Вечный двигатель

Ещё через несколько циклов – знаете что, нахуй это всё. Ещё через несколько циклов Гордон пробует что-то новое. Как обычно, трамвай доезжает до платформы сектора С, и охранник по имени Райан подходит, чтобы выпустить его. Но вместо того, чтобы нетерпеливо стоять у двери, Гордон сидит в дальнем конце трамвая, лениво растянувшись на сиденьях – как будто он вовсе не опаздывает на очень важный (и очень дорогостоящий) эксперимент. - Доброе утро, мистер Фримен! Похоже, вы опаздываете. Ой, правда? Гордон ни за что бы этого не заметил. После набора кода Райан открывает дверь и отступает, пропуская его. Однако Гордон не двигается с места. - Мистер Фримен? – говорит Райан немного громче, заглядывая в вагон, как будто Гордон не услышал его или заснул. С широко открытыми глазами. Глядя прямо на охранника с каменным выражением лица. - Вы… знаете же, что опаздываете, верно? – Райан явно сбит с толку полным безразличием Гордона. Гордон в ответ качает головой. ‘Это не моя остановка’ – пытается он передать всем своим видом, хотя прекрасно знает, что единственное, что есть дальше по линии – это трамвайная платформа, на которую у него определенно нет допуска. Райан в растерянности открывает и закрывает рот, не зная, как на это ответить. Гордон просто продолжает решительно смотреть на него, не шевеля ни мускулом. Он знает, что ведет себя как капризный ребенок, но сейчас ему абсолютно всё равно. Посмотрим, как отреагирует временная петля на его отказ приближаться к испытательной камере… После пятиминутных гляделок Райан, наконец, вскидывает руки вверх, признавая поражение: - Хорошо, сэр. Сами напросились… – бормочет он, когда дверь вагона закрывается. Трамвай трогается с места, и всё по-прежнему кажется нормальным, несмотря на то, что Гордону удалось прервать неразрывную цепь событий. Но он всё равно едва дышит, с замиранием сердца ожидая, когда трамвай доедет до конца линии, и Гордон собственными глазами не увидит фактических свидетельств того, что в этой петле наконец что-то изменилось. Трамвай начинает сворачивать за угол в сторону станции техобслуживания, и вдруг все резко темнеет… *** - Доброе утро, и добро пожаловать в транспортную систему комплекса «Черная Меза». ‘Блять!’ *** - Хм, как по-детски, - ворчит доктор Трипольт, когда автоматическая дверь закрывается за доктором Фрименом. - Позор, - соглашается с ней доктор Ян. – Я не в восторге от своего участия в сегодняшнем эксперименте, но вы уж точно не увидите, как я прыгаю по столам, словно мартышка под веществами! Возможно, нам всё-таки следовало отдать предпочтение той женщине, Моссман… - Вы думаете, что он всё ещё злится из-за того, что Администратор заставил его состричь тот нелепый хвостик? – недоумевает доктор Джарро. – Это было серьезное нарушение техники безопасности и, в конце концов, уже лет десять как не модно! - Хм, не знаю; честно говоря, ему шло… - Ну, это всё ещё не оправдание… Физика прерывает грохот открывшейся двери. - Кто из вас, засранцев, украл мою запеканку?! – орет доктор Магнуссон. Дальше по коридору в раздевалке Гордон давится украденным завтраком. Пожалуй, это одна из самых худших запеканок в его жизни, но хотя бы в этой петле он не будет голодным… *** - Красная команда, отчет о состоянии! По радиостанции раздаются шипящие помехи, за которыми следуют отдаленные звуки пулеметной очереди: - Фримена заметили на юго-западном гребне, сэр! – перекрикивая грохот, отвечает сержант Маркус. – Ведет ответный ого… - черт возьми, у него РПГ! Назад, наза…! Слышен взрыв, за которым следует статика. - А этот парень точно обычный гражданский, сэр? – недоверчиво спрашивает лейтенант Габриель. – Он косит наших ребят, словно гребанный Терминатор! Он не обратил внимания на несколько выстрелов с военного вертолета – будто от мухи отмахнулся! Генерал только было собрался сделать выговор, как радио снова ожило: - Это сержант Маркус. Фримен упал, повторяю, Фримен упал! – его голос переполнен эйфорией чуть ли не до невменяемости, как будто он уничтожил целую армию, а не одного ученого. - Господи, наконец-то блять нахуй, - бормочет лейтенант