаружи ясно показал, что теперь всё было в порядке. Вечером было уже облачно, так что Ида уже сотворила заклинание защиты от дождя перед сном, так что они были в безопасности. Прежде чем совиная леди решила, что сказать, Эмира вновь заговорила. — Мы… мы можем остаться здесь ненадолго? Всего на пару дней? Ида без сомнений кивнула. — Конечно. Без Луз тут всё равно достаточно тихо, — иметь их рядом было удобно для работы над порталом, но, что более важно, она не собиралась отказывать кому-то, кто нуждался в её помощи. Это было благословением и проклятием, что теперь всякий раз, когда кто-то просил её о помощи, она слышала, как голос Луз цитировал какую-то драматичную, ужасно написанную сцену из одной из её книг про Азуру о том, как герои поступали правильно или какую-то чушь… и ребёнок действительно начинала ей нравиться. — Вам что-нибудь нужно? Поесть, яблочной крови там- Эдрик закусил губу и уставился в пол. — Могу я попросить что-нибудь для щеки? Ида кивнула. Неопределённое предположение о том, как он получил маленький синяк на своей щеке, заставило её желудок скрутиться. — Конечно. Я никогда не была хороша в магии лечения, но ты можешь приложить лёд, — она нарисовала маленький круг заклинания и передала Эдрику немного льда, завёрнутого в ткань. — И так как я уже говорила Луз подобное — просто держи его у щеки. Не лижи его. Не забывай убирать его время от времени, потому что долгое нахождение у щеки тоже причинит боль. Эдрик кивнул и угрюмо взял лёд, промямлив тихое «понял», прежде чем сел на пустой диван и молча поднёс ткань к щеке. Чувствовалось не очень, но он надеялся, что это поможет. Ида неуверенно посмотрела на подростков, находящихся на разных диванах. Она очень, очень хотела им помочь, но не знала как. — Ребят, вы хотите… поговорить, или типа того? Эдрик только собирался что-то сказать, но Эмира потрясла головой. — На самом деле, мы пришли сюда, потому что надеялись, что Вы не спросите, — тихо промямлила она. — Вы можете просто… наколдовать на меня заклинание сна? Эмира выглядела так, словно в любой момент могла отключиться, но отчаяния в ее голосе было достаточно, чтобы Ида услышала истинное значение «Я не хочу видеть сны» в словах девушки, даже такой усталой, какой она была. — Конечно. Кстати, ты, наверное, хотела бы переодеться во что-то более удобное. Эмира потрясла головой. Ей не хотелось делать ничего кроме того, что было абсолютно необходимо, и переодевание не входило в этот лист. Теперь адреналин полностью пропал, и всё, что осталось — злость, грусть и сильное, болящее ощущение пустоты, что полностью накрыло её. Эмира хотела лишь скрутиться в комочек и плакать следующие несколько часов, но она знала, что если так сделает, то её брат снова захочет её успокоить, и последнее, чего он сейчас хотел — быть эмоциональной опорой для кого-то, ведь сейчас он сам был расстроен после всего, что сегодня произошло. Меньшее, что она могла сейчас сделать для Эдрика — и, как бы её не было стыдно, единственное, на что она была сейчас способна — освободить его от груза ответственности за чьё-то состояние, ведь ему самому сейчас нужна была поддержка. «Я слабая трусиха и плохая сестра.» Эмира не могла перестать думать о жалобных всхлипах Эмити… но теперь к ним присоединились отчаянный голос Эдрика, горящая боль в предплечье и в кистях, а тяжесть на плечах угрожала сломать её здесь и сейчас. Она использовала последние силы, чтобы снова притвориться, что её лицо не выражает ничего из этих эмоций. Её трясущийся голос, однако, выразил бы… именно поэтому она решила избегать разговоров, вытаскивая подушку и одеяло из рюкзака и делая диван более комфортным. Ей больше не было холодно, но тело продолжало трястись. — Сейчас? Пожалуйста? Голос Эмиры был слаб, и она была на грани ещё одного срыва, как внезапно её тело онемело, а все мысли исчезли из её головы, оставляя после себя только усталость. Дыхание Блайт успокоилось, когда её окутала тёплая, успокаивающая темнота.***
