Штормовое предупреждение

       Объективно сказать, сколько прошло времени, я не могла. Может быть, не более нескольких минут. А может — больше пары часов! Во тьме такая штука, как время, деформировалась до невозможности, не оставляя ни шанса на ведение отсчета минут. Просто потому, что здесь были только я и только мои мысли. Хотя и себя я не видела — даже рук.        Но я не умерла. По крайней мере, после смерти не должна была ощущаться боль в порезанном льдом боку и отмороженных ногах, в порезанной ладони…        Хотя — надолго ли я жива, если очень вероятно помру от кровотечения? — …идиотки, — добрался до меня недовольный голос, совершенно незнакомый, и я встревоженно замерла: уже галлюцинации?..        Но тьма распалась. Яркий свет резанул по глазам; пришлось зажмуриться. Запах спирта и трав забился в нос, вскружил голову, и когда я вновь смогла открыть слезящиеся глаза, то поняла — лазарет. Очень напоминающий таковой. Широкие черные железные рамы на колесах с натянутой между ними плотной белой тканью с узором паутины, чистые койки с небольшими тумбочками, высокие стрельчатые окна, занавешенные той же тканью, что и на передвижных ширмах, широкие, раскидистые, похожие на перевернутых пауков люстры со свечами. Воск почему-то совсем не капал на пол, да и вообще не стекал по ним…        Вспышка молнии за окнами резанула по глазам, и я моргнула, отмечая, что окно мне заслонила чья-то фигура. Высокая (выше директрисы Гриффин как минимум на три головы) черноволосая женщина недовольно цокала языком, водя огромной ладонью с по-паучьи чудовищно длинными пальцами над моими посиневшими ногами.        Медленно до меня доходило произошедшее. Я не видела, куда делась Доркас, когда мы с Айси начали драться, но сейчас она стояла за спиной директрисы Гриффин, которая скрестила руки на груди и мрачно взирала на работу школьной… медсестры? Врача?        Я не знала, кто эта гигантская женщина с паучьими пальцами, чья холодная и липкая магия приводила в порядок мои ноги: естественный цвет возвращался прямо на глазах. Присмотревшись, я могла увидеть, как тяжелая магия тончайшими белесыми нитями-паутинками ложилась на кожу и растворялась в ней.        Получается, Доркас сбежала за директрисой Гриффин, а та заключила меня и Айси в ловушку тьмы, чтобы доставить в лазарет?.. Не думала, что побываю в этой «пирамидке» так скоро. — Не напрягайте голову, у вас она всё равно не работает должным образом, — язвительно посоветовала директриса Гриффин, очевидно, заметив отражение напряженной работы мысли на моем лице.        Стало как-то обидно, и я не удержалась: нахохлилась и по-детски надула щеки. Не такая я уж и идиотка! — Я буду наказана за драку? — спросила более насущную вещь.        Это реально интересовало больше восстановления картины произошедшего, и так более-менее понятной. Гриффин в притворном удивлении вскинула бровь и усмехнулась, посмотрев так, словно лишний раз уверилась в моем недалеком умственном развитии. — Если верить Дарси, ты защищалась. К моему великому сожалению из-за прибавленной работы, — холодно сообщила врач, закончив колдовать над последними ранами — над ладонью, из которой вытащила остатки разбитой чашки.        Раны затягивались прямо на глазах; даже застарелые следы на руках от прошлой Сторми истаяли в липкой магии хозяйки лазарета. — Айси напала первой, — упрямо подтвердила я, хмурясь.        В принципе, я не понимала, за что меня могут наказать, я действительно защищалась и не являлась зачинщицей, но мало ли… — Да-да, мы в курсе, — помахала ладонью Гриффин и взглянула на соседнюю койку, на которой с царственной осанкой восседала тема нашей беседы.        