На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

— Снова совиная почта, — читать дальше решил Сириус. — Гарри! — Глядя на часы, Гермиона дернула его за рукав. — Ровно через десять минут Дамблдор запрет дверь. Нам нужно вернуться в больничное крыло, и чтобы нас никто не заметил. — Да–да, — кивнул Гарри, отрывая взгляд от неба. — Пошли… Они проскользнули в узкий проем и поспешили вниз по тесной винтовой лестнице. Дойдя до нижней ступеньки, друзья услышали голоса — разговаривали, похоже, Фадж и Снейп, они быстро прошли по коридору на расстоянии фута от вжавшихся в стену Гарри и Гермионы. —… только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, — говорил Снейп. — Поцелуй будет произведен немедленно? — Сразу, как Макнейр вернется с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман… — Какая жалость, не получится, — с прискорбием сообщил Сириус, отрываясь от книги. — Говорили же, что тебя поймать не так просто, — хмыкнула Цисси. — Пивз! — воскликнул Гарри, схватив Гермиону за руку. — Сюда! Они нырнули в пустой класс, очень кстати оказавшийся слева от них. В тот же миг мимо проскакал Пивз, умирая от хохота.  — Он невыносим. — Гермиона прижалась ухом к двери. — Уверена, он в восторге от предвкушения расправы над Сириусом. — Она опять посмотрела на часы. — Три минуты, Гарри! — Сомневаюсь, Пивз их обожает, — покачала головой Лили. — Наверное опять что-то Филчу сделал, вот и смеется, — согласилась с подругой Марлин. Наконец злобное веселье Пивза замолкло в отдалении. Они осторожно вышли из класса и снова стремглав бросились по коридору. — Гермиона, а что случится… если Дамблдор закроет дверь… до нашего возвращения? — на бегу спросил Гарри. — Боюсь даже подумать об этом! — Гермиона в очередной раз взглянула на часы. — Одна минута! — Произойдет временной парадокс, а это не хорошо, — вздохнула Друэлла. Но они уже были в коридоре, ведущем в больничное крыло. Послышался голос Дамблдора. — Скорее, Гарри! — Гермиона едва переводила дух. Стараясь производить как можно меньше шума, друзья вошли в больничный отсек. В дверь палаты была видна спина директора. — Я закрою вас здесь, — услышали они его слова. — Сейчас без пяти двенадцать. Мисс Грейнджер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи. Дамблдор вышел из палаты, вынул волшебную палочку, чтобы запереть дверь, и повернулся. Гарри и Гермиона бросились к нему. Дамблдор посмотрел на них, и широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами. — Ох и доулыбаешься ты мне, — проворчала Вальбурга. — Ну? — спросил он тихо. — Все в порядке! — задыхаясь, проговорил Гарри. — Сириус улетел на Клювокрыле! Лицо Дамблдора просияло. — Теперь тебе вновь никто не помешает, — хмыкнул Сириус. И вот, когда друзья взяли по четвертой порции, откуда–то сверху долетел вопль бешенства. — Что еще такое? — забеспокоилась мадам Помфри. Гневные голоса слышались все громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь. — Вот наказание! Они же всех перебудят! Гарри пытался разобрать слова. Голоса были совсем рядом. — Он, должно быть, трансгрессировался, Северус. Надо было оставить с ним кого–нибудь… Когда это происшествие станет достоянием гласности… — Если они про меня, то я не мог этого сделать, — покачал головой лорд Блэк. — Точно, в школе это запрещено, — кивнула Лили. — Не в этом дело, просто после Азкабана и встречи с дементорами элементарно силы не хватит, — пояснила невестке Дорея.  — Он не трансгрессировался! — надрывался Снейп теперь уже в двух шагах. — В стенах замка нельзя трансгрессироваться! Тут наверняка замешан Поттер! — Северус! Будьте благоразумны! Гарри все это время был заперт. БУМ! Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снейп и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Фадж явно сердился. Но Снейп был в ярости. — Привычно для него состояние, — тихо хмыкнул Джеймс, и Сириус согласно кивнул. — Выкладывайте, Поттер! — взревел он. — Что это вы устроили? — Профессор Снейп! — возмутилась мадам Помфри. — Держите себя в руках! — Послушайте, Снейп, — пытался утихомирить его Фадж. — Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели… — Это они помогли ему сбежать, я знаю! — с перекошенным лицом бушевал Снейп, брызжа слюной и указывая на Гарри и Гермиону. — Уймитесь, милейший! — рявкнул Фадж. — Вы несете чепуху! — Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он! — Ну я ведь не ошибся, — фыркнул Северус.  — Довольно, Северус, — с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. — Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей? — Разумеется, нет! — оскорблено ответила мадам Помфри. — Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли! — Вот видите, Северус, — мирно произнес Дамблдор. — Вы ведь не думаете, что Гарри с Гермионой обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить. — Значит не все преподаватели знали про маховик, — констатировала Дорея. Снейп стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясенного его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стеклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты. — Коллега, похоже, слегка не в себе, — заметил Фадж, глядя ему вслед. — На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним. — Уверяю вас, с ним все в порядке, — безмятежно отозвался Дамблдор. — Просто его постигло… м–м–м… жестокое разочарование. — Еще какое, — тихо пробормотал Северус, оценивая себя в будущем. — Не его одного! — горестно вздохнул Фадж — «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и все–таки опять упустить его! Да еще этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! Ладно… Мне пора в Министерство… Сообщить о происшедшем… — Думаю, ему не привыкать, — усмехнулась Беллатриса. — Надо думать, прежде чем делать, — хмыкнула Андромеда. — Хороший урок на будущие, — заметила Нарцисса.  — А дементоры? — спросил Дамблдор. — Надеюсь, они покинут школу? — Да, конечно, мы уберем их. — Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я представить себе не мог, что им взбредет в голову применить Поцелуй к ни в чем не повинному мальчику… Совершенно распустились… Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу? — Нам первого курса хватило, — схватилась за сердце Августа. — Они сожгут школу и все окрестности, — заметил Рабастан. — Это еще большая опасность для детей, — прошипела Дорея. — Как вообще можно думать о таком? — возмущенно поинтересовалась Вальбурга. — Хагриду эта мысль понравится. — И Дамблдор послал быструю улыбку Гарри и Гермионе. Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять ее заперла, после чего отправилась в кабинет, что–то недовольно ворча себе под нос. С другого конца палаты послышался тихий стон — Рон пришел в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся. — Что… Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится? Гарри с Гермионой переглянулись. — Сама объясняй, — сказал Гарри и отправил в рот очередной кусок шоколада. — Объяснить это будет крайне трудно, — заметил Ремус.  — Ну, понимаю… нечего радоваться… как все вышло ночью, — загудел он. — Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и все такое. Но угадайте–ка что? — Что? — наперебой закричали все, изображая любопытство. — Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того… всю ночь праздновал…  — Как замечательно! — воскликнула Гермиона, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд. — Я, видно, не привязал его как следует… — Хагрид сияющим взглядом озирал луга. — Я вот только беспокоился… утром… н–ну. вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин… говорит, никогда… то есть не ел никого в эту ночь… — Что–что? — растерянно спросил Гарри. — Да вы чо, не слыхали? — посерьезнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Ну, Снейп, значит… всем слизеринцам сказал… решил, верно, пусть все знают… Что профессор Люпин, он, вишь, того — оборотень. Ну его и носило по полям… прошлой–то ночью. Теперь он, понятное дело, это… собирает вещи. — Единственный здравомыслящие учитель, — проворчала леди Августа. — Если ты зол, не обязательно вымешать ее на других, — раздраженно заметила Лили. — Собирает вещи? — встревожился Гарри. — Почему?  — Почему, почему… — удивился Хагрид столь странному вопросу. — Он перво–наперво нынче же утром… отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели… ну, еще раз такое выйдет. — Очень благородно, но вы ведь никого риску не подвергаете пока пьете зелья, — напомнил Карлус. — Сомневаюсь, что Северус будет их варить после такого провала, — хмыкнул Ремус. — А я тебе на что? — приподняла бровь Меда, напоминая о своем существовании, но заметив взгляд друга своего кузена, возмущенно махнула рукой. — Я видел, что ты идешь, — улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародеров. — Мы сейчас говорили с Хагридом, — начал Гарри. — Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда? — Боюсь, что правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое. — Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу? Люпин подошел к двери и закрыл ее. — Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. — Он вздохнул. — Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм… как бы случайно… проговорился сегодня за завтраком, что я — оборотень. — Конечно случайно, — проворчал Джеймс. — Ни одна награда не может стоить невиновной человеческой жизни, — заметила Алиса. — Крыса, — прошипел Сириус, похоже теперь это слово для него означает ругательство. — Но вы ведь не из–за этого уезжаете? Люпин горько усмехнулся. — Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, Гарри, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас… это не должно повториться! — Это была случайность, ты бы так не поступил, — возразила Марлин. — Откуда ты можешь знать это наверняка? — болезненно поинтересовался у нее оборотень. — Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от темных искусств! Не уезжайте! Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин его опередил: — Директор утром сказал, что ночью ты спас несколько жизней, Гарри. Если я и вправе чем–то гордиться, то это тобой. Ты действительно многому научился. Расскажи о твоем Патронусе. — Откуда вы это знаете? — изумился Гарри. — Что же еще могло прогнать дементоров? Гарри рассказал ему, что произошло, и Люпин снова улыбнулся. — Да, твой отец всегда превращался в большого оленя. Ты правильно угадал… поэтому мы и прозвали его Сохатый. — Правда кое-кто хотел назвать его Рогатым, — усмехнулся Люпин. — Ну я до сих пор так считаю, — лающе рассмеялся Блэк, уклоняясь от летящей в него подушки, а после возвращаясь к чтению. Люпин бросил последние книги в чемодан, задвинул ящики стола и повернулся к Гарри. — Вот, возьми, я это подобрал в Визжащей хижине прошедшей ночью. — Он протянул Гарри мантию–невидимку. Поколебавшись, отдал мальчику и Карту Мародеров: — Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. Мне она больше не пригодится, а Рон с Гермионой, полагаю, найдут ей применение. — Отдал его наследство, — улыбнулся Лунатик. — А поскольку у нас обоих нет детей в книжном будущем, она полностью принадлежит ему, — хмыкнул Сириус, но и в его голосе, и во взгляде, который он бросил на жену и дочь, были видны и слышны отчаянье и грусть. Гарри с улыбкой взял Карту. — Вы однажды сказали, что Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост наверняка захотели бы выманить меня из школы… вот бы они повеселились… — Да, конечно. — Люпин закончил сборы и закрыл чемодан. — Без тени сомнения заявляю, Джеймс был бы страшно разочарован, если бы его сын не нашел ни одного потайного выхода из замка. — И ты как всегда прав, — рассмеялся отец мальчика. Лили шутливо ударила его по плечу и покачала головой. В дверь кто–то постучал. Гарри поспешно засунул в карман Карту Мародеров и мантию–невидимку. Это был профессор Дамблдор. Он ничуть не удивился, застав в кабинете Гарри. — Ваш экипаж у ворот, Римус. — Спасибо, директор. Люпин