Времена грёз 1 том

Утро встретило меня шумом в коридоре, от которого я не смогла спрятаться ни под подушкой, ни накрывшись одеялом. Дни без тяжелых тренировок Аван были нечастым явлением, и я старалась выжимать из выходных максимум, отсыпаясь, пока не станет тошно, но видимо сегодня не суждено было это сделать. — Чертовы праздники. Это важный день, Софи. — Я помню, самый длинный день в году. Неохотно открыв глаза, я посмотрела на дрожь теней в свете солнца и лениво протянула ладонь к ним, ощущая тепло ярких лучей и наблюдая танец пылинок в воздухе. Надо бы вставать или хотя бы пойти умыться, но разбуженный разум вцепился в последние воспоминания Ньярла, не желая их отпускать. — Ты правда забрал ее силу? Правда. Мучительно медленно соображая, я провела пальцем по рисунку ковра, повторяя незамысловатый узор. — И она вышла замуж за принца? Да. — Который стал королем? Верно. Еще несколько секунд я попыталась осознать услышанное, и едва в моей голове сложился пазл, дернулась, резко сев в постели. Сон будто рукой сняло. — Подожди, но Каин и Аван это же их дети? Кажется, тренировки на тебя влияют негативно. — Нет, послушай, они же наследники светлых. Браво, Софи. — Хватит смеяться! Это же не шутки, они правда дети Адама? Если бы Каин остался в Целестии после рождения, он был бы нынешним королем. — Боже… Закрыв ладонями лицо, я потерла глаза, окончательно просыпаясь. Новость была слишком ошеломляющей для того, чтобы относиться к ней так же спокойно, как и Ньярл. — Он должен был быть королем, но кто на троне сейчас? Его младший брат, Авель. — Какой… кто? Младший брат Каина и Аван. По телу пробежали мурашки, заставив поежиться и сильнее сжаться на постели, а голова внезапно опустела. Как это брат? Их же только двое было, я не слышала еще об одном Блэквуде. Он не Блэквуд, и после того, что он сделал, я никогда не признаю его частью семьи, несмотря на то, что это дитя Лилит. А он…он… как? Маг разума, устроивший Адама в качестве наследника. Устроивший? От первых двух детей он избавился, едва они родились. Почему? Придворный маг увидел в них темный дар. И всё? И всё. Глаза неприятно защипало. Утро, и без того начавшееся сумбурно, решило меня окончательно добить новостями. Захотелось бросить все и снова лечь спать, притворившись, что я этого не слышала. Не верю, что кто-то мог так легко отказаться от собственного дитя из-за дара. Мне казалось, на твоей родине и за меньшее могли отказаться от ребенка. Да, но… это же король, как он вообще это объяснил остальным? Неужели он совсем не думал о последствиях и о том, что это его дети, его плоть и кровь? Официально у королевы был выкидыш, придворные ей посочувствовали и стали ждать нового наследника. Адам совсем ее не любил? Любил, просто недостаточно, чтобы понять. Он принял то, что Лилит была когда-то некроманткой, но темного наследника иметь не хотел, поэтому сделал то, что посчитал нужным. Это нечестно. Светлые никогда не поступают честно, даже если связаны с тобой кровью. Встав с постели, я на подгибающихся ногах прошла в ванную и не глядя повернула кран, чтобы набрать воды. Линия Блэквудов выстроилась перед внутренним взором, и трагедия, случившаяся несколько лет назад, показалась еще ярче и болезненней. Авель знает о том, что у него есть брат и сестра? Нет, а если бы и узнал, то навряд ли обрадовался. «Мы угроза для него…» Случайно подслушанный разговор Каина и Аван резанул память, заставив внутренне похолодеть. Она пыталась уговорить брата рассказать всё Авелю? Видимо, так. Но зачем? Я не знаю. Аван в конфликте Сомны и Целестии всегда стремилась решить все миром без лишней крови, и что теперь творится в ее голове, я не представляю. Зеркальная гладь достигла почти края ванны. Скинув с себя пижаму, я залезла в горячую воду и попыталась расслабиться, чувствуя, как напряженное тело медленно отдается приятной неге. Авель захватил родную страну матери, убил прадеда, пытал старшего брата в