***
Намджун никогда не задумывался о том, что может переплюнуть самого Цезаря. Впрочем как и сейчас, когда он одной рукой старается запихнуть кроссовки в дорожную сумку, держа в другой кружку с уже остывшим кофе, да и ещё параллельно читая прогноз погоды в Пусане. «Ясная и солнечная погода. Без осадков.» — гласит статья в интернете от метеослужбы. Намджун задумывается на секунду, когда удаётся пропихнуть кроссовок в сумку, и срывается с места к шкафу. Оглядывает содержимое, решая какой из имеющихся свитеров наиболее тёплый. Останавливается на сером с высокой горловиной и сдёргивает его с вешалки. Возвращается к сумке и высматривает свободное местечко для свитера среди утрамбованных вещей. Мало ли, что может случиться, а тёплый свитер никогда не помешает. Только если остальному барахлу в сумке. Поглядывает на часы и с ужасом выругивается, обнаружив, что уже давно пора выходить. С трудом застёгивает дорожную сумку, накидывает на себя куртку, колеблется брать или не брать шарф с шапкой, но всё же решает, что они тоже могут пригодиться и вылетает из комнаты.***
Чонгук, пыхтя, тащит свой чемодан к главному входу университета. Снег похрустывает под подошвой чонгуковых кроссовок, а одинокие снежинки всё норовят залететь прямо в глаза омеги. Он моргает часто-часто и трёт кулачком в варежке слезящиеся глаза. Они договорились с Тэхёном, что тот встретит омегу у кампуса и поможет донести вещи, но перед самым выходом альфа написал, что у него возникли срочные дела, и он не успеет забежать к Чонгуку. Поэтому сейчас омега упорно сражается с постоянно заваливающимся на бок чемоданом и пока даже выигрывает в этой непростой схватке. Из-за угла уже виднеется университетская парковка и несколько скамеек у лестницы к главному входу. На одной из лавочек Чонгук узнаёт Тэхёна, болтающего с… Тут чемодан вновь наезжает на снежный бугорок, накреняясь влево, и омега чуть сам не падает вместе с этим чемоданом. Бурча проклятия под нос, Чонгук поднимает чемодан-развалюху и катит к скамейкам. Ему всё-таки удаётся разглядеть собеседника Тэхёна. Это кто-то с кричаще-яркими красными волосами, собранными в высокий пучок. Чонгук чертыхается и не без усилий выравнивает чемодан. Сдувает выпавшую из под шапки прядку каштановых волос и тащит чемодан к альфе. Нос вдруг тронул необычайный запах, смешанный с чем-то очень знакомым. Принюхавшись, Чонгук распознаёт тэхёнов латте и чужой — терпкую вишню. — Привет, — произносит Чонгук и тут же чихает, не сдержавшись. Незнакомка поворачивает к омеге голову, и её губы расплываются в широкой прямоугольной улыбке. Омега на секунду теряется, но взгляда от чужой улыбки оторвать не может. Уж больно она знакомая, ведь от другой, почти такой же, у омеги дыхание перехватывает. — Привет, Гук-и, — внезапный голос альфы вырывает Чонгука из его мыслей, — извини, что не смог зайти к тебе сегодня утром, — смотрит на Чонгука и встречается с вопросительным взглядом омеги. — А, это моя старшая сестра, Сокгён. Она приехала сегодня ут… — Чонгук не успевает дослушать, потому что его неожиданно тянут вверх за грудки и нагло вжимаются губами в его рот. Чонгук сильно сжимает губы, не позволяя чужому языку пробраться внутрь, но видимо его усилий недостаточно, и омега чуть не давится от чужого напора, с которым исследуют его рот. — Блин, Сокгён.. — краем уха слышит омега и его вдруг также внезапно опускают на землю. На губах остаётся вкус чужой вишни, и Чонгук инстинктивно слизывает его языком. — Тэтэ, я не удержалась, уж прости, — мурлыкнула девушка, — а ты прав — омежка сладкий, словно заварной крем, — подмигивает Чонгуку, и тот прижимает ладошки в варежках к пылающим щекам и кутается в шарф ещё сильнее. Большими оленьими глазками-омутами ищет защиты у Тэхёна, усмехающегося над словами сестры. — Прекрати смущать моего омегу, — отвечает он сестре и придвигает к себе Чонгука за плечи, — Гук-и, не переживай, в её вкусе только блондинистые стервы, выносящие мозг. Ты слишком милый для неё. — Да-да, — поддакивает Сокгён, отдёргивая кожаную куртку. Чонгуку только сейчас предоставилась возможность разглядеть сестру Ви, чем он и решил воспользоваться. Сокгён можно смело назвать женской версией самого Тэхёна — высокая девушка-альфа отличается только лишь окрашенными в красный цвет длинными волосами и более выразительным взглядом округлых глаз. Даже родинка на носу в точь точь, как у альфы, что немного удивляет. — Эгегей! Тэхен-а, Чонгук, приве-е-ет!— кричит идущий к ним в припрыжку Хосок с рюкзаком на плечах. Останавливается перед собравшимися и с любопытством начинает разглядывать незнакомку рядом с Тэхёном. — Я- Сокгён, сестра Тэхёна, — улыбнувшись, щебечет девушка и протягивает руку для знакомства. Хосок неожиданно для всех берёт руку девушки в свою, наклоняется и целует, словно настоящий джентельмен: — Приятно познакомиться, мадам. Я - Чон Хосок, волейболист и капитан этих олухов, — проговаривает бета, смотря завороженным взглядом на Сокгён. Где-то на фоне возмущается Тэхён. Девушка звонко смеётся, прикрывая ладонью рот, чтобы скрыть появившийся на щеках румянец. Оставить любезности Хосока заставляет лишь протяжное: «Хосок-а-а-а» и запрыгивающий на шею Лу, повесившийся на него, как обезьянка. Сокгён теряется, удивляясь проявлению таких чувств. В её команде ни у кого и ни с кем таких дружеских отношений не наклевывается. Все относятся к друг другу как коллеги, что не всегда позитивно сказывается на игре. В самых сложных ситуациях, когда противник задавливает не столь физически, сколь морально, «Фениксам» очень сложно собраться и выстоять, потому что каждый в команде борется сам за себя, а не за других. — Хосок-а-а-а, я всю ночь не спал, прикинь? И даже не из-за