***
Сергей медленно поднимается по ступенькам. Вообще-то, в доме есть лифт, но сейчас хочется малодушно растянуть подъём. Отношения с сыном вроде нормализовались, и доверие было восстановлено, но вот Антон очевидно рядом с ним стрессует. Мужчина толкает дверь, ну и какой придурок её не запер? Зато можно проникнуть в квартиру незамеченным. С кухни доносится какой-то всеобщий радостный гомон. Такой уютный. Сергей приваливается к дверному косяку. Его ещё никто не замечает, вся семья занята совмещением тарелочек и салатов. Положа руку на сердце, если бы Арсений притащил пять лет назад к ним в дом какого-то парня, Сергей бы его не принял. Это, зная упёртость Арсения, наверняка был бы затяжной скандал, в чью пользу закончившийся неизвестно. А может, и вообще положивший конец их общению. Но сейчас, глядя на домашнего и расслабленного сына, голосующего за изгнание селёдки под шубой из квартиры вообще, он понимает, что очень многое готов отдать, чтобы видеть его таким. Даже его натуральность. Мда… чем бы дитятко не тешилось, главное, чтоб не повешалось. Да и Антон неплохой парень, если разобраться. Сергей уяснил это для себя, выполнив упражнение «представь, что его привёл не Арсений, а Даша». Пускай личного общения с парнем было не так много, но Попов-старший всё равно сумел проникнуться к нему симпатией. Шастун постепенно перестал быть неизбежным приложением к Арсению, став вместо этого полноценным членом семьи. Эта их любовь — это не распущенность, не погоня за новыми ощущениями, не секундная увлечённость. Доказали, смогли, даже ему. Один сначала чуть не умер, а потом рвался на наркобазу, как в задницу ужаленный, наперерез здравому смыслу, а второй год с истериком носился и всё же вытащил же его, стабилизировал. Сергей хмыкает, оповещая семью о своём прибытии, те, как по команде, ускоряются. Мужчина подходит ближе, тоже участвуя в процессе перекладывания еды с одного места на другое. — Арс, где селёдка? — возмущается Даша. — Беременность плохо на тебя влияет, — вздыхает парень, доставая из дальнего угла холодильника припрятанный под шумок салат: — Ты же всегда была на моей стороне касательно рыбы! — В ней много полезных микроэлементов, — заявляет девушка, гордо ставя сельдь под шубой в центр стола. — Сомневаюсь, что в соленой селёдке есть что-то полезное, — бурчит Арсений. — Особенно когда она полита майонезом. До поры до времени посиделки проходят в мирной атмосфере. Но идиллия ощутимо пошатывается, когда Даша с торжественным видом встаёт и объявляет: — Антон! Тебе не так давно исполнилось двадцать пять… Арсений с тихим шипением выдыхает сквозь сжатые зубы и косится на отца. Тот немного виновато разводит руками: «я не смог их остановить». Шаст предупредительно пихает своего парня ногой под столом, так, чтобы это не было заметно. Татьяна подрывается следом за дочерью и выходит из комнаты. —… а это круглая дата, своеобразный промежуточный юбилей, — продолжает тем временем девушка. Гаснет свет. — Только скажи, — в наступившей темноте говорит Арс Антону на ухо. — Договорились, — отзывается тот. Честно говоря, он не особо хочет знать, что произойдёт, если он «только скажет». Вряд ли убийство, но вот бесконечно долгий разговор на тему «ну я же просил вас, как людей! Не для прикола же я это делал!» им всем обеспечен. — Поэтому мы решили, наконец-то, поздравить тебя нормально! — заканчивает Даша. «Херню вы решили!» — читается у Арса на лице. В кухню вплывает внушительных размеров торт с неимоверным количеством маленьких свечек. Антон слегка по-детски смотрит на свечки. Восемнадцать штук, он как-то раз сказал Максу, что ему отдельные свечки кажутся праздничнее цифр. — Приготовил желание? — Конечно, — почему-то шепотом отвечает парень. Сегодня желание не для себя. Он украдкой смотрит на опекуна. Шаст очень хочет ему верить, очень