Габриель. Генерал делает мысленную пометку, что надо будет как следует отчитать лейтенанта за непрофессиональное поведение, когда это всё закончится. – Докладывайте, сержант, - рявкает он. - Так точно, э-э… цель вела ответный огонь и спускалась по техническому трубопроводу, когда, эм, он потерял равновесие и рухнул в каньон, - сержант Маркус заканчивает довольно робко, и генерал надеется, что его разочарованный вздох не слышно по рации. Лейтенант Габриель какое-то время что-то бессвязно бормочет, прежде чем схватить рацию: - Хорошо, направьте своих людей туда и убедитесь, что он действительно мертв! Прямо сейчас! - Но сэр, высота должна быть не менее трехсот метров! Никто не мог… - Это приказ, сержант! *** Ему пришлось пройти еще пару петель, но наконец Гордон снова побеждает инопланетного бога в Зене и возвращается к трамвайному вагону на краю вселенной. Путь становится всё легче и легче с каждым циклом, теперь-то, когда он знает точное местоположение всех засад пришельцев или HECU, и может соответственно планировать свои действия. (За исключением той гребанной засады в коридоре около грузовых доков; почему-то он всегда не вспоминает о ней, пока не становится слишком поздно.) Теперь он замечает существо в синем костюме в разных частях Черной Мезы – всегда издалека наблюдающим за Гордоном и исчезающим слишком быстро, чтобы его можно было догнать. От осознания того, что за ним наблюдают, куда бы он ни пошел (и возможно, так было с самого начала), у Гордона мурашки по коже, но пока он не освободится от временного зацикливания, с этим ничего нельзя поделать. Гордон не может никак успокоится – настолько он взвинчен, когда трамвайный вагон материализуется из звездной пустоты вокруг него и существа в синем костюме, пока оно снова предлагает Гордону «работу» - ожидая, что металлическая конструкция внезапно разлетится на мелкие осколки, выбрасывая его в небытие снаружи. Может быть, существо перед ним знает о его планах на конец этого цикла? Но Гордон не рассчитывает задержаться здесь надолго, чтобы выяснить, так это или нет. В этот раз он садится, борясь с нарастающим беспокойством, фоном отмечая боль в мышцах после выигранного боя, пока существо в синем костюме продолжает свою торговую презентацию. - Пора выбирать, - повторяет существо. Гордон скрещивает руки на груди и хмурится в ответ. Это и есть его выбор. Гордон уже был в ловушке всё это время – вся петля и есть огромная битва без шанса на победу – он сделал всё, что только можно было, и ничего не смогло вывести его из этой временной закольцованности. Может, выбор первого варианта в самом начале был проверкой; может, он претерпел неудачу в глазах этого существа, слишком легко приняв сделанное ему предложение – вместо этого он, наверное, должен был проявить непокорность и попытаться договориться о более выгодной сделке. (Даже несмотря на то, что у него нет голоса, чтобы вести переговоры…) Единственное, что Гордон смог придумать после всех своих многочисленных попыток разорвать временную петлю, это вернуться назад (или тут больше подходит слово «вперед»?) к этому моменту и выбрать другой вариант. - Похоже, мы не будем работать вместе, - произносит существо без каких изменений в лице или в голосе, словно показывая, что отказ Гордона был принят объективно. – Никаких сожалений, мистер Фримен… - без лишних слов существо поворачивается и вступает в портал, вспышка которого озаряет вагончик знакомым зеленым светом. Дверь трамвая закрывается за ним с глухим стуком, который эхом разносится по пустому вагону. Гордон ждет, когда реальность сколлапсирует, или когда вагон заполнится хэдкрабами… или теми громадными инопланетянами, одного из которых ему удалось убить авиаударом… … но ничего не происходит. Не в силах больше сидеть на месте, он вскакивает со своего места и оглядывает пустой вагон, в котором ничего не изменилось. Звездная пустота снаружи тоже кажется неизменной: трамвай мчится с той же скоростью в абсолютное никуда. Проходят минуты, но всё остается как прежде – за исключением паники Гордона, которая начинает медленно нарастать. Почему-то это «ничего» хуже, чем