плену, и все это ни на йоту не осознавая, что вредит собственной семье? Не представляя, что вы вовсе не чудовища, не страшные темные твари, а такие же люди, как и он сам? И что у него с Сомной гораздо больше общего, чем у любого целестинца? К сожалению. Мысли в голове походили на разбуженный пчелиный рой. В какой-то момент я даже решила, что стоит ненадолго окунуться под воду, чтобы это жужжание и тревога от меня отстали, но растревоженный разум вновь и вновь цеплялся за кусочки пазла, пытаясь собрать полную картину уже нынешних событий. — Боже, не-ет… нет-нет-нет-нет, во что я ввязалась… Закрыв лицо ладонями, я откинула голову на бортик ванной и застонала так протяжно и мучительно, что это наверняка было слышно даже в коридоре. Софи? — Я должна убить Авеля? Правда? Каин сказал мне… сказал убить светлого короля, своего брата. Боги… Ты можешь не говорить это вслух? — Не могу, я хочу выть от этой истории, я ненавижу этот чертов мир. Землевладелец и пастух белых овец, я до конца не хотела верить в это дерьмо. Софи, прекрати. — Я всего лишь неудачница, влюбившаяся в своего препода, я не нанималась разгребать все это, боги, я так хочу домой… Сознание Ньярла вытеснило мое, оставив меня стенать в темной комнате, полной свечей, но я была и не против. Настроение резко ухудшилось, а желание лечь в апатии и разбить что-то в гневе не давали определиться с тем, как нужно выразить свои эмоции, чтобы стало легче. Я никак не могла повлиять на ситуацию, будто иду вслепую, но чужая воля ведет меня по этой темноте, правда, совсем не так, как нужно мне. Хотелось опустить руки, сбежать, деться хоть куда-нибудь от этой семьи, но вместе с этим путь Ньярла накладывался на мой собственный, заставляя из упрямства и ненависти всё же двигаться вперед и прокладывать свой путь силой, вырывая свою жизнь из чужих рук. Хватит истерик, Софи. Ты говоришь как Каин! Значит, он был прав. Прекрати, Софи, ничего не изменилось, ты знаешь больше, видишь больше, и я все еще с тобой, я помогу тебе. Но это все из-за тебя! Софи! Я неправа? Я никогда не хотел такой участи. Ни тогда, ни сейчас. Я не был рад, обретая это жалкое подобие жизни в твоем теле, где я даже не гость, а лишь смотритель, вынужденный лишь наблюдать за чужим выбором. Ньярл… В последние годы своей настоящей жизни я желал лишь покоя и смерти. Я не видел своего дальнейшего существования, и все, кто мне дорог, были обречены погибнуть в той войне. Я знал, что уход Аван сильно ослабит Сомну, и не смог передать свое оружие Каину. Всё, что мне оставалось сделать, спасти хоть кого-то, пускай и ценой собственной жизни, я не был против. Мир для меня уже тогда потерял всякие краски. Я намеренно жертвовал собой ради других, получил то, что заслужил, и никогда не желал воскрешения, но теперь обязан нянчиться с тобой. На душе стало еще паршивей, обида тонкой иглой кольнула нервы, и даже не поплакать толком, не поджать губы и не ударить кулаком хотя бы по краю ванны. Так чувствует себя Ньярл? Постоянно? Как пленник? Почувствовав, что Софи затихла, я потянулся за мылом и щеткой, стараясь хоть как-то отвлечься от своих воспоминаний. Время прошло уже слишком много, а в планах на день помимо праздника значилась еще поездка в Аркхем, чтобы увидеть готовый фундамент академии. Как всегда времени, чтобы смириться с реальностью, у Софи не оказалось, и придется вновь переживать все на ходу. Воздух наполнился запахом меда, пачули и корицы, мыльная пена легкой вуалью ложилась на уже загоревшую кожу, волосы от влажности стали виться еще сильнее, сворачиваясь в черные кудри, рассыпанные по груди витиеватым рисунком. Окончательно разбуженный живот начал понемногу требовать завтрак, но даже это ощущалось приятно, напоминая о том, что я не просто призрак или чья-то тень. И как тебе? Что? Тело. Красивое, и тренировки не прошли зря, ты довольно сильная, а самое главное ловкая. Это странный комплимент. А на что ты рассчитывала? Не знаю, еще