хочет его любить, и в целом, у него это получается. Ничего умнее банального «счастья для Макса» не придумывается, но и это ведь неплохо. В каком-то смысле, оно даже исполнилось. Антон был для него наркотиком, очень ценным питомцем, владея им, Максим действительно ощущал жизнь полнее. А то, что мужчина умер в сорок с небольшим, тут, видимо, сработали проклятия. — С Днём рождения, Антош! — Макс покровительственно треплет парня по голове. — Не надо! — улыбающийся Антон не особо целеустремлённо выворачивается и приглаживает волосы. — Я уже взрослый! — Уже взрослый, — загадочно повторяет опекун. — Понравился подарок? — Спрашиваешь ещё! — фыркает Шаст. — Я, кстати, подумал про универ. Не могу сказать, что у меня к чему-то неимоверно лежит душа, но область, скорее всего, менеджмент и реклама. — Хороший выбор, — кивает мужчина и притягивает именинника к себе, приобняв за плечи, — пойдём со мной. — Куда? — заинтересованно спрашивает парень, позволяя вести себя в нужном направлении. Он ещё не знает, что вскоре будет испуганно вздрагивать даже от мимолётных касаний этого человека. — В подвал. — Как загадочно, — улыбается Шаст. — А что там? «Лучше звукоизоляция», — думает Максим и слегка ухмыляется. — Сюрприз, — говорит он вслух. Антон расфокусированно смотрит на огоньки, напрягается, нервно переплетает пальцы. Арс вскидывает руку, призывая никого ничего не делать, сам тоже сидит неподвижно, внимательно наблюдая за парнем. В такие моменты Дашу не покидает ощущение, что она подглядывает за чем-то глубоко интимным. А ещё мечты, что однажды они с Вадимом будут так же понимать друг друга даже не с полуслова, а просто благодаря мистической астральной связи. Антон с лёгким недоумением смотрит, как мужчина плотно закрывает дверь и запирает её, после чего подходит к нему вплотную. Проводит пальцами от плечей к ладоням и сжимает запястья. Шаст чувствует что-то странное в этих движениях, но пока ещё не боится и не сопротивляется. Максим с силой толкает его коленом в живот, прижимая к стене. От резкого удара слегка перехватывает дыхание. — Макс? Антон смотрит на него непонимающе и легко позволяет завести свои руки наверх. Максим перехватывает кисти одной рукой и берёт ножницы. — Что ты делаешь? — голос дрожит, парень дёргает руками, но Максим намного него сильнее. Вопрос остаётся без ответа, мужчина разрезает сначала один рукав рубашки, затем второй, потом рвёт пуговицы и отбрасывает одежду в сторону, жадно проводит отвратительно горячей липкой ладонью по обнажённой коже, больно прихватывая сосок. Антон вскрикивает и начинает паниковать: — Не надо! Перестань! Что ты делаешь?! Макс! Пожалуйста! Шаст зажмуривается и сводит бёдра. Последний жест выделяет и распознает только Арсений. Он осторожно кладёт руку на колено Антона. Небольшая поддержка, а в целом нужно дать парню возможность полностью погрузиться в воспоминания, оттолкнуться от дна и продолжить жить. Это Арсу проще запихать всё плохое как можно глубже, чтобы не трогать больше никогда, и навалить сверху позитива, Шаст, пока не разберётся, всё не раскопает и не разворотит, не успокоится. Антон открывает глаза, долго разглядывает Арсения, потом моргает, его взгляд проясняется. Парень улыбается и уже нормально обводит семейство взглядом, после чего дует, наконец, в многострадальные свечи. Арс вскакивает с нечленораздельным позитивным звуком, обозначая, что буря миновала и просто радуясь, что преодоление завершилось успешно и весьма быстро. — Если ты не заказал хорошую погоду, я тебя прокляну! — весело сообщает Арсений, оглядываясь в поисках ножа. В Омске парни проездом. А направляются они на моря к Михаилу. Омск ни разу не по пути, но родители Арса уехали на родину, как только ситуация немного стабилизировалась, поэтому он уже давно их не видел и очень скучал. А тут, раз Арсений всё равно