I gotta make it fire baby / Я должен зажечь тебя, малыш

После увиденного в спальне Хосока, Намджуну не хотелось идти к себе. Ноги почему-то сами по себе поплелись в общий зал в главном доме. А остальные инстинктивно последовали за лидером, каждый теряясь в своих мыслях и чувствах. Что они должны сейчас чувствовать? Ненависть и отвращение? Но как нечто настолько гадкое можно чувствовать к людям, которых любишь всей душой, без остатка? Подумаешь, один снял на видео их секс, а другой посмотрел... Да чего только с ними не случалось за последние шесть лет?! Хотя... Как раз именно это, видимо, с ними и не случалось... Пятеро мемберов собрались в гостиной, в гробовой тишине, с осунувшимися лицами и сгорбившись над столом. Тэхён оглядывает всех мемберов, и кажется он единственный никак не отягощен произошедшим. - Да прекратите вы уже! - восклицает черешневолосый, уже не в силах терпеть нависшую грусть в комнате. - Тоже мне трагедия - попались на домашнее порно... - не успевает он договорить, как его прерывает лидер. - Но они играли нашими чувствами, - томный взгляд смотрит прямо в блестящие глаза младшего. - Играли? - Тэ выражает искреннее удивление, включая свое актерское мастерство. - Они их про-бу-ди-ли! - тянет он смотря на Намджуна и одним глазком подмигивая в сторону Джина. - Думаю "Джин-ни-хён" со мной согласится, - продолжает он, напоминая о недавней оговорке лидера. "Чёрт, заметил и запомнил, сорванец" думает про себя Намджун. - Пусть поднимет руку тот, кому не понравился секс с Хоби-хёном, - спокойным тоном требует черешневолосый, расширяя глаза и огибая всех взглядом. Все взгляды устремлены на Тэхена. Но никто не смеет поднять руку. Да, они разочаровались, узнав, что это был лишь спор. Но это никак не отменяет того факта, что благодаря этому спору они узнали новые грани удовольствия. Повернется ли язык сказать, что кому-то это не понравилось, если правда в расширении 16:9 в HD-качестве запечатлена на видео, в котором разве что нет ежесекундно мигающей неоновой вывески с надписью "НРАВИТСЯ!", а все остальное будто на ладони разложено. Хотя к чему "будто", все ОНИ разложены... на постели... и не только. - Значит раз нам понравилось, нам стоит забыть все и продолжить будто ничего не случилось?! Это ты предлагаешь? - усталым голосом спрашивает Юнги. - Почему сразу забыть? - Тэхен продолжает свою актерскую игру, углубляя интригу и растягивая момент, пока притворяется внезапно заинтересованным своими ногтями. - Что тогда? - не выдерживает лидер. В его голосе уже нет той вселенской грусти, которая была полминуты назад. - Наказание! - таким обычным голосом отвечает младшенький, будто это без определения явный ответ, который они должны бы знать. - Я тут заметил купюры на тумбе у Хоби-хёна, - вытягивает в руке 200 тысяч вон, конфискованные в знак протеста поведению хёна, - видимо выигрышные деньги... - О! - восклицает Чонгук, не дав договорить старшему. - Я нашел 500 тысяч в кармане его шорт, - роется в своем кармане и вытягивает банкноты, продолжая шепотом - когда Хосок-хён забыл их у меня, - макне опускает вниз глаза, вспомнив в "каких условиях" Хоби оставил свои шорты у него, и чувствуя смущение. - Прекрасно! - Тэхён перехватывает деньги у макне, быстро и мельком чмокнув его в щечку, от чего тот сначала растерялся, а позже, казалось, засмущался еще больше. И только Чонгук знает, что уставившись в пол он прячет вовсе не смущение, а довольную ухмылку и фейерверки в глазах. Разговор в гостиной продолжился рассказом Тэхена об обнаружении магазина для взрослых в городке рядом и планом, как потратить "конфискованный выигрышь". Надо отметить, что план черешневолосого оживил беседу и в гостиной больше не ощущалась вселенская грусть. Даже наоборот, казалось, Его величество Азарт снова взошел на свой трон, найдя новых подданных ему во служение... *** Погода следующим утром будто отражала груз обиды и злости в сердцах мемберов. Тихое летнее утро никак не хотело нести тепло солнца и отогреть их хмурые настроения. Под грузом серых туч капли дождя летели к земле, разносимые холодным ветром, ударяясь о твердую поверхность и расщипляясь на сотни мелких частиц, покрывая собой все. Первым проснулся Джин, поскольку уже не был в состоянии переваривать все произошедшее в одиночку. Однако, не смог найти никого в бодром теле, как он сам,потому решил утопить обиду под шумом салютов. Хотя бы так поделиться своими тревогами с остальными. Как они могли так мирно спать после всего случившегося? Хотя кто сказал, что их сон был мирным? Может бодрствовать для них было сложней? Вторым проснулся Юнги. Тело и полость рта требовали немедленного очищения после вчерашней пьянки. Но холодный душ все же не смог очистить голову от мыслей о предательстве своего