Айси выглядела абсолютно равнодушной, словно вымороженной изнутри, и даже тени следов от нанесенных моими молниями увечий я не могла разглядеть. Стало еще обиднее, чем от слов директрисы. — Сторми, ты защищалась и наказана не будешь. Айси же покинет вашу комнату и неделю будет посещать отработки целительницы Каракурт… — С чего вдруг я должна покинуть комнату?! — разъярилась Айси, тут же потеряв маску Ледяной Королевы, но почти мгновенно заткнулась под тяжелым взглядом Гриффин. — В отличие от тебя, Сторми и Дарси основательно обосновались в комнате… надеюсь, перед выпуском вы сотрете из спальни следы своего пребывания, — с намеком посмотрела на Доркас директриса, наверное, посчитав её инициаторкой появления рунных кругов в комнате.        Я с трудом скрыла переполнившие меня злорадство и торжество. Получи, ледяная стерва! Может, битву я и проиграла, но чудом, невероятной удачей, выиграла даже больше, чем могла мечтать. Айси выселят из нашей комнаты! — Конечно, директриса Гриффин, — покорно согласилась Доркас, но бросила на меня мрачный взгляд.        А мне что? Мне уже всё равно. — Приди сюда через две недели. В воскресенье, — внезапно сказала целительница, и я вздрогнула от прикосновения прохладных длинных пальцев к лицу; она могла сжать мою голову одной рукой — длина пальцев и ладони позволяли…        Каракурт вблизи оказалась пугающе красива. Помимо своих необычных пропорций тела, подчеркиваемых плотно облегавшим фигуру белым платьем, становившимся свободным только к подолу, где расходилось множеством кружев с мотивом паучьей паутины, целительница имела просто невероятно шикарные черные волосы, густые и длинные. А еще чудовищно длинные ресницы, обрамляющие холодные черные глаза… под которыми разместились три едва блестящих выпуклых черных точки. Даркар меня задери, да целительница, кажется, паучиха! Или очень близка к ним — и убранство лазарета на это непрозрачно намекает! — Хорошо. Конечно, — беспомощно пробормотала, не имея никакой возможности отказаться из здравых опасений и просто из-за проснувшегося любопытства: просто плановая проверка, что всё зажило без проблем, или что-то другое?.. — Каракурт? — нахмурилась директриса Гриффин, и целительница невозмутимо повернулась к ней, едва склонив голову к плечу, от чего тяжелая волна черных волос качнулась. — Да, директриса? — отозвалась Каракурт нежным, но как будто немного безжизненным голосом.        Гриффин нахмурилась еще больше, но внезапно её лицо разгладилось и стало абсолютно спокойным. Ну и что это был за молчаливый обмен мыслями? — Вы еще успеваете на занятия профессора Драма, — поспешила спровадить нас Гриффин и махнула рукой на стену, в которой тут же сквозь кирпичную кладку проступила дверь.        Нам не придется плутать по Облачной Башне в поисках аудитории?! Вот так подарок!        Очень бодро для чуть недавно не ставшей промороженным мяском на ледяном шампуре, я вскочила с койки и подхватила Доркас под локоток, затаскивая в дверь. Директрисе, очевидно, нужно переговорить с целительницей, а мне очень не терпелось на уроки! Прямо жить не могла без занятий. Ушла на перерыв после Зельеварения — и буквально чуть не умерла!        Меня не била дрожь и не трясло от ужаса от пережитой чудом смертельной опасности только потому, что внутри образовалась какая-то абсолютно не пугавшая, но засасывавшая всё в себя черная дыра. Сплошная пустота. Кажется, я просто перегорела?..        Айси с некоторым запозданием последовала за нами, и в кабинет профессора Драма мы зашли втроем… чтобы тут же разбиться на две группы и уйти в разные стороны. Доркас, что примечательно, последовала за мной, и я, в принципе, уже не сомневалась, что со мной она и останется.        Мы не опоздали, но вошли в кабинет одними из последних, из-за чего привлекли взгляды всех ведьм класса «Я». Где профессор-то пропадает? Судя по часам в аудитории, уже пятнадцать минут как вторник!        