ни разу не была в подобной ситуации. Вздохнув, я окунулся с головой под воду, задержавшись на несколько секунд и вынырнув, собрал локоны вместе, чтобы нанести шампунь. Легкий массаж головы и новый сладкий запах заставили меня невольно улыбнуться. Намылив голову, я опустил руки под воду, закрыв глаза и просто наслаждаясь моментом. Тело приятно разморило, аромат меда щекотал нос, напоминая, что на кухне сегодня на завтрак найдется кусочек пахлавы к чаю, и ее вкус я уже почти чувствовал на языке. Мне кажется, ты слишком увлекся. Ты просто ничего не понимаешь. Ну, куда уж мне. Она произнесла это с очевидным укором, но я все равно различил за этим еще что-то, что она всячески старалась скрыть. Я все еще ощущаю то же, что и ты, Софи. Смущение девушки опалило даже мои щеки, и, поколебавшись еще немного, она всё же подала голос. Извини. Что-что? Прости! Я знаю, тебе тоже нелегко, но мне сложно обуздать свою злость и обиду, когда я чувствую, что ничего не знаю в этой жизни и оказываюсь лишь игрушкой. Ты не игрушка, Софи, и у тебя есть право злиться, я тебя понимаю. Правда? Да. Жаль только, ты не обижалась на меня чуть дольше, я надеялся успеть позавтракать. Ну не знаю… а ты расскажешь как-нибудь во сне, как отомстил Адаму? Конечно, куда я денусь. Тогда можешь позавтракать, только одеться не забудь, я тебя прошу. Улыбка на моих губах стала шире. Пользуясь моментом, я открыл кран и добавил еще горячей воды, расслабляясь в теплых объятьях. Завтрак, как я и ожидал, оказался чудесным. Настолько, что мне не хотелось выходить из-за стола, я подолгу смаковал каждый кусочек фруктов и сладостей на столе. Хорошо было бы устроить ужин, собрать друзей, знакомых и всё-таки воспользоваться столовой Лилит. Там поместилось бы человек двенадцать, как раз чтобы уместить Элея, семью Уэст с Таранисом и, может быть, Клеона. На крайний случай можно было пригласить еще и Дея, в качестве жеста доброй воли и для ознакомления с нашей культурой, но только если он поклянется молчать весь ужин. Несбыточные мечты. Отправив в рот очередной кусочек пахлавы, я довольно вздохнул, прикрыв веки. В последние годы жизни меня не радовала даже такая малость, как вкусная еда. Проводя дни в одиночестве, я частенько забывал о такой потребности и почти не ощущал голода, хоть и замечал, что тело слабело. Это не было критичным, моя магия могла поддерживать во мне жизнь долгие и долгие годы, давая мне силы для работы, но Каин видел, как я терялся в собственных одеяниях, и сам приносил мне еду хотя бы раз в день, следя за тем, чтобы я отвлекался от книг или бумаг. Он до конца верил, что у нас получится защитить Сомну от любых невзгод, в то время как я сам потерял надежду с уходом Аван. — Сэра, тебя еще долго ждать? Еще немного, и твой завтрак превратится в обед. Встрепенувшись, я повернулся к входу на кухню, неожиданно для себя увидев там Клеона. В новеньком бежевом костюме с белой свободной рубашкой он выглядел как целестинский щеголь. — Что? — Ты видела время? Мы еще полчаса назад должны были уехать. — Прошу прощения, я, кажется, задумал-лась. Брови мужчины поползли вверх, я почувствовал, что сказал явно что-то не то. Софи? Наигрался? Пожалуй, да, я не понимаю, как притворяться тобой. Отодвинув опустевшую тарелку для десертов, я залпом допила чай, чтобы хоть как-то унять приторно-сладкий привкус во рту и, подхватив со спинки стула пиджак, повернулась к Клеону. — Ну что ты на меня так смотришь? Думаешь, у меня других дел нет? Лето невечно, и мне скоро придется уехать к светлым, а перед этим закончить свои планы. Ухмылка на лице мужчины померкла, выдавая в нем затаенную тревогу. Вмиг он стал более серьезным, напрягшись так, будто я ему объявила о своей скорой смерти. — Так ли это нужно? Может, есть возможность избежать этой поездки? — Увы, нет. Накинув пиджак на плечи, я подошла ближе к Клеону, поймав его чуть нахмуренный, внимательный взгляд. — Переживаешь за меня? — А разве не