Прощение

Он чувствовал себя пристыженным — во всех смыслах новое чувство скреблось в горле и вынуждало пялиться куда угодно, но только не на собеседника. Оказывается, быть виноватым неприятно, вот так открытие: за все четырнадцать лет безнаказанных убийств, мальчик ни разу не испытывал это чувство. Наступила ночь. Вокруг главенствует темнота, а в небе вспыхивают миллиарды звезд. К полуночи небо начинает в одном месте светлеть, постепенно бледное зарево  разгорается. Через несколько минут всходит полная луна. На луне даже с земли видны чудные рисунки, созданные рельефом её поверхности. Там мы видит то лицо человека, то диковинных животных или  что-то другое. С восходом луны на улице становится  становиться намного светлее, можно легко  различить силуэты деревьев и домов. Чёткая их тень падает на землю. Будто покрытый серебристой краской предстаёт перед нами весь ночной мир. Ночь просто завораживает. Каждый из нас хоть раз ей любовался   красотой, во все времена художники воспевали ночь как волшебное время творческого вдохновения, отдыха,  и любви. Но наши гереям сейчас явно не до этого. Во мраке комнаты сидят друг напротив друга два подростка, первый с пронзительными голубыми глазами, решается на отчаянный шаг, второй, с непониманием в коньячих глазах, ждёт, когда же начнётся важный разговор. Собравшись с мыслями и уняв мелкую дрожь пальцев, Киллуа заговорил. — Помнишь день, когда ты очнулся в больнице, где тебе приснился тот сон? — Да, конечно помню, мне это снилось снова, совсем недавно, а что? — с поддельным удивлением задаёт вопрос Гон. Ведь есть одно «НО», сон, про который подросток только что сказал, был воспоминанием и именно в этот момент, он вспомнил деталь которую уж точно ни с кем не спутаешь, глаза. Глаза — именно то, на что сразу же обратилось внимание Гона. И вы не подумайте, Фрикс не держит зла на Золдика, он его давно простил, но кариеглазого удивил тот факт, что Киллуа сам решился признаться. — Гон…это был не сон, я впал в ярость и… Прости меня. — от волнения, страха перед неизвестностью и смущения, голова шла кругом, а потому голубоглазый не смог высказать всего того, что 3собирался. Тихий смех ввёл мальчика в ступор. — Гон, ты чего? — дрогнувшим голосом задал вопрос Киллуа. — Я тебя давно уже простил, правда. Я все знал, точнее, вспомнил. И совсем, совсем на тебя не злюсь. — улыбка тронул губы Гона. Увидев растерянность Киллуа, Гон захихикал. Белобрысый повторил это действо и вскоре тихое хихиканье переросло в счастливый смех. На душе у Киллуа стало легко и камень с души исчез навсегда. — Что ты сказал? — переспросил Иллуми, парень не верил своим ушам. — Ты и сам все прекрасно слыш-а-а-а-л — пропел фокусник. — Замечательно, теперь Кил вернётся домой, врятли этот мальчишка его простил. — гаденькая ухмылка тронула губы Золдика старшего. Так Иллуми ещё никогда не ошибался…