соулмейта, от чего он снова вернулся в кровать и спрятался от серых мыслей за занавесом сна. Хосок, проводивший Чимина в свою комнату до восхода солнца, стал следующим, кто не смог укрыться от своих переживаний под одеялом и решил лицом к лицу встретиться со всеми "монстрами под кроватью", точнее осуждающими взглядами мемберов на съемочной площадке "In the soop". К удаче или нет, первым ему встретился Джин. В одиночестве. Он и был его первой "жертвой", наверное, символично, что перед ним Хосок будет извиняться первым. Но! Одно большое НО! Во дворе уже утро, рабочий день начат и они все находятся под пристальным взором десяток камер, которые не могут быть посвящены в детали "оффлайна". - Что будем есть? - с уже привычного вопроса пробует начать разговор Хосок. - Не знаю... Я голоден, - звучит после недолгой паузы со стороны старшего. В голосе нет злости или обиды, и Хосок мог бы уже обрадоваться. Но Джин избегает контакта глаз, концентрируя свое внимание на клавишах пианино. Что он должен чувствовать и как должен себя вести? Это же Хоуп - их надежда, их маленький комочек счастья, их солнышко, тот, кто всегда найдется рядом, стоит кому-нибудь закрыться тучей недовольства или дискомфорта. Как на него можно злиться? Тем более, зная план прощения, в который тот еще не посвящен. - Мог бы я участвовать в конкурсе пианистов? - с долей шутки спрашивает Джин младшего. А про себя думает "Может намекнуть, что придумали ребята с подачи Тэхена? Чтобы Хосок сильно себя не мучал. Но как такое сказать? Лучше промолчу". - Что? - Хосок удивляется внезапной инициативе общения со стороны старшего. - Конкурс пианистов... я наверное мог бы участвовать, - тихо смеется, он не может ранить это солнышко. Пусть младший знает, что за его спиной нет ножа, ждущего спину провинившегося. И наверное, это та самая малость, тот самый первый упавший камень, который дает надежду сдвинуть гору, осевшую грузом на плечах. Спустя время Тэхен находит Хосока в комнате, чтобы вручить клубничный коктейль собственного приготовления. Старший несомненно этому рад, ведь он очень надеялся на поддержку черешневолосого. Хотя... попробовав коктейль сложно сказать что это значило: "Ты прощен" или способ его помучать, потому что после такого "подарка", его слабый желудок еще будет отзываться не самыми лестными последствиями. Чтобы то ни было, он рад, что младший не прячет глаз и тем более ищет встреч. Значит - не все потеряно. Урчащий и обиженный за выпитый залпом "коктейль прощения" желудок напомнил Хосоку о том, кто всегда заботился о его сытости. И сейчас, ему уже пора бы покинуть постель. Но Юнги нигде нет. Даже в минивэне никто не отзывается. Остается надеяться, что дверь в его душу если и закрыта, то не на замок, и его получится отворить приложив достаточно усилий. Вскоре главному обидчику группы удается перекинуться словами с Намджуном и Чонгуком, хотя их взгляды, как и у Джина, остаются скрытыми за длиной челки. Хосок еще не раз за этот день напомнит себе, что он является надеждой, потому не может ее терять. Контакт есть, значит дальше как-нибудь заладится. Сейчас главное - завершить съемки и вернуться в мир за объективами, где он от всей души и искренне сможет покаяться во всех своих грехах. Не зря говорят, что человек познает что все, существующее в нем, целиком и полностью грешно только тогда, когда в нем зарождается вера. Вся эта маленькая игра, детская шалость с рейтингом 18+ не казалась чем-то обидным, пока не пришло время извиняться. Гора с плеч не упала, но обильный камнепад ослабил тяжесть груза. И даже утренние грозные тучи, излившись дождем, освободились от лишней влаги и осветились под лучами солнца, упорхнув высоко в небо. Полуденное солнце освещало лужайку во дворе верхнего дома, а мысли Хосока освещала улыбка на лице Юнги, который, наконец покинув оковы сна, уже общался с другими мемберами всего в нескольких шагах от него. За вкусным похмельным обедом разговор с Юнги особо не удался, но он не избегал случайных намеренных касаний Хосока и, хоть и держался на расстоянии, все же находил слова, чтобы поддержать беседу. *** Казалось бы сердце должно прыгать от счастья, а оно будто повесилось на артериях и барахтается, не находя земли под ногами. Как же ему радоваться, когда тот, который дарит сердцу комфорт прячется от глаз и избегает попадания в поле зрения мемберов в одно время с Хосоком, чтобы не навлекать на них неприятные воспоминания вновь. Однако его отсутствие вовсе не означает бездействие. Чимину удалось перекинуться парой слов с Чонгуком, когда тот проведовал его в комнате. А затем, пользуясь своим положением моста между "влюбленными в отрицании", приманил своего друга-ровесника, обещав рассказать кое-что о Чонгуке. В свою очередь от Тэхена получил