***
Сакура не ощущала скорости, с которой её тело прорывалось сквозь спёртый воздух подземных коридоров, она не видела поворотов, не всматривалась в пролетающие мимо решётки камер, среди которых мелькали опустошённые глаза заключённых людей. Её пустой взгляд был спокоен, устремлён только вперёд и только учащённое сердцебиение выдавало какое-то подобие паники. Хотя о чём паниковать? Широкая мужская спина Учихи указывала путь, он уверенно сокращал расстояние до свободы, мощными прыжками огибал узкие проходы. Харуно ощущала странный дискомфорт, то ли новоиспечённая метка на груди саднила и горела, то ли едва затянувшийся жирной коркой бок снова ныл от сильной физической нагрузки, а может это всё тело забыло каково это — быть шиноби. Как это, совершать в воздухе необычные кувырки, приземляться бесшумно, подражая самому опасному хищнику. Харуно забыла как это — убивать быстро и спокойно. Политика Конохи запрещала убийства почти всегда, предпочитая мирное решение всех конфликтов, но вряд ли верхушка деревни смогла внятно ответить, что делать, когда на твоих глазах убивают близких людей. Что делать, когда вот-вот убьют тебя? Что же делать, когда на тебя ставят клеймо раба и несколько секунд промедления решат всю твою жизнь. Сакура буквально ощущала, как её тело наполнилось странным волнением, которое она никогда не испытывала до этого. Её руки помнили о том, как сладко вошли кунаи в тела охранников, как холодное оружие за пару мгновений исполнило решение хрупкой девушки. Её тонкая рука забрала несколько жизней так легко и приятно, что это казалось чем-то интересным. Глаза Сакуры были потухшими, но в них загорался странный огонь, когда она краем взгляда цеплялась за её импровизированные лезвия, окровавленные и перепачканные чем-то тёмным и склизким. Острые лезвия смогли сохранить истошные вопли, в их металлических бликах всё ещё отражался ужас умирающих. Её теплило, тревожило желание сделать это ещё раз, снова и снова отомстить за всё то, что было с ней. За её слезы, за то, что её жизнь измерялась в жалких нулях, за то, что кто-то там всё захотел решить за неё. Сакура хотела силой доказать, что она не вещь и не раб, что она не заложник и не оставит это просто так, скрываясь за пеленой страха. Харуно запомнила тот испуганный взгляд главы рынка, который забирал людей из домов и менял их жизни, делая скотом на убой. Она судорожно думала о том, что она заявила о своём существовании, и та тварь будет бояться, помнить и бояться, ждать нового удара и понимать, что это было плохим решением — лезть в спокойную жизнь куноичи. Возможно рассудок Сакуры слегка дрогнул, её хрупкое сердце, верящее в любовь и мир во всем мире заполнилось изнутри густой жижей тёмного цвета. Она возненавидела то, как её мирное существование разломилось на части, просто потому что кто-то посмел решать за неё. Девушка думала лишь о призрачном силуэте возмездия. Последним оплотом Харуно было то, что её ищут и помнят, что её пропажа стала трагедией для деревни, ведь она такой хороший медик и сильный шиноби, но на самом деле, её здоровый эгоизм и сладкие мечты о возвращении домой рухнули. Рухнули, как огромные бетонные колонны, давя на своём пути всё и вся, они уничтожили гордость, веру и любовь девушки. Её мечты будто размозжили ботинком и сверху немного потоптали, напоминая о том, что этот мир двуличен и даже идеализированная Коноха оказалась лишь лёгкой фантазией. Девушка на мгновение приложила окроплённую кровью ладонь к грудине, где огнём сгорала кожа, ныла та самая метка. Напоминание о том, что чтобы выжить — ей пришлось быть зависимой от человека, который был не обязан её спасать. Это было напоминание о том, что жизнь — выбор. Обито выбрал тогда перебинтовать кровавое месиво вместо бока девушки, Харуно выбрала не сжимать в руке кунай и не проводить им с силой по собственной шее, её «друзья» выбрали забыть о ней, сделав вид, что они верные рабы судьбы. Сакура сделала свой последний выбор, когда срезала кусок ткани с загадочной женщины. Она увидела бьякуган, и все возможные вопросы стерлись, исчезли, оставляя после себя лишь холодную уверенность. Этим