стоит? Я все еще не понимаю, зачем Каин отправляет туда именно тебя, неужели никто другой не способен дать пару уроков его величеству? — Видимо, нет. — И ты согласна подвергнуть себя опасности? — Таков мой путь, я знаю, с академией ты мне сильно помогал, но здесь мне нужно немного поработать самой. Клеон, поджав губы, тихо вздохнул, неожиданно протянув ко мне руки. Осторожно обняв меня за плечи, он спрятал лицо в моих волосах. — Если ты передумаешь, я смогу помочь тебе уехать как из Кадата, так и из Санктума. — Клеон, мне кажется это неуместным… — Можешь считать это шуткой, но просто помни, что я всегда готов тебе помочь. Отпустив меня, Клеон вымученно улыбнулся, стараясь скрыть истинные эмоции, но отголосками до меня донеслась его боль и тоска. Поведение казалось, мягко говоря, странным. — Я… запомню. Мне хотелось бы разозлиться, попросить держать дистанцию, но язык не поворачивался сказать подобное, а Клеон, все больше успокаиваясь, подхватил меня под руку, будто мы снова шли на прогулку. — Ты была столь любезна, что даже не сломала мне нос. — О, признаю, это мое упущение. Обещаю, что в следующий раз я буду готова получше и возьму с собой трость. — Я и не надеялся повторить это снова, но раз ты так настаиваешь. — Клеон. — Извини, это просто еще одна неудачная шутка. Потянув меня к выходу, мужчина окончательно расслабился, возвратив свою привычную дурашливость, но на протяжении всего пути в Аркхем я то и дело подмечала его виноватый взгляд. Сам город оказался довольно приятным местом. Он, раскинувшись недалеко от Кадата, был связан с морем глубокой и быстрой рекой Мискатоник, а его порт часто использовался для связи со столицей. Древний и несколько ветхий, Аркхем всем своим видом напоминал мне Салем в родном мире: старые двускатные крыши, георгианский стиль домов, словно сошедших со старых фото Англии или Новой Америки. Коричневый и красноватый кирпич с белыми балюстрадами в качестве украшений, узкие каналы разделяли многочисленные улицы сетью точно нити неведомой паутины. За плечами этого поселения чувствовалась огромная история, а каждый темный закуток будто намеренно манил тайнами и жуткими подробностями прожитых лет. Невольно засмотревшись в окно экипажа, я была поражена таким контрастом со столицей. Кадат во всем его величии рядом с Аркхемом казался совсем юным, да, тоже повидавшим на своем веку немало, но и близко не подобравшимся к мрачности древнего ведьминского города, овеянного легендами прошлого. — Клеон, а сколько лет Аркхему? — Официально около пятисот, но я бы сказал, что больше, так как раньше здесь было несколько деревень, со временем объединившихся в единый город. — Потрясающе. — Если хочешь, заглянем в местный музей. — Боюсь, не успеем, сегодня же еще праздник, не хочу опоздать. — Ах да, точно. Наблюдая за мелькавшими за стеклом улицами, я чуть закусила губу, задумавшись. — Не хочешь к нам присоединиться? — Что? — На праздник. — Н-нет, боюсь, я поссорюсь с Каином. Взглянув на вновь нахмурившегося Клеона, я неодобрительно цокнула языком. — Ты слишком сильно за меня переживаешь. — Потому что он это делает слишком мало. — Меня научили драться, Аван потратила много времени на тренировки, на разучивание боевых заклинаний… — Это мелочи, в Санктуме тебе это не поможет, ей не помогло. Разом обратив все свое внимание на водителя, я тут же наклонилась ближе. — Ей? — Лилит. — И что же… — Извини. Я не хочу говорить об этом. Потеряв интерес, я вздохнула и вновь отвернулась к окну, машина проезжала окраину города — еще немного, и мы будем у Академии. Клеон, промолчав большую часть этого пути, все же оттаял, вновь подав голос. — Сэра, давай я лучше расскажу о создании Аркхема. Дождавшись моего кивка, он продолжил. — Пять веков назад несколько разросшихся рыбацких деревушек объединились в единый город, поставив во главу города семью ведьмаков из Тэта. — Из самого Беллатора? — Да, это сильные маги с множеством личных