Времена грёз 1 том

Геката До восьми лет я не знала своего отца. Точнее, я знала, что он есть. Что он любит меня и маму, что он очень сильный и оберегает нас, по-своему, на расстоянии, но, если нужно, он обязательно придет, поможет и спасет. От чего бы то ни было. Ведь благодаря ему я появилась на свет. Так говорила мама. Я ей верила и тоже любила, как могла. Со всей своей детской наивностью. Любила тот мифический образ, что она показывала мне, и даже не задумывалась о том, кем же он был на самом деле. Папа просто есть, он существует, и в него нужно верить, и я верила, ведь видела его в мелочах. В янтарных бусах на шее мамы, в своих волосах цвета воронова крыла, в рассказах мавок, что с тоской вспоминали о нем, в расписанной его рукой колыбели с васильками и лавром, в коротких записях незнакомыми буквами на пожелтевшей бумаге. Я даже пыталась повторить этот почерк, но выходило неважно, поэтому я просто оставила все как есть. Как еще один артефакт, напоминающий о том, что папа существует. Мне он представлялся абсолютно всемогущим, всесильным и смелым магом, что пришел в эти земли много лет назад. Действительно много, ведь для ребенка восемь лет — целая жизнь, есть с чем сравнить. И так я считала долго, очень долго, ведь сколько себя помнила, его не было рядом со мной. Хотя у других детей отцы были вместе с семьей, но, видимо, они были не настолько сильны, как мой. По-настоящему узнать его я смогла лишь перед восьмым Днем рождения, когда мой дар впервые проснулся. — Гета, мне нужно будет отлучиться на рынок, пока меня не будет, принеси немного воды. Только будь осторожнее, наш колодец зарос, поэтому сходи лучше к дальнему, много на себя не бери, нам вода нужна только на ужин. Мама, сняв фартук, поправила свое выходное платье и поспешно собрала корзину с цветными склянками лекарств на обмен. Наблюдая за ней, я невольно задумалась о своем предстоящем Дне рождения. Судя по тому как много всего она хочет обменять, на праздник мама задумала что-то особенное. — Хорошо, возьму ведерко поменьше. Поелозив на стуле и сгорая от любопытства, я постаралась отвлечься, вернувшись к травнику передо мной. Записи в нем, сделанные многими ведьмами до меня, дополняли друг друга, иногда переписывались и перекрывались посланиями для ведьм помладше. Высушенные стебельки и листья, приклеенные на рыбий клей к страницам, каждая из женщин рода обновляла вручную, как только выучивала все растения в книге. Мама осторожно погладила меня по голове и, поцеловав в макушку, строго глянула на кота. Со всей возможной серьезностью зверь кивнул ведьме, подтверждая, что проследит за мной, пока ее нет. — Вот и ладушки, как вернусь, могу почитать тебе что-нибудь из отцовских заметок, но только после ужина. Охотно покивав в ответ, я встала, чтобы проводить маму до ворот, и уже после, вернувшись к травнику, решила дочитать страницы о бессмертнике, прежде чем пойду за водой. Летний зной разогрел улицу, но дома все еще было прохладно, лишь из окна чувствовались теплые дуновения ветра, ласково касающиеся моего лица и тонких листов бумаги на столе. Сама того не заметив, я уснула, сложив голову на руки и подгоняя себя мыслью, что еще чуть-чуть посижу и обязательно схожу за водой. Васька, разморенный все тем же полуденным солнцепеком, растянулся на подоконнике рядом, и мне показалось, что прошла всего пара минут, но когда я вновь открыла глаза, часы на стене показали пять часов вечера. Мама вот-вот должна была вернуться, а я все еще сидела за травником. — Ой… Вася, если я не успею вернуться вовремя, задержи маму! Подорвавшись и резко хлопнув книгой, я побежала за ведром для воды. На ходу подхватив косынку, я наспех повязала ее на голову и вылетела на задний двор. Летний зной уже спал, давая дорогу солоноватому ветру с моря, и, вдохнув полной грудью, я повернулась в сторону дальнего колодца, но тут мне на глаза попался «заросший», как говорила мама. Опасливо оглядевшись, я, недолго