энергетиков! — всё ещё не отцепляясь от капитана, тараторит Чан. — Играл всю ночь напролёт? — выгнув бровь, с упрёком спрашивает бета. — Да тьфу на тебя! Как же ты не понимаешь?! Предвкушал наш турнир! Поездка в другой город, общага, один рамён на двоих и собрания после игр! Ах-х-х, как же романтично! — зажмуривается тот, представляя как это всё будет наяву. Хосок треплет того по тёмной макушке, взъерошивая шевелюру, и аккуратно отцепляет игрока от себя. — Намджуну никто не писал? А Джин где? Он вообще сможет играть? — интересуется Лу, опуская руку в карман куртки за телефоном. — Да вот он, идёт, — кивает куда-то за альфу Тэ. Беспрестанно поправляя сумку на плече, к собравшимся волейболистам спешит Намджун, а где-то вдалеке катит свой чемодан к парням и Сокджин. — Сильно опоздал? — сразу же спрашивает Намджун и, не выдержав, бросает надоевшую сумку на скамейку. Поправляет смявшуюся в плечах куртку и отряхивает себя от скопившегося на ней снега. — Ну, как видишь автобуса ещё нет, а Шихёка тем более, — мычит Тэхён. Чонгук вдруг отлипает от альфы и спешит к подошедшему Сокджину, чтобы вжаться лицом в чужой мягкий пуховик и заключить того в самые крепкие объятия. Он очень переживает за связующего: — Ты как? Тебе вообще можно играть? — спрашивает Чонгук с заметными нотками беспокойства в голосе. — Врач заверил, что я здоров, как бык, — Сокджин обнимает омегу за плечи, и сердце больно колет в груди — он многих заставил переживать. — Не делай так больше, — успевает шепнуть либеро на ухо омеге и отстраняется. Связующий кивает, а затем случайно сталкивается взглядом с Намджуном, который стоит поодаль от него. Они несколько секунд смотрят друг на друга, не отрываясь, словно им хочется что-то друг другу сказать, спросить, но никто не решается заговорить первым. Прекратить игру в гляделки их вынуждает звук незаметно подъехавшего автобуса. — Ребят, а где тренер-то? — внезапно спрашивает Хосок. Он несколько раз крутится вокруг себя, пересчитывая парней и высматривая тренера. Вдруг двери автобуса распахиваются, и волейболистов окрикивает никто иной, как Шихёк: — Приветствую, загружаемся скорее в автобус. — Тренер, а мы Вас здесь ждали, — затаскивая чемодан внутрь, бубнит Сынмин. Он так сильно напрягся, что на лбу аж проступила вена. — А я вас тоже здесь ждал, — равнодушно отвечает бета, что-то активно печатая в телефоне, — стоп, а ты кто? — отрывается от смартфона и поворачивается в сторону прошедшей мимо него Сокгён. — Спокойно, дядя, я сама за себя заплачу, — отвечает та и садится в конец автобуса. — Ладно, — без эмоций кивает бета и возвращается к печатанию эсэмэски. Намджун усаживается рядом с Тэхёном и расслабляется, не увидев презрительного взгляда в чужих глазах. Он очень не хотел терять дружбу с Ви, поэтому изо всех сил старался вернуть его доверие. Тэхён, что на первый взгляд кажется ветреным человеком, на самом деле всегда очень много думает и анализирует не только игру, но и людей. Не являясь бы таким, он точно не добился бы таких результатов в спорте. И сейчас центральный продолжает его анализировать, выясняя для себя стоит ли иметь дело с таким человеком, как Намджун. А тот, в свою очередь, не теряет надежды получить шанс на искупление. И это не только в ситуации с Тэхёном. Перед ними размещаются единственные омеги в команде. Сокджин с лёгкостью закидывает чонгукову сумку и чемодан, а со своим приходится потягаться. Всё- таки стоило выложить хотя бы одну аптечку… Сокджин поднимает чемодан, стараясь ухватить поудобнее, и тот вдруг резко становится совсем лёгким. Намджун выхватывает багаж из омежьих рук и укладывает его на верхнюю полку. — С-спасибо, — бубнит растерявшийся связующий и садится обратно к себе. Чонгук уступает ему место у окна, так что, взглянув напоследок на главный корпус их университета, Сокджин достаёт книгу, которую очень давно хотел прочитать, и устраивается поудобнее на сиденье.***
До вокзала они доехали быстро — всего за тридцать минут, Сокджин даже первую главу не успел дочитать. Выйдя из автобуса, омега встречает громадное здание железнодорожного сеульского вокзала, у входа которого собралось уже немало торопящихся людей. Вокруг слышится гул машин, столпившихся у выезда с вокзала, объявления об отправлении поездов и голоса людей, прощающихся с друг другом или, наоборот, радующихся приезду любимых. — Шевелимся, шевелимся, — подгоняет тренер волейболистов, спеша к поездам, — готовьте свои билеты, если вы их не забыли… — Подождите, мне тоже нужен билет! — выкрикивает Сокгён и быстро убегает к кассам, оставив свой чемодан Тэхёну. Через несколько минут та уже бежит обратно, размахивая только что купленным билетом в руке. — Прикиньте, урвала последний в ваш вагон, — хвастается та, отдышавшись. Тэхён показывает палец вверх и похлопывает сестру по спине. Вскоре двери скоростного поезда открываются, и улыбчивый проводник-бета приглашает пассажиров пройти к своим местам. Шихёк пропускает сперва команду, чтобы пересчитать всех, словно цыплят по головам, и убедиться, что никто не потерялся, а затем заходит уже сам. Игроки убирают на полки багаж и занимают отведённые, согласно билетам, места. Сокджину вновь посчастливилось сесть рядом с Чонгуком, который с радостью пропустил омегу к окну, а рядом с Тэхёном разместился какой-то тучный бета, от которого ужасно разило потом. Сокгён, не пожелавшая сидеть отдельно от всех, настойчиво уговаривала потного бету поменяться местами, аргументируя тем, что её место ничем не хуже, а сама она просто очень хочет сидеть рядом со своим братом. Мужик согласился почти сразу же и, забрав свою куртку, ушел к месту Сокгён. Намджун предлагает Хосоку послушать музыку и протягивает капитану наушник, который тот