෴✰෴
В конце марта Гермиона, наконец, приехала в Dreams, чтобы присмотреть новую кровать для Тома. Как выяснилось ранее, она была слишком мала для её сына. Ему порядком надоела пропажа свободного места, а у Гермионы как раз появилась новая, более оплачиваемая работа. Неожиданный выходной стал для неё поводом удовлетворить его желания и наконец развеяться. Ну, он был прав — подростки, переживающие этап бурного гормонального роста, действительно нуждаются в уже более взрослых вещах. Итак, она здесь. Консультант увёл её вглубь магазина, щебеча что-то об удобстве и слоновой кости. Тьфу, это чёртово дерево стоило от шестисот долларов и выше. Единственное, что она могла себе позволить — начать мечтать о такой зарплате хотя бы за четверть года. — Что скажете, мисс? Они остановились около двуспальной кровати, что была в два раза больше их с Томасом ночной обители. Гермиона неопределённо повела плечом и скептически посмотрела на неё, с уколом в сердце задержав взгляд на ценовой бирке. Ну уж нет. Парень встрепенулся, заметив её взгляд. — Если у вас недостаточно средств, то у нас есть более бюджетные предложения... Блин, она знала, что не надо было идти в этот чёртов магазин. Гермиона как раз собиралась ответить натянуто улыбающемуся молодому консультанту, когда зазвонил её телефон. Она выудила его из заднего кармана бридж и просияла, — звонил её сын. — Одну минуту, — она отошла в сторону и с улыбкой провела пальцем по экрану. — Привет, милый. Недолгая пауза, которую она оценила в две секунды. — Привет, мам. Гермиона нахмурилась. Голос Тома звучал как-то... странно. Материнское сердце дрогнуло в груди, и она сильнее вцепилась в свой смартфон, обхватив его обеими руками. — Что-то случилось, малыш? — Тут... Ты сможешь сейчас приехать ко мне? — В смысле, — её брови опустились сильнее, — забрать тебя со школы или...? — Боже, нет, мам. Просто забери меня. Гермиона выпустила стон облегчения, чуть расслабившись. Слава Богу, с её сыном всё в порядке. Честно говоря, она до сих пор не отошла от прошлогоднего случая с Драко Малфоем. Мелкий придурок. Однако почему он попросил забрать его? В будние дни, помимо вторников, Том всегда возвращался домой один. — Где мне тебя искать? — Я буду возле парковки, — она скривилась, когда на заднем фоне послышался шум и последовавшие за ним детские крики. Открылась дверь, и Том сказал уже более отчётливо: — Наверное. — Как скажешь. — Надеюсь, ты скоро приедешь, — сказал он тихо, почти шёпотом. Гермиона закусила нижнюю губу. — Постараюсь, Том. Я сейчас в Dreams, поэтому, думаю, буду через двадцать минут. — Чем быстрее, тем лучше. — Хорошо, милый, скоро буду, — она обернулась, невидящим взором скользя по отделам с разнообразной мебелью. — Люблю тебя. — Я тебя тоже, мам, — его голос звучал раздражённо, и Гермиона улыбнулась. Когда Том начал стесняться чего-то подобного? Гермиона убрала телефон и подошла к консультанту, что со скучающим лицом смотрел на полированный до блеска пол. Уголки её губ дрогнули. — Я, — протянула она, опуская сухие ладони на бёдра; грубая ткань джинсовых бридж царапала кожу, — пожалуй, загляну в следующий раз. До свидания. На лицо молодого парня легла тень раздражения, которую он тут же подавил, ослепительно улыбнувшись Гермионе. — Всего лучшего, мисс. Непременно будем ждать вас в нашем магазине. Да ни черта вы не будете. Она слабо махнула рукой в ответ, скривив уголки губ, и вышла из здания. В мгновение пропал чёртов запах дорогой мебели, сменившись на затхлый, с примесью мужских духов, но такой родной. Наверное, ей стоило расслабиться. Том просто захотел побыть с ней рядом. Только вот к чему такая спешка?෴✰෴