— Что насчёт тебя? — спросила Ида Эдрика, как только убедилась, что Эмира заснула. Мгновение он колебался. Парень не чувствовал себя уставшим, даже думать не мог о сне, хотя забыть обо всём на пару часов было заманчиво, так что он потряс головой. — Спасибо, но… думаю, что не буду спать пока. Кстати, позвольте мне заставить Вас пойти спать. Уже многое значит, что Вы позволили нам тут остаться. Ида не была уверена, нравилась ли ей идея того, что Эдрик останется сейчас один. — Ты уверен? Он кивнул. — Ага. Пожалуйста, идите дальше спать, — Ида не хотела уходить, но Эдрик настаивал. Он чувствовал себя виноватым за то, что они вообще её разбудили. Он не хотел держать её без сна всю ночь. И не важно, получил ли бы он сон вообще… так парень хотя бы сможет понаблюдать за Эмирой. Кому-то же надо это делать. Сегодня она была смелее обычного. «Спасибо за моё спасение.» Эдрик не был уверен, смог бы он выбраться, если бы не его сестра. Смелость, что она сегодня проявила при защите перед родителями — то, что дало и ему быть храбрым.***
Эдрик подождал, пока Ида поднимется по лестнице, чтобы достать что-нибудь, как он думал, из своего мешка, чтобы отвлечься. Затем он увидел книгу «Отабин» внутри и понял, что взял не ту сумку… но потом решил, что чтение будет хорошим отвлечением, так что он взял любимую детскую книгу Эмити и начал читать. Через совсем короткий промежуток времени он пожалел о своём выборе. Чем дальше он читал, тем больше слёз катилось по его щекам. Всё, что было об этой книге, накатилось на него — тот факт, что она принадлежала Эмити, была её любимой и в то же время была об… одиночестве и жажде дружбы. Поэтому она была её любимой? Потому что она всегда чувствовала себя одинокой? Худшим страхом Эдрика было остаться одному, заброшенному, но всё ещё… он позволял их родителям заставлять Эмити жить именно так. — В последнее время мы были для тебя не лучшими братом и сестрой, не так ли? — он опустил голову и прижал книгу к груди, тихо всхлипывая. — Прости нас, Варежка. Пожалуйста, прости.***
— Угх, Луз, что теперь? — Ида сонно протёрла глаза, когда услышала стук в дверь. В последнюю пару месяцев она так привыкла к тому, что Луз будит её посреди ночи — обычно потому что она находила новый способ изменить глиф, что не было чем-то взбудораживающим Иду в три утра, хоть она и была горда за Луз — что она тут же предположила, что это была она. Через мгновение она окончательно проснулась и поняла, что это не могла быть Луз… что девочка, которая жила с ней последние месяцы, ушла, и Ида не увидит её ещё несколько лет. Вместо Луз в дверном проеме стоял Эдрик, когда дверь открылась в ответ на бормотание ведьмы. Парень посмотрел с извинениями. — Простите, я знаю, что сейчас поздно, мне следует просто- Ида потрясла головой и медленно поднялась. Она почесала глаза и зевнула. — Всё в порядке, правда. Луз постоянно так делала, так что я привыкла. Довольно забавно, что отрицая факт постоянного пробуждения Иды посреди ночи, она высыпалась лучше, чем во все годы до встречи с ней. — Мне всё равно не стоило врываться так, как я это сделал… особенно после того, как я сказал Вам идти спать, — он нервно почесал шею. — Как я и сказала… всё в порядке. Тебе не за что извиняться, — Ида сочувственно посмотрела на Эдрика. — Не можешь заснуть, м, дитя? — парень потряс головой. — Ты поменял мнение об использовании заклинания сна? Я гарантирую, что спать будешь без снов, или могу наколдовать только хорошие сны. Просто скажи, что ты хочешь увидеть. — Нет… — Эдрик вздохнул и почесал шею. — Ида, мило с Вашей стороны предлагать это, но я не хочу спать. Может звучать глупо, но можем ли мы… немного