с радостью принимает. Голос вокалиста ласкает слух, посылая мурашки по всему телу, и альфа поворачивается к окну, наблюдая, как люди высматривают через стекло своих родных или друзей и машут им руками. Поезд трогается, и вскоре вид платформы сменяется редкими зданиями и деревьями, укрытыми белоснежным одеялом. Напротив них Лу откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, а Сынмин читал, воткнув в уши наушники. За креслом Тэхёна и его сестры уже блаженно спали Мингю и Чонин. — Парни, ну чё вы такие скучные и сонные, — оживляется Сокгён, разглядывая волейболистов, — давайте в «правду или действие» что ли? — В «правду или действие»? А как действия тогда выполнять? — спрашивает Хосок, повернув к девушке голову. — Ну-у-у, будем задавать несложные действия, не требующих лишних движений. Поразмыслив немного, Чон кивает и толкает Намджуна в бок. Поняв, во что они хотят его втянуть, альфа соглашается и вытаскивает наушник. — С-сокджин, верно? — неуверенно спрашивает Сокгён, обращаясь к омегам, — Гук-и? Будете? Связующий отрывается от чтения и, кивнув, соглашается на игру. В итоге из всех присутствующих отказываются только Сынмин и Чонин с Мингю. Первый отдаёт предпочтение книге, а у последних решают даже не спрашивать — те слишком сладко спят. — Начнём с тебя, Тэ-тэ, — с коварной ухмылкой спрашивает девушка, потирая руки, словно злодей из мультика, — выбирай: правда или действие? — Действие, — смело отвечает тот. — Станцуй танец «регулировщика»! Как тогда, помнишь, в детстве! — Ой-й-й, не-е-ет, — взвывает Тэхён, мотая головой, — не здесь. Давай другое. — Хорошо, тогда-а-а, — растягивает последний слог, — засоси лучшего друга. Намджун стыдливо вжимается в кресло. Сверкнув озорным взглядом, Тэхён встаёт со своего места и перемещается прямо к сиденьям Намджуна и Хосока. Упираясь на подлокотники, Тэхён наклоняется через бету к доигровщику, который уже почти растворился в кресле. Тэхён привстаёт на носочки и ему всё-таки удаётся мазнуть альфе по губам. — Фу-у-у, — комментирует Хосок, кривя рот. — Сам ты фу, а в нашем прогрессивном обществе у любви нет пола, верно, милый? — обращается к Намджуну, невинно хлопая тёмными ресничками, в то время, как остальные волейболисты уже во всю хохочут. — Так, теперь я, — разминает пальцы центральный, — Хоби. — Да? — отзывается бета. — Правда или действие? — Ну давай правду. — Доминировать или подчиняться? — подмигнув, спрашивает тот. — Тэхён, ты спрашиваешь такое, потому что я бета? — смеясь, ворчит Чон. — Не уходи от вопроса. — Придумай другое! — Ну ответь! — не унимается альфа. — Нет! — Ну пожалуйста! — уже подключаются остальные, вымаливая у их капитана ответ. — Я ещё не определился в этом.. — выдаёт тот, вводя всех в недолгий ступор. — И там и там недостаточно опыта, чтобы решить. — Любопытно, — тянет Тэхён, опускаясь на своё место. — Теперь я, — меняет тему Хосок и переводит взгляд на Лу, — правда или действие? — Правда. — Самое смешное, что ты делал будучи пьяным? — А я разве не рассказывал? — крайне удивляется альфа, увидев отрицательные кивки, — ну, тогда слушайте, — начинает он и уже прыскает в кулак от накатывающих воспоминаний, — я ещё тогда учился в старшей школе и у одноклассника была вечеринка в честь Дня Рождения. Мы, естественно, напились просто в говнище, я таким пьяным никогда не был, серьёзно. И вот пришёл я домой, и чтобы не спалиться перед мамой, решил подготовить речь. Стоял, и долго, громко репетировал то, что скажу маме. Мать, конечно, услышала какой-то шум и решила пойти посмотреть, что же это было. Она открыла дверь, увидела меня бухого просто в улюлю и как начала ругать, а я просто взял и захлопнул перед ней дверь со словами: «Не мешай мне репетировать!», — посмеиваясь, рассказывает Чан, — мама была в полном шоке, уже собиралась звать отца, но я в тот момент постучал в дверь, так как всё отрепетировал. Мне открыли, а я просто взял, грохнулся рожей в пол и заснул! — заканчивает тот. — А что родители? — гоготнув, спрашивает Хосок. Намджун рядом упорно зажимает рот ладонью, но по слезящимся глазам видно, что он уже еле сдерживается. — Ну что родители... Прописали потом пиздюлей, когда я очнулся, но сейчас мы со смехом вспоминаем эту историю за семейными посиделками. Она даже служит для моего младшего брата эдаким наставлением, о том что нужно знать свою меру. — До первой попойки так и будет! — встревает Сокгён, и все с ней соглашаются. — Да-а, я уже жду, — ухмыляется Лу. — Давай уже спрашивай, — подгоняет Ви. — Ой, да, так, — оглядывает парней, — Намджун… правда или действие? — Правда, — уверенно отвечает он. — Кто из присутствующих лучше всех целуется? — Ну уж точно не Тэхён, — в шутку говорит альфа. — Ах, ну раз так?! — наигранно возмущается тот, хватаясь за сердце, — тогда между нами всё кончено, Роберто! — Почему я Роберто? — А кем ты хочешь быть? Антонио? — предлагает Тэхён. Рука Намджуна звонко встречается с лицом. — Ладно, всё, теперь моя очередь, — говорит альфа. — Ну ты так и не ответил! — дуется Тэхён, складывая руки на груди. — Нечего отвечать, — вздыхает Намджун, — Чонгук, правда или действие? Омега выбирает второе, и доигровщик задумывается, какое же действие задать Чону: — Покажи удалённые фотки в телефоне. — Ч-что, — мямлит сбитый с толку Чонгук, сжав в руке своей смартфон. Все с заинтересованным видом уставляются на застывшего омегу. — Да ладно, Гук-и, мы же семья, — подначивает того Тэхён. Становится любопытно даже Сокджину, хотя он очень старается не подавать виду. Чонгук медлит секунду, а затем снимает блокировку с телефона и протягивает его Намджуну. Альфа открывает фотоплёнку и заходит в папку «удалённые фотографии». Скрины презентаций, бесчисленные фотки