орды враждебных инопланетян, с которыми Гордон ожидал столкнуться. Что теперь? Неужели он случайно застрял в этом вагоне, пока не умрет от голода? Он ведь просто… - Исследуете все… возможные переменные, чтобы понять, что влияет на… результат? Как и ожидалось от кого-то вашей профессии, - голос существа в синем костюме раздается позади Гордона, и он чуть не выпрыгивает из защитного костюма, когда оборачивается и обнаруживает у себя за спиной то, что носило до жути неправильное человеческое лицо, так близко, что Гордон должен был ощутить его дыхание затылком. Инстинктивно отшатнувшись, Гордон натыкается на лобовое стекло вагона. Как…? Как всегда, существо не реагирует на его напряжение: - Возможно, вы задаетесь вопросом, почему из всех четырехсот тридцати девяти cотрудников комплекса Черная Меза именно вас выбрали для выполнения этой работы? Ваши академические достижения, никогда не были определяющим фактором… – мои работодатели искали субъекта с подходящими свойствами, который мог бы реализовать сценарий каскадного резонанса и выжить в нем… Подождите, это существо – сила, фактически ответственная за каскадный резонанс? Весь этот хаос, все эти жертвы были из-за этого странного существа с внешностью невзрачного дельца? - Действительно, - монотонно продолжает существо в синем костюме. – И, как и несколько второстепенных целей, этот субъект должен бы был успешно проникнуть в пограничный мир и устранить сущность, известную как… Нихилант. Было много других квалифицированных кандидатов на эту должность, однако она была предложена вам, несмотря на то, что у вас… не было многих параметров, мои работодатели сочли возможным… выбрать вас, если угодно. Как бы то не было, ваша… эффективность дала вам шанс для получения должности, но я боюсь что вам… потребуется дополнительная… профессиональная подготовка для выполнения задач, связанных с вашей новой должностью. Несмотря на знание, что какая-то всемогущая сущность, которая называет себя его «работодателем», устроила худшие моменты в его жизни, Гордон чувствует, как на душе у него становится немного легче, когда его сознание вцепляется в известие о том, что каскадный резонанс произошел не по его вине, и остальные откровения, которые решило передать ему существо в синем костюме, даже немного померкли в своей значимости. - Для начала мы должны устранить… понятие «свободной воли», которым вы в настоящее время обладаете. Я знал, что вы в конечном итоге вернетесь к этому моменту, чтобы посмотреть, что ждет вас на другом пути – очень предсказуемо, очень… человечно. Но я с сожалением сообщаю вам… что другого пути нет. Поведение существа не меняется. Количество света в вагоне, излучаемое люминесцентными лампами (или их факсимиле), и вспышек света снаружи не меняется. Но каким-то образом, по какой-то метрике, которую Гордон воспринимает, но не может определить количественно, пространство вокруг него становится темнее. - Вы содержитесь согласно условиям моих работодателей, до тех пор, пока они не перестанут пользоваться вашими услугами и не сочтут… нужным разорвать ваш трудовой договор. Целью этой «временной рекурсии», как вы её называете, состоит в том, чтобы освободить вас от этого понятия независимости – которым вы больше не располагаете, а также подготовить вас к условиям… в которых вы будете работать во время вашего следующего задания. Та крошечная искра облегчения быстро гаснет, поскольку осознание того, что сказало существо, обрушивается на Гордона с силой товарного поезда, мчащегося на полной скорости. По его спине пробегает холодок. Кому или чему именно он продал свою душу (возможно, в прямом смысле?)