поговорить? Ида пожала плечами, а затем немного устало улыбнулась. — Ох, какого чёрта, сон всё равно переоценён. Хочешь остаться тут или спуститься вниз? Его лицо тут же озарилось. — Мы можем спуститься? Я хочу быть рядом, если Эмира проснётся. Я… — он закусил губу. — Я не думаю, что ей следует сейчас находиться одной. Эдрик знал, что не хотел бы проснуться в одиночестве после всего, что сегодня произошло, так что не хотел, чтобы и его сестра через это прошла. Не важно, как долго она держала храброе лицо, было вполне очевидно, что она тряслась так же, как и её брат. Ида кивнула: — Конечно. Она будет спать ещё по крайней мере шесть часов… Но если ты из-за этого чувствуешь себя лучше, то мы можем посидеть на диване внизу. Эдрик тоже кивнул: — Спасибо. — Но я не буду снова будить Хути, иначе он не выспится и с утра свет будет тусклым, — сказала Ида, потягиваясь и зевая, пока они спускались по лестнице. Эдрик сочувственно кивнул. — Всё в порядке. Ему нужен сон, как и всем нам. Я, кстати, плохо себя чувствую из-за того, что разбудил его — думаю, мы немного его напугали, когда пришли сюда в плащах и всё такое. Хотя поначалу Хути чуть не напал на них, потому что не узнал, он приветствовал их очень радостно. — Да, наверное. Но он будет в порядке, — Ида сотворила заклинание света — то, что было специальностью Луз — чтобы осветить гостиную, когда они вошли. Эдрик сел на диван и вытащил одеяло из сумки, чтобы прикрыть ноги. Книга, которую он перестал читать, лежала на столе. — Хочешь немного яблочной крови? — парень кивнул. Ида вытащила одну из коробочек для сока с кухонного шкафчика и передала ведьме, затем села сама немного подальше от него. — Спасибо. — Без проблем. У нас есть ещё сорок коробочек, так что пей сколько хочешь. Всё равно мне надо будет от них каким-то образом избавиться, — пожала плечами Ида и замолчала. Через какое-то время она мягко спросила. — …как твоя щека? — Эдрик сморщился. — Лучше, — промямлил он через мгновение. — Но моя щека — не то, что болит больше всего. — Я знаю, что это не очень сейчас поможет, но… я очень сожалею. — Спасибо, — Эдрик закусил губу, чтобы снова не расплакаться. — И это помогает. Совсем чуть-чуть, — иногда знание того, что кто-то был рядом, сильно меняло положение дел. — Ты хочешь рассказать мне что случилось, или ещё о чём-то поговорить? Я всё выслушаю. Через секунду колебания Эрик начал говорить.***
Следующие два часа Эдрик рассказывал Иде обо всём, что случилось за последний день после того, как близнецы вышли из совиного дома. Как они заставили Эмити плакать, и что потом произошло между ними и родителями. Несколько раз парню пришлось остановиться из-за слишком многих воспоминаний, а часть, где мать ударила его, он даже не смог произнести… но когда Эдрик закончил, тяжесть на сердце немного облегчилась, и он уже не чувствовал себя таким одиноким. Ему не стало внезапно хорошо — ощущение было далеко от этого, и парень не был уверен, что когда-нибудь будет в норме… но рассказ помог хотя бы чуть-чуть, и сейчас даже «чуть-чуть» было огромным продвижением. — Единственный плюс в этой ситуации — Эмити сейчас очень далеко от родителей. Они никак не навредят ей, — промямлил Эдрик. Это была единственная мысль, которая хоть немного его сейчас утешала. Иде поплохело и она разозлилась только от того, что только что услышала. — Ребят, вы можете остаться здесь на сколько только захотите, хорошо? Я знала, что ваши родители ужасны, но если бы представляла, насколько… Теперь близнецы хотя бы были не там. Здесь они будут в безопасности. Но Иде всё ещё хотелось бы иметь возможность отмотать время назад, чтобы дети через это всё не проходили. Никто не заслуживал такого к себе отношения. Особенно не теми, кто должен был защищать их. Эдрик потряс головой. — Это не Ваша вина. Вы не должны за нас