ценную информацию о "плане прощения". Вскоре Чимин устроился на крыльце возле Намджуна, который занимался спортом, и хотел заступиться перед лидером за своего возлюбленного и их возможно подлый, но все же безобидный поступок. Однако Джин, который уже несколько дней грезил о близости самых нежных губ и рук, не смог пройти мимо, и просто устроился рядом на гамаке, засыпая под сладкие звуки тяжелого дыхания тренирующегося Намджуна. Достаточно быть рядом, слышать, знать... а об остальном позаботится фантазия. *** День проходил мучительно долго, не желая уступать место ночи, которую с нетерпением ждал Хосок. После обеда Хосок взялся за рисование, попросив Чонгука присоединиться и нарисовать картину для его дома. И если бы только Хоби знал что нарисует макне, то ни за что на свете не стал бы озвучивать свою просьбу. На холсте младшенького красовался багровый закат, влекомый облаками. Высоко в небе красное солнце, тянущееся во все стороны своими оранжевыми лучами, будто не желает уходить, метя свою территорию алыми красками. Но облака не намерены сдаваться его воле, загоняя его за горизонт и устанавливая свое царствие. Картина очень знакомая глазу Хосока. Картина, впечатавшаяся в память с прекрасным дополнением в виде черешневых волос, которые в отличии от исчезнувшего за горизонтом солнца, остались рядом с ним, в его спальне и подарили иное от эстетического удовольствие. Чонгук видел. Чонгук знает. Теперь и Хосок знает, что Чонгук знает все в деталях. На камеру хён вынужден удивляться картине и хвалить макне, но внутри его разрывает от желания упасть на колени и просить о прощении не только Чонгука, но всех мемберов, по глазам которых видно, они тоже узнали "кадр". Но мучения Хосока закончились скорее, чем он полагал. Его спас Чимин, взявшийся внезапно из ниоткуда и уведший его под предлогом покататься на каноэ. Да, возможно воссоединение двоих снова накатит на мемберов ненужные воспоминания, но ведь без слов понятно, что эти воспоминания никуда не уходили. Они просто были прикрыты тонким слоем актерского мастерства, дабы не вводить в курс происходящего стафф, и тем более будущих зрителей. *** - Я разговаривал с Тэхёном, - начинает беседу Чимин. Слава богу, им удалось оставить микрофоны на берегу, якобы чтобы уберечь от воды. - Он сказал, что мемберы в обиде, но согласны забыть все с одним условием. - Да? Каким? - внезапно оживился Хоби. - Я согласен на все...- не успел он договорииь, как его перебил Чимин. - Они хотят сравнять счеты... - голос блондина стал тише, а слова делились на долгие вздохи и выдохи. - Они хотят, чтобы мы понесли наказание, соответствующее нашему деянию, - он проговаривает на одном выдохе. - То есть... - глаза и рот брюнета распахнулись и не могли вернуться в обычное состояние. - Ты можешь отказаться, если не хочешь этого делать. Мы можем найти другой путь, - блондин начал тараторить и успакаивать своего ненаглядного. - Нет. Они правы. Мы заслужили наказание, - твердо произнес Хосок. - Если бы мы просто забыли или закрыли тему, я бы еще долго мучался, размышляя над тем, смогли ли они меня простить или просто притворяются. Я бы не мог вести себя как раньше с ними. Мы бы потеряли самое дорогое - нашу связь. Я согласен! - ответ не мог быть тверже. И Чимин не станет его отгаваривать, потому что сам солидарен с его мнением. *** После ужина и настольной игры, наконец, камеры выключаются и стафф уходит в свои покои, оставляя парней предоставленными самим себе. В момент, когда все собираются расходиться, телефоны начинают звенеть и вибрировать. "Прошу всех в мои покои. Немедленно!" - смс от Тэхёна, который огибает всех взглядом. Намджун первым сходит с лестницы, которая ведет в его комнату, и направляется к выходу. Другие молча принимают приглашение и с разницей в несколько минут следуют на второй этаж гостевого дома. Чимин и Хосок задерживаются в спальне первого, чтобы украдкой обняться, обменяться поцелуями и подбодрить друг друга перед заслуженным наказанием. Когда двое виновников входят в спальню Тэхёна, остальные мемберы уже сидят в комнате в полной тишине, то ли нагнетая обстановку, то ли сами не зная как им быть. Намджун и Джин расположились на краю кровати полуприседая на краешке и упираясь на руки, которые очевидно тянутся друг к другу, касаясь на самом кончике пальцев. Электрический ток прошибает все тело Джина, когда наконец получает желанное касание, хоть и маленькое и незаметное. По телу Намджуна разливается тепло. Если быть честными, сейчас спальня Тэхёна, заполненная мемберами, последнее место где бы он хотел оказаться. Сейчас бы он предпочел любое место, где будут только он и его Джинни-хён. Юнги сидит на маленьком диванчике напротив входа, вжавшись в одну сторону, потому что в комнате мало