You were seventeen and you were beautiful when I fell in love with you

      В классе творится полный кавардак: Мингю запускает в воздух бумажные самолёты, а по его счастливой детской улыбке даже и не скажешь как-то, что до первых экзаменов остаётся меньше четырёх месяцев, Юна, одна из самых красивых девушек класса, заливисто смеётся, глядя в телефон вместе с подругами, Чен усердно списывает математику в надежде на то, что успеет до звонка. Кто-то бегает вокруг парт, пугая учеников из-за спины, кто-то списывает домашку, а кто-то, как, например, Тэхён усердно вырисовывает что-то в тетради, пока учитель украдкой на него посматривает, а Чимин пихает в бок, хихикая, когда замечает это. Конец предпоследнего урока — наверное, это самое сумасшедшее время в школе, особенно, если это урок истории и учитель разрешил заняться своими делами.       Тэ ненадолго отвлекается от тетради, где на полях старательно выводил имя Чонгука, и обращает внимание на окно, за которым пушистыми хлопьями пролетает снег, наконец-то укрывая до этого серую землю и голые деревья белым одеялом. Зима в этом году выдалась настолько тёплой, что если снег, который и без того является довольно редким явлением в Корее, выпадал, то он тут же таял, а Сеул возвращался к прежней, давящей на людей своей унылостью серости, и, наверное, поэтому сейчас в школе царит особая атмосфера — все, вплоть до учителей, взбудоражены внезапно выпавшим таком количестве снегом.       Всеобщее веселье прерывается, когда Чонгук встаёт с места. Несмотря на то, что он относительно других учителей не намного старше них, все слушаются его беспрекословно, даже самые безбашенные ученики тут же усаживаются на своё место. Хотя, ещё не подтверждено, по какой причине это происходит: потому что они очень уважают Чона как учителя, или потому что хотят лишний раз полюбоваться им и услышать приятный голос, даже если этот голос собирается сказать о домашке.       Тэхён не уверен, что именно, потому что Чонгук среди учеников утвердился как прекрасный учитель, и его действительно все уважают, и даже больше — многие в его классе теперь с интересом слушают его рассказы и даже делают записи в тетрадях, когда как с миссис Кин всё было далеко не так. Хотя, внешний вид альфы тоже дал свои плоды, потому что мужчина стал настоящим любимцем среди омег и даже альф именно из-за этого, и только после за то, что оказался прекрасным учителем. Тэхён, кстати говоря, слыша разговоры о том, какой Чонгук прекрасный учитель, улыбается украдкой, хотя, когда омеги как будто влюблённо вздыхают о Чонгуке, в его сердце что-то тревожно колет. Когда Тэ совсем недавно признался в этом, альфа только рассмеялся и прижал к себе, целуя в лоб и говоря о том, что он только его, и другие омеги ему совсем не нужны.       — Домашнее задание — повторить всё то, о чём мы говорили с вами с начала ноября. На следующем уроке вас ждёт проверочная, — по классу проходится характерный тяжёлых вздох, на что мужчина усмехается. — Она совсем не сложная, поэтому постарайтесь получить хорошие оценки. Уверен, что у вас всё получится. На этом всё, звонок через несколько минут, поэтому можете собираться, — в классе начинается копошение и перешептывания по поводу будущей проверочной работы следующего, последнего на сегодня урока — математики. — А, да, Ким Тэхён, останьтесь после урока, — Чонгук мельком кидает взгляд на омегу, который, кусая губы, дабы не улыбнуться, кивает, записывая домашнее задание в тетрадку, где на полях каллиграфическим почерком выведено бесконечное «Чонгук», которое так забавляет Чимина. Возможно, Тэ слишком влюблён, но он не задумывается об этом, а на все слова и беззлобные шутки Чимина отмахивается, смущённо улыбаясь.       Вот уже почти два месяца прошло с тех пор, как он позволяет себе выводить имя Чонгука на полях тетради, хотя успешно скрывает это от самого мужчины. Даже если он уже почти привык к их с Чонгуком тайным отношениям, даже если теперь он доверяет альфе настолько, что несколько раз оставался у него в гостях (кстати, в первый раз было безумно неловко), он всё равно смущается проявлять свои чувства, которые шаг за шагом, медленно, но все же принимает. Два месяца с их разговора в машине прошли неожиданно быстро, и за это время омега, пусть и с некоторыми трудностями поначалу, но благодаря Чонгуку принял истинность и свои чувства настолько, что теперь довольно часто остаётся с альфой после уроков. Он уже не оглядывается по сторонам с опаской и страхом, что их могли увидеть или заподозрить в чувствах, как было первое время, потому что теперь всецело альфе доверяет. Мужчина уже далеко не раз доказал серьёзность своих намерений, поэтому омега уверенно может положиться на него. Хотя, естественно, некоторая скованность в действиях Тэхёна до сих пор прослеживалась, но вряд ли они смогут побороть это так просто, поэтому Чонгук терпеливо ждёт, когда юноша сможет довериться ему до конца.       — Вот как? — Чимин играет бровями, намекая на слова мужчины и убирая тетрадь с пеналом в рюкзак, а Тэхён ощущает, как к щекам приливает кровь и шипит, что это не то, о чём мог подумать Чимин. — Ой, да ладно тебе, от меня можешь не скрывать. Вы, главное, дверь закрывайте, а то вдруг кто-нибудь увидит, как вы тут обж… — Чимин не успевает договорить, потому что Тэхён закрывает его рот ладошкой и с опаской смотрит по сторонам, на собирающихся выходить из класса ребят.       — Чимин, это не то, о чём ты думаешь! — повторяет юноша, шипя, пока старший омега смеётся и рисует в воздухе сердечко, приправляя его воздушным поцелуем. — Ты правда хочешь, чтобы я не скинул тебе сегодня вечером домашку по литературе? — выгибает бровь Тэхён, складывая руки на груди. Он знает, что этот способ угомонить Чимина — самый действенный после способа «позвать Юнги». Позвать Юнги — значит отвлечь Чимина максимально быстро и незаметно, потому что их обоюдная одержимость друг другом обычно не позволяет отвлекаться на что-то ещё помимо друг друга и поцелуев. И, возможно, способ Тэхёна немного жестокий, но только это позволяет угомонить слишком болтливого друга, хотя Тэ никогда бы не сделал то, о чем говорит, потому что слишком любит Чимина и не сможет отказать его щенячьим глазам.       — Чёрт, Тэ, — омега дует пухлые губы, смотря на друга исподлобья. Он примирительно вытягивает руку с выставленным мизинцем, за который Тэхён, не раздумывая, цепляется своим. Как дети, честное слово. — Ты правда бы не скинул мне домашку? — неверяще спрашивает Чимин, прищуривая глаза.        — Если бы ты продолжил, то я всерьёз задумался бы над этим, — хихикая, отвечает Тэхён, мельком посматривая на Чонгука, который, откинувшись на стуле, словно бы занят чтением книги, но на деле слишком часто наблюдает за Тэхёном. Омега смущается, мотая головой так, чтобы волосы скрыли его светящиеся глупой влюблённостью глаза, а Чимин только улыбается, смотря в сторону Чонгука и даже имея наглость подмигнуть ему — он слишком хорошо пользуется тем, что знает об их с Тэхёном отношениях. — Чимин, — угрожающе зыркает на него Тэхён, и только тогда старший перестаёт хитро улыбаться. Хотя взгляд Тэхёна вряд ли можно назвать опасным или угрожающим, потому что он с большей вероятностью милый.       — Ладно, ладно, — вздыхает он, а после раздаётся звонок с конца урока. Омеги поднимаются с места, закидывая рюкзаки на плечо, — Но знаешь, мы могли бы устроить как-нибудь двойное свидание? Юнги всё равно обо всём знает, — шутит Чимин, а Тэхён на это закатывает глаза и фыркает. Ни о каких свиданиях, а тем более двойных, и речи быть не может, и он уже далеко не раз объяснял Чимину причину, по которой отказывал альфе уже пять раз.       — Достаточно и того, что вы знаете. Вы оба и так пользуетесь этим для того, чтобы получать хорошие оценки, а это, кстати, очень нагло, — выносит свой вердикт Тэ, когда они оказываются у учительского стола, где им суждено разойтись. Кстати, оценки Юнги с Чимином и правда получают хорошие только благодаря тому, что знают слишком много об отношениях Тэ с Чонгуком (Юнги узнал от Чимина, который, естественно, не смог сдержаться и рассказал альфе). Хотя, стоит признать, что они ни разу не дали повода сомневаться в себе — оба свято хранят тайну Чонгука и Тэхёна, за что Тэ им благодарен. В особенности Юнги, который, в случае чего, успевает прервать болтливого Чимина до того, как тот взорвётся — альфа отличается особенной сдержанностью.        — Да ладно, мистер Чон, кажется, совсем не против, — Чимин обнимает его так, словно прощается. — Полагаю, тебя на математику ждать не стоит? — подмигивает омега, а Тэхён закатывает глаза, потому что нет, он не пропустит занятие, как бы Чимин ни хотел, чтобы всё было по-другому. Он всегда ищет подтекст в словах Чонгука, даже если такового нет. — Ладно, ладно. Но, в случае чего, я прикрою. Напишешь, как будешь дома? — Тэ угукает в ответ, оставляя первую фразу без внимания, а после машет Чимину, пока друг оставляет ему воздушные поцелуи, на что Чонгук смотрит, выгнув бровь и усмехаясь.       — Чимин, будь добр, захлопни наконец дверь с той стороны, — просит его мужчина, когда прощание затягивается, а все ученики из класса уже ушли, и Чимин, рисуя последнее, наиболее крупное сердечко в воздухе, посылая последний воздушный поцелуй и хихикая, всё же закрывает дверь. — Он несносен, — фыркает мужчина, но когда они остаются наедине, тут же обращает всё своё внимание на оставшегося, несколько смущённого и потерянного Тэхёна, который, не зная, чего ожидать, кусает губы, упираясь взглядом в портреты политиков на стенах — всё же он до сих пор безумно смущается, когда оказывается наедине с альфой.       — Ммм, да, думаю. Но он очень хороший друг и всегда готов выслушать меня и поддержать, — бормочет Тэхён. — Хотя наглости ему не занимать, конечно, — хихикает Тэхён, поднимая взгляд на Чонгука и смешно морща носик. — Так, зачем вы задержали меня? — он ненадолго удерживает взгляд альфы, но после вновь опускает свой, смущаясь. Прошло уже два месяца с тех пор, как они постепенно, шаг за шагом строят свои отношения, но Тэхён всё так же смущается, хотя альфа совсем не против — розовые щёчки Тэ безумно очаровательные, и он с недавних пор никогда не упускает случая оставить на них поцелуи.        — Я хотел обсудить с тобой кое-что очень важное, но сперва не это, — Тэхён непонимающе хмурится, а Чонгук осторожно снимает с плеча юноши тяжёлый рюкзак и убирает его на свой стул, так как в ближайший час он ему явно не понадобится, прежде чем внезапно обхватить тонкую омежью талию и усадить юношу на свой стол, так, что они оказываются одного роста. Тэхён вскрикивает, выпучивает глаза и цепляется пальчиками за широкие мужские плечи, чтобы не упасть, а Чонгук пользуется этим и обнимает смущённого омегу, прижимая к себе и вставая между ловко разведённых ног. Такое случается впервые, омега до жути смущён, не зная, как себя вести и куда деть руки, которыми до сих пор цепляется за широкие плечи мужчины. Его сердце бьётся быстро-быстро, когда аромат хвои окутывает, и, вопреки смущению, ему становится настолько комфортно, что он понемногу расслабляется.       Тэхён ощущает, как альфа ведёт носом по его шее, вновь и вновь глубоко вдыхая цветочный аромат, и тает от нежности, с которой Чонгук относится к нему. Однако, всё же омега с волнением поглядывает через плечо альфы на дверь класса, а альфа, заметивший это по напряжённости, шепчет куда-то ему в шею:       — Не беспокойся об этом, — его шёпот отдаётся во всём теле юноши мурашками, и он совсем забывает об осторожности, когда тягучий мужской запах хвои обволакивает его полностью — бесподобно и правильно. Осторожностью может заняться и Чонгук, поэтому омега решает поддаться, сдаваясь в плен сильных рук. Он ластится, обвивает руки вокруг мощной шеи и зарывается пальцами в смольные пряди волос, медленно массируя кожу головы, пока альфа не сдерживает удовлетворённого стона — Тэхён уже знает, что после трудного рабочего дня мужчине нужна эта ласка, и он охотно даёт её.       — Щекотно, — хихикает Тэхён, когда Чонгук невесомо ведёт носом линию по его шее, чуть прикасаясь губами, но не позволяя себе большего, хотя хочется безумно. Чонгук не прекращает водить носом по тонкой шее, а Тэхён тихо смеётся в его плечо и несильно бьёт ладошками по спине, больше для вида, чем для того, чтобы выбраться из тёплых объятий. Последнее, чего он хочет — чтобы альфа отпустил его. Всё происходящее будоражит чувства юноши, потому что запретно, но настолько сладко, а ещё что-то внутри него не позволяет не поддаться, поэтому он забывает обо всём на свете кроме Чона.       — Твой запах с каждым днём всё гуще и выразительнее, — рокочет альфа, утыкаясь носом в ключицу омеги, которая оказывается приоткрыта из-под кремового цвета свитера крупной вязки, который мужчина подарил юноше на день рождения в декабре, когда ему исполнилось семнадцать. — Такой вкусный, а ещё только мой, — Чонгук вдыхает аромат омеги глубже, растворяясь и расслабляясь — это именно то, что ему нужно. — Я соскучился, — альфа оставляет нежный поцелуй на кончике носа, аккурат на родинке, наблюдая за алыми щеками юноши, которые он прячет, уткнувшись носиком в тёмный зимний свитер альфы. Чонгук на это только смеётся и поглаживает омежку по макушке, оставляя на ней невесомые поцелуи.       — Вы хотели поговорить со мной о чём-то, — напоминает юноша, когда всё же находит в себе силы показать лицо, а Чонгук теряется в красоте Тэхёна в который раз. Он никогда не сможет насладиться Тэхёном сполна, поэтому не отпустит юношу ещё как минимум полчаса, пока действительно не наберётся сил на оставшийся рабочий день — его уроки на сегодня кончились, но остались ещё горы тетрадей. Чонгук почти жалеет, что пошёл работать учителем. Единственное, что останавливает его от этой мысли — то, что здесь он встретил Тэ. И да, он не собирается отпускать Тэхёна на урок, о чём омега пока не знает. — Нам стоит поторопиться, потому что скоро начнётся урок, — торопит Тэхён альфу, кусая губки и посматривая на тикающие часы — до урока остаётся меньше десяти минут.       — Первое, что я хотел сказать — ты не идёшь на урок, — хмыкает альфа, наблюдая сначала за удивлением, а после за возмущением Тэхёна, который хочет уже было выбраться из крепких объятий, но тем самым лишь придвигается ближе к мужчине. Он дует губы и уже собирается возразить, когда Чонгук объясняет. — Не беспокойся об этом, я договорился с миссис Юн, сказал, что ты останешься на дополнительные у меня, — альфа говорит это так, словно подобное в порядке вещей, но это далеко не так.       Не может ведь Тэ так просто взять пропустить урок! Ведь он явно остаётся здесь не для дополнительных занятий, потому что атмосфера между ним и Чонгуком сейчас как никогда раньше совсем не напоминает атмосферу между учеником и учителем. Вряд ли альфа действительно сделал это для того, чтобы заниматься историей, потому что у них есть и другие, более интересные занятия. Однако Тэ, который пусть и хочет нарушить правила, ни разу не пропускал занятий, и он не может просто так взять и согласиться, даже если ему предлагают шанс пропустить далеко не любимую математику.       — Мистер Чон, это неправильно! — хмурится юноша. — Я никогда не прогуливал уроки и не думаю, что стоит начинать, — с сомнением говорит он. Юноша вспоминает слова Чимина и теперь ему кажется, что тот всё знал ещё до того, как об этом узнал Тэ. Тэхён обещает себе обязательно допросить друга обо всём, потому что слишком уж странно всё это. — Чимин ведь обо всём знает, да? — недоверчиво спрашивает он у альфы.       — Я написал ему ещё на второй перемене, — довольно говорит альфа, а Тэхён даже удивляется тому, с какой лёгкостью он делает это. — Тэ, если так будет легче, можешь считать это дополнительным занятием, — смеётся Чонгук, вновь чмокая смущённого омегу в кончик носа. — Какие школьные годы обходятся без прогулов? Ну, когда-нибудь ведь ты должен был сделать это. К тому же я прекрасно знаю, что ты не любишь математику. Можешь не благодарить, — смеётся мужчина, а Тэхён в шутку ударяет его ладошками по широким плечам, высказывая недовольство, хотя, честно сказать, он не особо торопится отговорить Чона. Остаться на целых сорок пять минут с альфой наедине — просто чудесно, и возможность слишком привлекательна, тем более, он правда не особо любит математику с её сухими расчётами.       — Ладно, — Тэхён сдаётся, ощущая себя бунтарём, но в то же время безмерно счастливым. — Но если меня сожрёт совесть, виноваты будете вы! — Тэ поднимает вверх указательный пальчик, чтобы усилить произведённый эффект от слов, а Чонгук только подавляет смешок — его омега безумно милый. Настолько, что Чону великих трудов стоит не укусить Тэхёна прямо сейчас за привлекающие приоткрытые алые губы. Останавливает лишь то, что пока что рано — юноша только-только начал открываться ему и позволять чуть больше, чем раньше, к тому же обстановка вокруг явно не для первого поцелуя.       — Скорее я тебя укушу, чем совесть сожрёт, — мурлычет Чонгук, потираясь носом о щёку юноши, который неосознанно прикрывает глаза от получаемого удовольствия и ласки и вновь расслабляется, чуть выгибая спину, когда альфа немного наклоняется. Истинность, крепчающая с каждым днём, не позволяющая отказываться друг от друга, влекущая их друг к другу с бешеной силой, творит невероятные вещи — без неё омега никогда бы не сдался под напором Чона так быстро. Тэхёновы щёки пылают, а мужчина осторожно касается их губами, стараясь не перейти пока запретную зону. — Но это не всё, о чём я хотел поговорить, — осторожно начинает альфа. — Помнишь, я приглашал тебя на свидания?       Тэхён помнит. Ещё как помнит. Впервые это случилось в начале декабря, спустя месяц после их разговора в машине, когда Чонгук провожал его до дома пешком. Тэхён тогда отказался, ссылаясь на то, что их могут случайно увидеть, и тогда поползут ненужные слухи. Омежка тогда ещё извинялся долго, но мужчина сказал, что все в порядке, и ему не стоит волноваться об этом. Потом Чонгук приглашал его ещё четыре раза, но каждый раз Тэ отказывался, ссылаясь на то, что их могут заметить, и тогда, как у Чонгука, так и у него, могут появиться проблемы. С последнего такого момента прошёл месяц, но Тэ до сих пор безумно смущается, когда вспоминает об этом, потому что его вечные отказы заставляют стыдиться. Вот и сейчас он смущённо угукает, отводя взгляд.        — Я подумал, что, если выберу такое место, где нас вряд ли смогут увидеть? Не кино, не кафе и не парк, а кое-что другое. Тогда ты бы согласился? — осторожно спрашивает альфа, а Тэ, поднимая взгляд, медленно кивает. Да, так, определённо, было бы намного лучше. А ещё, если он будет честным до конца, ему безумно хочется сходить на свидание с Чонгуком. — Тогда, ты согласен сходить со мной на свидание в следующую субботу? — мужчина чуть наклоняет голову вправо, заглядывая омежке в глаза, когда он крепко обнимает его, а глазки его светятся — невероятное чудо. Омега быстро-быстро кивает, а Чонгук довольно улыбается, сжимает талию чуть сильнее и утыкается носом в шею, вновь вдыхая полюбившийся аромат.