берет отпуск, то почему бы не проведать. Работает Попов с недавнего времени в небольшой ИПшке, занимающейся обучением вейкбордингу. Попытки восстановить экономические знания совершались, но не прижились. А Шаст рисует, фотореализм и невероятные полотна это не его, зато у него получаются великолепные милые зверушки. Он иллюстрирует несколько детских книжек, берёт заказы на портреты питомцев в мультяшном стиле и выпускает комикс, пока что только веб, про приключения двух хомяков. — А теперь подарок! — объявляет Даша и выволакивает из соседней комнаты две коробки и одну из них передаёт имениннику. — Это же ваком, — завороженно выдыхает Антон. — Ого, это крутой, интерактивный, — Арс подключается к разглядыванию коробки с графическим планшетом. — Но для такого планшета нужна мощная видеокарта, а для неё… — девушка ставит на стол вторую коробку, в этой игровой ноутбук. — Это перебор, — почти жалобно бормочет Антон. Арсений присвистывает. — Ну и лично от меня — запасное перо с набором стержней, — Даша кладёт третью коробку. — Я… спасибо?.. — Антон потерянно переводит взгляд с подарков на дарителей, не в состоянии как-то выразить свои эмоции, и оборачивается к Арсу за помощью. Брюнет лыбится так, что ещё немного, и треснет лицо: — Это срочно надо прятать! Даш, мы пока к тебе в шкаф это всё запихаем, ок? Заберём, хм, на обратном пути, видимо, — Арсений вручает одну из коробок Шасту, остальные забирает сам и пихает именинника коленом. — Пошли, пошли! — Запихивайте, — великодушно взмахивает рукой девушка. — Я, конечно, не против, чтобы вы ещё раз заехали, но, в целом, мы придумали, как с грузовой компанией вам в Питер это отправить. — Ну тогда зашибись вообще! — радуется Арсений. Парни заходят в комнату, Арс принимается складывать коробки. — Надо же как-то поблагодарить нормально, — тихо и трагично вздыхает Антон. — Вполне достаточно твоей реакции, — заверяет Арс, закрывает дверцу шкафа и подходит к своему парню вплотную. Пару секунд влюблённо смотрит на него, а потом порывисто обнимает, прижимая к себе до тихого ойканья. — Ты такой милый! Это невыносимо! После чаепития Сергею звонят с работы, и он уходит разговаривать в кабинет, Арсения утаскивает сестра, приговаривая «пожалуйста, Арс! Мне надо тебя спросить, Арс!», Татьяна приступает к мытью посуды, и Антон присоединяется к ней. Женщина расспрашивает его о жизни в Питере, а Шаст, протирая очередную тарелку и делясь впечатлениями об экскурсии по фортам Кронштадта, понимает, что ему здесь уютно. Он столько времени искал семью и нашёл её вообще не там, где ожидал. Конечно, парень знает, что Арсения они все любят больше, но на эмоциональном уровне это совершенно не ощущается. Наоборот, Татьяна чаще выдаёт сыну какие-то поручения, в то время как Антону достаётся только любовь, а Даша вообще постоянно пытается брата максимально застебать (Арс, правда, в долгу не остаётся). Возвращается Сергей. — Антон, пойдём на балкон, поговорим. Шаст с внутренним вздохом кладёт тарелку и тащится за мужчиной. Сергей неплохой мужик, и Арс его любит, но, сука, внушительный и очень серьезный. Парень нервничает и потому переплетает и перебирает свои пальцы. — Куришь? — Нет. Бросил, — в этот момент Антон особенно рад, что завязал. А случилось это, потому что Арсений весь изнылся. Он никогда не скандалил по этому поводу, но так заунывно и занудно ныл, что проще было бросить, чем слушать (и смотреть) его бесконечные причитания о вреде курения. Сергей одобрительно кивает. — Я подумал, что стоит сказать это тебе прямым текстом, — начинает мужчина. — Я очень благодарен тебе за Арсения, он бы не справился без тебя. Протянул бы ещё год-полтора… невыносимо было наблюдать, как он медленно, но неотвратимо сходит с ума. Да и в отрыве от Арсения, ты хороший парень. Я давно уже смирился с вашей ориентацией, в конце