Соперничая с белизною снега, Упавшего с небесной высоты, У дома моего Везде на сливах зимних Цветут сегодня белые цветы! Всё, всё бело! — Глаза не различат, Где тут смешался с цветом сливы снег. Где снег? Где цвет? И только аромат Укажет людям: слива или нет? (Пер. А. Е. Глускиной)
Эта история произошла в 1960 году. Пак Чимину тогда было 21 год отроду, и он был студентом в Сеуле. В тот достаточно солнечный день нового года он был одет в теплую фланелевую куртку поверх пиджака и белоснежной хлопковой рубашки, на ногах по моде серые широкие брюки со стрелками и зимние, уже потрепанные сапоги. Он был худеньким, даже что сказать щуплым, скулы остро торчали, делая его крошечное детское лицо с пухлыми крупными губами, опасным оружием для женских и не только сердец. Стоя на остановке рядом со своим институтом, он дожидался красный пузатый автобус с маленькими окошками и белой полосой по середине, перебирая в руках портфель. Нужный транспорт приехал достаточно быстро, не давая даже время на раздумья о том, что сегодня он получил неудовлетворительную оценку по черчению. Автобус остановился дверцей ровно перед парнишкой. По привычке юноша тут же шагнул в кабину, но не заметив его из автобуса в этот момент вышел статный парень лет 19, сбив Чимина с ног. Портфель полетел на маленькую лавочку, которая именовалась в то время: «остановка «Технологический институт», а сам парнишка был пойман в сильные руки юноши, вышедшего из автобуса. — Ох, простите меня пожалуйста, — заглядывая в глаза залепетал парень, виновато улыбаясь, словно маленький зайка, — Правильно говорят, поспешишь, людей насмешишь, я так виноват. Молодой человек захохотал, пытаясь сгладить обстоятельства, оголяя резцы и десну над ними. Он всё еще держал Чимина, словно пушинку, от чего тому стало не по себе. Нрав у Чимина был крут несмотря на то, что он был меньше своих ровесников на потоке, он был лидером и мог быть значительно резок в разговоре. — Нужно смотреть, куда идёшь, — отрывая взгляд от глаз юноши, выпутывался из захвата Чимин, явно раздражённый ситуацией. За спиной сбившего его с ног молодого человека послышался звук пыхтящего мотора, автобус тронулся, Чимин охнул, резко охлаждая свои лёгкие зимним воздухом, он было побежал за портфелем, чтобы кинуть все силы на то, чтобы догнать повозку, но та уже превращалась в точку. — Айщщщ! — портфель взмыл вверх, делая пируэты и падая на кучу снега рядом с фонарём, ботинок чиркнул по пустоте, пиная воздух, — Теперь ждать сорок минут. — Извините, — виновато склоняясь перед парнем, юноша явно был готов провалиться под землю, ведь из-за него человек не смог уехать, возможно он и так долго ждал транспорт, он ведь действительно не очень часто ходил. — Айгу, — Чимин махнул на парня рукой и, подняв портфель, отряхивая его от снега, потопал обратно к лавке, вот теперь то он начал думать об этом дне как о плохом, юноша семенил за ним. — Можно я оплачу вашу дорогу, хоть как-то загладить свою вину? — Перестань, — парень понял, что он старше, потому с пренебрежением бросал ему слова, — это уже не важно. — Тогда можно я угощу вас чаем? — круглые глаза парня распахнулись так широко, что показалось сейчас выпрыгнут из орбит. — Ладно, всё равно ждать почти час. В «Чайной господина Чо» было тепло и уютно. Оба молодых человека быстро согревшись скинули с себя куртки на спинки стульев, не вставая с них. Им принесли зеленый чай с жасмином. Только сейчас Чимин заметил насколько больше размерами парень, сидящий напротив. Крупные накаченные плечи, большие ладони, большая грудная клетка, он мог бы быть военным или полицейским, а в 1960 году это было престижно, парень выглядел действительно очень хорошо одетым по сравнению с Чимином. На нём были плотные утеплённые брюки, высокие кожаные сапоги, зелёная водолазка и кожаная куртка, явно не с чужого плеча и совершенно новая, а также кожаные перчатки с начёсом, которые не каждому удавалось купить. — Так как ты говоришь тебя зовут? — Чимин оторвал взгляд от края скулы парня, на которой играли желваки, пока он причмокивал после сделанного глотка, опустил ладони на чашку с зеленеющим кипятком, чтобы согреть руки, которые всё это время были на холоде. Чимин не носил перчаток с тех пор, как оставил последние