конспектов, несколько неудачных фотографий уличных котов со всех ракурсов… — Ребят, тут только одни конспекты, — констатирует доигровщик, листая фотографии, но вдруг натыкается на… на очень любопытный и неожиданный компромат. Альфа поднимает на Чона лукавый взгляд и разворачивает телефон экраном к парням. Омега закрывает лицо ладонями, пряча стыдливый румянец на щеках. Лу присвистывает, а Хосок резко вырывает телефон из рук Намджуна. — Тэ, это чё, ты? — приближает фотографию, чтобы рассмотреть её получше, — охренеть, это фотка Тэхёна в удалённых нашего Чонгук-и! Центральный подскакивает со своего места и отбирает у беты телефон: — Эй, Чонгук-а! Я так долго выбирал ракурс для фотки, чтобы ты потом её удалил?! — взрывается от недовольства тот. — Гук-а, а зачем тебе вообще его фотография? — любопытствует Лу. — Да незачем! — восклицает Чон, — вот, удалил же! — Тогда не буду больше тебе ничего присылать… — А что, есть ещё фотографии? — восклицает Хосок и уже тянется рукой к телефону, как вдруг либеро срывается со своего места и выхватывает телефон из тэхёновых рук. Чонгук убирает смартфон глубоко в сумку и возвращается к игре, обращая взгляд на сидящую перед ним Сокгён: — Правда или действие?.. — Правда, сладкий, — мурлычет девушка. — Твоё амплуа? — робко спрашивает Гук. — Зайчик, ну почему так скучно, — недовольно вздыхает Сокгён, откидываясь на спинку кресла позади, — центральный блокирующий. — Близняшки, так к тому же и оба центры. Комбо, скажи? — улыбается Тэхён и подмигивает сестре. Очередь спрашивать опять переходит на Сокгён, и Джин слегка напрягается, предвкушая не самое приятное задание. Омега выбирает действие и ждёт, что же загадает сестра Тэхёна на этот раз. — Напиши родителям и попроси скинуть деньги на аборт, — хищно ухмыляется та, прикусив длинный ноготь на указательном пальце. Сокджин страдальчески стонет и возводит взгляд к верхним полкам с багажом: «Какой стыд, ужас». — Можно старшему брату? — в надежде спрашивает тот. Объяснить этот абсурд Юнги будет намного легче, чем родителям. — Да пожалуйста. Омега открывает переписку с Юнги и строчит такое до глупости неловкое: «Привет, тут такое дело… переведёшь деньги на аборт?». Немного помедлив, связующий нажимает «отправить» и разворачивает телефон перепиской к Сокгён: — Он вряд ли сейчас ответит. У него совещание, — отмечает он. — Ничего, мы подождём. К удивлению Сокджина, спустя пару минут на дисплее телефона высвечивается уведомление от контакта «Юнги». Омега, скрипя сердцем, открывает переписку с братом. «Дурной мой, ты когда успел?» — гласит эсэмэска. Сокджин показывает ответ брата остальным, вызывая короткие смешки сокомандников, и потирает виски, размышляя, что написать в ответ. Долго думать не приходится, ведь через секунду на весь вагон раздаётся рингтон Джина: — Поставь на громкую, — успевает сказать Сокгён. — Да, ало, — отвечает Джин, включая громкую связь. — Ну, и что? — Ну, понимаешь, — лепечет омега, пытаясь быстро придумать, что соврать брату. Все уставляются на Джина, ожидая, что скажет связующий дальше. — Не понимаю, — резко обрывает альфа, — так, большому придурку трубочку передай.. — Кто такой «большой придурок»? Про кого он? — встревает Лу, оглядывая всех вокруг. Намджун тут же утыкается в свой телефон, будто бессмысленное листание песен в плейлисте намного интереснее всего остального. Сокджин сбрасывает звонок и зажимает ладонью рот от стыда. Тэхён отводит взгляд, задумавшись о чём-то своём, а Сокгён во всю хихикает. Один только Лу всё ещё не может угомониться, расспрашивая всех, кто же такой «большой придурок». Ребята играют всю оставшуюся часть дороги, задавая друг другу абсурдные и неловкие вопросы, смеясь до икоты от глупых действий. Все раскрепощаются и даже Чонгук забывает о своей стеснительности, а Сокгён всё больше начинает завидовать своему брату. — Правда или действие? — обращается Лу к Джину. Этот вопрос уже наверное в сотый раз звучит в вагоне. Омега выбирает правду. — Почему ты ушёл из прошлой команды? — огорошивает своим вопросом Чан. Сокджин давится водой, и Чонгуку приходится несколько раз похлопать игрока по спине, чтобы тот откашлялся. Намджун отводит взгляд к окну, в котором уже мелькают пригородные домики Пусана; воспоминания свежи, будто это было вчера. — Ну.. — Парни, давайте собирайтесь уже, через пять минут прибудем на станцию, — перебивает внезапно появившийся Шихёк, потирающий заспанные глаза. Волейболисты и остальные пассажиры одновременно начинают торопливо собираться, доставая чемоданы и сумки с верхних полок. Тэхён помогает милой старушке достать её чемоданчик, за что получает столько пожеланий счастья и здоровья, сколько не слышал за все свои Дни Рождения. Сокджин надевает куртку, но не спешит пока её застегивать, затем усаживается обратно на свое место, лениво разваливаясь на кресле. Намджун достаёт из сумки тёплый шарф и наматывает его вокруг шеи, что вызывает смешок у Хосока: — Ты бы ещё тулуп надел сверху и валенки. Альфа лишь хмыкает ему в ответ и закидывает лямку спортивной сумки себе на плечо. Поезд приходит на станцию и через пару минут останавливается. Окна вагонов тут же облепляют встречающие, явно продрогшие от долгого ожидания на улице. Застегнув свои куртки и не забыв про многочисленный багаж в виде рюкзаков, сумок и чемоданов, волейболисты во главе с тренером выползают из вагона скоростного поезда. Когда Сокджин оказывается на улице, ему в лицо ударяет промозглый ветер, и омега сильнее натягивает на себя капюшон, сжав ворот двумя пальцами. Лу достаёт из сумки смявшуюся шапку и надевает её на голову. Даже Хосок, пожалевший, что насмехался над доигровщиком, не отказался бы от такого же шарфа и может быть даже шапки. Яркое солнце, конечно, не спасёт ни от какого ветра. До хостела команда доезжает позже, чем планировалось, потому что оголодавшие волейболисты уж очень сильно упрашивали остановиться у какого-нибудь магазинчика, чтобы закупиться едой. Каждый из них, включая Сокгён, набрали себе пачек рамёна чуть ли не на год вперёд, пропустив мимо ушей упрёки тренера, что на одной лапше быстрого приготовления жить нельзя.***