***

      Тэхён несколько смущённо оглядывает своё отражение в зеркале в полный рост: на нём кремовый свитер крупной вязки, чуть больше, чем его размер, что делает омегу словно бы ещё меньше и крохотнее, брюки, обтягивающие стройные ноги. Светлые волосы юноши, над которым он так долго старался в ванной, легко завиваются, придавая образу большей невинности. На лице самый минимум косметики, но, как сказал Чимин, он выглядит сногсшибательно и «Чонгук наверняка захочет тебя поцеловать!». именно это смущает Тэхёна, и без того волнующегося перед свиданием, ещё больше.       Его ожидает первое свидание в жизни, на которое буквально вчера позвал Чонгук. их отношения за прошедшие три месяца стали очень тёплыми, Тэхён альфе доверяет полностью, и даже позволяет себе те вольности в отношениях с ним, о которых четыре месяца назад, в далёком октябре, когда он так неожиданно влюбился в нового учителя, ещё даже не задумывался. Если бы ему тогда сказали, что однажды он позволит альфе не только подвозить себя до дома, но целовать в щёки, держаться с ним за руки, обниматься в тайне от всех на большой перемене в классе и вместе обедать, он бы не поверил, но сейчас это так. Однако, главная черта в отношениях переступлена ещё не была — Чонгук не касался его губ, а Тэхён смущался, когда мужчина оставлял поцелуи в уголке губ, сильно сжимая его тонкую талию, очевидно, стараясь сдержаться, чему омега безмерно благодарен. Но несмотря на смущение, несмотря на то, что где-то в глубине души он до сих пор немного сомневается, что они могут себе позволить это, он раз от раза позволяет альфе всё это и даже больше, а причиной тому — крепчающая с каждым днём всё сильнее истинность.       Именно она помогает Тэхёну найти в себе силы и переступать многие черты в их с Чонгуком отношениях, именно она не позволяет ему быть настолько осмотрительным, насколько это нужно и насколько осмотрительным он был в начале, и поэтому теперь омежка чаще всего в присутствии альфы теряется, смотрит на него подолгу и улыбается влюблённо, и только следящий Чимин помогает не спалиться перед всей школой. Удивительно вообще, как никто до сих пор не понял, что они встречаются. А они, кажется, встречаются, потому что нельзя иначе объяснить их вечные прогулки за руки до дома Тэ и подарки Чонгука в виде любимых тэхёновых шоколадок и цветов, что вызывают у родителей Тэхёна, которые ещё ни о чём не знают, но наверняка подозревают, множество вопросов. Но именно благодаря Чонгуку их чувства до сих пор остаются тайной, и Тэхён за это ему очень благодарен.       Альфа очень осторожен и предусмотрителен, хотя и Тэхён тоже часто осматривается по сторонам, и его метания от серьёзности к глупым неконтролируемым улыбочкам безумно нравятся Чонгуку, который бесконечно этому умиляется. За прошедшие три месяца их связь усилилась, и это не позволяет омежке оставаться серьёзным, потому что к альфе ужасно тянет. Но Чонгук этому только рад, потому что, когда они одни, Тэхён охотно позволяет усадить себя на стол и обнимать, обнимать, обнимать, вдыхая усиляющийся с каждым днём аромат. Кроме того, омежка стал более открытым, чем раньше, хотя, конечно, некоторые закрытость и скованность в его поведении и словах ещё прослеживались, и если Тэхёну казалось, что альфа сделал что-то слишком, или, что их могли заметить, он всегда становился серьёзным, и нередко это продолжалось довольно долго. А ещё он до сих пор называет его «мистер Чон», и как бы Чонгук ни уговаривал Тэ называть его по имени, омега не делает этого — смущается очень.       Что радует больше всего — Тэхён уже не сомневается в себе так, как сомневался раньше. Но теперь, когда до свидания остаётся совсем немного времени, Тэхён уже не так уверен и волнуется очень, с самого утра крутится у зеркала, отправляет Чимину кучу фотографий возможной одежды, пока друг честно советует, что будет лучше, хотя и от шуток не воздерживается и иногда пишет что-то вроде «Только если полезет целоваться, не соглашайся сразу, поломайся немного», на что щёки младшего только алеют ещё больше, пока он закрывает пылающее личико ладошками, а Чимин вовсю хохочет. Тэхён волнуется, потому что это его первое свидание в жизни, потому что он не представляет, что задумал Чонгук, потому что волнуется, так как совсем не умеет целоваться, и если альфа захочет сделать это, не знает, как себя вести.       Он волнуется не столько о том, что Чонгук захочет его поцеловать, столько о том, что он попросту не умеет целоваться, поэтому не знает, как себя вести, если альфа вдруг правда захочет это сделать. Его совсем не пугает мысль о поцелуе с Чонгуком, он только смущается личико прикрывает ладошкам, выкидывая подобные мысли из головы, потому что щёки нещадно горят, а ещё стыдно за подобные мысли. Как можно думать о таком?       А ещё страшно немного, что их могут заметить, но Тэхён честно старается доверять альфе, который вчера вечером, перед тем, как выпустить юношу из машины, пообещал, что подобного не произойдёт. Но какова вероятность, что это правда не случится? И всё же, за те три месяца, пока они шаг за шагом выстраивали свои отношения, Чонгук ни разу не дал повода усомниться в серьёзности своих намерений и в том, что он действительно позаботится о том, чтобы никто не узнал об их чувствах, поэтому, последний раз взглянув в зеркало, Тэ отпускает подобные мысли.        — Тэ, всё будет хорошо! — оповещает его Чимин уже более серьёзно, и Тэхён, смотря на лицо друга, жующего очередную печеньку, немного успокаивается. Всё же его друг, пусть и любит пошутить, но он часто является для Тэхёна единственной поддержкой, за что младший ему благодарен. Они говорят по фейстайму уже около двух часов — всё время, пока Тэ собирается, и это дорогого стоит, потому что Чимин жертвует своим свободным временем и просмотром дорамы ради него. Тэхён делает в голове пометку о том, что нужно будет купить другу шоколадку, да побольше. — Твой папа уже знает? — спрашивает омега, кидая в рот ещё одну печенюшку, а младший вновь оглядывает себя в зеркало и вдевает в уши любимые серёжки-гвоздики.        — Нет, я не говорил ему, — кусая губы, бормочет Тэ. Он до сих пор боится рассказать родителям обо всём, что происходит в его жизни, хотя те по частым подарочкам и влюблённому виду сына наверняка догадываются. Но Тэхён просто-напросто боится, что они не примут всё так, как есть, запретят ему это, потому что Чонгук — учитель, а он — его ученик. Эта причина уже настолько надоела омежке, что он дождаться не может выпускного, потому что после него они с Чонгуком перестанут быть вынужденными скрывать свои отношения. — Не думаю, что они с отцом будут рады, когда узнают, что я встречаюсь со своим учителем, — Тэ смешно морщится, представляя реакцию отца.        — Ты должен будешь рассказать однажды, — напоминает Чимин — мистер очевидность. — А ещё они наверняка узнают, что он учитель, и вряд ли не поймут, что вы встречались в учебное время. Думаешь, оттягивая, ты смягчишь их реакцию? — с сомнением выгибая бровь, спрашивает омега. Нет, Тэхён явно не смягчит реакцию родителей, и однажды им с Чонгуком придётся рассказать обо всём, столкнувшись с более серьёзным вещам, чем сейчас. Когда юноша рассказал мужчине о том, что рассказывать о нём родителям пока не собирается, тот, пусть и не совсем довольный, с его решением согласился, прекрасно понимая, что это, скорее всего, наилучший вариант.        — Но не сейчас, Чимин-и. Ещё не время, ты же понимаешь. До выпускного больше пяти месяцев, вот после него мы всё и расскажем. Ты ведь знаешь моего отца, если он узнает об этом сейчас, то вполне может перевести меня в другую школу, потому что очень волнуется, — Чимин кивает, соглашаясь, так как прекрасно знает, что Намджун, отец Тэхёна, любит его до невозможности и иногда чрезмерно опекает. Тэхён в который раз осматривает себя в зеркало, мельком кидая взгляд на часы — остаётся десять минут.        — В любом случае, вы истинные, думаю, они не будут злиться очень долго, если вообще будут злиться, — пожимает плечами Чимин. Тэхён думает, что старший прав, потому что его родители тоже истинные, и они наверняка поймут его чувства и примут их отношения, когда придёт время рассказать. — К тому же мистер Чон ни разу не сделал ничего неподобающего, чему я, кстати говоря, очень удивлён, — Тэ удивлённо вскидывает на это брови. — Ну, знаешь, он не выглядит правильным парнем, поэтому я был удивлён, когда узнал, что вы до сих пор не целовались. Не думаю, что ему легко сдерживаться, хотя сегодня вероятность того, что он не сможет этого сделать, очень высока — ты выглядишь потрясающе! — щёки Тэ стремительно окрашиваются в алый, и он бормочет «спасибо», на что Чимин только закатывает глаза. — Не переживай так сильно, ладно? Сейчас лучше сфокусируйся на предстоящем свидании. Если это должно произойти, то оно обязательно произойдёт, от этого не уйдёшь, — подмигивает омега, а Тэ кидает на него предупреждающий взгляд, чтобы тот не начал шутить.        — Мне уже пора, — Тэ берёт телефон, до сих пор стоявший у зеркала, в руки и оставляет на камере поцелуй в благодарность тому, что Чим всё это время потратил на него. — Спасибо тебе большое, Минни! — омега наблюдает за тем, как его друг посылает воздушное сердечко и просит, чтобы, когда вернётся, Тэхён обязательно рассказал ему обо всём в подробностях, а после отключается первым, так как знает, что для Тэхёна отключиться первым намного сложнее.       Внутри юноши бурлит что-то ещё ни разу им не испытанное — волшебное предвкушение от долгожданного вечера. Конечно, они с Чонгуком не раз оставались вместе наедине, но их встречи никогда до этого не обозначались свиданием, поэтому юноша в волнении кусает губы, а ещё, не удержавшись, подходит к окошку комнаты, чтобы посмотреть, приехал ли альфа. Как и ожидалось, его машина уже стоит рядом с подъездом, а сам мужчина, опираясь на неё, ждёт Тэ, и у омеги перехватывает дыхание от того, что этот невероятный альфа его.       Когда время на часах показывает без пяти шесть, он спешит надеть на себя дутый, нежно-розового цвета пуховик, прихватить клетчатый шарф, телефон и выбежать в подъезд. Его сердце бьётся в груди бешено, когда он, после того, как быстро спустился по ступенькам, резко останавливается у двери на улицу — волнуется безумно и не знает, чего ожидать от вечера, знает только, что хочет вновь альфу увидеть и сплести руки вместе, чтобы Чонгук был рядом, а его запах окутывал с ног до головы.       Тэхён мечтательно улыбается, кусает губы, жмурится и открывает дверь подъезда, тут же находя взглядом машину альфы, а вместе с ней и Чонгука. Он как никогда красив: оперевшись спиной на машину, ждёт его, и Тэхён незаметно охает, когда встречается с его тёмными, коньячного цвета глазами. Омега, смущённо пряча взгляд нос в шарфе, подбегает к мужчине и тут же попадает в объятия сильных рук, утыкаясь личиком в его грудь. Чонгук цепляет его подбородок, вынуждая поднять взгляд на себя, одаривает омегу ласковым взглядом, гладит щёку, а после склоняется, чтобы оставить на кончике носа приветственный поцелуй. Омежка жмурится смешно, заставляя Чонгука усмехнуться и стиснуть его в объятиях сильнее — его вдруг окатывает уже привычная, но не менее приятная волна нежности к юноше.        — Ты выглядишь невероятно, малыш, — Тэхён смущённо улыбается, бормочет тихое «благодарю» и совсем не противится ласковому прозвищу, как было раньше, а Чонгук вновь и вновь целует его личико, не без трудностей упуская пухлые, блестящие от тонкого слоя блеска губы, которые манят безумно. Тэхён всегда выглядит чудесно, но сегодня это что-то новое: его глаза слегка подведены подводкой, щёки раскрасневшиеся от стеснения, и всё это каким-то невероятным образом совмещает в себе хрупкую, нежную невинность с опасной, горячей сексуальностью, так, что внутри Чонгука разрываются вулканы от желания поцеловать омегу и присвоить себе, даже если он уже принадлежит ему по праву истинного. — Ну, поехали? — он нехотя выпускает юношу из объятий и открывает дверь машины.