отвечать. — Теперь должна, — ответила Ида без промедления. Она не была уверена, как пришла от отсутствия мыслей о детях до того, как встретила Луз, до буквально готовой защищать любого ребёнка, что приводила домой её неофициально приюченная дочь спустя пару месяцев после появления. …но Ида ни о чём не жалела. — Хочешь одну из этих вещей с параллельными руками, что постоянно делает Луз? — Объятие? — удивлённо моргнул Эдрик. — Нам не обязательно это делать. Я просто помню, что оно всегда помогает, когда Луз плохо, и иногда оно помогает и мне… так, может быть, оно поможет и тебе? Эдрик даже не ответил, вместо этого он ближе притянул женщину с энергией, похожей на Луз, хоть она и не достигала её уровня. Ида немного неловко похлопала его по спине, и они остались в таком положении ещё на какое-то время, пока Эдрик не отпустил старшую ведьму. — Спасибо. Мне… было это нужно, — он даже не помнил, когда в последний раз Одалия или Аладор обнимали его. Или последний раз, когда он чувствовал себя комфортно и безопасно в их окружении. «Титан, как я пропустил столько красных флагов?» Его тошнило даже от одной мысли об этом. Совиная леди по-доброму ему улыбнулась. — Не стоит благодарности. Если тебе когда-нибудь будет нужна помощь в надирании задниц Одалии и Аладора — например, из-за сегодняшнего инцидента — тебе надо будет только попросить. Эдрик закусил губу: — Я… спасибо, — эти слова много для него значили, несмотря на тот факт, что, скорее всего, он никогда не примет её предложение. Насилие в ответ на насилие никогда никому не помогало, и Эдрик скорее бы забыл о существовании этих двух, чем тратил бы ещё больше энергии на них. Всё ещё он не мог не задаться вопросом… — Откуда вы знаете наших родителей? Ида вздохнула. — К сожалению, я ходила с ними в школу, — они были даже не в одной параллели — Аладор и Одалия были немного младше неё, что большинство людей не предположили бы, исходя из запутанного внешнего вида — но Ида всё равно натыкалась на них больше раз, чем ей хотелось бы, и она быстро научилась их презирать. — Кучка придурков, даже тогда. Особенно твоя мама. Я постоянно видела, как она мучила людей только потому, что ей было весело. Однажды она даже украла деньги на обед у моей сестры… — Ида выдавила улыбку при этом воспоминании. — Я убедилась, что она пожалела об этом. Эдрик посмотрел на старшую ведьму в недоумении. — Зачем… ей красть деньги на обед? Её семья всегда была очень богатой. Ида скрестила руки на груди. — О, она это делала не из-за денег. А потому, что из-за этого Лили плакала. Ей нравилось заставлять ведьм плакать, — самым удивительным во всём этом было то, что Одалия вообще осмелилась на это, потому что Лилит была по меньшей мере на три класса старше её, если Ида правильно помнила… но по какой-то причине у этой девушки всегда было несколько бредовое впечатление, что она неприкасаема, потому что происходила из влиятельной семьи. «Очевидно, она не сильно изменилась со времен средней школы», — мрачно подумала Ида. К её удивлению, Эдрик чуть не засмеялся. — Ну, тогда это объясняет, почему она была так напряжена, когда Лилит впервые забирала Эмити на тренировки. Из-за того, что она сделала с Эмити, Лилит была чуть ниже его родителей в списке людей, которых он не любил больше всего на всех Кипящих Островах… но воспоминания о растерянном лице его матери после того, как она услышала, что глава Ковена Императора будет обучать её младшую дочь с дополнительным контекстом того, что упомянутая глава Ковена Императора была той, у кого её поймали на карманной краже в студенческие годы, было почти достаточно, чтобы заставить его улыбнуться. А потом Одалия, скорее всего, годами ходила на цыпочках около Лилит, надеясь и молясь, что она никогда не поднимет эту ситуацию перед кем-то важным, и, возможно, что она забыла о