места, чтобы уместить еще двоих. И он до жути ненавидит свою рациональность именно в текущем моменте. Он не может понять что вообще здесь делает, потому что решать свои проблемы он привык в одиночку, а не на всеобщем обозрении. Но, как говорится один за всех, все за одного. Черноволосый вчера дал свое согласие на задумку Тэхёна, и сейчас не самое лучшее время чтобы съезжать со своих слов. Чонгук сел на кресло перед окном, которое закрыто жалюзи, и пристально следит за действиями Тэхёни-хёна, раскладывающего непонятные вещи понятного назначения на прикроватной банкетке, которая сейчас стоит в центре свободного пространства комнаты. Будь это другое место и другое время, может диковинные вещи в руках черешневолосого хёна заняли бы все внимание макне, но сейчас он может смотреть и думать только о самом хёне, звуках его стонов на видео, запечатавшихся в памяти, изгибах его тела, прикрытых этой чертовой атласной рубашкой Gucci, пухлых губах, нежность которых он может только представлять. И при всем этом еще нельзя забывать о ровном дыхании. Ноги макне, сжатые вместе в самом начале, раскрываются все шире и шире, чтобы освободить больше пространства телу под широкими шортами, а кресло, на котром он сидит, становится все менее удобным. С появлением Чимина и Хосока все внимание переключается на них. Разумеется происходит это с подачи Тэхёна, который тут же берет в руки камеру и начинает снимать их. - А вот и они - главные герои сегодняшней вечеринки, - соблазнительным голосом восклицает он, обходя двоих вокруг. - Прошу ознакомтесь с инвентарем, - указывает раскрытой ладонью на товары из секс-шопа, разложенные на банкетке. Чимин узнает наручники, которые он использовал ночью, и понимает почему Тэхен остался в его комнате дольше него самого. Ну, о назначении других предметов он старается понять с помощью логики. А Хосоку все вещи прекрасно знакомы. Он не раз видел их, пролистывая просторы интернет-магазинов, а порой и посещая сами магазины. - Что? Откуда это? - удивляется Хосок, который точно знает, что был первым у всех присутствующих и они никак не могли иметь таких приспособлений в арсенале. - Ах, говоря об этом. Хоби-хён, ты ужасно обращаешься с деньгами. У тебя пропали семьсот тысяч вон, а ты и не заметил, - наигранно возмущается младший. - Мы решили, что выигрыш должен быть общим. Потому потратили его с умом, - снова раскрывает ладошки, показывая на "арсенал" и лыбится довольной улыбкой. Хосок подходит к банкетке и берет в руки бандаж из кожаных ремней и на первый взгляд ему кажется, что ремней там слишком много и не ошибается. Ремни надеваются на плечи, крепятся на груди, спине и пояснице, далее перетекая в бандаж для ног и ягодиц. Весьма изысканный вкус - вполне в духе Тэхёна. - Эта комната слишком мала для семерых. Тут становится жарко, - вздыхает черешноволосый и, вручив камеру Чонгуку, скидывает с себя рубашку. Оглядывает ошарашенных мемберов и говорит ровным тоном: - Вы можете тоже раздеться, если жарко. Не стесняйтесь, - и подмигивает макне,  от чего тот теряет дар речи и быстро сглотнув накопившееся во рту, отводит взгляд. Тэхён, осовободившись от камеры, возвращается к Хосоку и помогает ему снять футболку и брюки, осторожно потянув за материю одежды и убедившись в его согласии. Взглядом приглашает Чимина присоединиться, загипнотизированного действиями рук друга, натягивающего ремни на теле Хосока. Тонкие линии черных кожаных ремней на персиковой коже Хосока отлично контрастируют с его темными волосами, изогнутыми бровями, карими глазами и алой линией губ. Бандаж, в верхней части проходя через накаченные груди Хосока и пресс в шесть кубиков, в нижней части высоко приподнимает и оттягивает упругие ягодицы хёна, которые в таком положении выглядят еще более аппетитными, чем раньше. Он создан для них. Нет. Эта "одежда" создана для него. К Чимину его друг оказался менее благосклонным. Глаза Тэхёна сыграли сотней вспышек огней, когда он взял в одну руку цвета фуксии железную пробку, поблескивающую на свете, а в другую силиконовое кольцо, которое он несколько раз зажал в руке, создавая хрустящий звук. После, не отрывая глаз от друга, черешневолосый попросил Юнги выключить свет на пару секунд и открыл ладошку... Оно светилось! Видимо это были кварцевые частички внутри силикона, которые он разламывал. Когда Юнги зажег свет, на лице Тэхёна блестела издевательская улыбка. Поистине, это тоже его вкус. И как эти две крайности  уживались в нем?! - Хоби-хён достаточно эластичен в этом плане, а ты, друг мой, вряд ли, - с этими словами парень вручил пробку и смазку в руки хёна, кинув подбородком в сторону Чимина и командуя приступать. Сам вернулся на импровизированную сцену и встал прямо перед камерой. *flashback* - Чимин, если ты