***
По какой-то необъяснимой причине, которую Стайлз ещё не выяснил (особенно учитывая размер перестроенного дома Хейлов), празднование Рождества стаи происходило в доме Стилински в этом году. Эрика утверждала, что всем больше всего нравится дом Стайлза (и Стайлз был почти уверен, что это ложь), но у него не хватило духу проверить теорию под смешанными жалкими взглядами Скотта, Киры и Айзека. Ужин был отличным, и все уже начали открывать свои подарки, когда в дверь постучали. Стайлз открыл её, чтобы поздравить миссис Ньюман, свою соседку (которая всегда приносила рождественское печенье), со счастливым праздником, но в шоке уставился на своего настоящего посетителя. В ответ на него смотрела ангельская восьмилетняя девочка в джинсах и толстовке с капюшоном. — Дядя Стайлз, — воскликнула она, бросаясь в его объятия. — Счастливого Рождества! Прошло несколько секунд, прежде чем Стайлз смог перезагрузить свой мозг и обнять её в ответ хотя бы потому, что Стайлз никогда не позволял себе даже подумать о встрече с ней лицом к лицу. — Хоуп? Что ты здесь делаешь? Хоуп ухмыльнулась. — Папа и остальные тупили насчёт Рождества, поэтому я подумала, что лучше приду к тебе. Мы можем праздновать вместе. Твой отец здесь? Могу я встретить стаю? Мы можем пойти на вокзал? Я хочу увидеть дом Хейлов. Бьюсь об заклад, он красив. Как ты думаешь, Лидия возьмёт меня за покупками, чтобы я могла сделать тебе подарок? Что… — она замолчала, заметив переполненную комнату. Стайлз яростно думал о том, что сказать своим друзьям, когда стая и Хоуп уставились друг на друга: она — с волнением, а стая — со смешанным уровнем любопытства, удивления и опасения. Шериф и Скотт были единственными, кто знал о снах Стайлза, и Скотт был единственным, кто знал, что Стайлз все ещё думал о «монстрах» своего детства. Шериф подумал, что они закончились несколькими годами ранее, когда Стайлз перестал о них говорить (и Стайлз был более чем готов позволить ему верить в это), поэтому Скотт был единственным, кто знал о Хоуп и о том, кем она могла приходиться Стайлзу. (После того, как Хоуп впервые назвала его дядей, Стайлз заставил себя не спать тридцать восемь часов подряд. После тридцати двух часов Стайлз остановил марафон по видеоиграм и всё рассказал Скотту.) — Думаю, теперь мы знаем наверняка, а? — легкомысленно прокомментировал Скотт, переводя взгляд со Стайлза на Хоуп. Стайлз впился в него взглядом, даже когда Хоуп послала ему ослепительную улыбку. — Стайлз, — медленно произнесла Эрика, — когда ты стал дядей? — Восемь лет назад, — ответила Хоуп за Стайлза. Она огляделась и заметила Дерека. — Ты альфа? — Стайлз? — Дерек и все, кроме Скотта, на самом деле выглядели сбитыми с толку, и Стайлз схватил Хоуп за руку прежде, чем она попыталась похлопать одного из них по голове, как щенка. Она протянула другую руку Дереку, чтобы он пожал её, и ухмыльнулась, когда он осторожно взял её. — Меня зовут Хоуп Майклсон, и я хочу быть союзником вашей стаи. Я знаю, что ещё маленькая, но я сильна и хочу узнать вас поближе, помочь защитить дядю Стайлза, так что… — Подожди, Майклсон? — недоверчиво спросила Лидия, и Стайлз поморщился. — Как в первородной семье? Какое это имеет отношение к тебе, Стайлз? Хоуп ободряюще сжала его руку, и он слабо улыбнулся ей. Стайлз никогда не делился подробностями своих кошмаров со своей племянницей, но она была достаточно умна, чтобы знать, что вампиры, как правило, не хорошие люди, и его ночные часы обычно менее чем приятны. — Мне снились сны, — осторожно начал Стайлз, — с четырёх лет, о людях, которых я не знал. Не только Майклсоны, но в основном они. Они сделали много… ужасных вещей. У меня было много головных