выбором стало желание, горячее и живое, бьющееся в унисон с её сердцем, твёрдая цель — разрушить эту подпольную организацию, прервать цепочку боли и страданий. Тоби молча продвигался вперёд, активированным шаринганом проверяя обстановку вокруг, подозрительные углы и двери. Он повернул голову назад, но не ожидал того, как замрёт его сердце. Мужчина пропустил выдох от своеобразной красоты девушки: слегка потрёпанные крашенные волосы, капли засохшей крови на щеке, плотно сжатые губы и молочная кожа, сверкающая в оранжевом освещении коридора. Она уже не была так похожа на Рин, но может это стало плюсом? В эту же минуту его глаз пронзило странной болью, виски резко заныли, пульсирующая боль прошла по всему лицу. Учихе пришлось на секунду остановиться, зажимая ладонью глаза, настолько сильно их саднило. Густая капля крови скатилась по волнистой щеке мужчины и впиталась в его тёмную тканевую маску, за ней потекла ещё одна и ещё. — Эй, — позвала Харуно, быстро сокращая меж ними дистанцию. Она положила руку на плечо мужчины и попыталась заглянуть ему в глаза, рассматривая причину их неожиданной паузы, но она смогла увидеть лишь кровь на ладонях своего спутника. — Ты в порядке, Тоби? Что такое? — Не знаю, что-то странное, — хрипло ответил мужчина, мотая головой и часто моргая, прогоняя странные ощущения. — Нам нельзя тормозить. Выход совсем скоро, надо поднажать. Я в порядке. Сакура не стала расспрашивать о чём-то ещё, лишь аккуратно провела пальцами по его щеке, вытирая следы крови. Через мгновение она послушно кивнула, и они продолжили свой побег. Обито повёл их каким-то странным и необычайно длинным путём, видно было, что именно по этим коридорам давно никто не продвигался, они были очень пыльными, грязнее прочих, а освещение было слишком тусклым, но благодаря этому им удалось избежать встреч с кем-либо. Момент, когда Харуно впервые за месяц смогла вдохнуть чистого ночного воздуха, — необычаен, её дурманил тёплый ветерок, ощущение странного покалывания на коже и чистый кислород, заполняющий её легкие. Это было приятно, несмотря на возможную погоню, на все те ужасы, которые останутся там, в подземных катакомбах. Девушке казалось, что вот именно сейчас, вылезая из ржавого люка, спрятанного в траве и земле, она отрезает себя от всего того, что происходило внизу. Обито помог ей вылезти, крепко придерживая за руки, но Сакура оттолкнула его и рухнула на сочную зелёную траву. Её глаза устремились в звёздное небо, кромешную темноту и только сейчас губы девушки тронула нежная улыбка. — Я думала, что никогда больше не увижу этой красоты, — её слова звучали очень тихо, тонули в ласковых порывах ветра. Харуно дышала глубоко, старалась вобрать в себя как можно больше чистого воздуха. — Даже не верится. Обито поднял голову к небу и подивился красоте ночного неба, на котором яркой россыпью лежали бусины звёзд. Глаз уже не ныл, поэтому мужчина вдоволь мог налюбоваться этим видом, но почему-то постоянно оглядывался на лежащую девушку. — Эй, Тоби, — окликнула его Сакура, подставляя лицо ветру. — Куда мы теперь? — Надо выйти из демилитаризованного города, желательно добраться до столицы до утра. Найдём гостиницу, поспим, хорошо покушаем, — Учиха поймал себя на ещё одном странном моменте: его губы будто жгло, когда он говорил «мы», слово, которое ему не доводилось говорить уже много лет. — Потом уже начнём думать о следующих действиях. Так что, не надейся на долгий отдых, надо выдвигаться. Харуно лишь улыбнулась и кивнула, поднимаясь с прохладной земли. Голову сладко кружило, после месячного заточения и пейзажа с видом на решётку, увидеть деревья, бойкую зелень, небольшие домики и улочки, для девушки было чудом. Она не ощутила дороги именно из-за этого, хоть двигались они в довольно мощном темпе. Иногда приходилось вслушиваться в полуночную тишину: Учиха проверял наличие хвоста, но был уверен, что скоро информация дойдёт до проходных пунктов в городе, и им стоит пересечь их раньше, чем начнутся поиски двух вооружённых беженцев. Харуно проживала всё эмоции заново: с удовольствием переносилась с одной крыши на другую, иногда входя в раж. Она