концов, это не так уж и важно. Не надо ждать от меня какой-то подвох, я на вашей стороне, — он ненадолго замолкает. — И я рад, что тебе понравился планшет. Ты ведь комикс рисуешь? — Да, только он глупый и сюжета там особо нет, — говорит Антон, внутренне радуясь, что ему, кажется, не нужно давать в ответ своё развёрнутое мнение о Сергее. — Хороший комикс, — безапелляционно заявляет мужчина, — добрый. Ты не думал печатную версию запустить или мерч какой-нибудь? — Думал, но это же, ну, сложно. — Пойдём, — немного заговорщески улыбается Сергей и жестом приглашает следовать за собой.***
Арсений сидит на офисном кресле и вымученно смотрит парад кружевного нижнего белья. — Как тебе кажется, вот это лучше или это? — Правое. — А оно не слишком, ну, по-шлюшьи? — Откуда я знаю? Я ими не интересуюсь. Даша, блин, тебе серьезно не у кого больше это спросить? Подружки там, муж будущий? — Подружки не понимают, что возбуждает парней, потому что они не парень. — Я гей! И твой брат! Ты меня по-любому не будешь возбуждать. — Ты би. — И вообще, если Вадим тебя любит, ты для него любая предел мечтаний, — глубокомысленно изрекает Арс и получает кружевным бюстгальтером в глаз. — А у тебя никогда не было желания Антона увидеть в чём-нибудь, ну, таком, — девушка указывает глазами на вешалки в своих руках. — Я уйду сейчас! — Ну серьезно! — Нет, не было. — Почему? — В смысле почему?! По кочану! У тебя мысли Вадима увидеть в чем-нибудь таком были? — Ну он же парень. — Антон тоже парень! — Но… — Весь смысл того, что ты гей, в том, что тебе нравятся парни. На кой хер пытаться их в женщин переодеть? — Ты би. — Я уйду сейчас! — Нет, погоди! Ещё два комплекта. — У тебя откуда столько денег? — Ну это же я не вчера всё купила. Накопилось понемногу. — И ты просто всё это хранишь? Вадим ничего из этого не видел? — Видел, конечно. Но ты-то не видел! — Я бы и дальше спокойно жил, ничего этого не видя! — закатывает глаза Арсений. Даша демонстрирует ещё два набора, после чего плюхается брату на колени и тяжело вздыхает: — Вообще, я не об этом хотела поговорить. Арсений ласково оглаживает обнажённый девичий бок и понимает, что действительно не чувствует ничего, кроме мягкой нежности. — У тебя бывает, что ты не хочешь секса? — Конечно. Я же не трах-машина. — И что ты делаешь тогда? — Даша нервно теребит завязочку на бюстгальтере. — Что-нибудь другое, — фыркает Арс, — ем, например. — Ты же понял! — девушка кидает на него обвинительный взгляд. — Прости. Я думаю, мы слишком хорошо друг друга чувствуем и слишком сильно друг над другом трясёмся, поэтому можем без лишних слов и обидок понять, что сейчас не время. Хотя ещё ни разу не было, чтобы Антон не смог меня завести. — А ты его? — Аналогично. Вообще, важно разговаривать и не делать ничего через силу. Ты в этом случае будешь чувствовать себя жертвой или, ну, героем, которому все должны, а Вадим без понятия, что что-то не так. В конце концов, ты накопишь столько раздражения, что сорвёшься на него из-за какой-нибудь ерунды, которая вообще не будет иметь отношения к делу. — А ты бы обиделся, если бы тебе отказали? — Блин, ну, нет. На Антона точно нет. Слушай, у тебя на ближайшие семь месяцев железный отмаз — ты беременная! Ты можешь вообще что угодно делать. — Спасибо. — Стало тебе легче? — Да. — Странно, — хмыкает Арс. — Ты закончила показ? Пошли к остальным? — Пошли, щас, только переоденусь в домашнее. — Ты случайно не знаешь, как дела у Алёны? Вы же вроде общались… — Нормально. Диплом на отлично защитила, сейчас кандидатскую пишет, — девушка улыбается. — Она больше по тебе не сохнет, если ты об этом. У неё парень какой-то есть. — Она сама тебе рассказала? — Ага. Передать привет от тебя? — Нет, наверное. Хотя, сама решай, ты её лучше знаешь. Вышедшему из комнаты Арсению предстаёт умилительная картина, немного отдающая фантастикой — Антон и Сергей, сидя практически вплотную за кухонным столом в окружении ноутбука и каких-то листочков, активно что-то обсуждают. — О чём дискуссия? — интересуется Арс, заглядывая в листочки. — О футболках с хомяками, — улыбается Шастун. — Присоединишься? Взгляд Арсения падает на графики в ноуте, от которых он ловит вьетнамские флешбэки обучения в универе, и мгновенно сбегает.***