***

      Планетарий, куда мужчина привозит юношу, укрывает темнота, и от этого атмосфера в нём невероятно волшебная — всё пространство освещают лишь модели звёзд, планет и видео, которые показывают на плавно переходящих из одной в другую стенах. Тэхён завороженно наблюдает за медленно и слаженно плывущими в воздухе моделями подвешенных планет, пока его пальцы сплетаются с пальцами Чонгука. Омежка благодарно смотрит на мужчину, а после вновь устремляет взгляд к модели их вселенной, увлечённо вслушиваясь в рассказ работника о том, как возник их мир. А Чонгук после реакции омежки уже не сомневается в правильности своей идеи, хотя всю дорогу, пока вёз омегу, волновался о том, что это, наверное, может показаться ему слишком скучным.       Всё вышло наоборот — Тэхён, как только Чонгук остановился на парковке у здания в виде полусферы, неверяще посмотрел на него, а после, взяв альфу за руку, побежал ко входу, и пока мужчина покупал билеты, в нетерпении разглядывал брошюрки с программой, которую взял Чонгук. Альфа решил не брать экскурсию, так как вполне может ответить на вопросы, которые возникнут у Тэхёна, к тому же экскурсовод может только помешать им, чего альфе бы не хотелось — его планы на этот вечер другие. Он пришёл сюда не для того, чтобы слушать немного скучные лекции о звездах, которые полны нелюбимых Тэхёном цифр.       Тэхён восторженно наблюдает за всем происходящим, утаскивает Чонгука к каждой модели, подолгу рассматривает и читает справки, искренне удивляясь всему, что узнаёт, наблюдает за звёздами на потолке, смешно ойкает, когда вдруг пролетает комета, а Чонгук наблюдает за ним одним. У Тэ в глазах галактики светятся и новые рождаются, и Чонгук взгляда от него отвести не может — юноша невероятно красивый, такой по-детски восторженный, искренний и эмоциональный, делится с альфой впечатлениями, а у мужчины сердце грозит выскочить из груди от переполняющих его эмоций и любви к своему омеге. Тэхён бесподобен, и он только для Чонгука, и это заставляет альфу стискивать кулаки, потому что с каждым днем желание пометить и сделать своим окончательно только растёт, а сдерживать его становится труднее. Время бежит слишком медленно, и альфа очень хочет, чтобы тэхёнов выпускной, после которого будет позволено всё, наконец-то прошёл.        — Мистер Чон, смотрите! — юноша указывает пальчиком на медленно пролетающую мимо них комету, прижимаясь к альфе ближе, когда она оказывается так близко, что кажется, если протянуть руку, он сможет прикоснуться к ней. Омежка протягивает руку, словно бы касаясь, а Чонгук наблюдает за этим, умиляется непосредственности юноши и сплетает их пальцы крепче, пока в глазах Тэхёна светятся звёзды. Невероятно красивый.       В итоге, когда юноша наконец-то рассматривает в деталях все модели ракет, планет и звёзд, Чонгук уводит его в главный зал, который по праву может назвать своим любимым местом здесь, где потолок заканчивается сферой, а вокруг одни звёзды, и на полу разбросано много подушек. Он усаживается на одну из них и приглашающе хлопает по своим разведённым в сторону бёдрам, смотря на омегу и намекая на то, чтобы сел рядом. Тэхён смущается, осматривается по сторонам на находящихся здесь, точно так же сидящих на подушках и рассматривающих звезды людей и медлит, кусая губы, пока Чон не говорит:        — Здесь нет никого, кто узнал бы нас, не волнуйся об этом и доверься мне. Ну же, иди сюда, — альфа призывно расставляет руки, а Тэхён, чего и стоило ожидать, сдаётся, подходя ближе, усаживаясь между бёдер альфы и тут же ощущая, как сильные руки мужчины обвивают его талию. Омега кладёт ладошки на альфьи, ощущая, как Чон выдыхает в его шею, потираясь носом. — Хочешь, чтобы я рассказал про созвездия? — омега, кивает, соглашаясь и расслабленно откидываясь на грудь альфы, кладя голову на его плечо, чтобы следить за рукой альфы, протянутой ввысь, к звёздам. Вокруг них одни лишь мерцающие звёзды, и это невероятно. — Про какое хочешь услышать? — шепчет альфа на ухо омеге, пуская по его телу мурашки.        — На астрономии мы изучали созвездия, но ничего не сказали о Драконе, и мне было интересно, — несколько смущённо отвечает омега, ощущая на коже шеи дыхание Чонгука. Альфа переплетает их пальцы и позволяет себе поцеловать омегу в щёку, вынуждая его уже по привычке оглядеться. Мужчина несдержанно рычит, когда юноша, заметив на них взгляд незнакомца, пытается высвободиться из крепких объятий, и он прижимает омегу к себе с большей силой, чтобы точно не сбежал, пока у Тэхёна по коже мурашки бегут, а внутри всё замирает от тихого, но довольно внушающего рычания своего альфы — мужчина никогда ещё не вёл себя подобным образом. Омега, впервые испытывающий на себе всю силу и власть собственного альфы, ощущает, как внутри всё приятно тяжелеет, и появляется желание покориться, и это немного настораживает его.        — Тэ, перестань оглядываться, — шепчет альфа, до сих пор прижимая омегу к себе. Он утыкается носом в загривок омеги, вдыхая цветочный аромат и успокаивая инстинкты, пробудившиеся в нём, когда Тэхён собирался буквально сбежать из его рук. Да, Чонгук взрослый альфа, способный себя контролировать, но рядом с истинным это даётся всё труднее, тем более сегодня, когда им не нужно так часто оглядываться по сторонам, как они делают это обычно, когда омежка выглядит безумно привлекательно, настолько, что отпустить его от себя кажется бредом. — Здесь нет никого, кто бы мог узнать нас, а ещё здесь темно, поэтому ты не должен беспокоиться. Перестань думать об этом так много и доверься мне, хорошо? — альфа кончиком носа потирается о изгиб тонкой шеи, а юноша неуверенно кивает, кусая губы, но всё же вновь расслабляется, устремляя взгляд к звёздам, рассматривая их, вглядываясь в пучину темноты всё глубже и находя в ней всё новые и новые мерцающие точки. — Значит, Дракон? — Тэхён кивает в ответ, играя с пальцами Чонгука, который удовлетворённо подмечает, что омега расслабился.       Альфа рассказывает не так, как на уроках, негромко, но достаточно хорошо, чтобы Тэхён услышал его рассказ. Чонгук рассказывает юноше легенду о мудрых, благородных красивых драконах, живших ещё задолго до появления человека на земле. Крылья их были так красивы в ночи, что, когда они взлетали, казалось, словно звезда тянется к нему. Он рассказывает о том, как после смерти одного из драконов по чужой вине, другие крылатые существа решают уйти из мира, где их не принимают, он взлетел в последний раз, так высоко, что стал звёздами на небе, их было так много, что он обогнул все уже существующие созвездия, словно бы оберегая их.        — Так красиво! — восхищённо говорит Тэхён, когда Чонгук заканчивает рассказ. Омега смотрит на созвездие, обнимающее весь небосвод, по новому.        — Ты намного красивее, Тэхён-и, — шепчет вдруг альфа на его ушко, пуская дрожь по юному телу. Он потирается носом о шею юноши, прижимает к себе крепче, вдыхает любимый аромат, пока омега откидывает голову так, чтобы было легче, и альфа не может упустить возможность.       Чонгук осторожно оставляет поцелуй на омежьей шее, чувствуя, как тело в его руках содрогается, как пальчиками омежка сильнее сплетается с его. Альфа ведёт поцелуями от шеи к скулам, покрывает их лёгкими поцелуями, а Тэхён прикрывает глаза, тяжело дыша и нежась в уже родных объятиях, когда его полностью окутывает запах хвои. Мужчина шепчет комплименты, а юноша плавится от смущения, но не убегает от ласк, наоборот, подаётся навстречу и улыбается, пока его щёки горят то ли от стеснения, то ли от того, что сухие горячие губы альфы оставляют на них поцелуи. Он полуприкрытыми глазами оглядывается на тех, кто сидит в зале, но так как вокруг темно, никто и не замечает их, и поэтому юноша полностью отдается в руки альфы, позволяя ему всё, что захочет.       Чонгук, не отдавая себе отчёта в происходящем, когда разум заполняет одно единственное желание — поцеловать, осторожно, стараясь не спугнуть, поворачивает лицо юноши в свою сторону, сталкивается носом с его, вглядывается в тонкие черты лица, в глубокие глаза, где скрываются целые галактики, и, что более важно, любовь, искренняя и настолько сильная, что заставляет Тэхёна, всегда послушного примерного ученика, раз за разом нарушать правила, закрываясь с Чонгуком в классе и в тайне от всех позволяя альфе, наверное, слишком много, но он не задумывается об этом, потому что с Чонгуком слишком хорошо, чтобы думать о подобном.       Альфа вдыхает цветочный аромат и боится, что спешит, поэтому в последний миг, когда омежка смущённо жмурит глаза, лишь потирается кончиком носа о нос юноши, после осторожно целуя его щёку. Он не уверен, что ему можно позволить себе поцеловать Тэ так, как он давно этого хочет, не уверен, что омега готов, что хочет, что согласен, не уверен, что стоит делать это здесь, на людях, поэтому решает подождать.