— Вот пять ключей от номеров, — говорит администратор и протягивает их Шихёку, — один одноместный номер, три двухместных и один трёхместный. Три душа на этаж, и рекомендую подольше сливать воду — она сначала идёт холодная. — Понятно, спасибо, — кивает бета. — Хорошо вам провести у нас время и спокойной ночи! — желает администратор-омега, расплывшись в фирменной улыбке. Парни моментально окружают Шихёка, выхватывая все ключи так быстро, что Намджун и глазом не успевает моргнуть. Он выглядывает из-за голов альф, пытаясь тоже протиснуться к тренеру, но все его старания тщетны. Альфа решает подождать пока все разберутся с ключами и взять тот, что останется. Вероятно, Тэхёну уже удалось добыть себе ключ. Когда все наконец-то отлипают от Шихёка, альфа подходит к нему забрать оставшийся ключ, но тренер отвечает, что последний уже забрали. Намджун недоумевает, хмуря брови, и подходит к Тэхёну, воркующему о чём-то с их либеро: — Тэ, ты взял ключ? — Да, мы поселимся с Чонгуком, — отвечает тот с хитрой ухмылкой, притянув к себе засыпающего омегу. — Мы же с тобой вроде договаривались, — не понимает Намджун. — Разве? — искренне удивляется тот, водрузив на себя сумку Чонгука. Альфа кидает короткое «ладно», решая их оставить, и идёт к Хосоку. Тот тоже отвечает, что он уже занят, и доигровщик разворачивается к стойке администратора, чтобы сообщить о нехватке номеров, но натыкается взглядом на Сокджина, держащего в руках последний комплект ключей. — Эм, — Намджун сперва теряется, не зная, что сказать, — я-я попрошу ещё один номер, — запинаясь, проговаривает он и направляется к администратору. Делить комнату с омегой будет слишком странно и неловко, тем более после всего, что между ними произошло. Сокджину наверняка будет неприятно рядом с ним, а Намджун ни за что в жизни больше не позволит, чтобы Джину было некомфортно. Администратор за стойкой ошарашивает его тем, что свободных номеров больше нет. Не имея никакого представления, что делать дальше, встревоженный альфа поворачивает голову к связующему, равнодушно ковыряющему носком ботинка трещинку на плитке. Сокджин вымотался за весь этот долгий день настолько, что ему уже было неважно, где и с кем он будет спать сегодня ночью. Хочется просто сходить в душ, а потом взять и рухнуть на кровать. Конечно, перспектива жить эти два дня с Намджуном не радует его так же сильно, как и самого альфу, но сейчас эта неприязнь где-то глубоко на подкорке сознания, потому что омега безумно устал и просто хочет уже где-нибудь отрубиться. Обо всём этом можно подумать завтра — так решает связующий и, подхватив чемодан, подходит к растерянному парню: — Пойдём, — бросает омега, кивнув в сторону лестницы. — Но… — начинает было он. — Завтра придумаем, — отмахивается Джин. Войдя в скромную комнатку, Сокджин ставит чемодан у стены, кидает сумку куда-то туда же и с облегчённым выдохом падает на кровать прямо в уличной куртке. Намджун занимает противоположную койку и принимается раскладывать вещи из сумок. Омега ещё немного валяется на кровати, разглядывая потолок, а потом с трудом встаёт и выходит из комнаты, выхватив что-то из пакета. Он возвращается спустя семь минут, держа в одной руке чайник, а в другой миску с дымящейся лапшой и парой палочек. Поставив рамён на тумбу, омега прошаркивает с чайником к доигровщику, который к этому моменту уже как раз заканчивает раскладывать вещи: — Есть будешь? — спрашивает Джин, сдерживая зевок. Намджун вздрагивает из-за внезапного вопроса и оборачивается к старающемуся не заснуть прям стоя на месте омеге. — Да, — кивает тот и наклоняется к пакетам с запасами на следующие два дня. Вытаскивает пачку лапши быстрого приготовления и разрывает упаковочную плёнку. Сняв бумажную крышку, Намджун протягивает миску омеге, чтобы тот наполнил её горячей водой. Душистый запах дешёвых специй и еды заполняет собой всю комнату от чего голод ещё сильнее отзывается в животе Кима. Намджун садится на кровать, принимаясь размешивать подразмякшую лапшу, а Джин, поставив опустевший чайник на прикроватную тумбу, берёт в руки свою миску с рамёном и усаживается напротив альфы. Нацепив на палочки лапшу, Сокджин унылым взглядом окидывает нераспакованный чемодан и лежащую рядом с ним сумку. Вот бы кто-нибудь за него разложил все вещи и переодел самого Джина. Поняв, что такое бывает наверно только в сказках, омега с усталым вздохом отправляет в рот лапшу. Тёплая еда придаёт немного сил, так что Сокджин аж невольно улыбается самому себе. Даже и разобрать чемодан уже кажется не таким тяжким заданием. — Не бойся меня, — вдруг тихонько произносит альфа, ковыряясь палочками в рамёне. Понурив голову, он разглядывает лапшу в своей миске. Аппетит пропал и есть уже совсем не хочется, но Намджун почти через силу заставляет себя съесть хоть немного. Чувство вины за содеянное вновь вернулось и разрывало альфу изнутри. — А я и не боюсь, — твёрдо отвечает Джин, пережёвывая лапшу. Он совершенно не настроен сейчас на подобного рода разговор, но почему-то был уверен в том, что Намджун ему больше не навредит. Как бы доигровщик сам себе не навредил, потому что тот выглядит хуже некуда. Сокджин вообще не представляет, как альфа будет играть, ведь эффективность последнего снизилась до рекордных минимумов после того случая. Доигровщик корит