в автобусе, купить новые не было случая. — О, я Чон Чонгук, — брюнет расхохотался, закусывая большими резцами нижнюю губу, зажевав ее и облизав верхней, его глаза наполнились счастьем и влагой, а потом сомкнулись в улыбке, — Я шёл к своему брату, он преподаёт в технологическом институте. А ты? — Что? — Чимин немного опешил, наблюдая за очаровательной улыбкой, вдруг понял, что не представился сам, прокряхтев что-то не связное, наконец, выдал, — Пак Чимин, я учусь в технологическом институте. Чимин судорожно искал в парне схожесть с одним из своих учителей, но ответ ускользал от него всё дальше, пока аккуратное трепетное тепло от глотка чая разливалось под кожей. Чон Чонгук не был сильно заинтересован в том, чтобы поскорее сказать имя своего брата, а Чимин посчитал слишком навязчивым допрашивать его об этом. — Очень приятно, — юноша лучезарно улыбнулся, что слегка смутило Чимина, он уткнулся в чай, стараясь односложно отвечать на все последующие дежурные вопросы: «На кого учитесь, далеко ли живёте» — ну и так далее. Чон Чонгук же смотрел на него с нескрываемым интересом, часто опуская взгляд на пухлые губы парня, как обычно смотрят на девушку юноши его возраста, вызывая легкий дискомфорт у Чимина, хотя ему вполне нравилось такое внимание, учитывая, что его часто сравнивали с лепестком корейской розы, а иногда даже девушкой. Он, разумеется, возмущался, но глубоко внутри знал, что, пожалуй, нет комплимента лучше. — Пора идти, — Чонгук просунул руку в рукав куртки, не вставая со стула, выгнувшись всем телом, когда Чимин встал с места, и словно принц, с высоко поднятым носом, натянул на себя верхнюю одежду, — А то опоздаете еще раз на автобус, тогда уж я чаем не отделаюсь, Пак Чимин, — заливистый смех почему-то заставил смутиться еще больше, но Чимин держал лицо. — Тогда мне придется тебя наказать, Чон Чонгук, — вроде, как старший, сказал парень, но, когда Чонгук поднялся с места, понял, что ростом он явно меньше, от чего захотелось сжаться до невидимой пылинки. — Идём, провожу вас до остановки, у нас осталось 10 минут, — он подхватил портфель Чимина и расплатившись за чай шагнул в зимнюю прохладу. На улице было действительно холодно, солнце не спасало, даже светя во всю мощь. Холод поймал в свои объятия ладони Чимина, подморозив маленькие мизинчики парня и кончики других пальцев. Он втянул ладошки в рукава, поёрзав плечиками под курткой чуть большего размера, чем нужно. Куртка была с чужого плеча. В том году отец купил себе полушубок, а эту, в красно-синюю клетку, послал сыну в Сеул, потратив на пересылку из Пусана столько же, за сколько можно было купить такую же новую. Они шли медленно, аккуратно обходя снегом скользкие ледовые дорожки, раскатанные взрослыми детьми, учащимися в институте. Когда до остановки оставалось метров десять подъехал автобус, раскинув налетевший лёгкий снежок в разные стороны, чуть прокатившись по скользкой поверхности остановившимися большими колёсами встал. Передняя дверь, звякая распахнулась. Чон Чонгук вдруг схватил Чимина за руку, вынуждая того податься вперед, выпучив глаза и обнаружить, что за мыслями упустил момент, когда транспорт подъехал. Парень семимильными шагами побежал в сторону автобуса, волоча за собой беспомощно бултыхающегося где-то позади Чимина, который толком не мог никак поставить ноги, чтобы хоть как-то выровняться со своим новым знакомым. Поравнявшись с закрывающейся дверью, Чонгук ударил железо кулаком, заставляя красноносого водителя вздрогнуть, одёрнув руку от рычага передач. Двери вновь распахнулись, впуская ошеломлённого Чимина внутрь. Обняв самого себя, парень пошёл вглубь почти пустого автобуса, протискиваясь между креслами, сел поближе к печке, взглянул на затянувшееся ледяным узором окно. Холодные ладони в порыве интереса, ушёл ли тот парень, накрыли стекло, медленно, но растаивая небольшой участок инея. Парень стоял снаружи и махал рукой, будто добрый друг. Его губы двигались, но слышно его не было. Чимин приподнялся и с хрустом открыл примерзшее маленькое оконце. — Мы еще встретимся, Пак Чимин? — раскачиваясь в разные стороны спросил юноша, а его рот всё расползался в улыбке, но Чимин не ответил. Автобус тронулся, увозя его от нового знакомого, кто-то шикнул, что холодно. Пак чуть не упал, когда транспорт дёрнулся, схватившись за сидение перед собой, он аккуратно пристроился на своё место и тут же заметил. — Айщщ, мой портфель! Он не отдал мне мой портфель! — парень прильнул к ледяному окну щекой, стараясь вытаращить глаз как можно сильнее, чтобы увидеть Чон Чонгука, но автобус уже довольно далеко уехал, не оставляя надежды подготовиться к завтрашним парам.***