иногда пошатывалась, слегка потеряв свою идеальную сноровку в таких широких прыжках. Они с лёгкостью миновали пост охранников, тут парочке помог шаринган Обито, благодаря которому они пропали незадолго до шлагбаума, а мягко приземлились на землю в сотне метров от города и, не делая пауз, ринулись дальше. — Ты так хорошо знаешь дороги? — Сакура отметила про себя, что потерялась бы уже тысячу раз, вспоминая, где именно какой поворот. — М? Шаринган же, я запоминаю всю местность с его помощью, — лишь пожал плечами мужчина, снова сворачивая куда-то в самую глубь леса. — И в перерывах от работы часто останавливался в городе для отдыха. Уже через несколько часов своего «побега» они преодолели ворота в столицу страны Огня, что не вызвало никаких проблем. Столица, судя по рассказам Обито, всегда была открыта для всех приезжих и гостей, людей даже не проверяли на входе, не досматривали документы и не выясняли личности новоприбывших. Дайме нечего было бояться, так как лучшие из лучших специальных шиноби Листа были здесь, представляя собой незримую защиту столицы. Их готовили отдельно, по силе они были равны спец-отрядам АНБУ, по уровню умений возможно даже мощнее, чем джоунины из деревни. Этих людей было много и они сами решали, кого проверять непосредственно в городе, просто останавливая человека на улице. Вокруг было буйство вывесок и, даже несмотря на позднюю ночь, было немало молодёжи на широких улицах. Из ночных заведений звучала громкая музыка, какие-то споры и хохот, а торгаши активно зазывали прохожих в свои угодья. Харуно охнула и инстинктивно стала держаться ближе к широкой спине Учихи. Она давно не видела такого количества людей, даже в родной деревне в самый пригожий день на улице прохожих было меньше, чем обычной ночью в городе. Обито лишь удовлетворённо хмыкнул и двинулся куда-то в сторону, обходя всех, зазывал и пьяниц, которые конечно же активно оглядывались на подозрительную парочку: конечно, люди в чёрной одежде, на лице девушке какие-то тёмные пятна и, в принципе, они выглядели немного странно для яркой и мирной столицы. Через пару улочек пара остановилась перед зданием в традиционном стиле, украшенном красными фонариками. Оно выглядело старым, но очень красивым, его фасад был выкрашен в чёрно-красные цвета, а на входе стояла девушка в традиционном кимоно. Эти переулки были гораздо тише главных улиц, но так было спокойнее, Харуно смогла расслабиться. Обито разъяснил, что это была та гостиница, к которой они спешили, и что сегодня они остановятся тут, якобы владелец — его хороший знакомый. Сакура стояла под тёплыми струями душа впервые за последний месяц и не верила своему счастью: конечно, бочка с прохладной водой в сырой камере тоже не плохо, но не идёт ни в какие сравнения с гелем для душа и мягкой мочалкой. Учиха предоставил ей целый номер и хоть он был небольшим, там была большая кровать и тёплое одеяло. Харуно чуть слезу не пустила от восторга, но на самом деле лишь искренне поблагодарила мужчину и хотела что-то сказать про деньги, но мужчина таинственно исчез, бросив девушку наедине с ключом от комнаты. У неё не было никаких денег, поэтому ей было чертовски неловко, но Обито даже не позволял затронуть эту тему, всегда отшучиваясь или, как в этот раз, пропадая. Сакура ощущала себя свежо и отлично, от неё приятно пахло пряным маслом и ягодным гелем для душа, волосы после хорошего шампуня стали приятно блестеть, а махровый халат нежно обволакивал распаренное тело. Проходя мимо зеркала, она замерла, совсем забыв о том, что так давно не видела себя: щёки наконец приобрели розоватый цвет, волосы действительно отросли, но были глубокого цвета вороньего крыла, а на открытом участке коже виднелся алый выжженный знак, который будет с ней до конца жизни. Сакура ладошкой коснулась прохладного зеркала, кончиками пальцев поглаживая гладкую поверхность. Это она, и она жива. От этих мыслей было так странно, девушка всматривалась в каждый участок своего лица, совсем забыв как она выглядит, отмечала каждую маленькую ссадину и крохотные синяки. От глубоких мыслей отвлёк приглушённый стук в дверь, а потом её скрип: нежданный