На мой мысленный вопрос ответил хлопок двери — и через аудиторию стремительно пронесся молодой мужчина, занявший место за кафедрой лектора. Высокий, в строгом черном костюме и коротком плаще, в белых очках, очень напоминавших текстурой… кость? Его черные волосы красиво блестели в тусклом свете подвесных люстр, как и сочетавшиеся со смуглой кожей темные глаза. — Моё имя Рубео Драм. Мы с вами имеем честь встретиться впервые лицом к лицу. Я преподаю у всех, начиная со второго курса, но вы могли слышать обо мне от старших учениц или директрисы Гриффин на Теории проклятий, — обворожительно улыбнулся он, говоря как-то очень вкрадчиво, иногда почти шипя, но не слишком резко и продолжительно. — Я буду вести у вас три предмета. Мы изучим магических существ, колдовскую тактику и стратегию, а также метаморфосимбиоз. Сегодня только первое и последнее, — многообещающим тоном сообщил Рубео и взмахнул рукой назад: появилась широкая черная доска, на которой белым проступил текст и подробная схема скелета существа с человеческим черепом на очевидно птичьем теле. — В конце года я устрою вам один экзамен, проверяющий усвоенные знания за все три предмета. Проходить он будет на Черном Грязевом Болоте — той его части, которая совсем рядом с Облачной Башней. Первым обитателем этих дружелюбных мест, с которым я вас познакомлю, является очаровательная гарпия…        Так и не выпитый кофе и пережитый стресс аукались сильным желанием положить голову на парту и тупо проспать оставшиеся пары с профессором Драмом. Он рассказывал очень интересно, даже неожиданно, вспоминая уже встреченных преподавателей и знакомство с учебной литературой, но его пары были самыми поздними! Очень сложно оказывалось не терять концентрации на Магических существах — и даже то, что на получасовом перерыве удалось подремать, не помогло на последующем Метаморфосимбиозе впитывать знания. Профессор, как назло, валил нас сложной теорией, которую, впрочем, охотно разжевывал, если какая-нибудь из ведьм задавала вопрос.        А еще он не скупился на похвалу и вообще старался быть настолько обворожительным и обходительным, насколько возможно. Даже назвал Доркас «сокровищем», от чего у меня побежали неприятные мурашки по коже и тихо затрещала молния на кончике пальца, словно желая впиться в улыбавшееся лицо преподавателя. Доркас тоже не выглядела смущенной или осчастливленной прозвищем, и на перерыве перед последней парой профессора Драма мы единогласно признали его «скользким типом». — Директриса Гриффин говорила, что его настоящая сущность — темный змей, и предупреждала, что лишь распоследняя идиотка поведется на его шарм, — припомнила занятия первого курса Доркас, а я присвистнула от точности данной мной мужчине характеристики.        Целительница — паучиха, профессор — змей. Потрясающий бестиарий! Хотя кому, как не магическому темному змею, преподавать метаморфосимбиоз — аналог трансфигурации из Гарри Поттера и Магических существ? — Наших он уже заметно очаровал, — усмехнулась, вспоминая восторженные лица однокурсниц. — Идиотки, — передернула плечами Доркас, презрительно скривившись.        Спорить я не стала, хотя отчасти ведьмочек понимала: мы буквально в женском пансионе, где из мужчин разве что старикашка Фортис и, вот, очаровательный змей Рубео Драм. Очевидно же, к кому будут питать симпатии лишенные мужского общества юные девы.        В пять пятнадцать утра профессор Драм очень пунктуально завершил лекцию по метаморфосимбиозу словами, что домашнее задание задаст в следующий раз. Кажется, этим он завоевал еще больше симпатий, но мне уже было безразлично. Хотелось только спать!        