себя, чему Джин не может не радоваться, но тот изводит себя до абсолютно нездорового состояния, что связующий даже… даже переживает за него? Омега отмахивается от последней мысли, ссылаясь на то, что он волнуется из-за благополучия и результативности команды, ведь альфа ценный игрок, но это ощущение беспокойства за Намджуна никуда не исчезает. — Джин, я серьезно. Пожалуйста, не замыкайся из-за меня… — Эй, — врывается без стука Сынмин, чем пугает обоих жильцов комнаты, — собрание в десятой комнате с Шихёк-нимом. — Даже поесть не дадут… — ворчит Джин, отложив в сторону миску с рамёном. — Да забейте, берите с собой, там все едят, — бегло проговаривает альфа, выпроваживая Намджуна с Джином из их же комнаты. Уже переодетый Сынмин прошаркивает в тапочках к противоположной комнате и распахивает хлипкую дверь. Та с таким ударом врезается в картонную стену, но она, на удивление, остается цела. — Испугались? — ехидным тоном спрашивает альфа. — Обосрался, — равнодушно бросает Тэхён, разложившийся на кровати. Альфа посасывает шоколадное молоко через трубочку, а расположившийся рядом Хосок уплетает онигири. — А где Шихёк? — бросает Намджун, оглядывая номер. Три кровати, одна из которых под окном рядом с батареей — не самое лучшее решение при расстановке. Если один человек привык спать с открытым окном, а другой нет, то ссор не избежать. — Он сказал, что скоро подойдёт. Созванивается с организаторами турнира, — поясняет Мингю. Альфа лежит, закинув ноги на стену, играя в какую-то игрушку на телефоне. Намджун садится рядом с Хосоком, а Джин на противоположную кровать к Чонгуку. Через пару минут к ним вбегает тренер, держа записную книжку с карандашом в руках: — Я понимаю, что вы устали, поэтому не отниму у вас много времени, — бета усаживается на прикроватную тумбу у окна, обращая всё внимание парней и одной девушки на себя. Открывает блокнот и листает до определённой страницы. — Во-первых, поздравляю с приездом в Пусан. Как команда мы ещё здесь не были, но может кто-то из вас уже был отдельно. Как вы знаете, завтра уже начнётся турнир и продлится он два полных дня без учета выхода в финал. Если выйдем — играем утром или днём в день выезда. Билеты куплены на вечерний поезд, поэтому никаких накладок не будет… — выдерживает многозначительную паузу, — надеюсь. Всего шесть команд, с некоторыми мы уже встречались, но есть и совсем неизвестные, — тренер перелистывает страницу и поправляет очки, — завтра в двенадцать часов дня у нас первая игра с хозяевами турнира. Кто они, что они — без понятия, — качает головой, — но я созвонился с тренером из Инчхона, и тот рассказал, что у них сильные края, и центр бьёт только в пятую. Звучит нестрашно, пока мы завтра не увидим это воочию. Кстати, у нас будет возможность вновь встретиться с ними, но мы ведь надерем им зад как всегда? По-дружески, — подмигивает Бан парням. —Из неизвестных остались только «Фениксы», команда из Тэгу и какая-то вторая местная. Надеюсь, что нам удастся их завтра увидеть… — Шихёк-ним! — подаёт голос Сокгён, — я сама из «Фениксов», только играю за женскую команду. Могу рассказать про них, что знаю. — Давай, конечно, давай, чего уж ты раньше молчала. Только кто ты? — с неприкрытым любопытством спрашивает бета. Тэхён плюётся шоколадным молоком из-за смеха, Намджун давится рамёном, а Хосок со всей силы сжимает рот, чтобы онигири не полезло обратно. — Я сестра Тэхёна, Сокгён, — стушевавшись, отвечает та. — А вы похожи, — хмыкает бета и жестом руки просит девушку продолжить. — Пятый номер — их капитан-диагональ. Он подаёт только силовую кручёную в углы площадки. На его подаче команда зарабатывает нехилое количество очков… — Чонгук, тебе на заметку, — перебивает тренер, указывая на встрепенувшегося после полудрёма взволнованного омегу. — Основной центр чаще всего играет обычный взлёт, любит скидывать, доигровка — чуть ускоренную, и один раз мне удалось застать их попытку сыграть волну, но тогда у них не получилось. Связка не скидывает, но я сужу по тем играм, что видела, — подытоживает Сокгён. — Информативно, спасибо, — благодарит Шихёк, — я постараюсь достать вам видео игр, будем разбирать вечером. Ну, и на этом в принципе всё. Подъем в девять, позавтракаем и поедем заранее в зал. Всем спокойной ночи, — на этих словах тренер поднимается с тумбы, убрав записную книжку в карман, кивает волейболистам и покидает комнату. За ним потихоньку подтягиваются остальные, сонными мухами выползают из номера, желая друг другу добрых снов. Чонгук засыпает чуть ли не на ходу, но Тэхён крепко придерживает омегу за плечи. Хосок волочит ноги к своему номеру, а Лу ворчит на него, прося капитана не шаркать. Намджун заходит в комнату первым, снимает толстовку и кидает её на кровать, оставаясь только в майке. За ним проходит Джин, разминая затёкшие ноги и руки, вешает куртку, которую скинул перед собранием, на крючок и приседает к сумке. Копается в ней пока не вытаскивает тапочки, пижаму и сменное бельё. — Я в душ, — зачем-то сообщает омега и молниеносно вылетает из номера. Намджун успевает повернуться, лишь когда уже захлопывается дверь. Он решает, что помоется завтра рано утром, потому что сейчас уже откровенно лень. Альфа переодевается неспешно — аккуратно складывает грязную одежду в отдельный мешок и задумчиво стягивает носки, размышляя о чём-то своём. Сокджина уже нет больше двадцати минут, и доигровщик ложится спать, не дожидаясь омеги. Выключает свет и забирается на свою кровать, накрываясь одеялом и отворачиваясь к стенке. Альфе нужно нормально выспаться хоть раз за все эти дни, чтобы не клевать носом на площадке, потому что турнир намного важнее тренировок, ведь это репетиция их игры на чемпионате. Спустя некоторое время