***
Джунгли были наполнены звуками. Перекрикивались птицы, в высокой траве всё время кто-то ползал, бегал и стрекотал, шелестели кроны деревьев. Сегодня вечером парни вышли пораньше, чтобы пройтись по дороге, соединяющей коттедж с ближайшим селением. Она была широкой, метра четыре, и глиняной, с редкими вкраплениями гравия. Антон подумал, что в дождь проще сразу въехать в дерево, чем предварительно мотаться по скользкой жиже, в которую превратится глина. А ещё Арс вышел с телефоном, и это была какая-то катастрофа. Постоянно фотающая себя на фоне всего подряд катастрофа. Попов остановился около очередного ну очень необычного листика, а Шастун прошёл чуть вперёд и заметил в глубине джунглей яркую красно-оранжевую хреновину, размером с ладонь, напоминающую мохнатого жука-переростка. Антон отодвинул загораживающую животное ветку, с любопытством его разглядывая. — Аааарс, а это кто? Арсений посмотрел в указанном направлении и изменился в лице. — Стой на месте! Не шевелись! — инструктор медленно шагнул в сторону Антона, а что более вероятно, в сторону валяющегося рядом с ним камня. — Ёб твою мать… Хреновина медленно привстала на суставчатых лапках и с треском выпустила жесткие, как у жука, крылья. Шаст вздрогнул от неожиданности, улизнувшая из пальцев ветка хлестко разогнулась и рассвирепевшее животное кинулось на звук. Как спасаться от этой херни, Антон не имел ни малейшего понятия и поэтому просто шарахнулся назад. Рука Арса пролетела в нескольких сантиметрах от его носа и с такой силой ударила несчастную тварь, что та впечаталась в глину и затихла. Попов с громким нецензурным воплем пнул животное в сторону кустов, сел на корточки и зажмурился, пережидая боль в отбитой конечности. Через какое-то время Арс нервно посмотрел в одну сторону дороги, потом в другую, поднял глаза на Антона, словно ища поддержки, и снова зажмурился. — Надо чем-то пережать руку, — инструктор наконец отнял пострадавшую конечность от живота и Шастун увидел, что проконтактировавшее с жуком место стремительно опухает. — Пиздец, — Шаст выдернул из капюшона худи веревку и показал её Арсению: — подойдёт? — Да. Давай вот здесь, чуть выше локтя. Сможешь? — Смогу. Только не шевели рукой, — Антон сложил веревку вдвое и перекинул через руку. — Это что было? Оно ядовитое? — Настолько туго, насколько сможешь, — проигнорировал вопрос Попов. Шастун честно приложил к процессу максимум усилий. — Теперь идём назад быстрее, — Арсений вскочил на ноги и немного пошатнулся, но справился с организмом и последовал своим указаниям. — Арс! — даже Шасту с его длиннющими ногами приходилось прилагать усилия, чтобы держаться с инструктором в одном темпе. — Эта херня ядовитая? Что с тобой? Мне что делать? — Я… мне, — Попов глянул на спутника растерянно и испуганно, потом тряхнул головой, от чего пряди темных волос упали на лоб, и тут же поправил их здоровой рукой. — Тропическая жесткокрылая жужелица, Tropical Coleoptera Terram Beetle, большую часть года проводит в спячке, проявляя активность только в сезон дождей. Но наиболее агрессивными и опасными для человека являются особи, вышедшие из анабиоза раньше положенного. Тело насекомого покрыто хрупкими ядовитыми волосками, которые обламываются при контакте и остаются в теле жертвы. Зачитывание по памяти выдержек из энциклопедии явно давалось Арсению легче, чем что-то вроде «мне пизда в течение часа со следующими симптомами…» — Токсические вещества расползаются по тканям, провоцируя ожог, сопровождающийся резкой жгущей болью. Часть веществ распространяется по организму вместе с кровью, приводя к стремительной аллергической реакции и отеку гортани. При отсутствии адекватной медицинской помощи, жертва умирает в течение часа от удушья. Среди отсроченных реакций возможны повышение температуры, онемение отдельных частей тела, судороги, бредовые состояния, галлюцинации. Первая помощь. Преднизолон внутривенно до тридцати миллиграмм. Срочная ингаляция кислородом. Пострадавшему нужно придать полусидячее положение. Расстегнуть стесняющую одежду. Обеспечить приток свежего воздуха и полный покой. Наложение холодной повязки на место ожога поможет облегчить боль, — Арсению становилось хуже, фразы стали более короткими, дыхание хриплым. — Снизить температуру в комнате. Успокоить пострадавшего. Не давать кричать или говорить. — АРС! — перебил его Антон. — Заткнись тогда и дыши глубже. Ингалятор