болей, прежде чем я научился блокировать их эмоции. Я очень долго думал, что это были просто кошмары… — Ты думал о первородной семье. — вмешалась Лидия. — Почему? — … и после того, как Скотт стал оборотнем, эти мысли отошли на второй план, — закончил Стайлз, полностью игнорируя прерывание. — Кроме меня, — услужливо произнесла Хоуп, запихивая в рот одно из сахарных печений Бойда. — Я все время вижу во сне дядю Стайлза. Мы вместе делаем много забавных вещей. Вот, почему он мой фаворит. — Она понизила голос до фальшивого шепота. — Но не говори тёте Бекке. Эрика же покачала головой. — Он не может быть твоим дядей, дорогая. Хоуп нахмурилась и с энтузиазмом откусила ещё одно печенье. — Конечно, может. Раньше он был моим дядей Хенриком, но теперь он мой дядя Стайлз. К счастью, решила всё объяснить за Стайлза Лидия. — Хенрик Майклсон был растерзан оборотнями тысячу лет назад, до того, как Майклсоны обратились в вампиров. — Так что, — сказал Айзек из своего угла комнаты, — ты думаешь, что Стайлз — реинкарнация твоего мёртвого дяди? — Я не думаю, я знаю, — весело сказала она. — Он собирается пойти со мной домой и снова сделать нашу семью счастливой. Стайлз чуть не подавился горячим шоколадом.***
На самом деле Лидия пошла по магазинам с Хоуп якобы под предлогом покупки Стайлзу подарка на Рождество, но в основном, чтобы не дать дамам стаи шанс испортить девочку. — По крайней мере фланели нет, — вздохнула Эрика. После первоначального колебания все стали теплее относиться к Хоуп. Последние два дня были шквалом экскурсий с фильмами, пирожными и пейнтболом. Парни из стаи относились к ней как к любимой младшей сестрёнке, а девочки продолжали подталкивать Стайлза и Хоуп вместе «для сближения», прежде чем увести Хоуп для девичьих разговоров. Шериф — хотя он был расстроен, узнав, что детские кошмары Стайлза никуда не делись, — был взволнован встречей с Хоуп и замечательно принял то, что они укрывают сбежавшего ребенка. (С другой стороны, Хоуп уже объявила себя «производственной полицией» и следит за диетой его отца почти так же хорошо, как и он.) Однако Стайлз застрял, пытаясь придумать, как вернуть племянницу домой, не потеряв при этом голову или другие важные части тела. Ответ Хоуп на то, как она попала в Бейкон Хиллс, был «волшебным», но она отказалась вернуться домой без Стайлза. Она также отказалась звонить родителям или каким-либо образом связываться с остальной семьёй. Стайлзу хотелось, чтобы его беспокоили юридические последствия отказа от возвращения Хоуп её родителям, но, честно говоря, он полагал, что для них гораздо больше шансов вырвать ему яремную вену, чем подавать на него в суд. Итак, его опасения были более серьёзными, чем у большинства. Прошло меньше сорока восьми часов с тех пор, как Хоуп появилась у его двери, а Стайлз уже боялся спать. Хоуп хотела остаться на неделю и провести время со всеми членами стаи, но Стайлз знал, что Никлаус и остальные должны были заметить, что Хоуп пропала, и они определённо не будут просто сидеть и ждать, пока она придёт домой самостоятельно. В голове у Стайлза было столько разных способов Майклсонов пытать кого-то на протяжении многих лет, что он едва заметил, когда ударился о спинку дивана. Он был слишком близок к панике. Что, если они убьют стаю? Что, если они ненавидят его за то, что он принёс в свою жизнь Первородную семью? Что, если Майклсоны ненавидят Стайлза? Что, если они подумали, что он похитил Хоуп? Что, если… — Дыши, Стайлз. Ты должен дышать. Он едва мог слышать говорящего с ним человека, однако не мог понять, кто это был; но он почувствовал удар под рукой, почувствовал мягкость чьей-то рубашки и попытался сосредоточиться на этом, а