Сокджин тихонечко проскальзывает обратно в номер и на цыпочках пробирается к своей койке, видя, что Намджун уже мирно спит. Укладывается под одеяло, предвкушая как быстро сейчас заснёт, но сон почему-то не идёт. Омега вертится во сне стороны, пытаясь найти наиболее удобную позу, но организм видимо решает, что за все сколько-то там тридцать минут полусонного состояния на собрании связующий выспался. Джин выругивается про себя и тянется за телефоном, решая скоротать время за просмотром различной всячины в интернете пока веки вновь не отяжелеют от усталости. Сокджин поворачивается на бок, листая посты друзей и совершенно незнакомых ему личностей в социальной сети, хихикая со смешных картинок, пока не слышит судорожный вздох с другой кровати, из-за которого омега чуть не роняет свой телефон. Решив, что ему просто послышалось, Джин вновь возвращается к просмотру ерунды в интернете, параллельно коря себя за то, что по своей вине завтра он будет никакой на площадке. Связующий решает поискать видео матчей «Фениксов», чтобы не тратить время впустую и посмотреть что-то действительно полезное. Омега не успевает вбить в поисковой строке название команды, как тишину в комнате прерывает горький всхлип со второй койки. Джин откладывает смартфон и приподнимается на локте, чтобы посмотреть, что случилось. Намджун ворочается на кровати, то срывая одеяло, то натягивая его до подбородка. Альфа прогибается в груди и падает обратно, громко дыша и шепча что-то невнятное, но Сокджину удаётся разобрать: Папа. Глухой удар тела об паркет вызвал переполох на всём спортивном стадионе. Крики и возгласы людей, приковавшие свои взгляды к волейбольному полю и тому, что там происходит, были пропитаны страхом и тревогой. На площадке собрались люди в непонятных белых костюмах, загородившие эпицентр событий и не дающие увидеть, что же там случилось. Болельщики прикрывали рты ладонями, с ужасом глядя на волейбольный корт и прося своих детей отвернуться, а игроки переговаривались с друг другом, толпясь вокруг людей в белом. И вдруг отец схватил своего сына за его маленькую ладошку, сказав ему, чтобы тот быстро следовал за ним. Мальчик не понял, что происходит и почему отец так взволнован, ведь тот выхватил его с трибун сразу же, как раздался первый крик, не дав сыну досмотреть игру. В день фестиваля роз весь воздух в Чуннане пропах этими цветами — он будто накрыл куполом этот маленький городок — что даже на крытом стадионе никуда нельзя было деться этого от преследующего запаха роз. Альфочка с отцом даже успели заскочить на ярмарку и купить их папе самый чудесный букет цветов, и мальчику было до безумия грустно, потому что отец будто забыл о нём и не дал забрать букет с сидения трибун. Альфочка всё спрашивал отца куда они бегут, почему им нельзя вернуться, ведь там папа, а он расстроится, если они уйдут, не дождавшись конца. Отец молчал, всё также таща мальчишку за руку по узким коридорам. Дойдя до большой металлической двери, мужчина отпустил руку сына и вбежал в ярко освещённый прожекторами зал. Ослеплённый светом, мальчик приложил ладошку к глазам и поспешил за отцом. Они сейчас встретятся с папой? Но матч же ещё не закончился, и на табло не высветилось заветное число двадцать пять. — Папа! — вскрикнул альфочка. На его голос обернулся один из игроков команды, за которую они с отцом пришли поболеть. Волейболист — дядя Суён — подбежал к мальчику и крепко-крепко прижал его к себе. — Суён-хён, где папа? Почему ты не на поле? — спросил мальчик. — Всё хорошо малыш, всё хорошо, — альфа ещё сильнее обнял мальчика, не дав тому взглянуть на игровое поле. Он ощутил как взрослый дрожит, но никак не мог понять почему. Вдруг раздался крик отца, перешедший в поток нецензурных слов, и Суён зажал уши маленького альфочки руками, чтобы тот не услышал. Вмиг в зал ворвались люди с носилками, расталкивая скопившихся болельщиков и спортсменов. Суён отошёл с мальчиком в сторону, отгородив собой от происходящего на поле. Дядя старался отвлечь альфочку, расспрашивая того про игру и волейбол, но мальчик всё не понимал, почему у мужчины дрожал голос и зачем тот постоянно тёр покрасневшие глаза. Сзади послышался шум, и альфочка вновь попытался взглянуть на поле. Мимо пробежало несколько человек в синих костюмах, держа в руках носилки, и столько же волейболистов с отцом позади. Мальчик потянулся к родителю, но Суён отдёрнул его. — Где папа? — жалобно заскулил альфочка, заставив дядю Суёна всхлипнуть и прижаться к хрупкому телу мальчишки, — п-почему ты плачешь, Суён-хён? — подрагивающим голосочком спросил альфочка, — где папочка? — С папой всё будет хорошо… — Где п-папа? — Папа поправится… Мальчик выпутался из захвата мужчины и бросился догонять взрослых, оставив Суёна содрогаться в рыданиях. Схватив отца за рукав куртки, альфочка хотел обратить внимание родителя на себя, но его вновь проигнорировали. Мальчик еле поспевал за взрослыми, но они вдруг неожиданно остановились перед дверями. — Скорее, он тут кровью истечёт! — гаркнул один из взрослых. Альфочка протиснулся вперёд между ногами людей, и ему осталось всего чуть-чуть, чтобы пройти к носилкам, как вдруг его отдёрнули и потащили назад. — Нет! — отпихивался тот, — я должен увидеть! — кричал мальчик, пинаясь. Его вновь обняли, стараясь развернуть к себе лицом, но альфочка вгрызался зубами в чужую руку, что дало ему шанс выбраться из захвата. Подбежав к стеклянным дверям, мальчик выглянул из-за столпившихся у большой машины людей. Он пытался высмотреть, кто лежит на носилках, и вдруг с них свесилась рука человека. Рука с двумя повязанными на ней фенечками — точно такие же альфочка сам недавно сплёл своему папе! Он пытался разглядеть лицо, и… …и мальчик