После занятий Чимин обычно помогал за небольшую плату в маленьком ларьке господину, готовящему лапшу и другие уличные вкусности. Если везло, и господин Ли был в хорошем расположении духа, то в общежитие парень возвращался с большим пакетом еды. В этот раз повезло и Чимину перепало даже два пакета с едой. Волоча перед собой два больших бумажных пакета с надписями: «спасибо за покупку», парнишка тащился в гору по небольшому дворику к общежитию за углом. Размышляя как теперь ему поступить с конспектами, он, почему-то впервые, сожалел, что живет один в комнате. Поднимаясь по лестнице и открывая ступнёй тяжелую металлическую дверь, парень услышал голос консьержа и какой-то смутно знакомый голос. — Позвольте, аджума, мне нужно отдать ему это, иначе у него будут проблемы. — Нет, нет и еще раз нет, без пропуска я вас не впущу! — женщина средних лет громко голосила на весь коридор, вызывая интерес у проживающих на первом этаже. Чимин поспешил внутрь. — Чон Чонгук? — Пак Чимин? — Слава Богам, — Чимин истерично усмехнулся и перевёл взгляд полный нежности на тетушку, — А если я за него поручаюсь? Чонгук взял один пакет, и они прошли по лестнице на третий этаж. Чимин по-хозяйски отворил дверь, включил свет, ставя пакет на один из двух стульев в комнате. Комната была не большая, но парень жил в ней один, на стенах бежевые обои, чистый под дерево линолеум, два стула, столик, скорее прикроватный, но использовался как обеденный, диванчик из жёлтого текстиля, проигрыватель пластинок и даже маленькая газовая голубого цвета плита на две конфорки и холодильник. — За стеной кухня, мне позволили…не важно, главное удобно, — видя, как глаза Чонгука расширяются, пояснил Чимин, — Подай мне второй пакет. Чонгук вздрогнул, поспешив с пакетом и портфелем к нему, протягивая и то и другое. Увидев портфель, парень улыбнулся и даже выдохнул, заставляя юношу видимо ощутить что-то, что ему одному известно, но тот просиял счастьем. Хозяин комнаты включил музыку на проигрывателе, заиграло что-то ненавязчивое отдаленно похожее на The Beatles, открыл холодильник. — Не поможешь? — он склонился над пакетом, — Подавай, я буду складывать. Чонгук снова вздрогнул, заглянул в пузатый холодильник, который был забит свежими продуктами, но Чимин пытался уместить туда еще и то, что принёс сегодня. — Зачем ты купил ещё, всё будет битком, не удобно, — открывая пакет спросил юноша, охотно рассматривая содержимое, — У тебя будут гости? — Что? Нет! — Чимин звонко засмеялся, заставив юношу покраснеть. — Но тут всё… — Готовое, да, знаю, — парень протянул Чонгуку руку, чтобы взять первое, что он ему подаст, — Это помощь… от господина Ли за то, что я вожусь с ним в лавке. — А как ты поступишь со всем здесь? — Чонгук передал лапшу и пирожки, — Они ведь могут испортиться? — Что-то съем сразу, что-то заморожу, — кивнул Чимин скорее даже сам себе, он всегда радовался, что у него в комнате есть и холодильник, и плита, — Да и всё здесь, — он указал маленькой ладошкой на холодильник, — Это благодарность людей, которые живут рядом за помощь в чем-то, я рукастый, — он смутился и почесал затылок, коря себя за хвастовство. Закончив раскладывать продукты, Чимин предложил Чонгуку присесть на диван. Он зажёг конфорку с помощью длинной каминной спички, слегка дунул на огонёк, сворачивая соблазнительные губы в трубочку. Кадык юноши, сидящего на диване, дёрнулся в глотке, собирая болезненную сухость во рту, парень не отрывал от Чимина взгляд. Тот порхал как пташка по комнате, вытаскивая из неоткуда тарелки и чашки, изгибы его были такими волнительными и в какой-то мере женственными, как могло показаться Чонгуку. — Чон Чонгук? — с третьего раза смог обратить на себя внимание парень. — Простите, задумался, — юноша взмыл с дивана и глубоко поклонился. — А, бывает, — бровь Чимина приподнялась в