гость не стал дожидаться разрешения и прошёл внутрь сам. Харуно притихла, но услышала в коридоре невнятное бормотание Учихи и помотала головой, спеша к нему. Он стоял в небольшом коридорчике с подносом на руках, без маски, явно после душа и с небольшой бутылкой в руке. На его щеках мелькал нежный румянец, а в глазах плескалось сомнение. — Я подумал, что тебе хотелось бы перекусить, поэтому, — Обито что-то промямлил про себя, потом уверенно кивнул и развернулся к двери. — Да, думаю я зря, тебе нужен хороший сон и… — О, Тоби, я правда проголодалась, — на губах Харуно появилась весёлая улыбка. Мужчина сейчас ей так болезненно напоминал Какаши, он тоже всегда сомневался в необходимости своих добрых порывов. — Проходи. Учиха на секунду замялся, но потом спокойно выдохнул и прошёл в комнату, аккуратно располагая поднос на прикроватной тумбочке. На нём было несколько сэндвичей, салат, нарезанное мясо хорошей прожарки и пару плошек риса, а рядом с бутылкой оказались две маленькие рюмочки. Сакура протирала тёмные волосы и стояла у зеркала, пока мужчина всё раскладывал по тарелкам и наливал прозрачную жидкость. На его лице виднелось невообразимое удовлетворение, будто это именно то, о чём он мечтал. Но может так оно и было, ведь Обито никогда в жизни не удавалось ни с кем выпивать на рассвете, разделять полу-ужин и недо-завтрак в гостиничном номере, он вообще не мог поверить, что Харуно не выгнала его. Ему было странно, но так тепло, уютно и спокойно, что он не хотел, чтоб этот момент заканчивался: она просто трёт волосы белым полотенцем, он просто наливает им выпить, и, по ощущениям, существуют только они. Весь мир замер, потому что Учиха впервые за долгие годы своего горького существования ощутил что-то теплее, чем злое отчаяние. Его ладони немного дрожали, и он не понимал, что это за странности в его организме. Может, он просто не хотел признавать, что всё, чего он правда хотел за всю свою печальную жизнь — домашнего тепла и завтрака с кем-то под рюмку хорошего саке? Девушка приземлилась рядом на кровать и, благодарно кивнув, приняла белоснежную тарелку, на которой еды было вдвое больше, чем у Обито. Харуно тихо захихикала, а потом прикрыла рот ладонью и засмеялась в голос. Смятение отразилось на лице мужчины, он решил, что сделал что-то не так. — Это так мило, Тоби, — он спокойно выдохнул и улыбнулся сам, взъерошивая свои волосы. — Но я ведь столько не съем! — Ты не ела несколько недель ничего, кроме каши и рисовых булок, поэтому кушай, — мужчина кивнул на её тарелку и потянулся за рюмочками. — Кстати, почему ты таскал мне еду? — Сакура кивнула в благодарность и приняла стаканчик с алкоголем. — М. На самом деле, поначалу выйти из подземелья незамеченным было очень трудно. Это бывшие убежища Орочимару, и за входом можно следить, поэтому первое время я не мог покупать тебе еду и отдавал свою еду, положенную для всех, кто там остаётся на несколько дней. Работникам выдают еду на «смены», — объяснял мужчина. В паузе меж их диалогом они коротко чокнулись рюмками и залпом осушили их, тут же кривясь. Учиха скорчил лицо сильнее, чем девушка, чем мгновенно вызвал у неё звонкий смех. Обито попытался вернуть себе гордость и, дёрнув губами, придал лицу выражение серьёзности. — Потом я смог найти другие выходы, за которыми никто не смотрел, и ел в городе, а тебе отдавал тёплые каши. Ну там, пищеварение и всё такое. Тяжелее всего было в первые дни вылезти в поисках бинтов, антисептиков для твоей раны. — О, — тихо протянула Сакура, ощущая, как тепло разливается по её венам, а пульс ускоряется из-за алкоголя. — А я помню, как ты мне чуть челюсть не сломал. — Так, цыц, — буркнул Обито, немного надуваясь. — За новоприбывшими всегда следят, поэтому у меня не было выбора, и, вообще-то, я был очень нежен. Этой ночью они не обсуждали планы, что им придётся делать и на какие жертвы идти ради достижения странных целей. Они не думали о том, что с ними будет завтра, как они будут справляться и идти против целой организации. Они рюмка за рюмкой опустошали бутылку с алкоголем, вспоминали старую-добрую Коноху, которая когда-то была им любимым