не на панике. — Давай, Стайлз. Прямо как я. Фигура глубоко вздохнула, медленно побуждая Стайлза следовать за ней. Стайлз прищурился, когда взгляд сфокусировался, он увидел перед собой расплывчатую фигуру своего лучшего друга. — Скотт? — Привет, чувак. — Скотт усадил их обоих на диване, а Стайлз прислонился к другу. — Я знаю, что ты обо всём беспокоишься, но всё будет хорошо. — Пока они не начнут кусать людей. — угрюмо сказал Стайлз. Скотт на самом деле не думал, что это должно произойти, но он знал, что лучше не упоминать об этом сразу после нападения. Вместо этого он усмехнулся. — Ну, если они хотят укусить Джексона… — Привет! — обиженный голос Джексона раздался позади Стайлза, когда он поднимался наверх, и Стайлз понял, что он и Айзек, должно быть, вошли, когда у него была паническая атака. Его лицо, вероятно, было бы красным от смущения, если бы он не так устал. — Согласен, — сказал Айзек, садясь по другую сторону от Стайлза. — Если нам придётся принести кого-то в жертву первородным, мы просто столкнëм с ними Джексона и убежим. Стайлз благодарно улыбнулся ему и позволил себе закрыть глаза. Он заснул, прежде чем раздражённый ответ Джексона донëсся до него.***
Стайлз снова открыл глаза, услышав лязг кастрюль на кухне. В какой-то момент Скотт заменил себя настоящей подушкой, и кто-то накинул на них одеяло. По шуму Стайлз предположил, что большая часть стаи была вовлечена в приготовление пищи или сервировки стола. Дерек, однако, читал в кресле и поднял глаза, когда почувствовал, что Стайлз наблюдает за ним. — Ужин будет готов примерно через пятнадцать минут. Стайлз кивнул. Первые несколько раз, когда кто-то из стаи видел, что у него паническая атака, они потом пытались задушить его любовью — прикосновениями, вопросами, угощениями — прежде чем Стайлз смог убедить их в том, что всё в порядке. Дерек был тем, кто дал Стайлзу то, что ему нужно, после Скотта. Остальные не могли достаточно хорошо скрыть свои эмоции. Он собирался встать, когда на него кто-то упал. — Дядя Стайлз! — весело сказала Хоуп. — Угадаешь, что я сделала? Я приготовила ужин! — Она взглянула в сторону кухни. — Айзек и Кира помогли. Но не Джексон. Лидия говорит, что Джексон может сжигать воду. Как это сработает? Может быть, если бы Джексон был ведьмой, — задумчиво пробормотала она, — но Джексон — оборотень, а не ведьма. Мне придётся спросить об этом у тёти Фреи, когда я вернусь домой. Улыбка Стайлза застыла на его лице, когда он вспомнил, что в первую очередь его взбесило. — Надеюсь, твои родители, сходят с ума, ища тебя. — Не волнуйся, дядя Стайлз. Они даже не знают, что меня нет. — Заметив недоверчивый взгляд, она заверила его. — Я оставила куклу. Дядя Кол помог мне сделать её. Она делает то же, что и я. Они никогда не заметят разницы. — Кол знает, где ты? — Ну, — она покачала головой. — Мы сделали это, чтобы отвлечься, на случай, если плохие люди когда-нибудь попытаются меня схватить. Я использовала его, чтобы увидеть тебя. — Я рад, что ты это сделала, — признал он, ведя их к столу, — но нам нужно поскорее доставить тебя домой. — Я знаю, — проворчала девочка, — но я могу вернуться, верно? — Конечно, ты из нашей стаи, помнишь? — с улыбкой напомнил ей Дерек. — Но за ужином тебе придётся есть овощи.***