На ночь парней поселили в кабинете Сергея, потому что больше было особо негде. Когда Арс в трусах и полотенце возвращается в комнату, Антон сидит на матрасе и, закусив от старательности и восторга губу, водит пером по новенькому планшету. — Достаточно скукожился, Рыба моя? — насмешливо спрашивает Шаст. Арсений подумывает кинуть в него полотенцем, но не решается, боясь попасть в дорогую технику. Прозвище «Рыба» ему не нравится, хотя подходит максимально — не говорит, хотя это уже практически в прошлом, и кидается в любую воду — моря, озёра, реки, ванна. Арс устраивается у Антона за спиной, кладёт голову ему на плечо и обнимает. — Теперь ты целиком выглядишь на сорок, — Шаст приподнимает чужую руку и прикусывает действительно сморщенный от долгого стояния под душем палец. — А не только круги под глазами. — Остановите этот поезд юмора, я сойду, — фыркает Арсений, оглаживая губу, скулу и опуская руку обратно на живот. — Арс. — Ау? — Ты хотел бы свадьбу? — Нашу? — Арсений ненадолго задумывается. — Я хотел бы брак, наверное. И то для всякой юридической бурды, в больницу на правах мужа заходить, например. — В нашем случае больница особенно актуальна, — хихикает Антон. — А свадьбу точно нет, — продолжает Арс. — Мне всегда казалось, что свадьба это неизбежное испытание. Что хорошего в многочасовой толкотне с невероятно далёкими родственниками? Ты из-за Даши спрашиваешь? — Да. Она так восторженно об этом рассказывала и я подумал, вдруг ты тоже свадьбу хочешь. И детей. — Куда мне детей? Я сам как деть. Ой, неееет, возможно, однажды, когда мне будет сорок, я захочу детей, но точно не сейчас. А что насчёт тебя? — Да то же самое. Тем более, что у меня даже родни для свадьбы нет. Арсений, удовлетворившись ответом, едва ощутимо прикусывает Антону ухо и забирается ладонями под спальную футболку, поглаживает наметившиеся благодаря постоянным тренировкам мышцы пресса, не только же Антону над ним издеваться со своей артикуляционной гимнастикой. — Прячь ценные предметы, — командует Арс. — Ты что задумал? — подозрительно косится на него Шастун, но технику на всякий случай убирает подальше. — Грязные домогательства, — брюнет снова сгребает в охапку вернувшегося Антона. — Ты серьезно сейчас? — парень не особо успешно отпирается. — Арс, прекрати! Но Арсений уже погнал. Поскольку за два года дармовых харчей Антон закабанел, силы на то, чтобы его прижать, не хватает, и брюнет просто обвивает его ногами и руками, мешая двигаться и целуя всё, что попадается. — Я соскучился. — Я тоже, но не в квартире же твоих родителей!!! — яростно шепчет Шаст, не оставляя попыток вывернуться. — Почему нет? — Арс жарко дышит парню в шею, запуская пальцы под резинку боксеров. — Тебя разве не бодрит? — Нет, ну ты совсем ёбнулся! — у Антона всё же получается вырваться, и он, стараясь ступать потише, вываливается в коридор, понимает, что сделал ещё хуже, и скребется к Даше, потому что больше некуда. Девушка открывает дверь, и парень проскальзывает в комнату. — Спаси меня!!! — по-прежнему истеричным шепотом. — Хочешь гей-порно без СМС и регистрации? — влетает следом Арсений, азартно сверкнув глазами. Даша смотрит, как Арс загоняет Антона в угол: — А кто мне сегодня затирал про взаимопонимание и добровольность? — Я чувствую, что он не против, — отзывается брюнет, вжимая Шаста в угол своим телом. — Но я против! — парень садится на корточки, пытаясь как-то ограничить контакт, но