поднял старый чемодан и пустой бак из–под гриндилоу. — Что же, Гарри, прощай. Учить тебя было истинным удовольствием. Уверен, мы когда–нибудь еще встретимся. Директор, нет необходимости провожать меня до ворот, я сам справлюсь… — Я надеюсь, что ты будешь хотя бы писать ему, — недовольно заметил Поттер. — Нельзя резко появится в жизни мальчика, и также резко уйти из нее, — согласился с сыном Карлус. — Особенно после того, как сказал, что был одним из лучших друзей погибшего отца, — кивнула Меда, все еще недовольно поглядывая на оборотня. Люпин, подумал Гарри, хочет покинуть школу как можно скорее. — До свидания, Римус, — спокойно сказал Дамблдор. Люпин взял под мышку бак, и они с Дамблдором обменялись рукопожатием. Улыбнувшись Гарри на прощанье, Люпин быстрым шагом вышел из кабинета. Гарри сел в опустевшее кресло, хмуро уставившись в пол. Он услышал, как закрылась дверь, и поднял голову — Дамблдор был все еще тут.  — Почему ты так расстроен, Гарри? — спросил директор. — После этой ночи ты вправе собой гордиться. — Действительно, крестный вынужден быть в бегах, одному из друзей отца пришлось уехать, третий оказался предателям, — проворчал Тед.  — А что такого произошло? — с горечью заметил Гарри. — Петтигрю ведь сбежал… — Очень многое, Гарри. Ты помог установить истину. Спас невиновного человека от ужасной судьбы… Ужасной. Что–то шевельнулось в памяти у Гарри. «Еще более великим и ужасным, чем когда–либо раньше…» Предсказание профессора Трелони! — Профессор Дамблдор… Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони… она стала… стала очень странной… — В самом деле? — удивился Дамблдор. — М–м–м… Ты хочешь сказать — еще более странной, чем обычно? — Д–да… Голос сделался низкий, глаза вращались, и она сказала… сказала, что еще до полуночи слуга Волан–де–Морта вернется к своему хозяину… Сказала, что слуга поможет ему вернуть силы. — Гарри посмотрел на Дамблдора. — А потом вдруг пришла в себя и не помнила ни слова из того, что говорила. Могло это быть… могла она действительно предвидеть будущее? На Дамблдора история не произвела особого впечатления.        Наши герои скептически хмыкнули, но говорить ничего не стали. — Знаешь, Гарри, полагаю, что могла, — произнес он задумчиво. — Чего не бывает! Выходит, она уже сделала два настоящих предсказания! Надо бы прибавить ей жалованье… — Но… — Гарри пораженно взглянул на Дамблдора: как можно над этим шутить? — Из–за меня Сириус и профессор Люпин не убили Петтигрю! Если Волан–де–Морт вернется, в этом буду виноват я! — Нет, милый, — покачала головой Лили.  — Не будешь, — безмятежно ответил директор. — Неужели, Гарри, твое приключение с Маховиком Времени ничему тебя не научило? Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача. И профессор Трелони — храни ее Бог — живое тому доказательство. Это был замечательный поступок — то, что ты спас жизнь Петтигрю! — У него теперь долг жизни висеть будет, — хмыкнул Фрэнк. — А вдруг он поможет Волан–де–Морту вновь обрести силу?! — Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан–де–Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создается связь… или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан–де–Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера. — Но я не хочу, чтобы между мной и Петтигрю была связь! — вскипел Гарри. — Он ведь предал моих родителей! — Но эта связь, однажды может спасти ему жизнь, — признала Дорея, хмуро смотря на лежащие на столике книги. — Это самые сокровенные глубины магии, Гарри, ее непостижимая суть… Но поверь: может быть, наступит день, когда ты будешь рад, что сохранил жизнь Питеру Петтигрю. Такого Гарри не мог себе представить. Дамблдор как будто прочитал его мысли: — Я очень хорошо знал твоего отца — и в Хогвартсе, и позже… Он тоже пощадил бы Петтигрю, я в этом уверен. — Поздравляю директор, вы меня не знаете, — ехидно заметил Джеймс. Гарри посмотрел на Дамблдора. Да, он не станет смеяться, ему можно рассказать… — Прошлой