думая, прыгнула на тропинку к нему и быстрым шагом прошла вперед. Сам колодец находился недалеко, построен из простого серого камня, взамен деревянного, обрушившегося пару лет назад. Козырек над ним аккуратный из красной черепицы, а по бокам у стен действительно раскинулся терновник, да так сильно, что поглотил больше половины отверстия шахты. — Ну, была не была… Остановившись у колодца, я машинально заглянула внутрь и потянулась к вороту. На миг ветер с моря неожиданно стал холоднее, будто сейчас и не лето вовсе, а начало осени. Поежившись, я замерла, пережидая неприятные мурашки по телу, и невольно прислушалась к шелесту терновника. Чуть пошевелившись, кусты стали выглядеть как-то слишком угрожающе, и, оглядевшись, я подобрала палку, чтобы немного отодвинуть их от себя. В этот момент мне показалось, что кто-то шепчет рядом, и голос, слабый и хриплый, отражается эхом от каменных стен. — Кто здесь? Вздрогнув, я вновь заглянула вниз, перегнувшись через стенку и пытаясь рассмотреть в черной глади силуэт говорящего, но мрак, сгустившийся на дне, и тень, падающая от козырька, не давали понять, есть ли кто-то внутри. Едва я решила, что мне показалось, как голос стал чуточку громче, и к нему добавился еще один и еще. Они все что-то шептали, тонко и жалобно, будто уже давно сидят в этом колодце без возможности выбраться наружу. В ужасе я попыталась отшатнуться, взявшись за стойку козырька, но вместо этого в руку больно впился терний, и, вскрикнув, я отдернула ладонь, инстинктивно дернувшись в бок. Вторая рука скользнула по влажной кладке, лишая равновесия, и спустя всего секунду я сама ухнула вниз в черную пропасть колодца к незнакомым голосам, успев только сжаться для падения в воду. Через несколько безумно долгих мгновений ледяная гладь сомкнулась над головой, принимая меня в свои холодные объятия. Боль мелкими иголками прокатилась по телу и особенно по кровоточащей ладони, будто смакуя мою рану. Что-то вцепилось в подол платья, шепот превратился в крик на тысячу глоток, он будто бы исходили от самой воды. В панике я приложила все силы, чтобы вынырнуть и сделать глоток воздуха, ухватившись за каменную кладку, тут же ощутив, как отвратительный, гнилостный запах ударил в нос. — М-мама! К ногам под водой что-то прикоснулось, боль внезапно врезалась в кожу, и я беспомощно всхлипнула, из последних сил хватаясь за выступающий камень. Навряд ли кто-то услышит меня здесь, но я пыталась продержаться еще чуть-чуть в глупой попытке не умереть. — Ва-ася! Кто-нибудь! Помогите! Стараясь дышать только ртом, я подняла голову и в слабом отблеске света впервые увидела, как выглядят мои руки и рукава. То, что я приняла за воду, было больше похоже на загустевшие чернила, словно ради чьей-то злой шутки наполнившие колодец. Гнилостный запах разложения и черная, как уголь, слизь, будто ощутив мой нарастающий ужас, начали подниматься, отбирая у меня последние шансы на выживание. Что-то, что держало мой подол, резко натянуло его, утягивая меня вниз, и лишь в последний момент просвет над моей головой исчез. Теряя сознание, я успела протянуть ладонь к чьей-то веснушчатой руке, крепко схватившей меня и потянувшей наверх. Удушье и странные звуки заставили меня проснуться, но, открыв глаза, я не узнала пейзаж. Черные плотные тучи освещали только редкие молчаливые молнии, оглядевшись, я обнаружила себя на берегу с множеством острых камней и угольным песком. Прилив, представлявший собой всю ту же отвратительную слизь, новой волной почти добрался до меня, заставляя встать и отойти подальше. — Где я… Сделав еще несколько неловких шагов, я запрокинула голову, чтобы рассмотреть неровные ряды скал, обрамлявших небольшой пляж. Где-то там, далеко над ними, раздались чьи-то молитвы, и, кажется, пошевелилась тьма особенно густых облаков, сплетаясь в гибкий извилистый отросток. — Ты потерялась, дитя? Голос, спокойный и вкрадчивый послышался совсем рядом. Повернувшись