солгал мне, что разговор о Чонгуке, то мы с тобой больше не друзья, - сразу со входа огласил Тэхён. - О Чонгуке. Не соврал, - поспешил успокоить друга блондин и потянул его за руку, приглашая сесть на кровать. - Сегодня утром, слишком рано утром он заходил ко мне, чтобы попросить доступ к папке с видео Хосока. - Да уж новость, - Тэхён закатил глаза. - Не он один беспокоится за свой ракурс на видео, все мемберы всполошились. - Так в том-то и дело, что он просил не свое видео, - Чимин делает драматическую паузу, чтобы подогреть интригу, - а твое. Челюсть Тэхёна внезапно познакомилась с силой притяжения земли, а глаза вылезли из орбит. - Зачем ему мое видео? - А ты как думаешь, дурачок? Он заинтересован в тебе не меньше, чем ты в нем. - Откуда ты...? - Ты думал, что сможешь скрыть это от меня? Сначала практика с Хоби-хёном, потом непреодолимое желание извиниться перед Чонгуком. Твои глаза пылали, пока ты пьяненький домогался его, стараясь замаскировать все под заботу. Уверен, Чонгук провел отличное утро за просмотром твоих выкрутасов... *end flashback* - Мы же договорились, что сегодня сравняем счеты, - Тэхён смотрит прямо в камеру, зная, что его глаза на мониторе упираются прямо в глаза макне. - Мне кажется ты не совсем честен с нами Чонгуки. Глаза макне поднимаются к глазам старшего. - Я...? - Да, ты. Я совершенно точно знаю, что ты видел меня голым, - после этих слов младшего бросает в жар  и у него начинают гореть уши. Он подносит руки к ушам, чтобы остудить их, но Тэхён перехватывает их и продолжает, - а я тебя нет. Разве не будет честно, если мы сейчас сравняем счет?! Макне оглядывает мемберов в комнате, но они отводят глаза. Стыд и растерянность охватывают Чонгука, будучи пойманным на самых потаянных его желаниях, тех, которые он не собирался никому расскрывать. И вот, он безоружен, в одежде, но совсем голый, как раскрытая книга, без всяких тайн перед тем единственным, чей образ мучал его во снах. Глаза смущенно опускаются в пол, а камера снимает ноги Тэхёна. - Кстати, это касается и вас, - черешнноволосый переводит взгляд на хёнов, сидящих на кровати. Их успевшие сплестись руки быстро разбегаются в стороны, будто пойманные с поличным. Джин не станет отрицать что видел видео с Тэхёном, чисто из интереса и только отрывки, но все же видел. Потому он снимает футболку и смотрит на Намджуна, потому что смотрели они вместе. Тем временем Хосок обильно смазывает режущего глаза цвета пробку и со всей лаской вставляет ее в проход Чимина. Кончики пальцев ласкают спину блондина, поглаживая и одаривая теплотой, пока губы оставляют полосу из поцелуев на позвоночнике. Они сняли домашнее порно с мемберами, теперь мемберы снимут домашнее порно с ними. Все честно. Сегодня они сравняют счет и, спустя некоторое время, может быть, они со смехом и шутливым укором будут вспоминать об этом, наверное. По крайней мере, Хосок очень надеется на это. И самое лучшее, что они могут сделать в этой обстановке, это дать друг другу максимум комфорта, чтобы не чувствовать себя униженными. Хотя... могут ли они чувствовать унижение вовсе?! Вот он - момент истины! Вот, как чувствовали себя другие мемберы, обнаружив их предательство... Стоя на коленях глаза Чимина встречаются с глазами Юнги, который только что оторвал их от Хосока. Всего несколько секунд переглядывания вгоняют старшего в ступор, от чего тот резко встает с места и быстро шагает к двери. Резкие движения отвлекают Хосока от тела блондина и он, подбежав, перекрывает собой дверь. Все происходящее не просто игра или издевательство. Это способ извиниться. И он не может допустить, чтобы Юнги, его соулмейт, ушел отсюда не простив его. - Юнги-я, я не играл с тобой... Я снимал все на камеру, да. Но все было взаправду. Все твои касания, все мои стоны, мое желание, все было правдой. Мне действительно понравилась близость с тобой. Прости, если обманул твое доверие... - Слова вылетают сами собой, в голосе сердечная искренность и руки тянутся обнять, но он не знает может ли. Юнги стоит слишком близко к этому созданию искусства. Хосок и раньше был красив. Но эти ремни... его теплый голос... его признание... Это слишком много, чтобы он мог выдержать. - Юнги, ты не простишь меня? - голова Хосока падает на грудь, а руки опускаются. - Думаю он уже простил. Не так ли, Юнги-хён?! - звучит игривый голос блондина. Чимин подходит и разворачивает Юнги лицом к Хосоку, глазами показывая взглянуть вниз. Тут Хоби раскрывается правда. Юнги сейчас слишком "напряжен", чтобы ответить или вообще услышать его вопрос. Тонкая материя чертовых шорт, которые он сегодня решил надеть, выдает его с потрохами, выставляя на показ внушительных размеров бугорок. Со словами "Спасибо, хён!" Хосок припадает к губам старшего. Юнги чувствует