отшатнулся назад, больно упав на попу. Водрузив бесчувственное тело волейболиста в карету скорой помощи, фельдшеры залезли следом, захлопнули дверцы, и машина сорвалась с места, покидая парковку стадиона. — Папа! Папочка! Папа! — он не мог поверить своим глазам, — прошу, папочка! Не-е-е-ет! — слёзы жгли глаза, и мальчишка растирал их ладошками по своему лицу. Его кто-то обнял сзади и развернул к себе. Мальчик не видел лица, всё было, как на смазанной фотографии, но его вновь прижали к чужому плечу и прошептали на ушко: — Джун-и, не переживай, папа обязательно поправится! — повторял одно и то же альфа, гладя рыдающего мальчика по спине. Цветочный запах теперь стал ощущаться ядовитым газом, обжигающим и отравляющим организм, и альфочка начинал задыхаться в собственных рыданиях. — Папа! — опять всхлипывает сквозь сон Намджун. Сокджин уже не на шутку пугается и вскакивает с кровати, чтобы взглянуть на альфу. Доигровщик метается по кровати, плача и зовя папу. Альфа задыхается, а связующему будто руки связали — из-за внезапности и страха он не знает, что нужно делать. — Намджун, очнись! Намджун, пожалуйста проснись! — трясёт за плечи хрипящего и стонущего доигровщика. — Пустите к папе! — плачет тот, поглощённый своим кошмаром. — Намджун, молю очнись! — напуганный Сокджин не замечает, как у самого начинает срываться голос. Омега похлопывает доигровщика по щекам, умоляя того проснуться. Пощёчины окончательно вырывают альфу из объятий кошмара, и он резко садится на кровати, глядя ошалелыми глазами сквозь встревоженного Джина. Намджун прижимает ладонь к судорожно вздымающейся груди, но ему никак не удаётся сделать глубокий вздох. Его губы безмолвно шепчут: «Я не могу дышать». — Я.. н-не, — хрипит альфа, а по щекам всё ещё неконтролируемо катятся слёзы. Доигровщик прислоняется к холодной стене и запрокидывает голову, но приступ только усиливается, не давая лёгким набрать хоть немного воздуха. Тело содрогается не столь из-за нехватки кислорода, сколь из-за сковавшего страха. Перед глазами стремительно меняются яркие картинки-события с того трагического вечера и с недавнего случая, чередуясь с лицом омеги, который сейчас пытается докричаться до альфы. — Намджун, ты слышишь меня? Намджун, дыши, это был просто кошмар, ты не там, а здесь со мной, в безопасности, — Джин уже сам себя не слышит — в ушах лишь чужие рваные вздохи и стук собственного сердца. Сокджин делает то, что в здравом уме никогда бы не сделал: омега с ногами залезает на чужую кровать и взбирается Намджуну на колени. Джин старается успокоить альфу, ища его бегающий взгляд, вновь похлопывает по щекам, пытаясь обратить внимание доигровщика на себя, но тот только начинает закашливаться и всё никак не перестаёт содрогаться. Не отдавая отчёта своим действиям, омега вдруг резко обхватывает лицо Намджуна ладонями и накрывает чужой рот своими губами, ближе прижимая голову альфы к себе. Держит крепко, не давая отпрянуть, пока тело под ним не перестаёт дрожать, и только потом Джин отстраняется, но не отнимает руки от лица доигровщика. Стирает ещё влажные дорожки слёз с чужих щёк, а собственное тело горит, жаждая ещё раз прикоснуться к этим губам. Они солоноватые из-за пролитых слёз, но их карамельный вкус омеге не терпится попробовать ещё раз, потому что этот запах, эта карамель — он кружит голову зверю. Сокджин снова придвигается, ощущая на коже чуть сбившееся дыхание альфы, но это не паническая атака. Это совсем другое. Джин колеблется секунду, но сдержаться не получается — он сокращает это ничтожное расстояние между ними и впивается требовательным поцелуем в чужие губы. Намджун сперва не отвечает, но позже слегка поддаётся вперёд и приоткрывает сомкнутый рот, позволяя связующему мазнуть языком по идеальной кромке зубов. Омега тает в пряном запахе карамели, и с губ срывается тихий стон. Доигровщик кладёт руки на талию Сокджина, немного касаясь голой разгоряченной кожи под задравшейся майкой. Напор и жар связующего распаляют, и Намджун отрывается от губ, наклоняется ниже, к подбородку и к шее, покрывая их влажными поцелуями, вызывая дрожь в чужом теле. — Джин-хён! — пронзительно вопит Чонгук, распахивая дверь. За ним еле поспевает Тэхён, шипящий, что омега своим воплем перебудит весь хостел. Либеро уже было открывает рот, чтобы пожаловаться на альфу, но открывшаяся перед ним картина выглядит намного интересней и желание пожаловаться связующему на пристающего Тэхёна уже кажется не таким срочным. — А что Джин-хён делает на полу? Тот переглядывается с застывшим на своей кровати Намджуном, судорожно пытаясь придумать ответ. Тэхёна тоже берёт любопытство, и он втискивается между шкафом и Чонгуком в комнату. — Таракана под кроватью ищет, — выпаливает доигровщик первое, что пришло в голову. — А почему вы оба красные, как после марафона? — Дак он гад шустрый, — почёсывает затылок тот. — Кто? Джин-хён? — недоумевающе смотрит омега. — Да нет вроде, таракан, — задумчиво отвечает альфа, смотря на прячущего лицо за ладонями Джина. — Ну и как, поймали? — любопытствует Тэхён. Что-то во взглядах Намджуна и Сокджина не так. — Да вот, ловим… — Помочь? — Н-не, мы сами справимся, спасибо, — проговаривает Джин и специально наклоняется к полу, дабы быть поубедительнее и скрыть алеющие щёки. — А чего вы хотели-то? — спрашивает альфа, очень надеясь перевести тему их сумбурного разговора. — Да не, ничего, — отмахивается Тэхён, выталкивая Чонгука из номера, — спокойной ночи. Как только дверь захлопывается, Сокджин подрывается с места и вылетает из комнаты, оставив альфу одного размышлять о произошедшем. Дыхание не слушается, и омега оседает на ледяной пол в туалетной кабинке, поджав под себя голые колени. Что же это было?