секретов. Не все жители их жалуют, и даже в наше время ходят слухи, что Картеры хранят в своей обширной библиотеке запретные знания, вынесенные когда-то из дворца глав Беллатора, но это ничем не подтверждено. Хотя… надо отдать должное, светлые не могли попасть в Аркхем по реке, Мискатоник словно выплевывала чужие корабли из своего русла, а мелкие лодки быстро летели на мель или в открытое море, гонимые сильным течением. — Кадату не помешало бы завести себе парочку ведьм. — Пожалуй, да, Ньярл в свое время заменял эту должность, а после него пока никто не решился взять город в свои руки. — Может, стоит дать идею Гемере? Мне кажется, с ее любовью к книгам она стала бы хорошей ведьмой. — Это… неплохая идея, может быть, это даже помогло бы немного объединить ее с братом, но ты не думала сама занять это место? — И стать ведьмой? — Да. — У меня есть некоторые ограничения, боюсь, мне никогда не стать хранительницей города, максимум профессором в Академии. — По-моему это тоже неплохо, учитывая, что ты сама задумала ее. Как тебе вообще пришло в голову создать подобное? — Мама мечтала о месте, где могла бы исследовать мир и творить вместе с остальными. — А этот странный… вид? Это тоже ее задумка? — Нет, это уже моя идея. — Похоже на какой-то скелет, и крыша эта, как у целестинских строений. — Правда? — Да, они любят стекло, воздушность и сады под куполами. Впереди показался большой пустырь, обнесенный временным забором, а за его стенами — котлован с готовым фундаментом для главного здания. Благодаря холмистой местности Аркхема все пространство будущей Академии лежало как на ладони, радуя глаз мельтешением рабочих. Уже сейчас можно было разглядеть наметки студгородка в целом: расположение улиц со столовой, больницами и библиотекой, а чуть дальше должны были занять свое место общежития. Когда подъехали ближе, нас пропустили на саму территорию стройки, дав знак направиться по отведенной колее к временному зданию администрации. Там, в простом деревянном доме, построенном на скорую руку, нас встретил прораб и неожиданно Герберт Уэст, расплывшийся в широкой улыбке, едва завидел меня. — Здравствуй, Клеон, привет, Сэра. Давно тебя не видел, как уши? Не слышишь щелкающих звуков? — Здравствуйте, нет, все в порядке, спасибо. Неожиданно увидеть вас здесь. — А я вот парочку своих учеников привел на практику, помогать рабочим, на стройке без ран и переломов не обходится. — О, благодарю за это и за вклад в образовательную программу, Аван говорила, вы придумали довольно интересную систему обучения для лекарей. — А куда ж без этого, я, как только услышал о ваших планах, решил посодействовать и оставить первый выпуск для открытия больничного филиала и психиатрической больницы в Аркхеме. Впереди ждет непаханое поле работы. — Приятно слышать о такой увлеченности. Клеон осторожно прикоснулся к моему плечу, отвлекая от разговора, и кивнул в сторону кабинета архитектора. Быстро распрощавшись со знакомым, я послушно прошла вперед, заглянув за двери интересующей комнаты. — Куда ты так торопишься? — Мне не нравится Герберт, он довольно жутковат даже для некроманта. — Не могу не согласиться, когда он смотрит, всегда создается чувство, будто он собирает анамнез. Кабинет как ни странно пустовал, и только план учебного корпуса, разложенный на рабочем столе, выдавал еще недавнее присутствие работников. Проскользнув к нему, я остановилась, рассматривая чертежи. Все выглядело так, как я и задумывала. В основу главного здания я взяла Собор Парижской Богоматери, а точнее его «ребра» и вытянутую форму. После того, как Собор сгорел, а его крыша обвалилась, огромное количество художников и архитекторов принялись отрисовывать собственные варианты реставрации и достройки собора, среди которых мне особенно понравилась идея разместить стеклянную крышу и сад под ней. С точки зрения исторической ценности план был абсолютно безумным, но разбавить хмурую помпезную готику чем-то более