к краю берега, я заметила мужчину в темно-сером плотном хитоне. Его внешность показалась мне приятной, добрая, понимающая улыбка и веселый взгляд внушали доверие. Черные волосы волнами спускались до плеч, а черты лица были невероятно знакомы. — Папа? Улыбка мужчины стала еще шире, и он осторожно приблизился ко мне, протянув руку. — Идем со мной, дитя, я помогу тебе. Странный сгусток на небе резко дернулся, и чей-то далекий крик донесся до нас. Незнакомец невольно оглянулся, увидев мой испуг, и его лицо внезапно исказилось. Оно больше не было настоящим, превратившись в театральную маску с неестественно широкой улыбкой и щелками глаз. — Вы не мой отец. Дернувшись назад, я чуть не упала, пытаясь отойти подальше, а мужчина медленно повернулся ко мне. — Я лучше него. Твой дар просыпается, и только я могу тебя от него исцелить. — Хватит! Замолчите! Брови на маске дрогнули, а из-под щели у подбородка вытекла такая же черная слизь, как и в океане. Незнакомец тяжело вздохнул и вытянул руку, внезапно оказавшись ближе. Его ладонь дернулась к моей шее, но кто-то другой схватил меня сзади и резко выдернул из этого странного сна. Теперь я обнаружила себя в чужом лесу на берегу озера. Молодой парень, едва ли старше меня, прошел мимо, отряхиваясь и стараясь привести себя в порядок. Он выглядел уставшим, взлохмаченным и безумно несчастным, настолько, что, кажется, не заметил меня. — Здравствуй… Незнакомец молча присел у воды и осторожно зачерпнул ее в ладони. Присмотревшись к новому лицу, я вновь заметила знакомые черты и с еще большим ужасом ждала, когда оно обернется маской. — Ты закончил? Из травы выполз уж, а чуть позже к нему спустилась голубка, но ни один из них не видел меня, будто я была лишь незримым призраком. Наблюдая за ними, я тщетно пыталась понять, что происходит, но лишь сильнее тревожилась за судьбу парня передо мной. Выслушав просьбу посланников, я дождалась, пока незнакомец уйдет, и вновь отступила в воду. Вместо леса передо мной разлилась огромная река с множеством рукавов, ручьев и ответвлений, переплетающихся друг с другом. Позади же эта река оказалась единым потоком. Всё это, прошлое и будущее, лежало как на ладони, готовое рассказать о своих секретах прямо сейчас. Марья Вернувшись с рынка, я прошла в дом, но не увидела там ни Гету, ни фамильяра. Заглянув в комнату и проверив кухню, я заметила, что ведро, которое обычно брала дочь, также отсутствовало. — Опять всё в последний момент делает. Облегченно выдохнув и рассчитывая, сколько еще потребуется купить для праздника, я поставила на стол корзинку и достала из нее несколько баночек меда. Из открытого окна вдруг повеяло прохладой, а сердце кольнуло тревогой. С ужасом прислушавшись к своим чувствам, я ощутила что-то недоброе и пугающее рядом, но не могла понять, что именно происходит. В панике я подумала о Гете и, не обнаружив ее магией поблизости, испугалась еще сильнее. Не теряя больше ни минуты, я повернулась к выходу, но не успела сделать и шага, как дверь отворилась, и на пороге появился высокий рыжий парень. На руках он держал Гету, и я едва ее узнала, перепачканную в черной слизи, безвольно лежащую, как тряпичная кукла. — Ма-ам. Чуть скрипучим, нечеловеческим голосом парень позвал меня, крепче прижимая девочку к груди и тяжело дыша. Испуганные зеленые глаза и умоляющий взгляд заставили меня крепче схватиться за край стола. Меня будто окатило ледяной водой, по телу прошла мелкая дрожь. Я надеялась, что навсегда оставила в прошлом нежеланного сына. — Васька… На негнущихся ногах по какому-то наитию, я подошла к ним и удостоверилась, что Гета все еще дышит, но, прикоснувшись к слизи, тут же ощутила обжигающую боль. — Ох… Вася, нам нужно смыть все, сейчас же. Отнеси ее в баню, я пока позову на помощь. Понятливо кивнув, парень пересек кухню и скрылся за дверью. Я же бросилась к запрятанному глубоко на полках пузырьку из темного стекла и вылила на руку несколько