The Dutch Boy/ Battle Scars [BxB]

— Вот дерьмо, — пробормотал я, подъезжая к магазину. Сначала я даже не мог собраться с духом, чтобы выйти из машины. От этого зрелища меня физически затошнило. Пидор. Это было написано большими красными буквами, нарисованными краской из баллончика на фасаде магазина. Слово было настолько дерзким и агрессивным, что сначала я даже не заметил, как Ноен свернулся калачиком на полу, прислонившись к стеклянной двери магазина. Увидев его, я распахнул дверцу машины. Увидев мое приближение, он неуверенно встал, наклонив голову и пряча от меня лицо. Мне было все равно, плачет ли он, опухли ли у него глаза и покраснели ли слезы на щеках. Я просто обхватил его руками и притянул к себе, прижимая к груди. Он напрягся от прикосновения, но быстро расслабился, уткнувшись лицом в мое плечо, когда мои руки обвились вокруг его тонкой талии. Его маленькое тело вибрировало от рыданий, пальцы сжались в кулаки, хватая меня за куртку. Я не был уверен, как долго мы стояли там, мягко раскачиваясь взад и вперед, уткнувшись носом в его шелковистые волосы. От него пахло лавандой. Он первым отстранился, смущенно вытирая глаза рукавом. — Кто это сделал? — Потребовал я. Он посмотрел вниз, внезапно завороженный мутной лужей, в которой клубилась грязь. — Я… я не знаю. — Прошептал он. — Да, конечно, — возразил я, тут же ругая себя за то, что так откровенно разговариваю с таким хрупким мальчиком. — Это был он, не так ли? — Мягко настаивал я. — Этот парень. Эдди. — Н-нет, это… — Он боролся, но это было неубедительно. Он запнулся еще на минуту, прежде чем, наконец, признать свое поражение и закрыть рот. — Это он сломал твой велосипед? Он взглянул на меня, его затуманенные глаза давали ясный ответ. — П-прости, что тебе пришлось б-бросить школу, я-я не знал, кому еще позвонить, я п-просто… — Все в порядке. — Я обещал. — Серьезно, Ноен. Все в порядке. Звони мне, когда захочешь. Он мягко улыбнулся, — С-спасибо, Чейз. — Прошептал он. — П-прости, что все во мне так испортилось. — Поверь мне, ты не напортачил, — заверил я его. — В своей жизни я натворил немало дерьма. — К-Как, что? Я посмотрел в его сверкающие глаза. Они выглядели такими нежными и добрыми. Я чувствовал, что могу сказать ему все, что угодно, и он не осудит меня. И тут я обнаружил, что рассказываю ему одну вещь, о которой не упоминал с тех пор, как покинул Нидерланды. — Я пытался сжечь свою школу. Его губы приоткрылись в шоке, глаза расширились. Он открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы связать их вместе. — Ты… — он откашлялся. — Ч-что? Я вздохнул и сел, скрестив ноги, на твердую мокрую землю, прижавшись спиной к стене магазина. Ноен нерешительно сел рядом со мной, наблюдая за мной, анализируя меня. — Мне было десять, почти одиннадцать. — Уточнил я. — Дети в школе…они дразнили меня, издевались надо мной, — Объяснил я. — Я так устал, что однажды просто… — я остановился, запрокинув голову, чтобы посмотреть на небо, на облака, которые катились вокруг и мирно уплывали. — Я и не думал. Я никогда… Я никогда не думал о том, что произойдет на самом деле. Я был так захвачен моментом, что не планировала ничего подобного. Я не собирался никому причинять боль, я не собирался…вообще ничего. — Тихо сказал я. — Это что-то вроде болезни — пиромания. Пиромания — расстройство импульсивного поведения, выражающееся в неодолимом болезненном влечении к поджогам, а также в сильной увлечённости наблюдением за огнём. Я не смотрел на него. Я не мог. Я не мог видеть боль на его лице, предательство, шок, отвращение, разочарование. Но потом я почувствовал, как его голова упала мне на плечо, когда он подошел ближе. Его нежное дыхание щекотало мне шею, и я невольно вспомнила свой яркий сон. — Так вот почему ты переехал? — Ободряюще прошептал он. — Да. — Хрипло ответил я. — Да, именно поэтому я и переехал. Он взглянул на меня сквозь густые ресницы, все еще мокрые от слез. — С-Спасибо, что сказал. Я смотрел на него с недоумением, — Ты не…типа, не отдаляешься? Я лгал тебе, всем. Я чертов психопат для этого дерьма, Ноен. Почему ты не ненавидишь меня? Он поднял голову с моего плеча, и я тут же соскучился по его успокаивающей тяжести. — Я… я рассказывал тебе об Эдди. — Он сглотнул. — Ты мог бы и не в-верить мне. Т-ты мог бы подумать, что я-я преследователь, но…но ты этого не сделал. — Заявил он. — Ты ничего не предполагал, Ч-чейз. П-почему я должен? — Он мягко успокоил меня. Я даже поймал себя на том, что улыбаюсь ему, — спасибо, Ноен. Ты…ты буквально единственный человек, с которым я могу поговорить об этом. — Признался я. Я неохотно поднял глаза к капающей красной краске над нами. Он кивнул, и мы вдвоем удалились в магазин. Я старался не думать о том, что только что открыл Ноену. Я едва знал его, и все же мне казалось, что мы были друзьями много лет. Я решил поделиться чем-то настолько деликатно