дать? Попов заторможенно моргнул, словно очнувшись: — Что? — Ингалятор дать? — У меня есть. — Дыши вместе с ним, — Шастун оглянулся, пытаясь понять, где они и как долго ещё переться до коттеджа. Парни отправились в путь сорок минут назад, но далеко уйти не успели, благодаря фотосессиям Попова с каждым кустом. Однако парню херело гораздо быстрее, чем сокращалось расстояние. Антон подумал, что они сейчас нарушают все рекомендации, только что зачитанные Арсением. А ещё, что инструктор всё это время постоянно таскал с собой запасной ингалятор. Арс с тихим отчаянным «блять» привалился к дереву. Антон беспомощно смотрел на него, понимая, что тяжесть чужого тела на плече не переживёт. Они не дошли совсем немного. Отсюда уже был виден угол темно-шоколадного строения. И тут Шастуна осенило, что необязательно же тащить к лекарствам Арсения, можно сделать наоборот. — Арс, Арс! Тшшш, не переживай, — на самом деле по инструктору сложно было понять, переживает он или просто подыхает. — Преднизолон ты говорил? Что ещё? Лёд? Сейчас я притащу это все сюда. — Так, — прохрипел действительно приободрённый Попов, — преднизолон, клофелин, супрастин, тонометр, инъекционный анальгин, шприцы, салфетки спиртовые, нашатырный спирт. Пока всё. — Я сейчас! Антон вихрем влетел в коттедж, саму аптечку удалось найти довольно быстро, а вот дальше полный пиздец. Парень судорожно, трясущимися руками, перебирал бесконечные незнакомые ампулы. Если бы он представлял себе, как выглядит вся заказанная Арсом байда, было бы проще. Сердце болезненно сжималось от осознания, что не так далеко сейчас умирает человек и, вполне возможно, совсем нахуй умрёт. И тогда он останется на этом острове наедине с трупом. Смертей в жизни Шастуна было немного, несмотря на общую её безрадостность. Мертвецов он видел только окультуренных, отмытых от крови и следов смерти, с подвязанными челюстями, в гробах. Ни к кому из них Антон не испытывал симпатии. А сейчас смерть была такой близкой, такой реальной и ужасающей. Невероятно быстрой и глупой. Да и самого по себе Арсения было жалко. Сука, этот долбоёб же ему жизнь спас. Ценой собственной, похоже. Антон не помнил, когда последний раз так замотивированно бегал. Жутко бледный Попов неподвижно полулежал у дерева, его дыхание стало совсем частым и поверхностным, сердце билось в рваном темпе, глаза закатились. Он явно был без сознания. — Арс! Твою мать, Арс! Ох ты ж, блять, я же не знаю, куда и в каких количествах всё это колоть, — Антон закусил губу, сосредотачиваясь. В фильмах всем всегда пихают нашатырный спирт под нос. Попов недовольно захрипел, отворачиваясь от пузырька. — Я тебе щас поотворачиваюсь, паскуда! — злобно зашипел Шастун, подбадривая сам себя звуком своего голоса. Тёмные ресницы задрожали, Попов поднял мутный взгляд на Антона. Тот сунул умирающему под нос преднизолон. Говорить Арс уже не мог, поэтому молча ткнул в вену на сгибе локтя и два раза разогнул пальцы. — Десять миллилитров в вену, — на всякий случай озвучил Антон. Совершенно базовые знания (всё должно быть стерильно, надо выпустить воздух из иглы) у Шастуна были, поэтому главной проблемой было найти вену и попасть в неё. Спасало то, что Арсений в данный момент переживал куда более интересные ощущения, и неумело тычущей в руку иголки просто не замечал. После преднизолона с супрастином внутривенно (Шаст очень надеялся, что всё-таки внутривенно) и анальгина внутримышечно, Арсений стал меньше походить на труп, и больше на человека, которому неописуемо херово. Следующим этапом Попов скомандовал измерять давление. Антон помог умирающему натянуть манжетку, случайно коснувшись руки и охренев от того, насколько она ледяная. Давление, как и ожидал Арсений, практически отсутствовало. Шастун начал снимать прибор, когда Попов вдруг резко выдохнул: «Отойди!» — и в следующую секунду со сдавленным криком выгнулся дугой. Он несколько раз конвульсивно дернулся целиком, а потом судорога ушла в руку. Парень попытался угомонить взбунтовавшуюся конечность, но потерпел поражение, и со стоном привалился к дереву. — Что дальше? — напомнил Антон. — Я устал, — едва слышно отозвался инструктор. — Надо повышать давление. Попов молчал. Он тяжело с хрипами дышал, мучительно морщась в такт дёргающейся руке. Шаст, повинуясь внезапному порыву, тихонько погладил его по плечу больной, неподвижной руки и заметил, что она всё ещё передавлена