домом, Обито смешил девушку, напоминая ей о том как это — смеяться в голос, смело и громко. Они вкусно ели, Сакура с восторгом съела вдвое больше, чем мужчина. — А какое у тебя любимое блюдо? — Харуно хихикнула, из-под полуприкрытых ресниц рассматривая тоже подвыпившего Учиху. — Инаризуши, но, — Обито икнул и опрокинул последнюю рюмку, — моя цель — попробовать твои онигири. Сакура лишь посмеялась. Ещё через час она положила голову на плечо мужчины и тихо засопела, вымотанная долгой дорогой, вкусным ужином и алкоголем, но так и не поняла, что он не шутил. У него не было целей, желаний, лишь мысли о том, что кто-то будет ему готовить, были стимулом к действиям. Почему-то это простое действие казалось ему верхом признания, ведь последний раз ему готовила мама, но это было так давно и смутно, что стало чем-то непостижимым, как и домашний уют. В его жизни никто так не делал. Ну не считая запечённой рыбы на гриле от Какаши.***
Сай почему-то остановился прямо перед грязным люком, он стоял и всматривался в едва заметные очертания прохода под землю и думал, предполагая, как же будет разумнее поступить. Всё же, сомнительный героизм уступил место разумным доводам, и парень зажал свой ошейник. — Скорее всего наша цель на окраине демилитаризованного города, мне повстречался Обито, — тихо шепнул брюнет, скрываясь в ближайших от люка кустах. В наушнике шипела странная тишина, но слышны были тяжелые вздохи Хатаке. — Выдвигайтесь сюда. Какаши сидел около одного из убежищ Орочимару, в котором были лишь разбитые склянки и противный аромат гнили. Он сидел и думал, как же всё сложилось так, что его мысли занимала девушка, которую он никак не мог достичь. Хатаке устало смотрел по сторонам и чертовски скучал по ученице, которую воспринимал уже совсем по-другому, сильное волнение заполняло его голову даже чаще, чем оптимистические надежды на то, что всё будет хорошо. Какаши последний раз ел очень давно и совсем забыл, когда спал нормально, но сейчас его от его цели отделяло всего пару часов непрерывного движения. Хатаке поднял голову к небу, наслаждаясь ночной теплотой, но его радость длилась совсем недолго: его глаз пронзила дикая боль, шаринган снова активировался сам, заставляя мужчину скулить от странных ощущений. Тонкая струйка крови потекла по щеке Какаши, оповещая о том, насколько сильно пострадал глаз. Но мужчина пропустил вдох и задержал дыхание, замирая, перед его воспалёнными глазами предстала девушка, смутно похожая на Харуно, но с тёмными волосами и в чёрной одежде, абсолютно несвойственной жизнерадостной Сакуре, чей любимый цвет был неизменно розовый. Но Хатаке узнал её по обеспокоенным глазам, которыми она всегда смотрела на каждого члена своей команды, даже в самых незначительных ситуациях и при лёгких ранениях, где мелкая царапина казалась ей страшным ранением. Копирующий ниндзя хотел рвать и метать, когда вспоминал этот взгляд, полный волнения и ласкового переживания и осознавал, что сейчас он посвящался не ему. Не команде. Кому-то другому, на кого такая красивая, но совсем другая Сакура смотрела нежно, заботливо и едва ли не приторно сладко. Это придало каких-то своеобразных сил Какаши, он бодро мотнул головой и встал со своего нагретого места: ему не нравилось, что его ученица смотрела на кого-то так, что она куда-то бежала с другим. Это было отличным стимулом, поэтому мужчина смело забыл о дискомфорте на ближайшие пять часов, посвятив их быстрому движению сквозь самую гущу леса и плотную рассадку деревьев. Сзади его нагоняла Яманако, находясь в незначительной разницей по времени от Хатаке. Они не видели смысла задавать лишних вопросов, лишь спокойно продвигались к своей конечной цели, которая стала такой реальной за столь малое количество времени. Ино про себя отметила, что Сай — идеальный член команды, быстрый, спокойный и очень внимательный. Сам брюнет решил переждать в трактире, сняв на ночь небольшую комнатку над главным залом. Он передал всю информацию о своём местоположении, о поведении охранников на пункте досмотра и, только когда убедился, что члены его команды на подходе, позволил себе рухнуть на небольшую и