личным, чем-то, о чем я никому не говорил. И ему было все равно. Он не осуждал меня. Он даже глазом не моргнул. Мы захватили пару губок и ведро из кладовки, наполнив его мыльной водой из раковины в туалете. Быстро поздоровавшись с котятами, копошащимися в картонной коробке в углу, мы вышли наружу. Мы поставили ведро между нами и начали отскребать слово. Краска легко не слезала, она цеплялась за стекло изо всех сил. Я знал, что это займет по крайней мере час или два. Но даже после того, как мы закончили, я знал, что не хочу оставлять Ноена сразу. Эмоционально он нуждался во мне. Его глаза едва высохли, и я знал, что если оставлю его в покое, он снова начнет плакать. И это разбивало мне сердце. — Так, где же твои родители? — Спросил я, выжимая губку над теперь уже красной мутной водой. — Обычно мы сегодня не работаем. — Ответил он, скребя упрямое «И», которое отказывалось исчезать. — Н-но я оставил свою сумку внутри, так что мне пришлось з-забрать ее по дороге в школу… — Его голос затих. — Прости, что не взял трубку раньше. — Я извинился. — Я не проверял свой телефон до обеда. — Все в порядке. — Он слегка улыбнулся, — мне надо было просто з-заняться этим и начать ч-чистить его самому. Я… я просто… Я не знаю. — Ты же знаешь, что дело не только в этом, — игриво подтолкнул я его локтем. Он не нуждался во мне, чтобы помочь ему разобраться. Он нуждался во мне эмоционально. Он нуждался во мне физически, просто находясь здесь, в моем присутствии. Ему нужно было, чтобы кто-то удержал его, прежде чем он скатится с края и исчезнет в темноте. И насколько я знал, я был его единственным другом. — Возможно, — пожал он плечами. Я закатил глаза, ухмыляясь, когда в голову пришла идея, и я плеснул в него водой. Он замер, вопросительно повернувшись ко мне. Я ухмыльнулся, обмакивая губку в пенистую воду, прежде чем бросить ее в него. Она ударила его с хлюпаньем, рассыпав искры мыла. Его джемпер потемнел в том месте, куда попала губка, вода просачивалась сквозь одежду. Его глаза метнулись ко мне в попытке выглядеть угрожающе, но улыбка, появившаяся на его губах, выдала его. Без предупреждения он швырнул в меня губкой. Только на этот раз он ударил меня по лицу. Холодная вода стекала по моей щеке, мыло уже начало раздражать кожу. Он усмехнулся, и я выжидающе поднял брови. Я схватил губку, которой он меня ударил, и швырнул ему обратно, ударив по бедру. Он помчался обратно к ведру, намочил обе губки в воде, прежде чем швырнуть их в меня со всей силы. Не успел я опомниться, как с моих волос уже капало, а одежда промокла насквозь. Это была война. Вскоре мы уже бегали по стоянке, смеясь, как дети, швыряя туда-сюда мокрые губки и стараясь оставаться как можно более сухими. Хотя на самом деле не имело значения, кто в конечном итоге «победил», так как мы оба выглядели так, словно только что полностью погрузились в бассейн. Мы оба уже проиграли. Но никто из нас, казалось, не обращал на это внимания, так как мы дрожали с головы до ног. Мне удалось загнать его в угол, держа обе губки, надутые и накачанные водой, готовые лопнуть. Я беспомощно прижал его к кирпичной стене позади магазина. Мы были близко, наши грудные клетки прижаты друг к другу, его широко раскрытые глаза смотрели на меня. Наш смех затих, когда мы посмотрели друг другу в глаза, как будто мир рушился вокруг нас, но нам было все равно. Его тихое дыхание было вечерним, и мы оба продолжали смотреть. Я не понимал этого чувства. Ощущение, что мое сердце трепещет от электрического разряда, желание наклониться и поцеловать его пульсирует в моих венах. Он сглотнул как раз в тот момент, когда я, наконец, осознал свое окружение. Я торопливо вытащил губки и закрутил их над головой. Он задыхался, когда я крепко сжимала каждую из них, ледяная вода стекала по его спине. Красная жидкость окрасила его белоснежные волосы, окровавив их, когда они прилипли ко лбу. — Ты придурок. — Он вздрогнул, закусил губу и усмехнулся про себя. И все же, я все еще не отодвинулась. Я хотел провести пальцами по его волосам, хотел согреть его, дать ему свою куртку и высушить. Мне хотелось наклониться и поцеловать его. Мои глаза расширились, и я поспешила оттолкнуться от него. — Мне пора! — Выпалил я, уже бросаясь к своей машине. — Ч-Что? Э… в-все в порядке? — крикнул он мне вслед, пытаясь догнать. — Все в порядке. Здорово. — Я натянуто улыбнулся и кивнул. — Я просто обещал…своей кузине. Мы должны были быть… — мой разум был настолько пуст, что я даже не мог придумать достойного оправдания. — Я просто… Мне нужно идти. Он смотрел на меня печальными глазами. Мне казалось, что я почти слышу, как его сердце разрывается надвое. — О, хорошо. — Он слегка улыбнулся. — Я… мы еще увидимся? — С надеждой спросил он. — Э-э, да, может быть. — Я пожал плечами, схватил куртку и практически побежал к своей машине. Как только дверь закрылась, я громко выругался.