современным мне показалось интересным. Вместе с этим «скелет Левиафана» идеально вписывался в концепцию благодаря тем самым «ребрам» здания. Я отрисовала их как в соборе, продлив аркбутаны для линии цилиндрических арок стеклянного свода. Для «головы» прекрасно подошла площадка у входа, с галереей, как у Храма, и такими же ребрами, как на крыше, там ученики могли собираться для важных мероприятий или отдыхать между занятиями. В «хвост» здания я разместила учебные оранжереи, где те же лекари могли выращивать растения для многочисленных снадобий. Все вместе выглядело достаточно экзотично для Сомны, но тем не менее вписывалось в архитектурный стиль того же Кадата. С одной стороны, это все та же готика, с другой — она не выглядела вычурно или слишком ажурно, подчеркивая строгость учебного учреждения. Аван и Каину Академия тоже понравилась, Клеон был несколько смущен необычностью исполнения, но справедливо отметил удобство поиска материалов. Камень, из которого должны были быть выполнены стены, использовался тот же, что и в столице, и добывался у гор Ултара. Никакого оникса и черного мрамора, как в Храме, искать не требовалось. — Гордишься своей работой? Клеон подошел ко мне, сдвинув листы чертежей и заглядывая на поэтажный план кабинетов и лекториев. — Конечно горжусь, понять бы еще, делается ли все в срок. — Я слежу за этим, так что можешь не беспокоиться. Если хочешь, я буду отправлять тебе копии отчетов в Целестию, чтобы ты тоже могла следить за строительством. — Да, спасибо. Чуть улыбнувшись, я перебрала бумаги на столе, здесь тоже были некоторые заметки и наблюдения за строительством, и судя по ним все проходило без особых проблем. Вернувшись на улицу, мы быстро осмотрели заложенный фундамент. Парочка стихийников чутко следили за работой, корректируя процесс. Большая часть рабочих, как и обещал Клеон, были жителями Аркхема, и за участие в создании академии они получали возможность отправить своих детей на учебу одними из первых. Оглядевшись, я прошла дальше вглубь участка, сравнивая разметку остальных корпусов с намеченным мной планом. Где-то сбоку послышался шум, и из небольшой деревянной сторожки у края тропы показалась голова Бьёрна. — Сэ-эра! — Ох, здравствуй. Он едва не вывалился из двери и подошел ближе, нависнув надо мной, словно темная скала, и спрятав руки за спиной. — Я сразу тебя почуял. — Эм, спасибо. Как вы здесь обустраиваетесь? — Непло-охо, только места пока мало. Хочешь, я остальных позову? Ульвар будет рад тебя увидеть. Замешкавшись, я хотела было согласиться, но Клеон, появившись из ниоткуда, осторожно подхватил меня под локоть. — Сэра, прошу, не уходи далеко от входа, это все-таки стройка, здесь опасно. — Да ничего страшного… — Идем к экипажу, до ужина нужно успеть вернуться в Кадат, иначе Гани и Гера съедят все сладости до твоего приезда. Он мягко развернул меня обратно к машине и, быстро кивнув оборотню, с самой любезной улыбкой продолжил заговаривать мне зубы. Бьёрн громко хмыкнул за спиной, но останавливать нас не стал, и Клеон быстро довел меня к зданию прораба. — Боги, что на тебя нашло? Я всего лишь хотела поздороваться. — Сэра, ты бываешь просто поразительно недальновидна, неужели тебе мало досталось в прошлый раз? — Мне теперь до конца жизни оборотней стороной обходить? — Желательно. Посадив меня в салон, мужчина хлопнул дверью и, обойдя экипаж, сел за руль. — Что ж, фундамент заложен, Герб медиков отправил, оборотни сторожат, пора домой. — Не стоит ли задержаться? — Увы, времени не так много. Кристаллы на дне машины тихо зашелестели, мы быстро отправились в обратный путь. Дорога до Кадата показалась короче, чем в Аркхем, возможно из-за того, что уже была знакома, или от того, что Клеон действительно боялся опоздать, но к дому мы добрались вовремя, даже с небольшим запасом. — Спасибо за поездку, перед тем, как я уеду в Кадат, заглянем еще разок в Аркхем? — Конечно, только предупреди заранее. Коротко