жёсткую кровать. Его глаза закрывались, хоть он не был очень уставшим, но всё же сдался и провалился в неспокойный сон, полный странных звуков, волнений. В итоге брюнет лишь пожалел о решении поспать, ощутив себя совсем разбитым после двух часов дремоты, но его слух напрягся, внизу, под его комнатой что-то гремело. Сай нахмурился и приподнялся на локтях, пытаясь вслушаться в громкие споры под ним, но все звуки были слишком спутанными. Парень мотнул головой и попробовал опять, но всё это было бессмысленно, поэтому он тяжело выдохнул и потянулся к рюкзаку. Уже через минуту, он взмахнул кистью, завершив рисунок сотни крохотных мышек, которые громко пискнув, отделились от белоснежного пергамента и пропали, исчезая в углах комнаты. Брюнет приложил два пальца к губам и зажмурил глаза, прощупывая каждую мышку и то, что она видит, ища лучший ракурс. Наконец-то, одна из нарисованных малышек смогла затеряться в тени под одним из столов, рядом с барной стойкой, получив хороший обзор на происходящее. Несколько высоких мужчин в чёрной одежде стояли посреди трактира, сложив руки на груди, и внимательно осматривали всё помещение, пока другой человек ходил по посетителям, тряс пьяных людей и всматривался в их лица. Хозяин заведения хмурился в стороне, агрессивно вытирая пивной бокал и иногда что-то рявкал мужикам, посыпая их проклятиями. — Весь город так будете кошмарить, сволочи? — Закрой свой поганый рот, пока я его не закрыл, — плюнул в ответ бугай, недобрым взглядом рассматривая злого владельца трактира. — Решил мне угрожать, шавка? Забыл, благодаря чьему молчанию вы тут живёте? Пожилой хозяин с силой поставил идеально чистый бокал на стойку и взялся за следующий, не сводя глаз с нежданных гостей, которые продолжали осматривать каждый угол заведения. Атмосфера явно была испорчена, подвыпившие люди сидели неподвижно, боясь лишний раз двинуться и привлечь к себе внимание неотёсанных мужланов. — Тебя прикончить — дело двух секунд, дедок, так что не вякай, — фыркнул смотрящий. — Лучше скажи, есть кто тут из приезжих? — Нет, — отрезал мужчина, продолжая зло тереть посуду. Сай приподнял брови, но продолжил следить, сваливая такую доброту хозяина на его непробиваемую упёртость и нежелание идти на контакт с нежданными гостями. Люди в чёрном поднимали стулья, гремели столами, трясли простых постояльцев и громко плевались проклятиями, но в итоге переглянулись и лишь пожали плечами, признавая, что ничего интересного тут нет. Дед хмыкнул себе в седые усы и буркнул что-то о том, что так этим сучьим детям и надо, но один из мужчин решил больше не терпеть такое отношение хозяина трактира и с силой пнул один из столов. Бугаю было плевать на то, что за столом сидела супружеская пара, он лишь косо ухмылялся, следя за реакцией деда. Пару мышек Сая раздавило этим столом, на что парень отвлёкся, но уже через секунду послышался странный звук, будто кто-то перезаряжал ружьё. Так оно и оказалось, хозяин заведения заботливо отложил в сторону недотёртый бокал и вытащил из-под своей барной стойки длинное коричневое ружьё с тёмным прикладом и идеальным стволом, который красиво поблёскивал, отражая свет трактирных ламп. Мужчины тихо выругались и двинулись в сторону деда, который плотоядно улыбался. Сай никогда не видел такого оружия, как и оружия в целом, никто в Конохе не использовал ничего кроме мечей и других разновидностей лезвий, но пистолетов у шиноби не было. Возможно, потому что простым людям тоже надо чем-то защищаться от нападок и таких вот отвратительных мужиков, которые приходят и портят тебе всю твою работу. — Думаешь, можешь тут творить всё, что вздумается? Ну-ну, рискни, сынок, — хмыкнул дед, прицеливаясь в живот того самого громилы, который рискнул опрокинуть стол и напугать посетителей. Выстрела не последовало — ружьё отлетело от пожилого хозяина заведения в сторону, а двигающиеся в его сторону мужчины рухнули на пол, не успев снова высказать своё мнение о данной ситуации. Сай тихо охнул, когда все присутствующие перевели удивлённые взгляды на него и его кисть, с которой стекали капли густых чернил. — Простите, что помешал вам, — парень