капель крови. — Позови хозяина, расскажи о беде. Кровь на ладони дрогнула и, вытянувшись в маленького стрижа, мигом упорхнула в открытое окно. Ньярл Я прибыл к ведьминому дому так быстро, как только смог, и едва постучался в ворота, увидел на пороге встревоженную Марью. — Проходи скорей. Вцепившись в мою руку, девушка потянула меня в дом, но даже так мельком я заметил ее заплаканные глаза, а тонкие пальцы дрожали в моей ладони. — Мари, все хорошо, я помогу тебе. Стараясь ободрить ведьму, я сжал ее руку крепче и вошел на кухню, тут же наткнувшись на рыжего парня лет восемнадцати. Незнакомец, еще секунду назад встретивший меня у дверей, испуганно шарахнулся в угол, опустив голову и стараясь не попадаться мне на глаза. — Васька? Я хотел было подойти к нему, но Марья потянула меня в комнату, и я покорно пошел за ней, оставив зарубку в памяти: проверить, как дела у этого перевертыша. Заглянув в спальню, первое, что я увидел, были черные длинные волосы, разбросанные по подушке. Девочка на кровати инстинктивно сжалась, почти не показываясь из-под одеяла. — Хватит… Замолчите…. Послышался тихий судорожный всхлип, и я поспешил сесть рядом, откинув одеяло и обняв ребенка. Когда я уезжал отсюда, она была еще младенцем, будившим нас рано утром и засыпавшим, едва возьмешь на руки. Несмотря на то, что время пролетело для меня почти незаметно, Гета неумолимо выросла, став очень похожей на меня. Потянувшись сознанием к дочери, я постарался снять боль и сильнее прижал к себе. — Ее дар проснулся, поэтому придется подождать, пока сила успокоится. Приготовь что-нибудь от жара и бульон, я покормлю ее, как только она проснется. — Хорошо, сейчас. Марья, быстро кивнув, скрылась на кухне и загремела посудой. Я чувствовал ее тревогу, но сейчас мне стоило сосредоточиться на Гете. Что-то было не так, и, прислушиваясь к ощущениям, я будто бы замечал чужое присутствие где-то на краю разума. Пытаясь поймать ускользающую мысль, я не сразу осознал, как сильно что-то колет правую ладонь. — Вася! Взяв девочку за руку, я развернул ее ладошку и увидел несколько глубоких уколов на коже. Брат Геты робко заглянул в спальню, стараясь не смотреть на меня и боясь, словно огня. — Подойди ближе, не бойся, я знаю, ты помог Гете, и я благодарен тебе за это. Васька вздрогнул и неловко подошел ближе, присев рядом с кроватью. Я показал ему ладонь дочери и раны на ней. — Чувствуешь что-то? Парень внимательно посмотрел на уколы и опасливо прикоснулся к ним, тут же отдернув руку. Бессильно открыв рот, он попытался что-то сказать, но, быстро сдавшись, расстроено выдохнул, впервые взглянув мне в глаза. — Да-да, что-то инородное, я тоже это ощущаю. Сможешь вытянуть? Неуверенно опустив глаза, Вася пожал плечами, сжав в руках край своей рубашки. — Ну же, Вася, мне нужна твоя помощь, я хочу, чтобы ты умел находить и избавляться от проявлений Завесы. Ты демон, и тебе это не навредит, даже наоборот, если сможешь съесть эту штуку, точно станешь сильнее. Сможешь защищать Гету и дальше. Внимательно рассмотрев ладошку, парень поджал губы и вновь прикоснулся к ней. Тонкой нитью чернильные кляксы опутали пальцы и растворились в бледной коже. Вася поморщился и недовольно втянул голову. — Молодец, я понимаю, это неприятно, но ты хорошо справился. Спасибо. Сев в постели поудобнее, я устроил Гекату на коленях, поддерживая ее одной рукой, а второй приобнял мальчишку за плечи. — Отдохни, ты заслужил это. Васька неуверенно посмотрел на меня, но все же лег рядом, смущаясь и бросая опасливые взгляды на выход из комнаты. — Не бойся, она тоже не злится на тебя, дай ей время привыкнуть. Потрепав рыжую голову парня, я постарался успокоить его и ободрить, но в этот момент Марья заглянула в комнату. — Стоять! Затравленно взглянув на ведьму, Вася попытался встать, боясь показываться ей на глаза, но, вцепившись в воротник его рубахи, я не дал мальчишке сбежать и обернуться в кота. Марья, от неожиданности