Хоуп ловко сумела вырвать у Стайлза ещё один день «стайных мероприятий», прежде чем он начал планировать поездку в Новый Орлеан, хотя это могло быть связано как с тем, как Стайлз не хотел ехать в Новый Орлеан, так и с тем, как сильно Хоуп хотела остаться в Бейкон Хиллс. По просьбе Хоуп все остались накануне вечером в новом доме Хейла, смотрели фильмы и ели попкорн до раннего утра. Было обильное количество объятий, поцелуев, похлопываний по спине и пожиманий плеч, и Стайлз был уверен, что однажды он даже слышал фырканье Джексона, но это всё равно был хороший вечер. Когда все, кроме Стайлза и Бойда, заснули, Стайлз тихо рассказал ему свои опасения по поводу поездки в Луизиану. Стайлз подозревал, что Хоуп выбрала некий скрытый мотив, но он был готов (до некоторой степени) последовать её примеру. Предположительно, они двое должны были ехали прямо в Новый Орлеан, но Стайлз слышал не один приглушëнный разговор между Хоуп и разными членами стаи, и ему казалось, что в будущем ему предстоит ещё один обходной путь. Бойд тихо и вдумчиво заверил его, что всё получится. И, если какие-нибудь вампиры причинят ему боль… Ну, Бойд уже начал делать ставки в свободное время.***
Стайлз и Хоуп едва пересекли границу Невады, как она уже обратилась к нему с первой просьбой. Честно говоря, Стайлз был удивлён, что она продержалась так долго. — Давай займёмся чем-нибудь весёлым. В Неваде должно быть что-то интересное. — Она извивалась на своём сиденье, пока не смогла высунуть ноги из окна джипа. — Мы не в отпуске. Она ухмыльнулась ему. — Да, это так, и поскольку папа, вероятно, никогда больше не выпустит меня из поля зрения, мы должны повеселиться как можно больше, верно? — Она попыталась по дружески ударить его, но это было слишком неудобно для её положения, поэтому она в основном махала кулаком в воздухе. — Пожалуйста, дядя Стайлз. — Как мы будем платить за всё это удовольствие, которое ты хочешь получить? — У меня одна из папиных кредитных карт, — робко произнесла девочка. — Конечно, у тебя ведь всё есть. — Хоуп фальшиво обиделась на него, и Стайлз вздохнул, прежде чем сдаться. — Как ты относишься к пещерам? Побочная поездка в национальный парк Грэйт Бейсин каким-то образом превратилась в несколькодневную, потому что Хоуп уговорила его поехать в Лас-Вегас. Затем они оказались в Гранд-Каньоне, Хоуп заставила дядю прокатиться на одном из рафтинговых маршрутов. Нью-Мексико превратилось в попытку поесть в как можно большем количестве мексиканских ресторанов, а в Техасе купили ковбойские шляпы и попытались разгадать тайну убийства Кеннеди. Когда они добрались до Луизианы, Стайлз начал опасаться их скорого прибытия.***
Стайлз знал, что они оба нервничали, направляясь в Луизиану, потому что Хоуп внезапно стала ещё более беспокойной, и разговор свëлся почти к нулю. — Итак, ты собираешься сказать мне, в какую передрягу я попал? — Все дерутся. Все пытаются кого-то убить, и никто не праздновал Рождество. Я не хожу в обычную школу, у меня нет нормальных друзей. — Она повернула соломинку в тряске и благодарно улыбнулась дяде. — Ты заставляешь меня чувствовать себя важной. И я в безопасности с тобой. — Мой багаж также не совсем нормальный, — напомнил ей Стайлз. — Но вы, ребята, ведёте себя нормально, как настоящая семья. И даже когда вы спорите, не пытаетесь навредить друг другу. — Она нахмурилась, глядя на свой картофель фри. — Чего ты ожидаешь от меня, Хоуп? — Всё изменилось со смертью Хенрика, верно? Ты можешь сделать нашу семью лучше. Стайлз едва сдерживал себя от того, чтобы не поëжиться. У него не было возможности решить за несколько дней проблемы на тысячу лет, даже если бы он захотел. — Я не Хенрик, — мягко напомнил он ей. — Часть его в тебе. Он не мог сдержать вздох. — Я постараюсь помочь, но ты же знаешь, мне нужно скоро вернуться в колледж, верно? Я не могу остаться. Его племянница хранила молчание всю оставшуюся дорогу. (Впрочем, это не остановило ее бурлящую массу оптимизма, озабоченного решимостью поразить его.)***