? - К настоящему времени вы уже заметили, что вортигонты, которых вы встречали на своем пути, были не более чем бездумными рабами… покорными воле Нихиланта? – ощутимое презрение в голосе – первый намек на хоть какую-нибудь эмоцию, проявленной существом, за все это время. К тому же, что? – Или может быть и не заметили, пока пробивались сквозь их ряды без лишних размышлений. Эти… жалкие существа легко порабощались и удерживались в узде многими, путем подавления их… телепатических способностей. Без этих связей их легко контролировать и привить им ту роль, которая необходима их нынешнему хозяину… - …как и людей, отсюда ваше нынешнее… ограничение. – Существо указывает на то место, где должно быть его собственное горло. Может, это просто игра света, но Гордон может поклясться, что он видит крайне смутный намек на самодовольную ухмылку на лице нечеловека в синем костюме. Конечно же, это существо несет ответственность за его внезапную невозможность говорить, будто бы оно ещё недостаточно сильно разрушило жизнь Гордона… - На самом деле, все просто: мои работодатели не желают иметь дело с неприятностями, связанными с активом, который считает себя способным иметь мнение, которое стоит отстаивать… Несмотря на гору трупов, которую он снова и снова оставляет после себя на своем пути к Нихиланту, Гордон не жестокий человек. Но по мере того, как существо продолжает постепенно лишать его свободы воли и человечности – с этой тенью самодовольства, пронизывающей всю его сущность – Гордон чувствует, как в нем закипает ярость. И без голоса, единственный способ, которым он может выразить свое отчаянье – это безумный, безвыходный удар по жалкому подобию человеческого лица. К сожалению, кулак Гордона – и весь он сам, когда инерция уносит его вперед – просто проходит сквозь существо, как если бы это была голограмма или простая оптическая иллюзия. Несмотря на это, шаги кожаных ботинок по металлическому полу и шелест одежды, когда существо снова поворачивается лицом к Гордону, более чем реальные, как и разочарованный звук, который оно издает. - Как… прискорбно, - отвечает оно. – Похоже, что потребуется дополнительная подготовка, прежде чем мы сможем использовать вас по назначению… - Если эта сенсорная депривация не обеспечивает адекватной поведенческой мотивации из-за психосоциального пренебрежения, то, возможно, необходимо удалить что-то ещё, влияющее уже на физиологию. Существо не двигает ни одним мускулом, но внезапно, без всякого вмешательства оживает механический голос костюма HEV: - Автоматическая медицинская система – отключена, - сообщает он. О нет… - К настоящему времени вы должны достаточно хорошо знать последовательность событий, чтобы избежать травм при выполнении действий, необходимых для прибытия в пункт назначения в целости и сохранности без использования болеутоляющих средств, - поясняет существо. – Что касается вашего неподобающего поведения, у нас есть методы для работы с субъектами, не проявляющих должную покорность… В трамвае внезапно гаснет свет. Он вспыхивает ещё раз – существа больше нет – перед тем, как выключиться полностью, когда трамвайный вагон начинает сильно трясти. Искры яркого света тускнеют, становясь темно-красными, пока сбываются худшие опасения Гордона – вагон вокруг него начинает разваливаться на части. Кольцо портала – или, возможно, черная дыра – формируется вдалеке, ограниченное короной пульсирующего света, и остатки трамвайных перегородок устремляются к сингулярности, перемалываемые воющей пустотой в осколки металла и стекла. Знакомая вспышка зеленого света… Когда она исчезает, Гордон оказывается в незнакомой части Зена, натыкаясь на пятерых звероподобных, огромных пехотинцев пришельцев, зарычавших при его виде. Прямо за ним – отвесная скала, слишком крутая, чтобы по ней можно было забраться – даже без громоздкого костюма HEV. Слишком поздно Гордон видит иронию в том, что существо забрало у него оружие, но позволило оставить костюм… несмотря на то, что сейчас тот очень ему пригодится. *** Они не убивают его. Огромные инопланетные пехотинцы безжалостно избивают его – он безоружен, а следовательно, беззащитен – пока, кажется, не переламывают в мелкие обломки его кости и не размазывают в кашу его внутренности… но они не убивают его. Даже когда Гордон колеблется между забытьем и сознанием в непроизвольной попытке избежать боли от простого существования в таком состоянии, он ясно осознает, что гигантские [1] монстры прекратили избиение и просто… оставили его здесь в грязи, как будто даже не удосужились прикончить его. Гордон чувствует, как