Время подходило к четырём, когда Гермиона припарковалась возле высокого здания. Палящее солнце обожгло слизистую её глаз, когда она сняла солнцезащитные очки и оставила их в бардачке, вылезая из машины. Хорошая погода. Цветущая весна была особо любимым временем года Гермионы, когда её сердце наполнялось теплом и уютом, что так не хватало. Птицы весело пели, сидя на высоких ветвях деревьев, а солнце ласкало нежную кожу и поздно уходило за горизонт. Ах, каким бы это всё ни было милым, ей не идёт романтика. Гермиона улыбнулась и сжала лямку сумки на плече, потирая чёрную кожу. Волнение, к счастью, ушло; на его место встало переполняющее грудь счастье. Она думает, что это приятный день. Ей не терпится вернуться с сыном домой, обсудить его школьный день, приготовить свою любимую куриную грудку и дождаться мужа с работы. Однако жаль, что сегодня не вторник. На крыльце, возле запасного выхода, она заметила Тома. Улыбка Гермиона возросла при виде сына, что стоял, чуть сгорбившись, возле колонны. Он обхватил лямки тяжёлого рюкзака, играя носком ботинка с опавшими на бетонный пол листьями. — Поехали домой? — спросила Гермиона, ласково проведя по чёрным волосам и пригладив выбившиеся из причёски пряди. Он вскинул голову, и на его губах расцвела робкая, дрожащая улыбка. — Да, мам, — он раскрыл руки для объятий, чтобы Гермиона юркнула в них, прижав его стройное тело к себе. Том положил голову на её плечо, опаляя горячим дыханием открытую шею. Он застонал ей в кожу: — Я устал. Гермиона выпустила смешок и провела ладонью по его спине, растирая выпирающую лопатку. Блаженный холодок прошёлся по всему её телу, лаская неприкрытые участки кожи. Она так рада, что Том ждал её в тени. — Верю, Том, — она чуть отстранилась от него, поправляя шнурки на синей толстовке. — Может, тебе стоит снять её? Сегодня жарко, тем более, мы поедем в машине. Том задержал взгляд на её руках и пожал плечами, стянув толстовку черед голову, когда Гермиона закончила. Она подняла его рюкзак, что был небрежно поставлен на грязную землю, ожидая Тома, завязывающего кофту на талии. — Теперь пошли? — весело спросила она, когда он забрал у неё свой рюкзак. Прежде чем она успела сделать шаг назад, Том вновь заключил её тело в объятия, что на это раз были слишком крепки. — Ой. Том хихикнул и сильнее прижал её к себе, скрестив пальцы в замок на её спине. Гермиона аккуратно коснулась его плеч, пытаясь намекнуть, чтобы он ослабил объятия, но Том проигнорировал этот жест. Ну. — Том? Что ты делаешь? Он улыбнулся. — Обнимаю тебя, мама. Гермионе стало отчего-то не по себе. Дискомфорт сдавил грудную клетку, и она зашипела на него: — Мне больно, Том. Он закатил глаза и силой прижал её голову к своему плечу, поглаживая затылок свободной рукой. Она больше не улыбалась, наблюдая за силуэтом человека, что был виден за полупрозрачным, мутноватым стеклом деревянной двери в небольшом фойе позади Тома. Он подходил всё ближе. — Ты же можешь потерпеть ради своего любимого, единственного сына? Гермиона слегка оторопела от его слов. — Да, но... — Я так тебя люблю, мам, — вздохнул Том, перебив её, и позади него со скрипом открылась дверь. Сердце Гермионы защемило. Она неотрывно наблюдала за женщиной, что прошла мимо них, уткнувшись взглядом в свой телефон. Её тонкие волосы были небрежно собраны наверх, как у Гермионы, а на губах играла счастливая улыбка. В ней она, на своё несчастье, узнала бывшую жену Томаса — Меропу Гонт.