Когда Хоуп упомянула, что все пытались убить друг друга, Стайлз не осознал буквальную правду ее заявления. Стайлз практически мог видеть волшебство, окружающее Новый Орлеан, когда они пересекали городскую черту, и вопросительно приподнял бровь, глядя на неё. — Пару лет назад ведьмы вступили в войну с вампирами. Оборотни играли за обе стороны и пытались всех предать. Было очень плохо, погибло много людей. Большинство из них здесь не выходят после наступления темноты, — смущëнно объяснила она. Но он собирался это сделать. Он знал, что ему следовало составить завещание.***
Стайлзу пришлось передать это Хоуп: она точно знала, как произвести эффектный выход. Сам Стайлз был поклонником метода предоставления информации «сорви пластырь», поэтому он мог оценить прямоту, даже если это, вероятно, могло привести к его смерти. Они вдвоём остановились, чтобы поесть и выпить последний набор гамбургеров и молочных коктейлей немного раньше, так что вход в формальную столовую в шикарном особняке был своего рода культурным шоком для Стайлза. Находиться в комнате с группой опасных сверхъестественных типов с плохим контролем над импульсами тоже не было утешением. (Особенно, когда все смотрели на него.) — Что ж, это совсем не неудобно, — сказал он всем. Он взглянул на Кола, который продолжал смотреть на подделку, Хоуп и обратно. — Кроме того, я чувствую себя обязанным сказать, что вы сделали очень хорошую работу, и, — указал он на куклу, — это действительно жутко. Хоуп ухмыльнулась Стайлзу и щëлкнула пальцами, и кукла обмякла в кресле. — Всё ещё жутко, — напомнил он ей. Никлаус Майклсон перевёл взгляд с куклы на свою дочь, на незнакомца, который был с ней, прежде чем вздохнуть со вздохом родителя, которого слишком много раз обманывали, чтобы по-настоящему рассердиться на это. Он снова повернулся к дочери, по сути, отпустив мужчину, который был с ней в данный момент. Фактически Майклсоны вообще почти не обращали внимания на Стайлза, возвращаясь к Хоуп и неоднократно задавая вопросы о её благополучии и о том, как ей удалось их обмануть. Хоуп терпела всё это пять минут, прежде чем взглянула на свою семью. — Я бы не уехала, — лукаво сказала она, — если бы вы когда-нибудь перестали ссориться. Вот, почему я привела дядю Стайлза. — Дядя Стайлз? — Никлаус ухмыльнулся, явно не впечатлённый. — У твоей матери есть брат, о котором мы не знаем? — Хоуп… — предупредил Стайлз, вставая со своего места в углу и демонстративно игнорируя задумчивый взгляд Кола. — Нет, — возразила девочка. — Я говорю им. Если хочешь, можешь закрыть уши. Стайлз закатил глаза, но на всякий случай сделал ещё пару шагов от всех. Почему все думали, что это круто, что Хоуп снова так похожа на него? — Итак, я поехала в Калифорнию на Рождество и провела время со стаей дяди Стайлза, — она скрестила руки на груди и впилась взглядом в остальных Майклсонов, — потому что я хотела встретиться с ними, и я хотела попросить дядю Стайлза о помощи. И ещё, потому что я хочу, чтобы все снова были счастливы. — Это не объясняет, откуда ты узнала этого человека, — легкомысленно сказал Элайджа. Он смотрел на Стайлза таким взглядом, каким видел его брат прямо перед тем, как «избавиться» от проблемы, и молодой человек боролся с желанием сделать ещё один шаг назад. — Я мечтаю с ним, глупый, — заявила она, не обращая внимания на поднятые вокруг неё брови. Она остановилась. — Вот как я поняла, что ему нужна помощь. Но тебе тоже нужна помощь, так что всё будет хорошо. Вы можете помочь друг другу. Повисло несколько минут тишины, в то время как Майклсоны скептически смотрели на Стайлза, и Стайлз изо всех сил собрался с силами, а затем: — Хенрик? Голос Кола был мягким, как будто он думал, что Стайлз убежит, если у него будет половина шанса. То, что