вибрирует земля от их шагов, когда они уходят, и едва успевает приоткрыть глаза, чтобы увидеть их силуэты, исчезающие вдали. Само дыхание вызывает у него приступы боли, охватывающей всё тело. Гордон не может даже пошевелить пальцами, не вызывая чувство, будто его руку проткнули металлическим колом, не говоря уже о том, чтобы сделать более сложное движение. Даже если бы он мог двигаться, это бы не сильно помогло – поблизости не видно ни одного исцеляющего озерца. Ему ничего не остается, как ждать смерти – масса переломанной плоти, едва удерживаемая разбитым костюмом HEV, наедине с непреодолимой болью и собственными мыслями за компанию – и возвращения к началу цикла. И это именно тот эффект, который и ожидался; существо в синем костюме уже говорило об этом раньше. Оно собирается сломить его волю, а затем лишить его чувствительности к ужасам, которые ему приходится переживать снова и снова – пока Гордон не станет послушной пешкой в какой-то космической шахматной игре, в которой не понятно даже, кто передвигает фигуры. Что оно сказало после того, как Гордон ещё раз уничтожил Нихиланта? Что Зен перешел под контроль его работодателей? Значит, каскадный резонанс – и потеря бесчисленного количества жизней – был организован с целью захвата территории? Не в первый раз Гордон пожалел, что не остался в академических кругах – в момент заключения сделки он просто обменял одного корпоративного властителя на другого. Из Черной Мезы он мог хотя бы уволиться… Хуже всего то, что в какой-то степени эта ментальная обработка сработала: Гордон игнорировал тяжелое положение остальной части комплекса в течение последних нескольких циклов, потому что где-то по ходу дела он пришел к выводу, что он не мог спасти никого, кроме себя. Теперь он видел, что это было именно то, что хотели от него существо и его «работодатели»: человек, послушно и без вопросов выполняющих их прихоти… …как вортигонты на службе Нихиланта. Единственными пришельцами из всех, кого видел Гордон, и кто проявлял хоть какие-нибудь признаки высокого интеллекта, были эти красноглазые инопланетяне с дополнительной рукой, торчащей из груди; те самые инопланетяне, носившие рабские ошейники, не нападавшие на него с тех пор, как он оказался в Зене, а если и нападавшие, то только тогда, когда их контролировали те летающие мини-Нихиланты. Должно быть, контролеры – это тот самый вид, о котором говорило существо… Размышляя над этим, Гордон услышал знакомое бормотание и – с титаническими усилиями – открыл глаза ровно насколько, чтобы увидеть силуэт одинокого вортигонта, стоящего над ним. Его красные глаза слегка светились, когда он смотрел на Гордона, и в них явно читалась жалость. Он здесь, потому что ему так приказано, или по собственному желанию? Нихилант, может, и исчез, но если существо в синем костюме достаточно сильно, чтобы держать Гордона во временной петле вроде этой, то оно, наверно, может держать под контролем и вортигонтов… … или нет. Сквозь пелену боли Гордон вспоминает, как во время восхождения на башню встретил несколько таких инопланетян, которые изо всех сил старались помочь ему продвинуться дальше, несмотря на то, что у них не было очевидной причины делать это. Даже находясь под контролем Нихиланта, некоторые из вортигонтов были всё ещё способны на небольшие восстания против своего всемогущего хозяина… Пока Гордон обдумывал это, пальцы вортигонта окутались зелеными искрами. Существо сказало, что эти инопланетяне способны к телепатическому общению, но не упомянуло, было ли оно возможно только в пределах их вида, или оно также распространялось и на других. Тем не менее, Гордон пытается преодолеть боль ровно на столько, чтобы встретиться взглядом с инопланетянином и подумать: ‘Спасибо,’ прежде чем зеленый свет принесет ему последний всплеск боли, и всё исчезнет в блаженном небытии… хотя бы на мгновенье. *** - Доброе утро, и добро пожаловать в транспортную систему комплекса «Черная Меза». Сначала Гордон хотел расплакаться от облегчения, услышав эту знакомую фразу. Он вернулся в Черную Мезу, на Землю, в целости и сохранности, больше не обездвиженный болью