слишком поздно вспоминает, что для безопасности надо было свести вместе ноги, поэтому запоздалым телодвижением только зажимает уже опущенную руку Арса. Антон чувствует настойчивые поглаживания между ног, резко выдыхает и мычит. — Сука, Арс! — хрипло выдыхает он, едва успевая втягивать воздух. — Это ты можешь по своему желанию выключить звук! Я же не умею тихо! Арсений затыкает его поцелуем. — Блин, парни, вы такие красивые, я бы начала с кем-нибудь из вас встречаться, если бы была возможность. — Так, первое правило истинных брата с сестрой… — ненадолго отвлекается от домогательств Арс, —… парней друг у друга не отбиваем! — А иначе наши парни с нами покончат, — смеётся Даша. Арсений снова хищно смотрит на Шаста. — Не думал, что у тебя кинк на публичность, — бормочет тот. — Не на публичность, — мотает головой Арс. — На твоё смущение, а тебя смутить — это целый квест. — Ещё лучше. — Пошли. — Куда? — В ванную. — Ты ещё не наплавался? — Там можно воду включить, тип, шум. — А мне можно с вами? — встревает девушка. — Нет! — хором отвечают парни. Они медленно целуются, стоя под струями воды. Вытаскивать лубрикант лень, поэтому в дело идут руки и знания о неочевидных эрогенных зонах друг друга. — Очень предусмотрительно было смазку на дно чемодана положить! — бухтит Антон. — Это чтобы меньше соблазнов было, — парирует Арс. Уже два года они провели практически вплотную, а всё никак не могут друг другом насытиться. Шумное прерывистое дыхание, дрожащие тёмные ресницы, блуждающие по телу руки, тягучие поцелуи. Ближе, чаще, больше.***
Вообще-то, парни собирались заехать в Москву к Матвиенко, но тот попросил их по-братски пойти нахуй, так что номер не прошёл. Долг за проживание Серега деньгами забирать не хочет, поэтому ребята пытаются отдавать дорогой техникой. Пока что накопить удалось только на телевизор, но то ли еще будет. Весь полёт парни смотрели какой-то очень трагичный, тупой и оттого смешной сериал с говорящим названием «Нескончаемая любовь»* и мешали своим сдавленным хохотом всему салону. Арсений с наслаждением вдыхает тёплый влажный воздух, спускаясь с трапа, морем пахнет даже в аэропорту. Они очень долго сомневались насчёт этой поездки, слишком много триггеров, но в итоге всё же решились, вместе же, значит, всё будет в порядке. И сейчас, глядя, как светится его парень, Антон убеждается в том, что это было правильное решение. Шаст знает, что он важнее моря, родителей и вообще всего важнее, но ставить Арсения перед выбором — это какой-то садизм. Место не совсем то, где они познакомились, тренировочный лагерь Михаила переехал на другую сторону залива. Но атмосфера всё равно окутывает плотным одеялом непрошенных мыслей. Парни идут молча, иногда «случайно» соприкасаясь руками. И в этой общей тишине растворяются и переплетаются воспоминания. Тёплые, будоражащие, страшные, принадлежащие только им двоим.***
Когда Михаил узнал, что Арсения не то пристрелили, не то очень серьезно ранили, он, мягко говоря, охренел. Было что-то ироничное в том, что смерть так неотступно его преследовала, то жужелица, то теперь это. Парня было искренне жаль, ему ведь всего двадцать два года было, он был хорошим инструктором, да и в целом человеком, на него всегда можно было положиться. Они проработали вместе не один сезон. Михаил хотел бы узнать, как у Арсения дела, но связь с ним оборвалась после того, как его забрали в больницу. У мужчины были контакты только самого парня, но тот был не в состоянии болтать. Почти через два года после трагедии Арсений сам ему написал, спрашивал о Шастуне. Михаил ничего о Шастуне не знал. Ещё был звонок от Попова-старшего с теми же вопросами и дикими историями про Антона. Ну а в третий раз Арсений всплыл совсем недавно. Позвонил и сам, совершенно нормальным голосом, попросился в сезон, добавив, что с ним приедет