В комнате не осталось ни следа прошедшей битвы: даже выбитые мной окна оказались целенькими. Вот и славненько. Я и Доркас молча порадовались целостности спальни, и не говоря друг другу ни слова, переоделись и свалились без сил. День вышел не просто безумно насыщенным, но еще и долгим из-за непривычного ночного расписания. Перед сном я успела подумать лишь — насколько эффективны магические энергетики и сколько они стоят?..        Проснулась в час дня от будильника на тумбочке Доркас (мой собственный угробила Айси, и я не обзавелась новым; да что там, я даже на телефоне не подумала будильник завести). До завтрака в школьной столовке оставался всего час, а в ванной шумел душ… придется дождаться очереди на приведение себя в порядок.        Я лежала на матрасе, раскинув руки в стороны, и пялилась в потолок. Нужно не забыть записать в планер дату посещения целительницы Каракурт. Накупить бы еще подушек и какой-нибудь плед, чтобы уютнее было спать… Хотелось создать себе «гнездо» из подушек. Еще хотелось напиться и не вставать с постели до момента, пока меня не вернут обратно в родной мир, но это уже из разряда фантастического.        Ха, а когда-то я думала, что «фантастическое» — это исекайнуться в детский мультик.        Не прошло и пятнадцати минут, как Доркас освободила ванную комнату, своим появлением вытаскивая из болота нахлынувших переживаний. Верно, мне нельзя пока позволять себе расслабляться: скачусь в рефлексию, а то и депрессию. Пришлось отскабливать саму себя от постели и заставлять передвигать ногами в сторону душа.        Уже под бодрившими струями не самого прекрасного качества воды пришла мысль купить посуду и обычный или не очень электрический чайник в комнату. Чтобы не таскать кипяток через всю Облачную Башню с кухни! Это же так очевидно — купить электрический чайник в комнату, который легко наполнять из раковины в ванной! Оказывается, чтобы нормально соображать, надо высыпаться… хоть куда-нибудь, пф.        Список покупок непозволительно быстро рос и ширился, чего не скажешь об имевшихся у меня средствах. Что же, точно придется искать подработку. Попытать счастье в Магиксе завтра перед занятиями?.. В конце концов, сегодня они закончатся в полчетвертого, а не в пять утра! Будет время выспаться и встать пораньше.        Впервые увидев расписание, я мысленно смеялась: пропустить завтрак в два дня казалось просто невозможным. Но даже после вчерашних особо не напрягающих лекционных занятий становилось как-то не смешно. Пусть и поспала достаточно, все равно чувствовала себя сонной, и лишь голод подталкивал тело в сторону столовки. Вот же ж даркарово расписание, а домашку когда делать?! — Мерзость, — выдохнула, смотря без особого аппетита на невнятную кашу с небольшим количеством свежих ягод и очередной пахнувший травами отвар.        Вместо булочек или пирожков — хлеб с семенами, буквально едва попачканный джемом. Доркас была со мной солидарна, но мы обе не могли особо привередничать. Голод не тетка.        Мы сидели за столом где-то на среднем уровне, поленившись лететь вверх, но не захотев сидеть на нижних. По негласной иерархии школы, верхние платформы обычно занимали либо старшекурсницы, либо самые сильные ведьмы: ни те, ни другие не позволяли кому-либо быть над собой. Почему-то считалось, что слабые ведьмы не могут поддерживать левитацию достаточно долго, чтобы взлететь до верхних платформ столовой, но это бред: настолько слабых в Облачную Башню тупо не берут.        В любом случае наше место в местном рейтинге силы и авторитета позволяло подниматься достаточно высоко. Только вот смысл? На завтрак пришло слишком мало людей, чтобы особо выпендриваться. Да и я насчет такой фигни, в отличие от прошлой Сторми, парилась не слишком. Не было у меня подросткового желания самоутвердиться, покрасоваться… — Айси теперь живет в отдельной комнате, — нахмурилась Доркас с закрытыми глазами, подперев голову ладонью и упершись локтем в столешницу.        