руки Хоби на своей футболке. "Сейчас, совсем немного и я останусь совсем голым перед всеми мемберами, со своей бледной кожей и худощавым телом, которое ни на секунду не смотрится хорошо рядом с жилистым телом Хоби в этом божественном амплуа". Руки Чимина проникают под низ шорт Юнги и начинают хозяйничать, сжимая и поглаживая. А шорты скатываются все ниже, пока футболка поднимается выше. И вся самокритика старшего медленно, но верно сыплется в песок и исчезает меж половых досок. И даже если его тело не совершенно, это самое совершенное что могло с ним происходить, быть зажатым меж двух накачанных тел, ласкающих и любящих всей душой и сердцем. Ощущать нежность губ, тепло их рук и крепость объятий. Это самый пьянящий напиток из всех, что он пробовал. Губы Чимина и Хоби встречаются над плечом Юнги и переплетаются в сладком поцелуе, зарываясь языками друг к другу поглубже. Их пальцы находят друг друга на теле старшего, сжимая его с двойной силой. Руки Юнги бродя по спине Хосока находят ремень на пояснице и всей силой вжимаются в них, будто боясь потерять связь с реальностью. Ему кажется, что если он сейчас разожмет руки, то упадет во сне и проснется, а все это окажется неправдой. Он не откроет глаз и не отпустит рук. Он хочет еще, больше, дольше. Хоби медленно спускается вниз и окольцовывает твердый орган хёна своими губами. Медленные движения вперед-назад, пока кончик языка брюнета играется с твердеющим органом, на котором начинают вздыматься вены. Одна рука Юнги скользит по ремням и держится за край на плече Хосока, а другая рука перемещается на его волосы, крепко сжимая их в своей ладони. За спиной он чувствует твердость Чимина, а в ухе звенит его любимый сладкий голос, ангельским звоном которого он всегда восхищался. Кровь в венах Юнги бежит километровый марафон, бегая от органа к мозгам и обратно. Удовольствие физическое смешивается с эйфорией. Это будто, когда все твои мечты становятся реальностью в один миг. Если бы это было возможно физиологический, то мозг Юнги мог бы тоже излиться в эрекции прямо сейчас. Тем временем, настойчивый Тэхён заставляет Чонгука оголиться перед ним и вручает ему в руку смазанную лубрикантом золотистую металлическую пробку с ножкой в виде кольца. Когда он выбирал эту игрушку надеялся, что колечко привлечет внимание Чонгука, который непременно захочет с ним поиграться. - Я тоже хочу, - капризно шепчет черешноволосый, смотря на троих, утопающих в ласках. - Чонгук-а, прошу сделай мне хорошо, - с мольбой смотрит на младшего, который горит изнутри, услышав долгожданную просьбу с уст старшего. Место былой растерянности в сердце макне занимает Его высочесвто Разврат с Королевским величеством Страстью. Вся одежда слетает в миг. Зрачки заливаются черной смолой. Зубы кусают нижнюю губу, не допуская спешки. Сегодняшним утром ему пришлось совсем несладко видеть черешневолосый объект желания в объятиях другого. Но он не мог ревновать его к Хоби-хёну. Макне мысленно рисовал себя на месте хёна и не раз испачкал свою постель, пересматривая видео. Мог ли он тогда мечтать, что Тэхёни-хён всего через несколько часов будет умолять его растянуть себя, глядя прямо в глаза, стоя в нескольких сантиметрах от него, совсем голый, сладкий и желанный. Тэхён освобождает банкетку от оставшихся предметов, передав хрустальные анальные бусы Джину, а остальное перекинув на диван. Встает на четвереньки на банкетку и через плечо зовет Чонгука к себе. Наверное с той самой минуты прошлой ночью, когда Тэхен предложил свой план наказания, и весь прошедший долгий день до сих пор он ждал этого самого момента. Сейчас он готов кричать в истерике и прыгать от счастья, наконец, за доли секунды до достижения цели. Макне перехватывает готический ошейник с мягкой шерстяной изнанкой и заостренными закругленными железными вставками снаружи, с длинным поводком на металлическом кольце с кровати и натягивает на шею Тэхёна. Пару раз обернув поводок вокруг раскрытой ладони, стоя позади хёна, он подтягивает к себе тело старшего и выдыхает ему в ухо кипящее дыхание, заставляя того сжаться от мурашек, пробежавших по телу во всех направлениях. Посасывает мочку уха, вырвав тихий стон из уст Тэхёна, и заканчивая укусом за хрящевой край его уха. Сильная боль пронизывает от месте укуса до плечь, от чего они взлетают вверх, словно от неожиданности. Но сильная рука макне не дает Тэхёну повернуться или отстраниться. Он языком ведет по челюсти вверх до висков, зарывается в ухо и легкими кусаниями с причмокиванием спускается к шее. Чонгук никогда раньше не пробовал это делать. Но он знал что и как хочет сделать с Тэхёном каждый раз, когда смотрел ему в глаза, наблюдал за его "грязными" танцами, смеялся над его пошлыми шутками. Вся кожа на теле старшего начинает