друг, чтобы просто потусоваться за компанию. Михаил согласился мгновенно, он был очень рад возможности повидаться с парнем. Теперь мужчина стоит на крылечке главного корпуса, поджидая парней. Вскоре он замечает их, узнавая по Арсу, тот не изменился вообще — такие же узкие джинсы, чёрная футболка, солнцезащитные очки, лёгкая походка, хитрая улыбка до ямочек на щеках. Только грубый шрам на предплечье бросается в глаза. — Здарова, — Арсений с Михаилом обмениваются рукопожатиями. Попов всё же снимает очки, вспомнив, что мужчину раздражает, когда он не видит глаза собеседника, и Михаил понимает, что его взгляд всё же изменился. Когда они виделись последний раз, Арс был совсем ещё пацан, наивный и по-детски счастливый. А сейчас в голубых глазах чувствуется глубина, но такая, в которую не хочется погружаться, там точно нет ничего хорошего. — Рад, что ты вроде бы в порядке, — мужчина переводит взгляд на спутника Арсения и… — Антон?! А вот Шастун вообще как другой человек, Михаил его еле узнал. Во-первых, из одежды на нём только шорты и майка, а кожа покрыта ровным, достаточно заметным загаром, во-вторых, он стал раза в полтора шире, и на сжимающей лямку рюкзака руке чётко видна бицуха, а в-третьих, парень улыбается, широко и искренне, и ему очень идёт улыбка. — Пошли, проведу вам краткую экскурсию по новому лагерю, а вы мне про жизнь свою расскажете.***
Антон сидит в теньке на песке и смотрит, как грациозно Арс скользит по воде. Украшенная белыми барашками волна заворачивается прямо у него за спиной, заставляя Шаста ёрзать в бессмысленном беспокойстве. Однако сёрфингист постоянно оказывается чуточку быстрее стихии. Везучий?.. Арсений подбирает доску и принимается что-то втолковывать ученикам. А ведь пять лет назад Антон точно также сидел на песке и злобно желал инструктору споткнуться или подавиться. Шаст задумчиво улыбается. Почему Арс выбрал его, забитого и озлобленного волчонка? У него же был весь мир. Вся тренировочная группа направляется к Антону под навес, Арсений плюхается рядом, остальные рассаживаются полукругом. — Вот в былые времена, у нас была беседка, — сетует брюнет, — и сидеть было удобнее, и песок в трусы не набивался. — Старый дед, — пихает его локтем Антон. — Ром, третий заезд вообще шикарный! Рома довольно лыбится. Шаст честно прозанимался с остальными три тренировки, после чего потянул ногу и без должного сожаления ушёл на покой. Но с ребятами всё равно общался, распивал коктейльчики и орал песни под гитару. Ещё в волейбол хотел играть, но тут либо ты травмированный и сиди на жопе ровно, либо иди в волны с доской. После обсуждения тренировки ученики понемногу расползаются, оставляя парней вдвоём. Арс откидывается на спину и прикрывает глаза, чёт устал сегодня, смотрит на Антона из-под полуопущенных ресниц. А ведь могли пройти мимо друг друга и не заметить. Так ничего не понять и не узнать. Он бы доработал сезон, вернулся в Омск, наверное, всё же работал бы по специальности, девушку бы себе нашёл, женился. Жил бы и даже не понимал, насколько его жизнь бессмысленная, потому что смысл остался там, на море, на острове, на наркобазе. Только иногда впадал бы внезапно в апатию, чувствуя, как тоскливо ноет обманутая душа. — Надо бы Григория поблагодарить. — Кого? — удивленно смотрит на него Антон. — Того мужика, который должен был с тобой на остров ехать, но в последний момент руку сломал. — Надо, — неожиданно серьезно соглашается Шаст. Оба думают, что их жизни могли быть намного легче. В них могло не быть столько боли, травм, разрывающего изнутри отчаяния, слёз… друг друга. Оно того стоило. Всё это стоило того, чтобы лежать вдвоём на песке, переплетя пальцы, вдыхать солёный морской воздух и слышать плеск волн. У многих людей тяжёлое прошлое, но только у единиц есть те, кто хочет и может возвращать в жизнь смысл.