чуть не выронив лекарство, поджала губы и молча перевела взгляд на дочь. — С Гетой все будет в порядке, не переживай, Завеса не смогла ей навредить. Нужно лишь немного времени. — Х-хорошо. Девушка подошла ближе и, поставив на прикроватную тумбочку пузырек, села на противоположный от Васи край постели. — Мари… — Я не готова сейчас об этом говорить. — Тебе и не нужно. Вздрогнув, ведьма несмело подняла взгляд на сына. Она, как и я, чувствовала, что он не человек и таким, как мы, никогда не сможет быть, но то сознание, что досталось ему от ребенка и фамильяра, было всецело предано ей. — Даже если так, он стал постоянным напоминанием о моем поступке, но сколь бы сильно не терзала меня совесть, я не жалею о нем. Отвернувшись, Марья вновь обратилась к дочери и осторожно прикоснулась к ее лбу. Тихо всхлипнув, Гета приоткрыла веки и сжала в руках мою рубашку. — Такой огромный костёр, там было так жарко… — Костёр? — На площади. Ведьма удивленно посмотрела на девочку, явно не понимая, о чем она говорит, но мое сердце пропустило удар. Осторожно вытерев слёзы дочери, я внимательнее присмотрелся к ее глазам, но вместо зеленого янтаря увидел лишь темные воды моря Скай. — Как много ты видишь? Опустив взгляд, Геката громко шмыгнула и отрицательно покачала головой. — Я видела медведицу… Растерянно открыв рот, я хотел было переспросить, что это значит, но Гета заплакала еще сильнее. Марья, стараясь скрыть свою тревогу, села ближе и осторожно обняла дочь, пытаясь ее утешить. Впервые я не знал, как мне поступить, и даже приблизительно не представлял, чем могу помочь той, что вынуждена была увидеть мое прошлое. — Гета, Гета, прошу, дай мне хотя бы на время ограничить твои видения, тебе нужно отдохнуть. Потянувшись к сознанию дочери, я постарался ненадолго заглушить этот жуткий поток воспоминаний, но неожиданно среди них увидел и то, чего еще не случилось. Едва осознав это, я тут же постарался усмирить разбушевавшиеся способности Геты и дал ей возможность прийти в себя. — Выпей немного воды и постарайся уснуть, я научу Васю отгонять кошмары, и там во сне тебя ничто больше не побеспокоит. — А ты? Папа, ты не уйдешь? — Не уйду. — Т-точно? И никто не придет? Не будет того страшного берега? — Точно-точно, я обещаю. Мы все будем рядом с тобой и никому не дадим в обиду. Медленно успокаиваясь, Геката дождалась, пока Марья принесет воды и, всхлипывая, послушно запила лекарство. Ведьма погладила дочь и, пристроившись сбоку, положила голову на мое плечо. Я знал, она не могла уснуть, пока Гета не приходила в себя, так что ей тоже не мешало бы отдохнуть. Вася несколько растерянно взглянул на меня, явно желая как можно быстрее уйти, но я дал ему знак лечь рядом. — Неважно в какой форме ты будешь, я уже пообещал тебя научить. Смутившись, парень ненадолго замялся, но все же сел рядом со мной, приготовившись слушать, и всего несколькими движениями я показал ему, как можно помочь уснуть и как отогнать неприятные сны. Вася, даже несмотря на свою странную природу и неумение полноценно говорить, оказался достаточно сообразительным, что, видимо, досталось ему от демона. Фамильяры, служащие ведьмам не первое поколение, должны хорошо разбираться в проявлениях магии, что он и продемонстрировал мне. — Молодец, из тебя получится отличный старший брат для Гекаты. Гета, что-то пробубнив на грани сна, обняла меня крепче, тихо засопев. Васька, неловко пряча глаза, едва сдержал улыбку, но зардевшиеся уши тут же выдали его смущение. Взяв еще одно одеяло, он накрыл нас с Марьей и, снова перекинувшись в кота, забрался на мои плечи, словно диковинный меховой воротник. — Ну хотя бы так. Почесав фамильяра за ухом, я наконец-то смог выдохнуть, чувствуя, как паника окончательно отпускает этот дом. Впереди предстояло еще обучить Гету ее дару, помочь справиться с этой ношей, но это все было потом, сейчас в минуту покоя я вновь мог позволить себе быть счастливым в кругу своей семьи.