ночью… Я подумал… Это мой отец создал Патронуса… Когда я увидел на той стороне озера самого себя, то решил, что вижу его… — Тебя можно понять, — тихо проговорил Дамблдор. — Тебе, наверное, уже надоело это слышать, но ты и в самом деле необычайно похож на Джеймса. От матери у тебя только глаза. — Не правда, — покачал головой этот самый отец. — Характеры сложились 50 на 50, — согласился Сириус. — Только тот, кто действительно знает Джеймса и Лили может понять это, — заметила Марлин. Гарри покачал головой. — Это была глупость. Я же знал, что он умер. — Ты думаешь, что мертвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовем, когда нам плохо. Твой отец живет в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нем нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса? Этой ночью Сохатый вновь вышел в поле. — Простите, но у моего сына был только отец? — поинтересовалась бывшая Эванс. — Без обид, любимый. — Что ты, я полностью согласен, почему никто не говорит о матери? — нахмурился Джеймс, но ответом им было молчание. А Перси Уизли больше возмущало бегство Сириуса Блэка. — Если буду работать в Министерстве, предложу массу проектов по укреплению магического правопорядка! — распространялся он перед единственным слушателем — его подружкой Пенелопой. Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то что друзья совершили почти невозможное для спасения Сириуса, Гарри никогда еще не встречал конец учебного года в столь скверном расположении духа. — Он обрел то, о чем мечтал и тут же потерял, — расстроенно произнесла Дорея. Разумеется, не одного его огорчил уход профессора Люпина. Весь класс Гарри переживал отставку профессора. — Кого же они нам дадут в будущем году? — уныло вопрошал Симус Финниган. — Может, вампира, — размечтался Дин Томас. — Ага, еще одного пожирателя в компанию к Снейпу, — проворчал Сириус. — Только этого не хватало, — осадила брата Андромеда. — Не беспокойся, солнышко, я шучу, — примирительно поднял руки Бродяга, подмигивая сестре, та мягко улыбнулась ему. Но не только отъезд Люпина расстраивал Гарри. Он постоянно думал о пророчестве профессора Трелони: где прячется Петтигрю, добрался ли до тайного убежища Волан–де–Морта. Но что особенно отравляло жизнь — близившаяся встреча с Дурслями. Всего полчаса — но какие восхитительные! Он верил, что отныне будет жить у Сириуса, друга родителей… прекраснее этого была только мысль, что отец жив. Отсутствие новостей о Блэке радовало: значит, его не поймали. Но, думая о доме, который, казалось, уже есть, а теперь стал недосягаемой мечтой, Гарри чуть ли не впадал в отчаяние. Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Гарри, Рон и Гермиона все сдали успешно. — Умница, — похвалили его родители и дедушка с бабушкой. — У меня сегодня был разговор с профессором МакГонагалл… перед самым завтраком. Я решила бросить изучение маглов. — Ну и правильно, — кивнули взрослые маги.  — Ты же сдала этот экзамен с невероятно высоким баллом! — не поверил своим ушам Рон.  — Да, — вздохнула Гермиона. — Но еще одного такого года мне не выдержать. С этим Маховиком Времени я чуть с ума не сошла… короче, я сдаюсь. Без прорицания и маглов я опять буду учиться по обычному расписанию. — Теперь понадобиться долго восстанавливаться после всего этого, — вздохнул Тед.  — До сих пор не могу смириться с мыслью, что ты не рассказала нам про этот Маховик, — обиженно пробурчал Рон. — Мы ведь твои лучшие друзья… — Но я дала слово не говорить никому, — сказала Гермиона. Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца… — Не вешай нос, Гарри! — Гермиона с участием посмотрела на него. — Я не вешаю, — поспешно отозвался тот. — Просто задумался о каникулах. — Я тоже о них думаю, — заметил Рон. — Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе — теперь я знаю, как пользоваться фелетоном… — Лучше не надо, — единогласно решили родственники обоих мальчиков. — Телефоном, Рон, — поправила его Гермиона. — Вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвертом курсе. Рон только отмахнулся. — Этим летом чемпионат мира по квиддичу! Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты. Эти слова сразу же подняли настроение Гарри! — Оо, круто. У нас он только через год, — проговорил Джеймс. — Лишняя мотивация дожить, — оптимистично проговорили братья Пруэтт. — Гарри, — вдруг сказала Гермиона, глядя поверх его плеча, — что там такое у тебя за окном? — Что опять? — нахмурившись, спросила Лили. Гарри подобрал письмо, оно было адресовано ему. Он вскрыл его и ахнул: — От Сириуса! — Что? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона. — Читай вслух! — «Дорогой Гарри! Надеюсь, ты получишь это письмо еще до того, как встретишься с дядей и тетей. Не знаю, как они относятся к совиной почте. Мы с Клювокрылом в надежном месте. Не хочу говорить где — на случай, если письмо попадет не в те руки. Эта сова — не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу. Не сомневаюсь, что дементоры все еще рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться одному–другому маглу, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут. Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе «Молнию»…» — Мы так и знали, — рассмеялись гриффиндорцы. — Кто бы сомневался, — хмыкнула рыжеволосая ведьма.  — Вот видите! — торжествующе произнесла Гермиона. — Я же говорила, что это от него! — От него! Но заклятия–то он не накладывал! — возразил Рон. — Ой! — Крохотная сова, которая дружелюбно ухала, уютно устроившись у него в руке, ухватила Рона за палец — хотела, наверное, выразить ему свою симпатию. — «Живоглот отнес мой заказ на почту от твоего имени. Но золото я распорядился взять в «Гринготтсе» из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крестного отца за все тринадцать лет рождения. И прости меня, что я тебя напугал той ночью, год назад, когда ты ушел из дома дяди. Я хотел хоть одним глазком взглянуть на тебя перед дальней дорогой на север. Но, боюсь, мой вид встревожил тебя. Посылаю еще кое–что, это скрасит твой четвертый год в Хогвартсе. Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо. Вскоре напишу снова. Сириус». — Что еще ты выкинул? — устало поинтересовалась Вальбурга. Гарри с нетерпением заглянул в конверт. Там был еще один кусок пергамента. Он быстро пробежал его глазами, и так ему стало тепло и хорошо, словно он залпом выпил бутылку горячего сливочного пива. — «Я, Сириус Блэк, крестный отец Гарри Поттера, настоящим разрешаю ему посещение деревни Хогсмид по выходным». — Бродяга, спасибо, — поблагодарил Джеймс. — Теперь он сможет гулять с друзьями, — улыбнулась Лили. Для Дамблдора это будет законное разрешение! — ликовал Гарри. — Подождите, здесь еще постскриптум… «P.S. Думаю, твой друг Рон, пожелает взять эту сову, ведь по моей вине у него больше нет крысы». — Спасибо и от нас, — кивнули братья Пруэтт. — Я позвоню тебе насчет чемпионата! — крикнул Рон вслед Гарри: он уже простился с друзьями и катил тележку, нагруженную чемоданом и клеткой с Буклей, к дяде Вернону. Тот приветствовал мальчика в обычной манере. — Что еще? — со злобой буркнул он, уставившись на конверт в руке Гарри. — Если я опять должен что–то подписывать, поищи себе кого другого… — Нет–нет, — успокоил его Гарри. — Это письмо от моего крестного отца! — Крестного отца? — мгновенно рассвирепел дядя Вернон. — Нет у тебя никакого крестного отца! Нет и не было! — Есть! — просиял Гарри. — Он был лучшим другом моих родителей. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь… Беспокоится обо мне… Следит, чтобы мне было хорошо… И, улыбнувшись тому ужасу, который отразился на лице дяди Вернона, Гарри зашагал к выходу со станции. Клетка с Буклей громыхала впереди, и, кажется, это лето обещало быть гораздо приятнее предыдущего.        На выходку мальчика гостиная вновь наполнилась смехом. — В нем заговорил слизеринец, — отсмеявшись, сказала Белла. — Тактично умолчал о том, что Сириус невиновен, — дополнила Андромеда.