Я лениво покачивалась на стуле, держа ладонь на возмущенно урчавшем животе, и вскинула брови в ответ на такое заявление. Спохватилась, поняв, что она на меня не смотрит, и с громким стуком вернулась в нормальное положение, перестав раскачиваться. — Что? Откуда инфа? — вербально выразила недоумение, и тут же оказалась под презрительным взором Доркас. — Хоть немного слушай, что болтают, — прошипела она почти по-змеиному.        Я фыркнула. — Больно надо всяких слушать. Какое мне до них дело? — проворчала и отвернулась, скрестив руки на груди.        Но всё-таки совету Доркас последовала. После ночной драки с Айси магия ощущалась еще острее, чем прежде, и я уже интуитивно начинала понимать, как конкретно её использовать. Небольшое усилие над собой, напряжение каких-то внутренних ресурсов и четкое желание… и вот легкий сквозняк ласкает уши чужими голосами.        «Директриса точно благоволит ей! Она подралась со Сторми, но не наказана!»        «Да ей за это даже собственную комнату выделили!»        Сплетни в таком духе гуляли среди не проспавших завтрак учениц, и я нахмурилась. Айси наказали отработками у Каракурт, но… обидно, что ей досталась собственная комната. Совсем немного и больше подростковой частью, унаследованной от Сторми.        Если быть совсем честной с собой, я не переживала из-за итогов произошедшего. Свою территорию я защитила от посягательств, показала Айси, что грушей для битья покорно становиться не собираюсь, а остальное волновало мало. Да и в одиночной комнате как-то… одиноко? Я бы, пожалуй, не хотела оставаться наедине с собой. Не сейчас, когда столько психологических проблем сдерживают постоянная нужда что-то делать и находящаяся почти круглые сутки рядом Доркас.        Изменения в воздухе и сквозняке, несшем мне сплетни, ощутила сразу. Что-то едва липкое потекло по столовой, и я сосредоточила внимание на Доркас. Она сидела с полуприкрытыми глазами, прижав два пальца к виску (вспомнился некстати профессор Ксавье из совсем другой вселенной), и распространяла едва уловимые волны липкой магии. Не воздействуй я сама на воздух в столовой — и не заметила бы.        Внезапно до слуха донесся очень похожий на Доркас голос, но почему-то со стороны другой студентки, сидевшей на платформе чуть ниже нас. — А я слышала, что ей отработки у целительницы Каракурт назначили. Мало похоже на поощрение. Может, спросим у целительницы? — подговаривала незнакомая ведьмочка собеседниц.        И почти в одно время с ней уже другая ведьма, сидевшая платформы на две выше нас, предложила подругам пробраться в комнату Айси, чтобы посмотреть, как хорошо та обустроилась. В её предложении тоже ощущались магия и интонации Доркас. Филигранный саботаж!        Я в восхищении смотрела на невозмутимую Доркас, отнявшую руку от лица и вопросительно взглянувшую на меня. — Ты само воплощение вероломства, — сделала абсолютно искренний комплимент, пропитанный моим восторгом по отношению к ней.        Я предпочитала прямые столкновения, но Доркас не гнушалась чужими руками подмочить репутацию Айси… Наверное, я всё-таки ведьма на более глубинном уровне, чем мне думалось, раз действия Доркас так меня поражали. В положительном ключе. — Не подхалимничай, — хмыкнула Доркас, поднимаясь с места.        Только вот довольную улыбку она не скрывала.        До моего «любимого» Оккультизма оставалось часа два с лишним. На завтрак и перемещения между столовой и спальней мы потратили едва ли больше получаса… Оставшееся время надо было как-то с пользой провести, но хотелось только валяться в кровати и морально разлагаться.        