попрощавшись, я вышла на тропинку перед домом и проводила взглядом отъезжающий экипаж. Со стороны крыльца послышался голос Геры. — Сэра! Наконец-то ты приехала! Вздрогнув, я развернулась к входу и, завидев у дверей сестру, поспешила подойти к ней, тут же попавшись в ее цепкие объятья. — Мы так тебя ждали! Ты смотрела на время? — Вроде бы собраться мы должны только через полчаса… — Глупости! Чем раньше, тем лучше. Мама с дядей еще не вернулись, стол уже почти накрыт, а ты пока сможешь провести время со мной и Гани. Он говорил, что ты иногда поёшь. — Ой, это редко бывает… — Отлично! Сегодня самый подходящий момент. Потянув за руку, Гемера увела меня в дом, тут же свернув к библиотеке. Следуя за ней, я неловко опустила взгляд в пол. — Мне несколько странно праздновать подобное, даже учитывая, что сила Солара завтра пойдет на убыль. — Эм, тебе разве не сказали? — Что не сказали? — У нас это скорее день памяти, светлые будут возмущены, если узнают о подобном. Посмотрев на сестру, я заметила, как по ее лицу пробежала тень, но прежде чем я успела что-то еще спросить, послышался голос Гани. — Вечер обещает быть прохладным, может, зажечь огонь? Перед камином у дивана и мягких кресел библиотеки стоял низкий резной столик, забитый сладостями и фруктами, прямо на полу возле него выстроились пара бутылей вина и графин с соком. В воздухе витал аромат чуть забродивших плодов и меда. Усадив меня на диван, Гера подошла к брату, забирая у него спички для розжига. К моему удивлению, оба были одеты в домашнюю одежду, пусть и темных оттенков. — Сейчас и так нежарко, хотя под солнцем все же чувствуется лето. — За слоем каменных стен это все равно незаметно. Присев перед камином, Гемера осторожно разожгла огонь. Где-то в прихожей хлопнула входная дверь. — Ма-ам! Мы здесь! Подав голос, Гани забрал с подставки для книг пару пледов и, сев рядом, укрыл меня одним. Чувствуя себя незваным гостем на незнакомом торжестве, я лишь молчаливо наблюдала за происходящим. Какой день памяти? Зачем все это? Почему тут только сладкое? Послышались чужие шаги, в библиотеку зашли Аван и Каин, уставшие и какие-то хмурые в отличие от младших. Аван, окинув взглядом стол, благодарно улыбнулась и опустилась в кресло. — Вы уже все подготовили? А мы специально пришли пораньше. — Конечно, вы с вашим графиком обычно собираетесь только к полуночи. Сестра прошла к матери и быстро чмокнула ее в щеку. Каин кивнул на тарелки. — Давайте тогда как обычно опустимся на ковер, пировать за журнальными столиком не слишком удобно. Остальные, быстро согласившись с идеей, отодвинули мебель, усаживаясь на пол. Второй плед забрала Аван, накрыв им себя и брата. Гани и Гера остались с моей стороны, сев по бокам. На плотном, шерстяном ковре библиотеки оказалось достаточно тепло, тем более рядом с братом и сестрой. Расслабившись, я оперлась спиной на край дивана. — А почему именно здесь, а не в столовой? — Не принято. Там мы последний раз День Рождения Геры праздновали, аккурат перед войной. Тогда еще все было хорошо. Тетя грустно усмехнулась и взяла со стола бокалы из тяжелого, но ажурного хрусталя. Каин, достав бутыль, штопором вынул пробку и поровну налил вина. — К тому же Ньярл не слишком любил помпезность. Странно было бы устраивать день памяти с показательным банкетом. В мои ладони лег прохладный бокал, защекотав нос знакомым запахом вина, кажется, именно такое я пила тогда в баре с оборотнями. Его названия я все еще не знала, но вкус напитка невольно будил во мне отголоски ностальгии и тоски, будто чьи-то почти забытые воспоминания. По спине прошел неприятный холодок, от осознания, в честь кого устраивается «праздник». — А почему сегодня? — Ровно шесть лет назад он покинул нас. Избранная, видимо, специально подгадала день, когда сила Солара будет в пике. Иначе бы у нее не получилось попасть в Храм. Каин забрал со стола вазу с виноградом и протянул сестре. Гани положил голову на мое