в ожидании смерти в инопланетном мире. Он не мог и подумать, что такая обыденная вещь, как объявления в автоматическом трамвае, может звучать так утешающе… Но затем Гордона осенило: он не выбрался. Вообще ничего не изменилось: он всё ещё был во временной петле, во власти существа в синем костюме. На глаза Гордона начали наворачиваться слезы, когда он понял, что эта краткая передышка – всего лишь иллюзия; через полчаса или около того каскадный резонанс повторится ещё раз, и ему снова и снова придется бороться за свою жизнь… Единственное маленькое утешение, которое есть у Гордона – это то, что никто не вспомнит о произошедшем после сброса цикла. Так что, если кто-нибудь посмотрел бы через камеры слежения в этот трамвай, и увидел, как он опускается на пол, рыдая в голос, в следующей итерации он бы не вспомнил об этом, и не будет свидетелей того, как он окончательно сломался. *** Однако худшее ожидает его в раздевалке. Всё кажется достаточно нормальным, пока Гордон, не торопясь, идет к ней, погружаясь в последние мгновенья спокойствия и нормальности перед неизбежным инопланетным вторжением. ИИ в костюме HEV повторяет обычную вводную речь при включении, пока не… - Автоматическая медицинская система – отключена. По спине Гордона пробегает холодок, когда его мозг регистрирует это объявление, сделанное обычным механическим тоном. Нет. До этого момента Гордон думал, что эта функция была отключена только в конце последнего цикла, потому что существо хотело доказать свою правоту… ох, блять, нет. Помимо невозможности введения ему морфина при серьезных травмах, отключение автоматизированной медицинской системы также означало, что аптечки, разбросанные по Черной Мезе, не будут синхронизироваться с датчиками защитного костюма. И, как только костюм был надет, было бы практически невозможно его снять, не оставив себя уязвимым перед опасностями двух вторжений, пришельцев и морпехов, произошедших после каскадного резонанса. Но как бы Гордон не пытался, никакие отчаянные попытки изменить настройки костюма не включили медицинскую систему. Гордон не смог удержаться от недоверчивого тихого смеха. Нахуй всё это. Он не переживет последствия каскадного резонанса без возможности исцелить хоть какие-нибудь повреждения от множества существ, которые специально стараются его убить… но не могло ли это быть тем самым «наказанием», которым ему угрожало существо в синем костюме? Даже в этом случае у него не было никаких шансов попасть из испытательной камеры в трамвайный вагон на краю вселенной, не получив каких-либо травм. (Хотя то, что существо понимало под «человечностью», было вопросом само по себе…) Должен быть способ исправить ситуацию. Должен быть. Может, «сброс» петли всё исправит… Эту мысль Гордон держит в голове весь путь до испытательной камеры и луча антимасс-спектрометра. Когда машина включается, он понимает, что ошибался: он испробовал ещё не все способы разорвать цикл. Если машина достаточно нестабильна, чтобы вызвать каскадный резонанс… стоит поэкспериментировать – что ему, черт возьми, терять? - Что, черт возьми, он де... – Фримен, тупица! – любые дальнейшие комментарии его коллеги заглушаются оглушительным грохотом чрезвычайно мощного энергетического луча, вступающего в контакт с армированным металлом и плотью, и жгучей болью от каждого сгорающего атома его тела. Но если это то, что нужно – *** - Автоматическая медицинская система отключена, - снова и снова объявляет ИИ костюма после ещё нескольких таких «экспериментов». Блять, тогда этот гандикап [2] был постоянным. Гордон в отчаянии чуть не рухнул на пол, но какой в этом смысл? К этому моменту он просто устал, слишком устал, чтобы ощущать хоть какую-либо сильную эмоцию – весь гнев и всё горе были выжаты из него предыдущими циклами, оставив после себя тусклую дымку пустоты. Со вздохом горького смирения он отклоняет сообщение HUD [3] костюма и неохотно спускается в испытательную камеру. Существо держит его там, где хочет – и ничего из того, что сделал Гордон, не смогло это изменить. Что ещё он может сделать на данный момент, кроме как продолжить двигаться вперед?