Доркас этим и занялась, завалившись на постель и листая очередной глянцевый журнальчик. Я так не могла, испытывая тревожность из-за уровня своей магической подготовки, и силой и обещанием наградить себя вкусняшками уселась за рабочий стол, подтянув почти законченный конспект по Древним Заклятиям.        К моменту, когда уже нужно было спешить на Оккультизм, я успела даже осилить третью главу учебника по Древним Заклятьям за первый курс, но вот обещанную в награду сладость — шоколадный батончик, — жевать пришлось уже на ходу.        Пусть Доркас и знала путь в нужный кабинет, мы все равно опоздали к назначенному времени: на кабинете висело объявление, что сегодня занятие пройдет в тренировочном зале, а времени на путь до него мы на выходе из комнаты явно не закладывали… Бежать же на занятия гордая Доркас отказалась, не страшась даже наказания. Моё шило в одном месте резко протестовало против такой медлительности, но я только ворчала, шагая рядом. Без нее искать тренировочный зал буду еще дольше…        Прозванная «беспощадной» профессор Заратустра… не ругалась на нас, а лишь попросила поскорее занять места. Одна из ведьм довольно громким шепотом обозвала нас «любимицами», и память Сторми услужливо вкинула ассоциацию, что — да, действительно любимицы. Почему-то Заратустра благоволила Трикс и еще одной девице, чье имя Сторми не потрудилась запомнить. Она вообще не знала одноклассниц по именам: хватало своего близкого круга общения в лицах «сестер», а остальные, похоже, не казались интересными в принципе.        Профессор Заратустра продолжила прерванную нашим появлением речь, и я немного засмотрелась на неё. Высокая и худая, в длинной темно-бирюзовой водолазке с немного голографическим блеском, в того же оттенка расклешенных брюках — но в темно-розовых туфлях, под цвет которых была лента, обвивавшая талию на манер пояса. Как и многие другие преподаватели и даже старшекурсницы, бледная и предпочитающая темный макияж. Сторми нравилось, что Заратустра отдавала предпочтение фиолетовым теням и помадам, хотя сама она больше любила бордовые оттенки. А вот лично мне нравилась прическа преподавательницы — синие волосы, уложенные в аккуратный боб с челкой. Вся профессор излучала какой-то вайб 70-х и казалось красивой: даже шрам под левым глазом придавал ей шарм, а не уродовал.        Не ожидала от себя, что практикуемый местными стиль настолько быстро придётся мне по душе…        Но от размышлений и чуть ли не поедания взглядом преподавательницы, отвлекли, собственно, слова этой самой преподавательницы: — Сторми, выйди в центр зала, — потребовала она, и я не сразу догнала, что зовут меня. — Миша, — как-то чуть ли не полузадушенно пискнула, послушно подскакивая с места и несясь к профессору. — Что? — удивленно спросила она, держа руки на груди скрещенными. — Ну… мне не нравится «Сторми», — тихо пробормотала, ощутив себя глупо.        Поправить получилось как-то на автомате, язык выпалил мысль раньше, чем мозг осознал, что говорить это не следует. Уж не преподавателю точно! Но сказанного не воротишь, тем более на «Сторми» я действительно с трудом откликалась. На «Мишель» и «Мишу», правда, не знаю, смогу ли. Но последнее хотя бы звучит ближе, роднее. — Хорошо, Миша, — озадаченно согласилась Заратустра, не став спорить, и я быстренько заняла место в центре зала, как от меня и требовали. — В прошлом году мы вскользь прошлись по теме гримуаров. В этом мы посвятим этой теме больше времени и внимания, а также сможем даже немного поработать с ними. Ст… Миша, вытяни руки. Я призову гримуар, — отвернулась от аудитории ко мне Заратустра.        