ней, но всегда была неуверенна в этом — и не то чтобы она могла спросить её об этом. Было хорошо знать, что карма вернулась хотя бы чуть-чуть, даже если это был ещё один человек, которого Эдрик не особо любил. Ида приподняла бровь. — Ты этого не знал? Не могу поверить, что Лили это не упоминала. Типа, она неплохо скрывает это, когда должна быть профессионалом, но, хочешь верь, хочешь нет, моя сестра на самом деле очень мелочная. — Правда? — теперь и Эдрик поднял бровь. — Мне тяжело это представить, учитывая её сосредоточенность на победе в конкурсе «самая праведная, высокомерная ведьма на всех Кипящих Островах», — он сделала кавычки в воздухе. Ида прыснула. Ей начал нравится этот ребёнок. — Да, точно. Когда мы были младше, она всегда в ответ на мой выставленный язык выставляла свой, даже когда мы стали подростками, — Ида меланхолично вздохнула. — Это может прозвучать глупо, но я достаточно часто скучаю по глупым детским ссорам. Ида не показывала этого, но на самом деле она действительно беспокоилась о своей сестре из-за того, как сильно она изменилась. Она была в ярости из-за того, что Лилит сделала с Луз и Эмити, и Ида сомневалась, что когда-нибудь сможет простить сестру за это… но были моменты, когда она внезапно вспоминала, какими были их отношения, когда они были моложе, а затем, в течение нескольких секунд, она просто скучала по глупым, горячим спорам о том, какое глупое заклинание, которое они изучили, было более сильным, или кто, по их мнению, выиграет следующий профессиональный чемпионат граджби, или почему любимая книга Иды определенно в тысячу раз лучше, чем у Лилит, или у кого, по их мнению, был худший вкус в музыке… Было странно, как сильно она скучала по этому. В некоторые дни она отдала бы всё, чтобы это вернуть. Но если того, что случилось с Луз и Эмити, не хватило, чтобы заставить Лилит понять, что её занятия — плохие… тогда ничего бы не смогло до неё достучаться. Тогда Белос уже забрал у сестры Иды всё, что она любила и уважала в ней, и исказил это в тень человека, которым она раньше была — в кого-то, кто правда жил только для того, чтобы получать приказы и выполнять их, даже не задумываясь о том, правильно ли то, что она делает. «После того, что ты сделала… разве я всё ещё тебя знаю?» — Это не глупо, — ответил Эдрик и мягко сжал плечо Иды, тем самым прерывая её мысли. — Я имею в виду возвращение к тому, как раньше обстояли дела. Но иногда просто нельзя. Иногда то, чего ты хочешь, уже не существует в реальности, и ты всё это время просто отрицал, — Эдрик вздохнул, вспоминая всё, что ему потребовалось, чтобы, наконец, принять реальность ситуации с его родителями. — Это тяжело принять. Это больно. Но как-то тебе нужно… потому что в противном случае ты никогда не сможешь по-настоящему двигаться вперёд и снова быть счастливым. Ида улыбнулась и взъерошила волосы парня. — Хах… Ты умный ребёнок, не так ли? Эдрик потряс головой и посмеялся. — Спасибо. Думаю, это из-за недостатка сна. Ида засмеялась, и на мгновение не смогла не представить и реакцию Луз. Её смех был самым раздражающе прекрасным звуком в мире, и женщина скучала по нему без слов. Она вздохнула. Проведя так много времени в разговорах с Эдриком, она правда скучала по дочери ещё больше, чем раньше. Возможно, она хотя бы сможет звонить Луз, даже когда не будет никаких новостей о портале. Просто чтобы Ида смогла видеть свою дочь и девушку, что ей нравилась. Просто чтобы быть уверенной, что они в порядке, даже не проводя вместе время. Эта мысль сделала её счастливее. Эдрик и Ида не ложились спать, они просто сидели и разговаривали обо всём, Титан знал, как долго… и это помогло им почувствовать себя лучше. Они очень хорошо поладили. Эдрик не был уверен, сколько времени прошло, когда он наконец заснул. И, как и обещала Ида, спал он без снов.