***

      По пути домой, покушавший в кафе при планетарии, где Чонгук со словами «мне нравятся твои пухлые щёчки, поэтому ты должен кушать больше» заказал ему кучу всякой еды, разморённый горячим шоколадом и уставший после количества впечатлений, Тэхён не замечает, как засыпает, вдыхая аромат Чонгука, которым пропитана машина, всё глубже. А альфа только уголком глаз посматривает на юношу и умиляется ему, пока за окнами машины мелькают огоньки приближающегося ночного Сеула — для того, чтобы побывать в планетарии, им пришлось уехать довольно далеко. Тэхён, подмечает Чонгук, безумно милый во время сна — он иногда причмокивает пухлыми губками, которые чуть надувает, а его реснички забавно подрагивают, от чего альфе безумно хочется обнять омегу и зацеловать всё его личико.       Когда альфа останавливает машину у дома омеги, он не упускает возможности насладиться спящим Тэхёном, потому что наверняка возможность увидеть его, такого мягкого и нежного, представится не так скоро. Альфа скользит взглядом по умиротворённому личику, старается запомнить каждую чёрточку, ласково оглаживая щёку юноши, который даже во сне ластится к прикосновению, что вызывает у мужчины глупую улыбку и бесконечный восторг — он окончательно и бесповоротно влюбился в этого мальчишку, такого хрупкого и бесценного. Будить юношу совсем не хочется, хочется, наоборот, оберегать его сон, наблюдать за ним вечно и покрывать личико спящего поцелуями, однако, он знает, что родители Тэхёна наверняка будут волноваться — время близится к десяти.        — Тэхён-и, — он склоняется к омеге, оставляя поцелуй на его щеке, чтобы разбудить. Омега жмурится, еле слышно стонет и с трудом открывает глазки, в первые минуты непонятливо осматриваясь вокруг. — Мы дома, малыш, — Чонгук берёт его за руку и оставляет лёгкие поцелуи на каждом пальчике, желая, чтобы момент никогда не кончался — он не хочет расставаться с омегой ни на минуту. Тэхён смешно хлопает глазами, восстанавливая в памяти события вечера, а когда наконец-то до конца просыпается, смущается и прячет нос в шарфе, которым альфа укутал его прежде, чем они вышли из планетария.        — Я уснул… — тихо бормочет юноша себе под нос. Он поднимает виноватый взгляд на альфу, — Простите, я правда не хотел и старался не засыпать, но… — его лепет прерывает палец Чонгука у губ. Альфа посмеивается и мотает головой, а омега хмурится, не понимая. Он думал, что Чон будет сердиться из-за того, что он уснул, а на деле это, кажется, совсем не так. Хотя ему всё равно безумно стыдно за это — как он мог уснуть на свидании? — Но мистер Чон… — начинает он.        — Чшш, — альфа мотает головой, призывая к молчанию. Как омега вообще мог подумать, что он разозлится? — Ты не должен извиняться за это, котёнок, — он вновь оставляет на руке юноши поцелуи, пока тот смущается, но руку не отдёргивает. А ещё новое ласковое прозвище от Чонгука, как бы ему ни было неловко, очень нравится, и внутри всё замирает от того, с какой нежностью альфа называет его. — А ещё ты очень милый, когда спишь, — мужчина оставляет ещё один поцелуй на руке омежки, который вконец прячется за шарфом, когда осознаёт, что альфа разглядывал его, спящего — стыдно неимоверно. — Не смущайся, Тэ, — шепчет он, успокаивающе оставляя лёгкие поцелуи на каждом тонком пальчике.        — Большое спасибо вам за вечер, мистер Чон, — смущённо лепечет омега, стараясь перевести тему и прервать образовавшуюся внезапно тишину, когда альфа кладёт его ладонь на свою скулу и прикрывает глаза, наслаждаясь последними мгновениями, которые они могут провести вместе. Он медленно потирается щекой о нежную кожу на ладони юноши, после оставляя на ней ещё один поцелуй, из-за чего юноша не может сдержать смеха. Чонгук с улыбкой наблюдает за счастливой квадратной улыбкой Тэхёна и тем, как он забавно жмурится, с искринками в глазах поглядывая на альфу. Такие моменты, когда они оба могут позволить себе забыть о школе, когда чувствуют себя по-настоящему свободными, когда не скрывают чувств, когда Чонгук волен одаривать омегу лаской и любовью столько, сколько ему хочется, самые драгоценные.        — Надеюсь, тебе правда всё понравилось, — произносит альфа, с нежностью наблюдая за омегой, безумно красивым в свете ночных огней города. Он решается протянуть руку и коснуться пылающего алым лица, а когда делает это, юноша подаётся навстречу, прикрывая глаза. По тэхёновому телу пробегается волна тепла, и он безумно смущён, не знает, что будет дальше, потому что так некстати стали вспоминаться слова Чимина о поцелуе, но ему так хорошо сейчас, что он забывает обо всех ненужных мыслях, обо всём, кроме как о Чонгуке, который рядом который вдруг оказывается даже слишком близко.       Если Чонгук станет тем, кто украдёт его первый поцелуй, он согласен, потому что безоговорочно ему доверяет. Поэтому он позволяет альфе постепенно приблизиться так, что омега, на уровне инстинктов вжимающийся в сиденье машины, может видеть лишь его тёмные глаза. Мужчина не уверен, что он имеет право делать это, но сейчас, когда вокруг них никого нет, когда омега такой мягкий, сонный и милый, он не может сдерживать инстинкты, которые манят к предназначенному одному ему омеге. Его остановит только одно — отказ Тэхёна, но омега, кажется, совсем не против.        — Это был лучший вечер в моей жизни, — запоздало шепчет Тэхён в ответ, осторожно кладя руку под расстёгнутый пуховик на крепкую грудь Чона, скрытую под чёрной водолазкой, когда мужчина обвивает его талию одной рукой и резко притягивает к себе так, что юноша вынужден положить на его грудь уже обе ладошки, а глаза его распахиваются — так близко, что он боится, что Чонгук услышит его бешеное сердцебиение. Однако, омега, вопреки страху альфы, не отстраняется, и это даёт шанс на его согласие, поэтому Чонгук отодвигает все томящиеся сомнения назад.        — Я могу поцеловать тебя? — выдыхает альфа в губы омеги, а юноша жмурится от насыщенности ощущений, и он явно понимает, что поцелуй, о котором говорит альфа, это не поцелуй в щёку. Его лицо горит, он жмурит глаза, раздумывает всего несколько секунд, прежде чем податься вперёд и этим дать альфе согласие. Чонгук в ответ на это усмехается, в полутьме наблюдает за подрагивающими ресничками и гладит нежную кожу на щеке омежки, медленно подстраиваясь так, чтобы было удобнее.       Чонгук отчаянно старается не торопиться, но это даётся с трудом, когда Тэхён, не осознающий влияния, которое оказывает на Чонгука, облизывает губы. У альфы от этого голова кругом, его хватка на омежьей талии усиливается, и в ответ на это тэхёновы длинные пальчики цепляются за его водолазку крепче. Он вдыхает сладкий аромат ещё раз, а когда выдыхает, его дыхание сливается с омежьим, и он больше не может сдерживаться.       Когда его губы наконец касаются тэхёновых, он ощущает, как омега с большей силой вцепляется в него, когда как Тэхён плавится от жара и накрывающего смущения. Они всего лишь касаются друг друга губами, Чонгук не делает ничего более, прекрасно понимая, что ему ни в коем случае нельзя напугать Тэхёна или поспешить, углубив поцелуй, но даже от этого у юноши голова кругом. Губы Чонгука мягкие, тёплые и сухие, что идёт в контраст с холодными влажными губами Тэхёна. Альфа действует осторожно, и когда впервые всасывает нижнюю губу омеги, тот коротко стонет от охвативших его тело ощущений, которые приносит новое, никогда неизведанное им до этого чувство тепла чужого тела.        — Ты чудесный, — мужчина отстраняется, с улыбкой наблюдая за опущенными вниз глазами юноши, трепетно подрагивающими длинным ресничками и смущением, которое выдают алые щёки, которые можно различить даже в темноте машины. Его губы горят от желания вновь коснуться мягких пухлых омежьих, и он, уже не боясь отказа, без слов легко цепляет подбородок Тэ, без предупреждения подаётся вперёд и касается желанных губ с большим напором, когда в нём всё клокочет от того, насколько податлив оказывается его омега, от того, что его первый поцелуй и все последующие будут принадлежать только ему, Чонгуку.