зудеть, желая таких же касаний повсюду. Одна рука Чонгука крепко удерживает поводок, чтобы не дать хёну отойти от его тела, а другая, ухватившись за кольцо, прокладывает путь вовнутрь него. Холодная смазка ощущается на ягодицах, пока горячие губы ласкают предплечье. Гладкая поверхность металла упирается ему в проход, когда Чонгук перестает дышать и повернув лицо Тэхёна к себе на сколько это возможно, смотрит пристальным взглядом. Черешноволосый ощущает силу младшего и сжимает глаза, раскрывая рот, будто это поможет ослабить боль. Ледяной холод проникает в него, остужая жар его стенок. Металл приятно скользит, растягивая и разглаживая его проход. Чонгук, наконец вспоминает про дыхание и выдыхает огнем, когда пробка входит целиком в Тэхёна и упирается ножкой. Как бы он сам хотел быть на месте этой пробки. Разорвать его на части, заставить кричать от боли и удовольтвия, слышать его мольбы о большем. Макне оправдывает ожидания Тэхёна и, не выпуская из рук кольца пробки, начинает играть им внутри него. Его тело вздрагивает от круговых движений и просится наклониться вперед. Пробка слишком длинная и упирается ему в живот. Но младший не разрешает, изучая движение каждой мышцы на его лице. Которые то сжимаются от боли, то расслабляются от удовольствия, не в силах выбрать сторону. - Пожалуйста, Чонгук, - шепчет хён, когда чувствует упирающийся в ягодицу орган младшего. Мольба старшего сводит макне с ума до скрежета зубов. Хён так прекрасно стонет умоляя его, шепот пробирает до костей, отзываясь волной наслаждения в венах и подгоняя кровь к мозгам, заставляя виски пульсировать. Тэхён в его руках, в его власти, целиком и полностью. И только ему решать когда возвращать черешневолосому свободу. Просьба старшего одобрена. Макне ослабляет руку и спускает поводок, чтобы он мог вернуться на четвереньки, и одной рукой продолжает играть колечком, пока другая рука крепко сжимает его за талию... Джин без слов понимает Тэхёна, когда тот, не в силах оторваться от воли младшего, показывает рукой на камеру. Самый старший заботливо и аккуратно устанавливает GoPro на настенную камеру стаффа, убедившись в достаточности обзора, и возвращается к Намджуну. Тот смотрит на хрустальные бусы в руке своего Джинни. Как же это по-тэхёновский точно угадывать вкусы. Эта хрустальная пробка так хорошо будет смотреться в Джинни, в его бесценном бриллианте.  Джин легким толчком укладывает лидера на кровать и нависает сверху. Два голых торса пылают от жара, готовые сжечь друг друга до тла и остаться частицами пепла, порхающими в воздухе. Джин жадно целует лидера в губы, пока сильные руки Намджуна обхватывают его за бедра. Старший ощущает твердеющий орган под собой и отрывает поцелуй, чтобы взглянуть младшему в глаза. Не отнимая взгляда он запускает указательный палец другому в рот, обильно смачивая его слюной. А потом облизывает сам, наслаждаясь масляным взглядом лидера. Снова возвращает палец в рот партнера, на этот раз добавляя к нему еще один, и медленно стягивает его челюсть вниз. Намджун уже знает что последует за этим и, открыв рот, послушно ждет. Хрустальные бусины один за другим исчезают во рту лидера, пока не наполняют его целиком. Кончиками пальцев Джин возвращает его челюсть в сомкнутое положение и целует в губы, в щеку, плечо, сосок. Соскам и мышцам на груди самый старший уделяет особое внимание, играясь языком, со стоном посасывая и сжимая руками, оставляя след от ногтей. Лидер мычит от наслаждения в ответ на его действия, а рот наполняется слюной. Джин возвращается к его рту и потянув за кольцо вытягивает кристально чистые, прозрачные, блестящие на свете бусы вверх, распологая их между их глазами. Их взгляды переплетаются сквозь них. В свете искаженной картины сквозь хрусталь, этот мир кажется не тем, в котором они живут, а чем-то параллельным ему, где разрешено все, где разрешена их любовь в открытом виде, без стыда и позора. Иначе как объяснить то, что они сейчас на глазах у всех мемберов занимаются чем-то столь непристойным и ощущают себя более чем достойными всех этих наслаждений?! Старший вручает бусы Намджуну и развернувшись к нему спиной, изгибается в пояснице, выгибая таз вверх. Лидер смотрит на кремовую кожу шатена сквозь хрустальные шары, которые лежат на его бедре, и облизывается, ощущая карамельную сладость, тянущуюся от горла к низу живота. Он лежит абсолютно раскрытый перед ним, доверяя ему не только свое тело, но и чувства. И в этот момент лидер ловит себя на мысли, что спор Хосока и Чимина, наверное, самое лучшее, что с ним произошло за последнее время. Ни первая строчка билборда, ни один дэсан, ни одна другая награда не может быть лучше, чем этот подарок в его распоряжении, чем эта обретенная любовь. Хрустальные бусы друг за другом