глубоко поклонился хозяину. — Мне просто нужно было узнать, что здесь происходит, поэтому не хотел, чтоб вы его убивали. Дед внимательно посмотрел на Сая и едва заметно улыбнулся, пряча своё удовлетворение за пышными усами. Все недоброжелатели лежали на полу, оглушённые и связанные странными верёвками, явно нарисованными, но хозяину заведения было плевать на это, главное, что никто больше не рискнёт бушевать в его трактире. — Кто-то у них сбежал, теперь кошмарят весь город, — пожал плечами один из посетителей, наконец-то делая глоток своего пойла. — Ходят слухи, что кто-то навёл шума, убил пару их человек и дал дёру, а эти трусы теперь ходят и ищут этого чудесного человека. — Да, я слышала, что это целая группа сильных ниндзя, — тихо отозвалась официантка, аккуратно выходя из-за двери в кухню. — Чудеса случаются, — Сай обернулся на знакомый голос. За одним из столов сидела та самая старушка, которая помогла ему до этого, она вальяжно попивала саке из маленькой рюмки и удовлетворённо улыбалась. — Тебе сказали всё, что было известно нам, малец. Парень снова глубоко поклонился и развернулся к выходу из трактира, медлить было нельзя, пока он спал, произошло что-то, что перевернуло весь город с ног на голову и интуиция подсказывала брюнету, что это может быть связанно с их целью. Сильные шиноби, убийства, возможно ли, что это Харуно? Сай ринулся на улицу, сразу же теряясь в тени. Людей снаружи было очень много, все в тёмных одеждах, громко спорили и что-то обсуждали, отчитывались о своих проверках в домах. За этим общим шумом было почти не слышно несколько громких хлопков: из трактира раздалось несколько выстрелов с маленькими промежутками, после которых застыла тишина. Сай мотнул головой, успокаивая себя тем, что хотя бы отложил смерть тех громил, хозяин трактира слишком суровый человек, чтобы прощать такую наглость. — Какаши-сенсей, — шепнул парень, стараясь незаметно пробраться к улицам, по которым шёл Обито. — Я спущусь внутрь сейчас, что-то произошло. Через сколько вы доберетесь? — Час, полтора максимум, — раздался хрип мужчины в ответ. — Весь город на ушах, будьте крайне аккуратны. Помогите Ино пробраться, координаты у вас есть. Сай убрал пальцы от ошейника и продолжил свой путь, поражаясь количеству людей, появлявшихся будто из-под земли, они ходили крупными группами, осматривали каждый угол, поднимали все дома на своём пути, будили мирных жителей и выволакивали их на улицу. Шиноби спасали годы работы в Корне, он сливался с каждым тёмным углом и буквально вжимался в стены, когда мимо проходила очередная группа, громко матеря друг друга и какую-то госпожу. Сай добрался до того места, где находился ржавый люк, но около него не было людей, даже весь ближайший район был почти пуст, именно тут никто не рыскал и не проверял, в домах не горел свет, царила гробовая тишина. — Что? Но почему? Бледная рука парня коснулась крышки подземного прохода, которая лежала в траве неподалёку от самого люка. Когда Сай уходил отсюда, спуск внутрь был закрыт и едва различим среди зарослей цветов и сочной травы, но сейчас растения были слегка придавлены, будто кто-то недавно упал сюда. — Может бугаи просто не знают об этом проходе? — Сай говорил сам с собой, умещая в поясную сумку несколько сюрикенов, в руке он сжал кунай и, тихо выдохнув, подошёл к краю прохода. Парень мотнул головой и стал спускаться, нащупывая под ногами совсем размякшую деревянную лестницу, местами она прогнулась или сломалась, но была способна выдержать вес шиноби. Коридор был совсем слабо освещен, по стенам были развешаны очень старые пожелтевшие лампы, которые едва держались на силе воли и светили тусклым оранжевым пламенем. Воздух был спёртым, слегка пованивал, везде летала пыль и грязь, едва можно было что-то различить за густым туманом. Сай вытащил одну из своих кистей и быстро взмахнул ею, вырисовывая малюсенькую змею. Ему не хватало только потеряться тут, поэтому эта змея была своеобразным спутником и должна будет растягиваться на протяжении всего пути парня. В итоге, он сможет вернуться по ней к выходу. Коридоры были абсолютно одинаковыми, грязными и