***

      Май.       Сквозь задёрнутые лишь наполовину светло-бежевые шторы в комнату пробираются тёплые весенние лучики предзакатного солнца. Они полосуют комнату, выглядывая солнечными зайчиками то там, то сям, падая на всё, до чего дотянутся: до пустующего письменного стола, где в прозрачных баночках ярко выделяются цветные карандаши с фломастерами, комода со всякими фотографиями, бутылёчками с кремами, духами и круглым зеркалом, полок с разноцветными корешками книг и кровати, застеленной белым постельным бельём. из приоткрытого окна доносится аромат весны — свежий, тонкий, ненавязчивый аромат цветов, тот, которого все так долго ждали.       Тэхён, лёжа на кровати животом вниз, грызёт кончик карандаша и с отчаянием в сотый раз всматривается в конспект в тетради по математике, но снова не понимает ровным счётом ничего, запутавшись окончательно. Он решает прочесть параграф ещё раз, но и это не приносит особых плодов — в голове вместо математики весна, а в животе бабочки. Ему бы сейчас с Чонгуком гулять на улице, как Чимин с Юнги, а не уроки делать, сидя дома, ему бы сейчас любовью жить, а не учёбой заниматься, как бы странно в его голове это ни звучало.        Конечно, он вполне мог бы отложить домашку на потом и всё же погулять с альфой, но вероятность того, что их могут увидеть вместе, слишком пугает омегу до сих пор. Он не хочет вечно осматриваться по сторонам, в страхе отдёргивать руку от чонгуковой и придумывать глупые оправдания о том, что они встретились случайно, если они вдруг встретят кого-то из школы, поэтому каждый раз приходится отсиживаться дома. Это только добивает его и без того «слизняковое» состояние, как это называет Чимин.       Каждый год учёба весной даётся Тэхёну со сложностями, так как близок конец года, и хочется поскорее забыть об учебниках. Особенно тяжело даётся весна в этом году, когда на душе любовь, и хочется жить ей, хочется побольше времени проводить с тем, кому Тэхён отдаёт всего себя без остатка, а не зарываться носом в учебниках — так бывает, когда молодое сердце влюбляется и находит в этом единственный свой смысл.       Хотя, что уж там говорить, ещё пять месяцев назад, в декабре, он по собственной воле прятался за учебниками от Чонгука, который приглашал его провести время вместе после их первого свидания, когда альфа его впервые поцеловал. Смущение юноши дошло до того, что он тогда всё время оправдывался учёбой, и альфа не настаивал, хотя понимал, что, скорее всего, юноша попросту слишком смущается, чтобы согласиться. Впоследствии так оно и оказалось, а узнал об этом альфа, когда выловил омегу в школьном коридоре попросил объясниться, прежде позволив себе омегу поцеловать. Но теперь всё по-другому, и Тэ очень хочется забыть об учёбе и предстоящих экзаменах, поддавшись на уговоры Чонгука уехать на выходные за город, к побережью моря — он зовёт его с самого начала весны. Омега отказывается всё время, потому что нужно готовиться к экзаменам, но сейчас, уставший, как никогда раньше хочет изменить своим принципам и согласиться.       Омега, плутающий в своих мыслях и представляющий, как хорошо сейчас было бы оказаться не здесь, а у моря, в объятиях альфы, где их наверняка никто не увидит можно будет делать всё, что угодно, стонет, падает пылающим из-за смущения от собственных мыслей личиком в тетрадь как раз в тот момент, когда в комнату возвращается Чонгук в компании печенек и шоколада, за которыми он ушёл на кухню несколько минут назад, когда заметил, что запаса энергии в омежке явно не хватает. Он усмехается, когда находит омегу в состоянии полного отчаяния из-за математики, ложится рядом с ним на бок и успокаивающе поглаживает по спине, на что омега приподнимает голову и, выпячивая нижнюю губу, признаёт:        — Мне всё же нужна помощь, — полчаса назад он заявил, что справится со всем сам, потому что абсолютно точно понял на уроке каждое слово, сказанное учителем, хотя Чонгук предлагал свою помощь, предполагая, что трудности наверняка появятся — тема не из лёгких. Как альфа и предполагал, уже через пятнадцать минут Тэ задумался о том, что самому ему явно не справиться и часто, неуверенно кусая губы, хмурясь и не желая признавать свою ошибку, поглядывал на читающего книгу Чонгука, а теперь готов на всё ради помощи, потому что производная никак не желает ему поддаваться. Мужчина на его слова улыбается победно и даже смеётся в кулак, на что Тэ хмурится, — Мистер Чон, пожалуйста, — вновь просит он.        — Конечно, я помогу, — альфа оставляет ласковый поцелуй на кончике носа омеги и хитро щурит глаза, что не предвещает ничего хорошего. — Но только если ты наконец-то начнёшь называть меня по имени, котёнок, — Тэхён тут же выпучивает глаза, а щёки его алеют то ли из-за милого прозвища, данного ему альфой, то ли из-за его предложения. Эту тему мужчина поднял впервые около двух месяцев назад, но омежка никак не хотел поддаваться, обращаясь к нему официально, объясняя это тем, что ему безумно неловко называть Чонгука не официально. — Хотя бы в то время, когда мы наедине, — добавляет альфа, но легче омеге не становится. Как бы там ни было, он до сих пор его учитель, и будет немного неловко называть его по имени. Хотя, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, они позволяют себе столько вольностей, что пора, наверное, и правда забыть об официальном обращении.        — Ну… Хорошо, — соглашается юноша, кусая губы. До сих пор Тэхён ни разу не позволял себе обращаться к Чонгуку даже на «хён», потому что… Потому что это неправильно. Каждый раз, когда мужчина хмурится при «мистер Чон», Тэхён стыдится того, что никак не может пересилить себя даже сейчас, когда до выпускного и того момента, когда альфа перестанет быть его учителем, остаётся совсем немного и кажется, что уже вполне можно отпустить формальность. А теперь, когда мужчина сладко шепчет «ну же, попробуй», тычась носом в его щёку, Тэхён, смущаясь, утыкается носом в одеяло — это слишком непривычно.       Он знает, что альфа в любом случае поможет с математикой, просто потому что как всегда не устоит перед ним, но ещё он знает, что Чонгук и без этого терпит уже довольно долго, не позволяя себе многого, что, например, позволяет себе делать Юнги с Чимином. Тэхёну безумно хочется помочь альфе, пойти навстречу, ведь это он всегда толкал его на преодоление очередных ступеней в их отношениях, и это он всё это время несёт на себе ответственность, и это одна из причин, по которой Тэхён идёт ему навстречу каждый раз, стараясь облегчить и без того тяжёлую ношу альфы. Наверное, именно поэтому омега всё же перебарывает себя и поднимает лицо, заглядывая мужчине в глаза и впервые позволяя себе вольность:        — Чонгук, — это звучит непривычно для него, а ещё немного не вяжется с уже устоявшимся образом Чона в его голове, но в глазах альфы он находит нужные тепло и любовь, которые помогают ощутить себя более уверенно. Мужчина довольно кивает, прикасаясь губами к зардевшейся щеке юноши, после к уголку губ, и только в последнюю очередь, когда Тэхён незаметно поворачивает голову в его сторону, к губам. Он целует трепетно, не торопясь и не спеша, посасывает губы омеги, не позволяя себе углубить поцелуй и отчаянно сдерживаясь — в последнее время это стало даваться с большими затруднениями.        — Не забывай, теперь ты будешь называть меня так всегда, когда мы наедине, — он отстраняется и чмокает юношу в нос, придвигая тетрадь с конспектом и учебник с заданиями ближе, пробегаясь взглядом по ещё не забытым правилам решения уравнений. — Ну, здесь всё легко, смотри, — альфа принимается объяснять, а Тэхён внимает каждому слову, пытается решить заново, но уже с помощью Чонгука, попутно стараясь отогнать мысли о том, как хорошо ему с альфой и о том, как сильно он хочет вновь поцеловать его — подобные мысли стали возникать в его голове совсем недавно, и с каждым днём всё чаще, что немало смущало его.       Но ему всё же удаётся отвлечься, и он честно запоминает всё, о чём говорит альфа, следит за тем, как тот выводит цифры в его домашней тетради, решая уравнение и попутно объясняя, что и куда нужно подставлять. Уже спустя десять минут Тэхён заверяет, что он всё понял, и берёт дело в свои руки, заново пытаясь решить пример, который не давался ему до этого. Удивительно, как альфа всегда так хорошо объясняет математику (это уже далеко не первый раз), что Тэхён моментально понимает всё, даже если это страшные корни и степени.        — Получилось! — победно восклицает омега спустя двадцать минут трудов и пыток. Он показывает Чону ответ, и тот довольно улыбается, хвалит юношу и тут же подставляет щёку, чтобы получить законное вознаграждение за помощь. Тэхён смущается, но навстречу мужчине всё же подаётся, оставляя короткий, но полный нежности поцелуй на его щеке — он до сих пор безумно стесняется делать подобное. — Спасибо, мистер… — омега запинается, прерываясь, а Чонгук незаметно хмурится. — Спасибо, Чонгук-а, — тихо лепечет юноша, пряча взгляд за отросшей светлой чёлкой.       Чонгук, довольный, пользуясь моментом, усаживает омегу к себе на бёдра так, что худые ноги юноши оказываются по обе стороны от его, и, шепча о том, что его срочно нужно откармливать, целует его в кончик носа, после утыкаясь носом в тонкую омежью шею и вдыхая весенний цветочный аромат, который к этому времени стал намного ярче, чем при их первой встрече осенью — течка всё ближе. Тэхён же цепляется пальчиками за широкие надёжные плечи, и пусть щёки его горят, но на ласку он подаётся, что мужчине безумно нравится — в последнее время юноша стал намного податливее, чем раньше. Некоторая скованность в его действиях прослеживалась до сих пор, но он однозначно доверяет Чонгуку намного больше, чем это было ещё три месяца назад, не говоря о том, как было в то время, когда они только начинали строить отношения, и это, несомненно, очень радует.       За прошедшее с января время произошло много: теперь омега доверяет альфе настолько, что позволяет ему, как сегодня, оставаться у себя дома в то время, пока родители на работе (когда он пригласил Чонгука к себе впервые, безумно смущался, а ещё был безумно неуклюжим и милым, когда показывал свою комнату). Теперь Тэ без сомнений остаётся с Чонгуком на обед в большую перемену, когда они больше обнимаются, чем кушают, на самом деле, проводя время в классе Чона. Тэхён утопает во влюблённости к альфе, не замечая этого, в то время как они каждый день переступают всё новые черты в их отношениях.       Их отношения не такие, как у Чимина с Юнги, которые зимой вместе катались на коньках и ходили в кафешки, а сейчас, не скрываясь, ходят за руки по школьному двору и улицам Сеула, но от этого они не становятся хуже. Чаще всего они проводят время вместе либо у Тэхёна, либо у Чонгука дома, там же устраивают импровизированные свидания с просмотром фильмов или дорам. Они вынуждены скрывать свои чувства, но Тэхён за те шесть месяцев, что прошли, ни разу не пожалел о том, что дал в тот осенний вечер своё согласие, потому что альфа не раз уже доказал серьёзность своих намерений и то, что отступать он от Тэ не намерен. Мужчина терпеливо ждёт, чтобы переступить очередную черту в их отношениях, не торопит омегу, только подталкивает его и помогает принять собственные чувства, хотя юноша прекрасно понимает, что сдерживаться ему довольно трудно.       Вот и сейчас альфа, увлёкшись, позволяет себе проскользнуть ладонями под тонкую растянутую футболку омеги, которую тот, между прочим, забрал у него, и обвить его тонкую талию руками, касаясь разгорячённой кожи. Его поцелуи на шее переходят в поцелуи на ключицах, и он не сдерживается, кусает бархатную кожу цвета мёда и зализывает, оставляя след и помечая, пусть и ненадолго. Уже совсем скоро он сможет поставить метку принадлежности, и от одной только мысли об этом пьянеет. Омега на ласку альфы только глазки прикрывает, его реснички трепещут, а руки цепляются за крепкую шею мужчины, пока он кусает губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу стоны — он, как оказалось, очень чувствителен, и альфа, которому контролировать себя с каждым днём всё сложнее, этим очень хорошо пользуется.       Чонгук без слов ловит и накрывает омежьи губы своими, мягко покусывает и посасывает, пока Тэхён пальчиками оглаживает его острые скулы и обвивает руки вокруг шеи — это намного приятнее математики. Забываясь, альфа языком проходится по нижней губе Тэхёна, от чего омега вдруг зажимается — они никогда не целовались так. Чонгук ещё никогда не заходил дальше, чем обычный «детский» поцелуй, но этого омеге было достаточно для того, чтобы разгорячиться, не говоря о том, что сейчас альфа впервые позволил себе больше, и это очень смущает. Он не без усилий отталкивает забывшегося и тяжело дышащего мужчину, заглядывая в глубокие тёмные глаза, но почти сразу же от возникшей неловкости утыкаясь в его шею носиком. Он знает, что альфа хочет большего, но боится, что, переступив одну из последних черт, однажды не сдержится уже сам, когда как потерпеть осталось меньше месяца.        — Я поспешил, да? — хрипло и виновато спрашивает мужчина, успокаивающе поглаживая испугавшегося и смущённого юношу ладонью по спине. Омега, вопреки страху альфы, не отстраняется и не запрещает касаться себя, наоборот, сильнее к нему прижимается, ощущая, как быстро бьётся сердце Чона. С трудом, но перебарывает охватившее его смущение и поднимает голову, заглядывая альфе в обеспокоенные глаза, кладя ладошки на его скулы и ласково поглаживая.        — Всё в порядке, — отвечает омега, улыбнувшись, на что альфа выдыхает облегчённо утыкается носом в светлую макушку, вдыхая сладкий аромат цветов. Его омега — невероятный.