Стайлз чувствовал нарастающий гнев по комнате, особенно от Клауса, не совсем помогло. Кол сделал неуверенный шаг вперёд и замер, когда Стайлз вздрогнул. — Младший брат? Стайлз наблюдал, как лица его когда-то братьев и сестёр исполнились целой гаммой эмоций, прежде чем почти все погрузились в пьянящую комбинацию шока и осторожного оптимизма. Стайлз отбросил беспокойство, замешательство, надежду, которые Кол посылал в его направлении, чтобы объяснить. — Я знаю Хоуп много лет, с тех пор, как она придумала, как связаться со мной; но только пару лет назад она начала называть меня дядей, — медленно произнёс он, словно проверяя слова. Несмотря на то, что он сказал Хоуп, он не был уверен, что сможет это сделать. Его сердце колотилось в груди, и эмоции группы вокруг него бились о его и без того потрëпанные ментальные щиты. — Она отказалась вернуться сюда без меня, поэтому я сказал ей, что останусь здесь на пару дней. Фрея и Ребекка задохнулись от шока, прежде чем Ребекка пришла в себя и бросила на него обнадëживающий взгляд. Его сёстры, очевидно, тоже беспокоились о том, что он может сбежать, потому что ни одна из них не подошла ближе. — Ты можешь остаться подольше, если хочешь. — Почему ты нас не искал? — спросил Кол. — В чём был смысл? Это было давно, и теперь у меня своя жизнь. Без обид, но люди обычно не слишком хорошо чувствуют себя в вашей компании. Ребекка двинулась вперёд, и Стайлз не был уверен, стоит ли ему обидеться или поблагодарить за предостережение. — Если бы Хоуп не пришла к тебе, ты бы когда-нибудь пришёл к нам? — Нет, не думаю, — честно ответил он. — Важно только то, что он сейчас здесь, — указал Элайджа, и Хоуп усмехнулась. Дела уже пошли на поправку.***
За исключением Никлауса (и Хейли, которая появилась через несколько часов после прибытия Стайлза и Хоуп), все вели себя замечательно примирительно и любезно, и это приводило Стайлза в ужас. Последние три дня были вихрем переживаний, когда Хоуп таскала его по Новому Орлеану и знакомила с людьми, и хотя никто из Майклсонов, кроме Хоуп, не пытался прикоснуться к нему. А один из них просто всегда был в коридоре или прятался в тёмных углах, неосознанно направляя свои эмоции в его сторону. После того, как Хоуп сбросила бомбу «Хенрик», Майклсоны практически оторвали бы голову любому, кто хотя бы чихнул в его сторону. Это должно было быть хорошо, но это оставило его в таком состоянии повышенной бдительности, что Стайлз мог почувствовать эмоциональное давление в задней части своего мозга, которое сигнализировало о потере сознания в его ближайшем будущем. Клаус только усугублял ситуацию, следуя за ним, как будто ожидал, что Стайлз в любой момент нападёт на него. Стайлз хотел помочь Хоуп, сделать её счастливой, но он не смог бы этого сделать, если бы гибрид продолжал быть идиотом. Итак, после дня знакомства с тем, кто, по мнению Стайлза, был каждым вампиром, которого когда-либо знала Хоуп, он пошёл противостоять Клаусу, который дулся в библиотеке. — Слушай, я понимаю, что твоя жизнь не была солнечным светом и радугой, но… — Ты ничего о нас не знаешь, кроме слухов и лжи, — плюнул ему Клаус. — Я не ангел, но всё, что я сделал, — это лишь для того, чтобы защитить свою семью. — Действительно? — с недоверием спросил Стайлз. — Потому что мои воспоминания говорят об обратном. Гибрид с рычанием повернулся к нему. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Стайлз закатил глаза, но сел со вздохом, когда Фрея вошла в комнату. Хенрик никогда не знал Фрею, поэтому Стайлз никогда не видел её во сне, но ему казалось, что она понимает его лучше, чем другие. — Я не вампир, не оборотень или сверхмощный ведьмак, но я тоже не совсем нормальный. Я бы не назвал это способностью, потому что это работает только с вашей семьей, но я знал о вас с детства. — Что ты видел? — мягко спросила Фрея, взяв его руку в свою. — Он ничего не видел. Я не знаю, какое заклинание он наложил на мою дочь… — Я не ведьмак! — Ты ребёнок, и делаешь то, чего не понимаешь, — взбесился Клаус. — Ты должен быть благодарен, что я позволил тебе оставаться здесь столько. — Никлаус… — начала Фрея, но Стайлз уже начал говорить. — Вы хотите благодарности? Спасибо за невероятно травмирующее детство, — прорычал он так, что оба его брата и сёстры остановились. — Я уверен, что каждая мать с нетерпением ждёт того дня, когда её шестилетний ребенок спросит, что означает слово «обескровить». В моём детстве ты был звездой десятков ужасающих кошмаров. — Он ненадолго закрыл глаза, а когда снова открыл их, его взгляд стал жёстче. — Знаешь, я даже не осознавал, что ты действительно настоящий, пока Хоуп не начала навещать меня, когда мне было восемнадцать. Я думал, что ты просто побочный эффект от всех эмоций, которые я уловил. Впервые Никлаус действительно выглядел обеспокоенным. — Хенрик, пожалуйста… — Меня зовут Стайлз, — прорычал он. — Ты спрашиваешь меня, почему я не могу просто вести себя хорошо? Будь благодарен, молчи. Потому что, когда я с тобой, я чувствую, что моя голова вот-вот взорвётся. Почти все мои сны, о каждом из вас, наполнены кровью и криками, и я чувствую ярость, страх и печаль, и это душит меня. Даже если бы я хотел остаться здесь, твои эмоции либо убили бы меня, либо свели с ума, и этому месту определённо не нужно больше сумасшедшего. В любом случае, почему я хочу быть частью этой семьи? Насколько я могу судить, вы проводите большую часть времени, нанося удары друг другу в спину, иногда буквально. — Возможно, именно так мы взаимодействуем друг с другом, — предположил гибрид, но этот аргумент не увенчался успехом. — Это печально. Вы могли бы подумать о том, что за тысячу лет хотя бы один из вас вырастет. Элайджа, по крайней мере, выглядит соответствующим образом. — Стайлз, пожалуйста, дай нам шанс, — мягко умоляла Фрейя, снова вкладывая свою руку в его. — Какой именно? — проворчал он. В этот момент он не хотел ничего больше, чем уйти. Затем он подумал о семье Дерека и остальной стае, и о том, сколько из них приехали из разбитых домов, и колебался. — Ты не рассказал Хоуп о том, что видел? — Конечно, нет. Ей восемь. Хотя я почти уверен, что она уже знает: она приехала в Калифорнию, чтобы найти меня, потому что она сказала, что все здесь были слишком заняты, пытаясь убить друг друга, чтобы отпраздновать Рождество. Никлаус снова зарычал и придвинулся ближе к Стайлзу, который вздрогнул. Фрея была той, кто сложил всё воедино. — Ты эмпат. Стайлзу хотелось закатить глаза, но в данный момент это было бы больно, поэтому он решил вместо этого пристально смотреть на Фрею. — Да, — шутливо сказал он, — что просто супер весело, когда имеешь дело с вампирами и другими сверхъестественными горячими головами. (Потому что, несмотря на то, что популярная культура может поддерживать, что вампиры и другие «нежити» не воспринимаются людьми, у таких как телепаты и эмпаты была причина, по которой эти две группы избегали такие вещи, как они. Эмпаты делали это, чтобы не утонуть в приливе волн чувств, которые вампиры с их обострëнными эмоциями подавляют.) Оглядываясь назад, он не мог поверить, что ему потребовалось так много времени, чтобы разобраться в Майклсонах, но, в свою очередь, он был мастером отодвигать несущественные проблемы, пока они не перестали быть игнорируемыми. Такие вещи, как слишком настоящая альфа-стая, каждый раз превосходили вампиров мечты. (Он полагал, что здоровая доза умышленного невежества, которую он держал до тех пор, пока Хоуп не появилась у его двери, тоже не помогала.) Конечно, это просто означало, что прямо сейчас он не мог защититься от огромного цунами противоречивых эмоций, хлынувших на Клауса, и он едва слышал, как его брат и сестра называли его имя, прежде чем волна утащила его.***