пропадают внутри его Джинни, который каждый раз вздымает таз вверх и выгибается еще сильнее, с тихими стонами потягиваясь вперед и раскрывая взору все полосы мышц спины. У Намджуна щемит сердце от этих стонов, ему хочется пересчитать все мышцы на спине шатена и поцеловать каждую из них, растянуться также поверх него, переплести свои пальцы с его, и, наконец, оказаться в нем, слиться воедино, ощущать его тепло и дарить ему свое. Хрустальные бусы целиком вошли в проход Джина, оставив только кольцо, в виде напоминания об их наличии. Намджун телом падает к бедрам шатена и нежно целует одну ягодицу. Затем другую. Тепло гладит их и поднимается поцелуями по спине. Пальцы рук пересчитывают выпирающие ребра. Горячее дыхание согревает тело старшего. Тяжелое дыхание хёна и местами срывающиеся стоны щекочут уши. Всем своим телом лидер скользит по спине Джина вверх, пока не покрывает его всего. Поцелуи продолжаются на шее, достигают уха. - Люблю, - тихо шепчет сокровенные слова, которые сами просятся наружу. - Люблю тебя, мой Джинни! Ёрзания старшего под лидером прекращаются, будто его поставили на паузу. Он широко раскрывает глаза, медленно поворачивает голову. Но этого недостаточно, чтобы увидеть Намджуна. Он полностью переворачивается под ним и смотрит прямо в маслянистые глаза. В них нет ни капли сожаления или сомнения о сказанном. Он действительно имеет вииду сказанное. Он не отрекается от них. - Я люблю тебя больше, мой Джунни! - глаза в глаза. Уста в уста. Правда. Без доли сомнения... Тэхён, получив разрешения Чонгука, притягивает троих у двери к кровати, где они присоединяются к НамДжинам. Тела притираются друг к другу без стеснения и застенчивости. Руки сплетаются, уже не разбирая кому они принадлежат. Пальцы находят самые чувствительные точки. Твердые органы наливаются кровью, пульсируя выпирающими венами. Языки исследуют каждый миллиметр кожи. Стоны и шлепки тел сливаются воедино, будто новая мелодия их совместного сочинения. Мелодия, которую могут слышать и слушать только они. Purple rain льется рекой на кровати, которая сейчас словно вселенная. Комната, которая менее получаса назад казалась слишком маленькой для семерых, сейчас вмещает в себя галактику, микрокосмос с миллионами огней, сверкающих в глазах мемберов. Они пьяны друг другом. Наполненная стонами спальня, словно бокал Пурпурного дождя. Сладость клюквенного сока, ежевики, малины и марокканских апельсинов в составе королевского ликера, смешанные в одном бокале возбуждают аппетит. Терпкость цветочного меда в Chambord вызывает жажду, которая утоляется французским коньяком. Царское удовольствие растекается от кончика языка, далее проходя через горло и попадая в желудок. Даря комфорт и наслаждение. Насыщая своей составляющей. Увлажняя каждую клетку тела. И в момент, когда ты думаешь, что получил все, в ход идет последнее и основное составляющее. Водка сбивает с ног, путает мысли, нейтрализует твою волю и заставляет улыбаться и смеяться, словно сумасшедший, словно самый счастливый на свете. Один глоток со вкусом бескрайней вселенной, у которой даже если и есть границы, то не сегодня. Сегодня только бесконечные просторы секстиллионов мерцающих звезд и проносящихся мимо комет. Астероиды гормонов, грозящих разрушить тебя всего, расщепить на атомы, но в итоге дарящих свободу. Планеты самых разных чувств от возбуждения, счастья, веселья, удовольствия, наслаждения до блаженства. Одна кровать. Семь парней. И несчетное количество поз и извержений. Пятичасовая мелодия страсти, похоти, желания, вожделения и любви. *** 28 ноября 2021 года: Чимин от избытка чувств на концерте прижимается к Хоби на глазах тысяч фанатов и хочет поцеловать. Первый заместитель лидера, к счастью самого лидера и психического здоровья всех фанатов, успевает заметить и включить функцию "Антиромантик". После концерта Чимин, Чонгук и Тэхён встречаются с фанатами на Vlive, где макне глазами поедает Ви и еле сдерживает слюни, облизываясь ежеминутно. Ситуацию спасает Чимин, который бдит, чтобы эти двое не начали жарить друг друга в прямом эфире. А где-то за камерами в своем номере отеля за эфиром следит Намджун, который теряет медленно теряет сознание и его душа покидает тело. Может он пошел бы к ним и выключил эфир, но его внимание перенимает Джин, выходящий из душа, в одном полотенце, хило держащимся на его талии. И лидер может даже точно отсчитать через сколько секунд оно "случайно" упадет. Потому что, влажный Джин с мокрыми волосами, зачесанными назад, и открытым лбом - его личный наркотик, панацея от всех выходок этих сорванцов. Юнги получил достаточно вдохновения, чтобы написать десять альбомов вперед. И ему всегда открыты двери в спальню любой парочки. Ведь кто откажется быть музой для Genius Lab?!