веревкой. Арсений бросил на него удивленный взгляд. — А шнурок не надо убрать? Инструктор получил контроль над конечностью обратно и несколько раз вдохнул вместе с ингалятором. — Сколько времени он наложен? Антон с трудом разобрал слова и задумался, прикидывая. — Около часа. — Надо снимать, — с сожалением признал Арсений. — Отойди! Новый приступ судорог был не так заметен внешне, но боль от него, судя по реакции Арса, была ещё сильнее. Зато длился он всего минуту и закончился весь одновременно. У Шастуна, хвала богам, были ножницы, но подцепить ими врезавшуюся в кожу верёвку оказалось не так-то просто. — Смелее, — подбодрил его Арсений. — Я, веришь — нет, эту руку вообще не чувствую. «Сейчас почувствуешь», — мрачно подумал Антон, вспоминая собственные незабываемые ощущения от восстанавливающегося в пережатых конечностях кровотока. Попов такого эффекта явно не ожидал. Он подавился собственным криком и, теряясь, как вообще этот пиздец пережить, укусил себя за ладонь, после чего отвернулся, пряча лицо от Антона, сжался в комок и начал всхлипывать. — Ещё анальгина? — спросил Шаст. Кивок. — Но сначала надо повысить давление, верно?.. Нет?.. Сначала анальгин?.. Окей. После ещё одной порции обезболки, Арсений вернул себе немного контроля над своими действиями, засунул под язык клофелин, грустно посмотрел на прокушенную ладонь и нервно облизнул губы. Проводил поднявшегося Антона напряжённым взглядом. Расширенные от боли зрачки затопили почти всю радужку, и глаза казались чёрными. — Я съезжу в посёлок, позову врачей, — сказал Антон, делая шаг назад. — Не уходи! — Арс неосознанно схватил его за край худи. — Надо вызвать врачей. Я быстро, — ответил Шастун, пытаясь не удариться в панику и прикидывая, как отобрать одежду. Но Попов уже сам понял, что сделал, разжал пальцы и свернулся обратно в комок. — Я быстро, — беспомощно повторил Антон, почему-то чувствуя себя предателем. — Да, да, я понимаю, извини, — глухо пробормотал Арс, больше не смотря на него. Антон сел в машину, мимолетно порадовавшись тому, что она с автоматической коробкой передач. Позовёт врачей он. Охуительный план, надежный, блять, как швейцарские часы. Допустим, до посёлка он доедет, потому что дорога одна, а дальше что? Там вообще какой-то медицинский пункт есть нормальный? Как он собирается его искать? Как он собирается объяснять потом медикам в чём его проблема? Местное население, спасибо, если на английском говорит, и то вряд ли. И название этой твари ядовитой он уже забыл. Шаст нервно побарабанил пальцами по рулю и достал ингалятор. Стресс давал о себе знать, сжимая горло. Если он задохнётся за компанию, это будет максимально неловко. Парень нашёл нужный контакт, поставил вызов на громкую связь и, бросив телефон на соседнее сидение, вдавил педаль газа. — Алло. Михаил? Тут это, Арсений подыхает…***
Арсения крыло всеми симптомами сразу. Мышцы словно разрывались изнутри, сердце билось рвано, кружилась голова, знобило, пальцы немели, перед глазами расплывались цветные круги, в ушах шумело, каждый вдох сначала едва пролазил в опухшее горло, а потом отдавался в груди жжением и ноющей болью. В косую мышцу будто вогнали раскалённый гвоздь — подступала судорога. Ещё несколько гвоздей вонзились в спину, плечо, распухшее предплечье и кисть. Антон уехал. Оставаться одному было неприятно, а если более точно, то пиздец как страшно. Зато без посторонних глаз можно спокойно орать и плакать. Но это прям так себе обмен, особенно учитывая, что из отёкшей гортани ничего, кроме хрипа, не извлекалось, а от слёз всё это счастье опухло бы ещё сильнее. Поэтому ни того, ни другого Попов, один хрен, не делал. Изначально он на Шастуна вообще не рассчитывал, попрощавшись с жизнью, когда понял, что не сможет дойти до коттеджа. Но Антон проявил чудеса самообладания и сумел стабилизировать состояние пострадавшего. По крайней мере, на какое-то время. Арс был в общих чертах осведомлён о побочных эффектах всего, что было за последние полчаса в него запихано, и понимал, что ещё немного, и он сдохнет не от яда жужелицы, а от препаратов. Поэтому дальше что-то вкалывать имело смысл только в критической ситуации. А критическая ситуация на то и критическая, что сам Арсений в ней сможет разве что небесам молиться. Поэтому оставалось только неподвижно лежать, чувствуя, как в горло пролазит всё меньше и меньше воздуха, и надеяться, что Антон успеет.