Стайлз проснулся и увидел обеспокоенное лицо Элайджи, смотрящего на него сверху вниз. К чести вампира, он не прикоснулся к Стайлзу и не попытался с ним поговорить, пока молодой человек собрался с силами. — Без обид, — сказал Стайлз, когда мир перестал вращаться, — но почему ты здесь? — Он предположил, что после того, как он потерял сознание, они хотели бы увидеть его в пути; потребовалась целая вечность, чтобы научить волков быть нормальными вокруг него после того, как они это узнали. Вампир слабо улыбнулся ему. — По словам Фреи, я наиболее эмоционально нейтрален из нас, и мы не хотели, чтобы ты просыпался один. Стайлз фыркнул, думая о нескольких менее чем нейтральных взаимодействиях, в которых вампир участвовал на протяжении многих лет. Тот факт, что Фрея, вероятно, всё же была права в своём утверждении, не заставил Стайлза почувствовать себя лучше. Они двое сидели в молчании несколько минут, прежде чем Элайджа с не выражающим ничего лицом, спросил: — Ты действительно не хочешь иметь с нами ничего общего? Стайлз тяжело вздохнул. — Послушай, это просто… я не знаю. Моя жизнь сейчас довольно хороша, и… ты не поймёшь. — Тогда объясни мне. Так и сделал Стайлз. Он не знал почему, но рассказал Элайдже о кошмарах и эмоциях, о Хоуп, Скотте, ставшем оборотнем, и обо всём, что произошло после этого. Он рассказал ему о том, как стая наконец начала расслабляться и привыкать к своей собственной шкуре, и как всё стало лучше, чем было за долгое время. — Забавно, что большинство твоих друзей — оборотни, — осторожно сказал Элайджа после того, как Стайлз закончил говорить. — Я этого не помню, знаете ли. Каково это быть Хенриком. Если вы, ребята, этого хотите… Элайджа накрыл руки Стайлза своими. — Я просто имел в виду, что вервольфов в Новом Орлеане в настоящее время не слишком уважают. Для тебя естественно быть осторожным и не решаться рисковать своим счастьем в такой изменчивой семье. Ты скоро уезжаешь, но я надеюсь, что ты позволишь нам поддерживать связь с тобой. Стайлз нерешительно кивнул, и Элайджа улыбнулся. — Хорошо. Думаю, Хоуп захочет снова водить тебя по городу, если ты хочешь. Ещё она что-то говорила о печенье.***
Два дня спустя, после ещё одного раунда «забавных вещей» с Хоуп и пары неудобных разговоров с братьями и сёстрами, Стайлз вернулся в колледж. Через два дня после этого начался потоп. Стайлз начал получать сообщения от Майклсонов с поразительной регулярностью: телефонные звонки, открытки, случайные подарочные корзины. Трижды в течении семестра Стайлз ловил анонимных вампиров, «присматривающих за ним» от имени Клауса или Кола, и был почти уверен, что есть и другие, которых он не заметил. Фрея свела его с ведьмой, чтобы помочь ему контролировать свои сновидения, а Финн продолжал присылать ему контактную информацию для различных эмпатов. Первоначально стая восприняла чрезмерно агрессивное ухаживание семьи за Стайлзом как предлог, чтобы быть столь же свободными с их привязанностью, что каким-то образом привело к тому, что Эрика и Ребекка объединились, чтобы терроризировать бывших парней от его имени, а Лидия периодически отправляла посылки для ухода за собой. К тому времени, как в следующем году наступили рождественские каникулы, Хоуп была не единственным Майклсоном, который отправился в дом Стилински на каникулы.