недоверии, но углубляться в это он не стал, — Я говорю: пирожки еще тёплые, будешь? — Вообще-то, я на диете, — съежившись осел обратно на диван парень, он явно хотел есть, это было видно по тому, как юноша изучал содержимое холодильника, поэтому Чимин уже решил его покормить. — На диете? Нееет, — протянул мягкий голос, снова обращая взор юноши на себя, — Ты так отлично выглядишь, гора мускулатуры! Такой машине нужно хорошо кушать, а? Нежный голос трепетно произносящий комплимент в его сторону заставил Чона смутиться, он сдавленно улыбнулся, опуская лицо, на его щечках показались складочки, а глаза прикрылись, чтобы не показывать удовольствия от услышанного, потом он стрельнул взглядом в сторону, вытягивая губы вперед, стараясь успокоить улыбку. — Садись за стол, — запахло чаем и пирожками, которые, наконец, достали из бумажного пакетика. Ели молча, словно старые знакомые, которым есть о чем поговорить, но не один не решается задать вопроса из-за пропасти во времени. Чонгук съел пять пирожков, Чимин подметил голодную хватку и ел медленно один пирожок на протяжении всего времени, надеясь, что парень хорошо наестся. Из головы не уходили вопросы о том, почему же этот силач так голоден, неужели из-за диеты. — А ты учишься? — принимающая сторона разрушила тишину первой. — Нет, — проглатывая кусок явно больше, чем можно проглотить, Чонгук дополнительно помотал головой, чтобы было понятно. — Ясно, еще не поступил. — Типа того, — увильнул от ответа Чонгук и улыбнулся, — а вы значит будете инженером, интересно это? — Да, если вовремя всё изучать даже легко. А как ты меня нашёл? — Брат. А как так вышло, что вы тут один живете? — Ну, это, — Чимин замялся, он вытер ладони о салфетку и изящно опустил их на колени, при том поднимая плечи, — Я уже говорил тебе, что многим помогаю, если попросят, сначала я жил с соседом, но он съехал, когда закончил учёбу в прошлом году. Аджума позволила мне устроить здесь комнату только для себя, за то, что я помогаю ей с некоторыми организационными делами по общежитию. Я бы, конечно, предпочёл не платить за проживание и жить с кем-то, но так тоже очень хорошо, я уже привык. — Не скучно? — Чонгук сочувственно свёл брови и посмотрел на него, как на самого одинокого человека на свете. — Что? Нет, — парень отмахнулся, вставая, чтобы поменять пластинку в проигрывателе, хлопнул юношу по плечу, — Я прихожу сюда только чтобы спать, в основном, — Чимин взглянул на маленький будильник, стоящий на холодильнике, — Кстати, и ты, если не хочешь оказаться взаперти тут до завтра, тоже должен ехать домой спать, потому что скоро комендантский час. Чонгук приподнял рукав куртки, которую так и не снял, круглые крупные часы на кожаном коричневом ремешке показывали одиннадцать, а это значило, что у парня был всего час, чтобы добраться до дома. Он встал, приводя воздух в движение, ветерок от которого быстро добрался до Чимина с приятным запахом мужского одеколона. Собирать было нечего, поэтому он просто прошагал к выходу, потом обернулся, глядя на хёна, вытянувшегося по струнке, статно стоящего на фоне тёмного окна и чуть притопывая ногой в такт новой пластинке. Что им двигало он, скорее всего, и сам не знал, но парень пошёл обратно, взял Чимина за руку, чем вызвал у него неоднозначные чувства: в животе, словно, кто-то закопошился, переворачивая каждый орган вверх ногами. — Пак Чимин, — он смотрел внимательно в его глаза, чуть потёр большим пальцем кожу на тыльной стороне ладони парня, собираясь с мыслями. — Чимин, — голос хозяина комнаты чуть понизился, зашелестел как миллионы лепестков сакуры весной. — Что? — юноша свёл брови, глупенько похлопав ресницами. — Зови меня Чимин, Чонгук, зачем эти формальности? — голос был почти шёпотом, чтобы никто не слышал кроме этих двоих то, что он говорит. Чимин почувствовал странную атмосферу, воздух словно наэлектризовался вокруг парней, он был уверен, что и Чонгук чувствует это, чувствует под своими пальцами, оглаживающими его ладонь, ток. Было не только странно, но и страшно, кто бы мог подумать, два молодых человека, это против правил в этом обществе, построенном на страхе быть не серой массой. — Чимин, — юноша проглотил комок опасений, собравшийся у самого языка, — Давай встретимся снова?