***

      Конец июня.       Выпускной вечер в самом разгаре: громкая музыка бьёт по вискам, прожекторы, светящие неоновым розовым, голубым и фиолетовым, освещают танцующую толпу учеников, когда Тэхён пробирается сквозь толпу альф, омег и бет в более спокойное место, где учеников не так много, а дышать легче. Его последний вечер в школе настал так быстро, что он не заметил.       Осознание взросления ещё не пришло, но что-то в груди щемит от того, что он больше не вернётся в это место и не будет сидеть за партами, слушая нудные лекции учителей, по которым будет скучать даже вопреки тому, что некоторые, как казалось раньше, не заслуживают этого. Здесь прошли годы его взросления, здесь он нашёл лучшего друга, здесь нашёл себя, здесь происходили одни из самых смешных и запоминающихся моментов его жизни. Здесь он нашёл любовь, единственную и всепоглощающую.       Он немного смущается под заинтересованными взглядами альф и удивлёнными взглядами омег, когда замечает их на себе, при этом отмечая, что всё же не стоило позволять Чимину одевать его в это. На первый взгляд обычная праздничная кружевная блузка персикового цвета, на самом деле открывает намного больше, чем нужно: его спина открыта почти до того места, где она заправлена в широкие бордовые брюки с высокой талией, которые подчёркивают его округлые бедра и тонкую талию, и эта открытость заставляет юношу сжиматься всем телом, когда он замечает на себе тёмные взгляды некоторых альф его возраста.       Тэхён бы с удовольствием сейчас оказался дома в компании книги или фильма, а ещё лучше, если честно, с Чонгуком, и в этом случае уже не важно, где именно (хотя юноша, естественно, отказывается от этих мыслей). Здесь ему так некомфортно, что омежка иногда задыхается от духоты, скопления людей и запахов, а когда Чимин с Юнги пропадают из виду, становится ещё хуже — он никогда не любил подобные мероприятия и не посещал их, хотя в этом году старшему всё же удалось уговорить его под предлогом, что это его последний год в школе, и пропустить подобное будет просто грехом.       Омега, решивший выбраться и найти Чона, который следит в школе за порядком, уже почти пробирается ко входу, когда кто-то из толпы хватает его за руку. Он оборачивается, испуганный и выпучивший глаза, так как уверен, что это наверняка какой-то слишком наглый альфа, и он уже готов закричать во всю силу, потому что именно этого он и боялся больше всего. А когда видит перед собой Чонгука, облегчённо выдыхает, улыбаясь слишком счастливо, хотя нисколько не волнуется об этом, когда как обычно старается скрывать в себе это, когда они на людях. Омега тут же тушуется, кусая губы и из осторожности смотря по сторонам, чтобы никто не заметил их сплетённых рук.       Чонгук, как и все в зале, как и он сам, Тэхён, в карнавальной маске, чёрной, с такими же перьями, покрытой чем-то поблёскивающим на свету, но даже так это не мешает омеге понять, что это он — его альфа. Он выглядит шикарно сегодня, и что-то внутри омежки сжимается, когда мужчина окидывает его взглядом глубоких глаз. Мурашки по коже от касаний и одного лишь прожигающего взгляда, полного чего-то тёмного и манящего своими огоньками, успокаивающий аромат, правильность того, как его сильные руки обвивают талию Тэ — всё это помогает убедиться в правильности их чувств в который раз.       Альфа, замечая волнение, притягивает юношу к себе за талию, так, что он оказываются так близко, что у омеги дыхание спирает — их губы почти касаются, а дыхания смешиваются. Омега кладёт ладошки на широкие плечи учителя, пытаясь оттолкнуть его, но он только сильнее тонкую талию сжимает, рыча на ушко и пуская этим мурашки по телу Тэхёна.        — Все слишком заняты танцами, и здесь так темно, что никто не поймёт, с кем ты, — говорит альфа на покрасневшее ушко, чуть касаясь его губами и пуская ток по омежьему молодому телу. Так неожиданно близко, что Тэхён начинает задыхаться от хвои, которая окружает его, и так близко, что он чувствует тяжёлое дыхание мужчины, так близко, что ему кажется, словно тепло от ладоней Чонгука, сжимающих его талию, проходит сквозь него. — Просто доверься мне, хорошо? Все в масках, поэтому не волнуйся. Получай наслаждение, — улыбается Чонгук, шепча на ушко, и это совсем не та улыбка, которой он пользуется на уроках, она темнее, хитрее, более манящая и опасная. — Потанцуем?        — Не думаю, что это хорошая идея, мистер Чон, — выдыхает омега в губы напротив и поднимая взгляд так, чтобы смотреть прямо в тёмные поблескивающие глаза альфы. Чонгук на отказ омеги только сжимает руки на тонкой талии сильнее, ощущая, как юноша сам тянется к нему всем телом, цепляясь пальцами за его тёмную рубашку.       Это правда. Он безумно хочет танцевать с Чонгуком, и сердце его замирает от одной только мысли о том, что это возможно. Тем более, раньше его никогда не приглашал на танец, и поэтому ощущения кажутся острее в несколько раз, не говоря о том, что его приглашает тот, кому он готов отдать своё сердце когда угодно, кому он уже отдал его. Но будет ли правильно, если он согласится? Тэ не уверен. Всё же, вокруг так много знакомых, что, если их узнают?..        — Но ты хочешь этого, — мужчина сталкивается лбом с чужим, потираясь носом о тэхёнов, пока юноша закрывает глаза, как всегда пытаясь справиться с очевидным желанием позволить себе вольность. Тэхён делает так всегда, когда ему кажется, что они заходят слишком далеко.       Так было, когда альфа утягивал его в объятия на своих коленях в пустом классе по вечерам, так было, когда Чонгук позволял себе поцеловать юношу в щёку перед тем, как он убегал на следующее занятие — Тэ плавится в руках альфы, поддаётся, но при этом боится, что они делают что-то неправильное. Но, кроме этого, Чон знает, что истинность всё же возьмёт верх, и омега обязательно согласится. Потому что пусть даже разум его кричит о том, что неправильно, что нельзя, истинность — самое правильное, что могло с ними случиться, и против неё, когда тебя физически тянет к предназначенному, пойти невозможно.        — Хочу, — в конце концов соглашается Тэ, обвивая тонкими руками шею альфы и прижимаясь ближе, стирая все границы и стесняясь при этом того, что вокруг сейчас так много людей. Юношу бросает в дрожь и жар от того, что никто даже представить себе не может, что прямо сейчас свершается запретное, от того, что они на глазах всех собираются танцевать, стоят так близко, как не стоял ещё никогда друг к другу на людях.       Чон касается оголённой кожи на спине, а Тэхён выдыхает весь воздух, что был в лёгких до сих пор, прямо в его губы, когда глаза их встречаются, и альфа ведёт омегу в медленном танце. Тэхёновы ладони перемещаются с плеч альфы на его шею, обвивая, а щёки заливаются краской, когда он встречается взглядом с Чонгуком, но он старается держать его, падая в это время на самую глубину темноты в чужих глазах.       Кажется, что влюбиться сильнее уже невозможно, но с каждым днём они оба тонут во всепоглощающем чувстве всё глубже. Тэхёну кажется, что он обезумел от влюблённости, но горящие глаза альфы напротив говорят о том, что он не один сходит с ума.       Чон, не сдержавшись, в танце склоняется к шее, вдыхает омежий аромат и рычит, проводя линию носом — ни с чем несравнимый сладкий аромат, вызывающий в нём так много желания, что становится невозможным сопротивляться. Мужчина прижимает тело к себе сильнее, проводит лёгкую линию по открытым позвонкам омеги, склоняясь к его уху и шепча:        — Ты безумно привлекательный и сексуальный сегодня, — он почти невесомо касается чужого хрящика языком, вынуждая юношу выгнуться навстречу. Альфа рычит, сталкивается с чужим лбом своим, загнанно дыша и понимая, что сегодня, когда омега настолько податливый, когда они нарушают все возможные правила на глазах у всех, делают запретное, сдержаться будет нереально. А то, что это последний вечер, когда их связывают рамки «ученик-учитель», только больше распаляет желание. — Все так смотрят на тебя, — усмехается альфа, замечая удивлённые взгляды в толпе — Тэхён никогда ранее не танцевал с альфами, а теперь танцует с таким мужчиной. — Уверен, они сейчас завидуют тебе, — шепчет Чон на ушко омеги, пока тот прячет пылающее личико на его груди.       Тэхёну кажется, что всё это нереально: медленная музыка, уносящая далеко за пределы зала, сильные руки альфы на его талии, шёпот на ушко, нежные улыбки вперемешку с ласковыми переплетениями пальцев, звёзды, блеск и тьма вокруг — сказка. Он ощущает себя настолько счастливым, когда мужчина поднимает его, кружа в воздухе, что сердце замирает, а руки сам тянутся к острым скулам, оглаживая их, пока горящие любовью взгляды встречаются.       В этот вечер всё не так, как раньше. Вседозволенность окутывает обоих, и Тэхён теряется в этом, не зная, как себя вести, когда как от альфы сегодня исходит что-то новое, то, что пленяет юношу. Он позволяет себе больше, чем когда-либо, и делает это уверенно, властно, и Тэхён не может не подчиниться ему, не может не отдаться в его сильные руки, когда истинность притягивает настолько, что без предназначенного, кажется, он не сможет дышать. А Чонгук пьянеет от вседозволенности, наконец-то ощущает ту необходимую свободу, которую они оба ждали так долго, которая позволяет ему делать так, как он хочет, которая позволяет ему прикасаться, обнимать и смущать на глазах у всех, показывая, что Тэ — его омега.       Тэхён слишком красив, чтобы сдержаться: горящие огнём глаза, смущение, когда альфа легко поднимает его в воздух и кружит, горящие алым щёки, плавные линии тела, так хорошо умещающиеся в его широких ладонях. В этот вечер Тэхён — очарование, граничащее с сексуальностью, и это не объяснить, потому что невозможно совмещать в себе всё это, но омеге как-то это удаётся. В его тяжёлом дыхании, в том, как он закусывает губы, глядя прямо в глаза Чону, в том, как его руки обвивают шею, а кончики пальцев еле касаются горячей кожи — он притягателен, и от него невозможно отвести взгляда. Чонгук ощущает себя так, словно готов сейчас же упасть на колени перед юношей, подарить весь мир, хотя он ничего особого не делает — он всего лишь дышит, грациозный, невинный, безумно красивый, и это делает его желанным, а то, что танцевать с ним, касаться его и вдыхать цветочный аромат, может только он, Чон, заставляет альфу вновь глубоко прорычать.       Когда музыка кончается, они оба тяжело дышат, притяжение ощущается острее обычного, а губы их почти касаются. У Тэхёна голова кругом от аромата альфы от того, что он нарушают сейчас все правда буквально на глазах у всех — неправильно, но так сладко, что хочется больше. Хочется попробовать всё.        — Хочу поцеловать тебя, — рычит альфа в пухлые губы, а Тэхён жмурит глаза от насыщенности ощущений — ему безумно хочется оказаться во власти альфы, и он готов ему позволить сделать всё, что тот захочет.