плечо и ткнул локтем в бок. — Сэра, не стесняйся, ешь, все очень вкусно. — Я… знаю. Просто не понимаю, куда деть ком в горле. Какого тебе, Ньярл, сидеть на собственных поминках? Я не заслужил такого. Не заслужил этой памяти? Да, наверно. А мне кажется наоборот. Я не чувствовал себя каким-то особенным. Прикоснувшись губами к кромке хрусталя, я сделала глоток и запоздало услышала тихое пение Аван. — Так выпьем же еще, мой молодой король, Лихая доля нам отведена. Не счастье, не любовь, не жалость и не боль — Одна луна, метель одна, и вьется впереди дорога сна… Подняв голову, я заметила, как Каин осторожно обнял сестру, посадив ее перед собой и позволяя откинуться на его грудь. Прислушавшись, я едва различила и его голос. Слова отчего-то показались крайне личными для них. К концу песни Гани отставил опустевший бокал, удобнее устроившись рядом со мной. — Стоило, наверно, собрать белых лилий и украсить ими зал. — Мы можем завтра принести их в Храм, как дань памяти тем, кто вместе с Ньярлом защищал столицу. Аван взяла бутыль и долила еще вина сыну, он потянулся к столу и забрал оттуда яблоко цвета бычьей крови. Смотря на тонкую кожуру, что пахла спелым плодом, он припомнил что-то из собственных стихов. — Всего дни жизни сочтены, Падут и камни вековые, От гордых храмов старины Стоят развалины немые. Но если есть всему черед, Но если мрамор здесь не вечен, — Бессмертия заслужит тот, Кто искрой божеской отмечен. Не говори ж, что жребий всех — Волной поглотится суровой; То участь многих, но не тех, Кто смерти разорвал оковы. Забрав бокал, брат замолчал, давая возможность другим высказаться или запеть. Гемера стянула с дивана подушку и, положив ее мне на колени, поудобнее устроила голову. В уголках ее глаз я заметила влагу и невольно прикоснулась к темным волосам, гладя сестру по голове. — Я незаметно на дереве в листьях Наполняю жизнь свою смыслом, Пряду свою тонкую нить. Нас очень много на дереве рядом, И каждый рожден шелкопрядом, И прядёт свою тонкую нить. А моря до краёв наполнялись по каплям, И срослись по песчинкам камни, Вечность это, наверно, так долго. Мне бы только мой крошечный вклад внести, За короткую жизнь сплести Хотя бы ниточку шёлка. Гера неловко покраснела и, отворачиваясь, спрятала свою улыбку. Стоит записать для нее эти строки, на память, чтобы она сама могла их напевать, когда вдруг станет грустно. На некоторое время песни и стихи закончились, будто все мысли и чувства были уже озвучены. Опустела вторая бутылка вина, и я без стеснения взяла себе сладостей. Теперь я понимала, почему их так много. Ньярл безумно любил подобные угощения. Аван первая нарушила повисшее молчание. — Гера, ты споешь что-нибудь? — Я не знаю, я не сочиняю песен или стихов и с детства помню только твою колыбель. — Она тоже неплохо звучит. Сестра смутилась еще больше, но послушно села, допив багряный напиток. Набравшись храбрости, она тихо запела, устремив свой взгляд в огонь. Первые же строки вызвали мурашки по коже, кажется, я слышала раньше эту колыбель. — Ой, баю, баю Потерял мужик душу. Шарил, шарил, не нашел. И заплакал, и пошел. Ой вы деточки мои, Сторонитесь темноты. За околицей волчок, Он укусит за бочек И потащит во лесок. Ой, баю, баю, баю. Мягкий голос Геры, танец пламени и тепло действовали гипнотически, убаюкивая меня. На миг прикрыв веки, показалось, что я нахожусь не здесь, а в доме ведьмы, сидя на печи и прислушиваясь к ее пению и треску поленьев. Захотелось забраться поглубже в плед, спрятать лицо и наслаждаться этим покоем весь вечер. Старая деревянная изба всегда была самым спокойным местом на свете. Сбоку послышалось тихое сопение, я аккуратно подтянула брата к себе. Темнота за окнами отделила наш маленький островок от остального мира. Слова закончились, в силу вновь вступило молчание, и сейчас оно было выразительнее любых эпитетов. Не знаю, сколько мне еще суждено провести в этой семье, но я впервые захотела стать ее частью.