бесшумными: иногда видны были клетки, но Сай не обращал на них внимания, предполагая, что они пустые. Только через несколько минут своего проникновения в подземелье он заметил странный блеск в клетке и с ужасом осознал, что это блестели человеческие глаза. Пустые, вероятнее всего уже мёртвые, но человеческие. Парень вгляделся в темноту одной из клеток, рассматривая через решётки то, что находится внутри. Там находились уже мертвые люди, человек пятнадцать-двадцать и лежали они тут довольно давно, скинутые в одну гору трупов, где-то в тёмных углах мелькали пожелтевшие кости. Сая затошнило, он зажал рот рукой и отшатнулся от решёток. Холодный страх пробрался под его одежду, руки покрылись крошечными капельками ледяного пота. Ему понадобилось минут десять, чтобы прийти в норму и продолжить движение, но теперь его сильно мутило, а спёртый воздух казался сущей отравой, наполненным запахом разложения. Он пытался ускориться, миновать бесчисленное количество этих клеток, в каждой из которых видел высокие горы трупов и костей. Парень слишком сильно отвлёкся на происходящее внутри камер, что не смог услышать тихого шороха прямо перед собой и едва не врезался в кого-то. Лёгкое удивление мелькнуло на его лице. — К-ксо, что ты тут делаешь?! — Хината-сан, что вы, — Сай замялся, не сумев договорить до конца, по его телу всё ещё шла странная дрожь и волны тошноты накатывали на парня. — Это же тайный проход, тут никого не может быть, — припухшие глаза девушки наполнились слезами, её лицо было окровавлено, несколько ручейков крови стекали с раненного лба вниз к подбородку и ниже. Девушку сотрясала сильная дрожь, она была бледнее обычного, слова её тонули в громких всхлипах. — Хината-сан, объясните мне, — взмолился Сай, непонимающим взором рассматривая перепуганную девушку. Он протянул к ней руки, пытаясь утешить, спасти от накатывающей к ней истерики, сейчас ему было плевать почему она тут, и что случилось, он просто хотел успокоить девушку. Она явно была не в себе, будто внутри неё шла война, и она была испуганным ребёнком. — Почему именно ты, почему ты, Сай, — судорожно шептала Хината, в ужасе отшатываясь от своего старого знакомого назад. — Этого не должно было случиться, ксо. Я не могу! — Всё в порядке, я тут. Объясни, что произошло, почему ты тут? Почему ты плачешь? — Прости, Сай, молю, прости… У меня нет выбора, правда. Брюнет снова протянул руки к девушке, пытаясь утешить её. Возможно, если бы он ожидал удара, то почувствовал какие-то болевые ощущения, но лишь странная волна удивления накатила на него и заставила дрогнуть. Он даже не успел осознать, сколько прошло времени меж его попыткой обнять плачущую девушку и оцепенением, разливавшимся по всему телу. Сай опустил голову, пустым взглядом посмотрел на дрожащую Хинату, ощущая ещё, ещё и ещё один удар в живот чем-то острым: только сейчас он начал осознавать что произошло. Она не прекращала шептать мольбы о прощении, громко плакала и жмурилась, сжимая в двух руках длинный нож. Его губы сложились в тихое «о, вот как», но он не успел издать лишних звуков или спросить за что именно она так поступила с ним. Хината хотела закричать, но зажала себе рот руками и согнулась напополам, громко рыдая, но парень ничего не слышал. «Это моя кровь на её руках? Неужели?» Сай будто в трансе приложил руку к животу, но не ощутил ничего, кроме чего-то липкого, что сочилось по его паху и ногам, неприятно пропитывало одежду и лилось на землю. Он сделал ещё пару шагов назад, но не удержался на ногах и обессиленно рухнул на землю, сохранив на лице такое же опустошённое выражение растерянности и детского непонимания. Ему хотелось спросить, за что? Почему так? Он лежал на пыльной земле, в странном подземелье и пытался сохранить ускользающее от него сознание, в котором парень искал улыбку Ино. «Она наверное огорчится, что я ушёл вот так вот. Чёрт, так и не признался ей, дурак.» Хьюга резво перешагнула через него и бросилась прочь, раненным зверем сбегая с места страшного преступления, убийства. Её шатало, она плакала навзрыд, билась об стены, но бежала дальше, даже не оглядываясь на бездыханное тело «друга».