***

      Тэхён пятится назад, когда Чонгук направляется прямо на него, а когда натыкается на учительский стол альфы, задыхается — мужчина тут же оказывается вплотную к нему, прижимает тело своими бёдрами к столешнице, а руки укладывает на талию. Он приближается к омежьему лицу максимально близко, их губы чуть касаются, вызывая в юношеском теле мурашки, когда широкие ладони мужчина укладывает на пышные ягодицы юноши и усаживает его на стол, тут же устраиваясь между разведённых ног. Омега сгорает от жара внутри, закрывает глаза, когда кончиками пальцев Чон проводит невесомые линии по его позвонкам, а носом ведёт линии по шее, глубже вдыхая аромат.       Они никогда ещё не были настолько близко друг к другу, и это одновременно и смущает, и заставляет что-то внутри загораться. Вокруг них абсолютная темнота, только свет луны и фонарей из больших окон полосует комнату, освещая лицо Чонгука: одна половина, освещаемая, пылает нежностью, а вторая, спрятанная в темноте, таит в себе то запретное, чего они почти касаются. Слышно, как где-то совсем рядом в зале школы играет музыка, но Тэхёну кажется, что их с Чоном дыхание намного громче, от чего он почти задыхается.        — Боже мой, Тэхён, ты… Нереальный, — альфа склоняется и целует омежью шею, пока юноша цепляется пальцами за ткань рубашки и откидывает голову назад, прикрывая глаза и забывая обо всём. Тэхён тяжело выдыхает, когда к нему медленно возвращается осознание происходящего, а Чонгук мелкими поцелуями подбирается всё ближе к губам. Омежка несильно отталкивает альфу, вынуждая того остановиться.        — Что такое? — мужчина потирается кончиком носа о чужой, пытаясь заглянуть в опущенные глаза смущённого донельзя происходящим Тэхёна. — Тэ, — выдыхает Чон, вновь тянется за поцелуем, но на этот раз тонкие пальчики юноши ложатся на его губы прежде, чем он касается ими чужих, безумно манящих, полуоткрытых, пухлых и алых от покусываний.        — Чонгук, — широко раскрытые глаза омеги видят сейчас только чоновы тёмные омуты с искрящимся блеском на глубине, и Тэхён почти забывается снова, но разум всё же берёт вверх. — Нам нельзя, — смущённый омежка в доказательство собственных слов едва заметно мотает головой, что смешит Чонгука. Это очень напоминает тот самый вечер, когда всё началось, когда Чонгук в машине убедил Тэхёна попробовать. Но всё ведёт к одному концу — Тэ поддаётся.        — Почему же? — широкая ладонь альфы ложится на тэхёнову талию, которую совсем не скрывает тонкая ткань нежно-розовой блузки, притягивая к себе максимально близко. — Боишься, что кто-то увидит нас? — альфа потирается носом о горящую алым щёку, пока юноша блаженно прикрывает глаза — это слишком интимно и близко. А ещё так хочется поддаться… Тэхён запоздало кивает в ответ. — Никто не увидит нас, малыш. Мы совершенно одни. Думаешь, я бы оставил дверь открытой, зная, что хочу получить в этот вечер? Ну же, я не сделаю ничего плохого, не зайду слишком далеко. Я хочу поцеловать тебя, — альфа вновь потирается носом о тэхёнову щёку, вдыхая аромат омеги, который к этому времени уже почти установился.        — Но я… — Тэхён закусывает губу в смущении, а его пальцы на плечах альфы крепче сжимают ткань тёмной рубашки. — Это не простой п-поцелуй, я… ох… — омега утыкается лбом в плечо мужчины, прячась от собственного же стеснения, пока Чонгук умиляется своему омеге. Настолько очаровательный в своей невинности и чистоте, что он голову теряет от того, насколько сильно хочет коснуться его и попробовать. Мужчина, цепляя подбородок омежки, поднимает его голову вверх, чтобы, глядя в глаза, нежно улыбнуться. — Ты же знаешь, Чонгук… — бормочет юноша.        — Тэхён-и, я прекрасно знаю, что этот поцелуй смущает тебя, — усмехается альфа, оглаживая большим пальцем нежную кожу на щеке. — Прошу, позволь мне. Никто, кроме нас, не узнает об этом, здесь только ты и я, и тебе нечего бояться или стесняться. Не думай обо мне, как об учителе. Сейчас я в первую очередь твой истинный альфа, а не учитель, и больше никогда не буду им. Тем более в этот вечер. Нам больше не нужно скрываться, малыш, так позволь себе сделать это и поддаться наконец-то. Я знаю, ты хочешь этого,  — Чонгук выискивает в светлых глазах напротив согласие, надеясь на то, что юноша всё же даст его. Конечно, альфа не станет упрашивать его, если тот всё же решит, что не хочет этого, однако, если бы Тэхён правда не хотел этого, не позволил бы альфе увести его в класс, не позволил бы почти сделать это ранее. Тэхён хочет не меньше его, Чонгука, вот только ещё не утихшие мысли о том, что всё это неправильно, не дают омеге поддаться.       Омега колеблется несколько секунд, а после забывает обо всём. Ведь Чонгук прав, никто не увидит их и не узнает об этом, а прежние сомнения нужно отбросить, тем более что перед вечером они договорились, что сегодня Чонгук — не учитель, а Тэхён — не ученик. Теперь всё будет по-другому. Теперь можно всё. Юноша прикрывает глаза, едва заметно подаётся вперёд, намекая альфе на согласие и тут же ощущая усилившуюся на талии хватку сильной руки.       Чонгук, опьянённый согласием, медленно приближается, оттягивая момент, делая их поцелуй идеальным. Он наблюдает за трепещущими ресничками на закрытых глазах, ощущает усилившийся омежий аромат и сбившееся дыхание, а после замечает, как юркий язычок юноши пробегается по губам, и это становится последней каплей. Альфа подаётся вперёд, накрывая губы Тэхёна своими в нежном, мягком поцелуе — первое касание губ, невинное чистое, но порочное. Он не торопится — знает, что нельзя, но омежка так крепко цепляется за его плечи в волнении, что Чонгук, наверное, слишком рано начинает двигать губами, хотя он не жалеет об этом.       Он осторожно покусывает чужие губки, сладкие, тёплые невероятно мягкие, идеально подходящие к его, так, что оторваться невозможно, а после проходится по ним языком, заставляя Тэхёна сдавленно простонать от количества новых ощущений.        — Чшш, — шепчет альфа, ненадолго отрываясь, давая омеге прийти в себя, а после вновь увлекая в поцелуй. На этот раз он позволяет себе больше: тут же проходится языком по тэхёновым губам, заставляя омежку приоткрыть рот и тут же проникая в него языком. Тэхён жмётся к нему, касается пальчиками шеи и скул, и когда его язык встречается с чонгуковым, по телу проходится волна огня.       Чонгук углубляет поцелуй, пока Тэхён неумело пытается отвечать, хватаясь за широкие плечи альфы и выгибаясь под его руками. Поцелуй чувственный, трепетный, нежный и ласковый, оглушающий настолько, что юноша не слышит даже собственных мыслей, а всё, что вокруг него — Чонгук. Альфа поддерживает юношу за поясницу, позволяет себе гладить юное тело и с ума сходит от податливости и мягкости омежки — кажется, словно он растворится прямо сейчас на его языке, словно сахарная вата, нежная, лёгкая и неуловимая. Когда воздуха начинает не хватать, мужчина отстраняется, наблюдая за тяжело дышащим юношей и счастливо улыбаясь, пока Тэхён, осознающий случившееся, прячет личико на его груди в смущении. Чон обнимает его, гладит по макушке и оставляет невесомые поцелуи, ощущая себя настоящим бунтарём — он только что поцеловал своего омегу в школе, и это, странное дело, приносит ему дикое удовольствие.       Альфа тычется носом в тонкую омежью шею, туда, где в скором времени уже будет стоять метка принадлежности Тэхёна ему одному, прикусывает, оставляя след, рыча и сжимая тонкую талию сильнее, пока омега ластится к нему, позволяя делать всё, что тот захочет. Чонгук внезапно встречается взглядом с взволнованным, но счастливым, и не может более молчать. Хочет, чтобы Тэхён всё знал, хочет сказать ему о том, что чувствует.        — Я люблю тебя, — выдыхает альфа в блестящие после поцелуя губы, а омежка счастливо улыбается, жмурит глаза и тянется к нему за новым прикосновением губ и получает его. Мужчина целует вновь глубоко, мокро и властно, улыбается, а когда между поцелуями слышит в ответ тэхёново смущённое, но не лишённое радости и трепета в голосе «Люблю», его сердце замирает от счастья.