Руки, конечно же, я послушно вытянула, но сама думала о том, что успела прочитать в Оккультизме за первый курс. Как раз первая глава расписывала всю опасность гримуаров, запрет на их создание в Магиксе и огромном списке других планет; за хранение и применение уже существующих гримуаров, ну, подавляющего их числа — тоже ждала уголовная ответственность.        От чего возник вопрос… а мне точно безопасно взаимодействовать с гримуаром?        Зловещая черная книга появилась перед глазами из ниоткуда. Игнорируя законы физики, она начала плавно опускаться в мои ладони. Я не ощущала ни жара, ни холода, однако чем ближе к коже становилась непроглядно черная, будто поглощавшая весь свет обложка книги, тем отчетливее чувство, словно ладони наполняются водой. Хотя, конечно же, никакой воды не было. — Гептамерон. Гримуар о магических элементах, — представила нам книгу Заратустра, как раз в тот момент, когда том наконец лег в ладони весьма заметной тяжестью. Я напряглась; молнии совершенно непроизвольно забегали по рукам. — Гримуар этот очень капризен, но легко склоняется перед силой, особенно перед теми, которые воплощают элемент или наиболее близко проистекают к нему…        Пока профессор продолжала лекцию, книга в моих руках становилась всё тяжелее, а молнии уже чуть ли не сплошным коконом оплетали руки. Ни мне, ни магии внутри меня Гептамерон не нравился, и я нахмурилась, когда поняла, что зал с однокурсницами и Заратустрой начал кружиться.        Даркар подери, да это у меня голова кружилась!        Яркая вспышка — и в лицо полетело удушливое облако дыма и раздражающий запах горелого. Тяжесть из рук исчезла, как и понимание того, что происходит. В какой-то момент я потеряла ощущение времени, лишь ощущала щекотку, как если бы маленькие электрические разряды продолжали выплясывать на коже рук…        Не узнать лазарет было невозможно. Очень уж запоминающееся место, да и запахи здесь витали вполне определенные. Я расслабленно лежала на кушетке, возможно, даже на той же самой, что и недавно. Помимо знакомой компании в лице целительницы Каракурт и директрисы Гриффин, присутствовали Заратустра и, кажется, её сестра Эдилтруд. Несмотря на разные прически и цвет волос, ну, и еще по мелочи, женщины выглядели безумно похожими. — Не прошло и двух дней с начала занятий, а ты уже пытаешься угробить студенток! — выговаривала Эдилтруд своей сестре, на что та гневно сжимала кулаки. — Я выбрала самую сильную и способную ведьму на потоке, у неё должна была быть наивысшая защита от гримуара среди однокурсниц! — стала оправдываться Заратустра.        Её заметно трясло. — Где же ты увидела самую сильную? Лежала бы такая сейчас здесь полумертвая! — с превосходством хмыкнула Эдилтруд.        Между сестрами, как я слышала, существовало вечное противостояние, и встретить их не ругающимися — большая редкость. Как только Заратустра выделяла любимиц, Эдилтруд вносила их в список тех, с кого будет спрашивать строже всего и придираться по мелочи. Работала схема и в обратную сторону. Я поморщилась, понимая, что с профессором Эдилтруд будет «весело». — Попрошу, она очень даже живая и уже пришла в себя, — пробиравшим до дрожи ледяным тоном поправила профессора Эдилтруд целительница, и я беспомощно уставилась на неё.        Она смотрела спокойно, не демонстрируя ни злости, ни недовольства. — Не ожидала увидеть тебя здесь так скоро, но твое состояние оказалось серьезнее прогнозируемого, — сообщила она, и я напряглась еще больше.        Что там со мной такое? Умираю? Проклята? Или… нет, заподозри подмену, я бы оказалась… ну хотя бы связана? — Что за ритуал ты провела, Сторми? — мрачно осведомилась Гриффин, постукивая указательным пальцем одной руки по щеке, а другой обнимая себя за талию.        Я уставилась на неё, даже не пытаясь изобразить удивление: была поражена подобным вопросом, и более того — понятия не имела, какой ритуал провела Сторми! Сама бы хотела знать!