Смысл

В тот вечер Фушигуро не ожидал что с ним произойдёт нечто подобное. Итадори позвал его и Кугисаки к себе на киновечер и как это обычно бывает, они все не заметили, как выпили чуть больше положенного. В какой-то момент они начали шуметь на всё общежитие и даже умудрились втянуть в это дело Годжо-сенсея, а после, когда высокий градус спиртного достиг своей определённой точки, улеглись довольные спать. Точнее, их кое-как уложил Сатору, напоследок засняв доказательство их позора на телефон. В таких случаях, как правило, Мегуми всегда отрубался самым первым. Он больше всех хотел избежать неловких и смущающих ситуаций, поскольку заранее знал, что их будет предостаточно, но Итадори и Кугисаки все равно потом дразнили его фотографиями, где он засыпал в какой-то неудобной или чудной позе и заставляли его из-за этого без конца краснеть. Однако в этот раз, когда он проснулся посреди ночи, чтобы попить воды, случилось то, чего он ожидал меньше всего. Мегуми вышел из комнаты и пошёл в общую кухню, не заметив, как следом за ним вышел кто-то ещё. В горле было так сухо и мерзко, что он осушил сразу два стакана воды. Затем, ничего не подозревая, отыскал в холодильнике какое-то обезболивающие средство и что-нибудь пожевать, и не сразу обратил внимание, как в проходе кухни появился Итадори. Вернее, ему очень хотелось думать, что это был Итадори, потому что когда он закрыл дверь холодильника, на него исподлобья недобро смотрели целых четыре злых красных глаза. От неожиданности Мегуми едва не выронил из рук всё, что планировал съесть, и так и остался стоять, словно громом пораженный.       — Присаживайся, Фушигуро Мегуми. У меня к тебе разговор, — Двуликий кивнул ему на стол и сам после за него вальяжно уселся. — Давай, не бойся. Не съем тебя. Фушигуро не послушался — он отложил еду на столешницу рядом и принял оборонительную позу.       — Ты что здесь делаешь? Он был безумно напуган и удивлён, но быстро взял себя в руки и хладнокровно оценил все возможные способы решения возникшей проблемы.       — Успокойся. Я же сказал, что собираюсь поговорить. Садись, — Рёмен кивнул на место напротив себя.       — Как ты смог выбраться? Разве между тобой и Итадори нет какого-то определённого договора? — он остался стоять на месте, внимательно наблюдая за каждым его движением.       — Есть. Но я его нарушил, — ответил он просто. — Чтобы поговорить с тобой. Сколько ещё раз я должен это повторить? — кажется, Сукуна начинал выходить из себя. Но Фушигуро это мало волновало. Ему было важно знать, что происходит и что от него хотят.       — Зачем? — всё же осторожно спросил он.       — Если ты наконец сядешь, то я всё расскажу. Мегуми было тяжело это признать, но ему действительно стало интересно о чём он хотел поговорить. Любопытство пересилило страх и он выпрямился, незаметно выдохнув через нос.       — И еду с собой прихвати, — усмехнулось проклятье, кивнув на всякие вкусности рядом с ним. Фушигуро с опаской сел напротив мужчины и неуверенно разложил перед ним еду, которую планировал съесть сам. Он напряжённо следил за тем, как из всего предложенного Двуликий выбрал себе сладкий десерт и тут же зачерпал кусочек ложкой, довольно улыбнувшись самому себе. Никакой враждебности или даже намёка на злость в его поведении не наблюдалось и это отчего-то напугало Мегуми ещё сильнее, но он послушно сидел и молчал, ожидая его слов.       ― Итак, — Рёмен дожевал кусок и внимательно на него взглянул. — Что больше предпочитаешь: грудь или член?       ― Что, прости? — ошарашенно выдохнул парень, выпучив на него глаза.       ― Любишь женщин или мужчин? — корректнее спросил он, закатив глаза. Фушигуро замолк в недоумении. Должно быть, вопрос не из легких, но он запнулся не потому что ещё не определился, а потому что ещё не любил. Ни женщин, ни мужчин, ни их половые принадлежности, соответственно, тоже, не пытался и не пробовал, и, что самое главное ― не хотел. Кому вообще было дело до того, кто кому и за что нравится? Мегуми никогда не понимал этой дурацкой зацикленности на типажах, красоте и прочих факторах, по которым люди выбирали себе любимого человека. Для него это никогда не играло какой-то особой роли. И он тем более не понимал зачем проклятому духу нужна была такая информация. Рёмен заметил его замешательство, принял его за смущение и улыбнулся лукаво, сдвигая свою когтистую руку ближе по столу.       ― Молчишь. Значит, полагаю, тебе нравятся мужчины?       ― Нет. Я не знаю, ещё не решил. И с чего вдруг такие вопросы? Сукуна низко рассмеялся и пальцами добрался до его ладони, наклоняясь над столом.       ― Не переживай ты так. Никуда дальше нас с тобой этот разговор не пойдёт, — он проигнорировал его вопрос, прожигая насквозь взглядом красных глаз. — Ты можешь сказать мне правду.       ― Я сказал правду, ― Фушигуро упрямо высвободил свою руку. — Мне нечего скрывать.       ― Хм, — прочертил он ногтём по столу. — Хочешь сказать, ты не знаешь к кому тебя тянет больше?       ― Именно так.       — Значит, чисто теоретически тебе может понравится мужчина, — сделал предположение Сукуна.       ― Не знаю, — отрезал Мегуми. — Я же сказал, что ещё не решил.       ― Ясно. Хочешь поиграть на моих нервах, ― Рёмен недовольно откинулся на спинку своего стула, помолчал, задумываясь над чем-то, а после неожиданно бросил: ― Во всяком случае, ты мне сразу понравился. Фушигуро промолчал, выдерживая долгий пронизывающий взгляд, а после сдержанно ответил:       ― Спасибо? — полностью недоумевая с этой ситуации. Возникшая проблема набирала неотвратимые обороты и Мегуми всё меньше понимал что происходит и чего от него хотят. Разумеется, он не был дураком — и так знал, что Двуликий был в нём заинтересован, однако не желал знать почему. Ему откровенно не нравилось происходящее, но что-то намертво приковывало его к стулу, не позволяя подняться и уйти. И что бы это ни было, для себя он решил, что это всего лишь простое любопытство. Рёмен рассмеялся над его неуверенным ответом и снова добрался до его руки, но в этот раз сжал крепко, чтобы он не смог её выдернуть.       ― Послушай, Фушигуро Мегуми. Ты зависаешь с этими придурками почти каждый день, пьёшь больше, чем кто-либо другой, всегда ковыряешься в своём телефончике, будто ты самый важный и занятой, и никогда ничего о себе не говоришь. И знаешь, чем дольше я за тобой наблюдал, тем увереннее становилась моя догадка о том, что ты уже давно ни с кем не спал. Поэтому я предлагаю тебе взаимовыгодную помощь в решении совсем не сложной для нас с тобой проблемы. Так вот в чём было дело. Вот к чему были все эти взгляды, прикосновения и вопросы. Но Фушигуро лишь недовольно нахмурился и отодвинулся на стуле подальше, потому что его вся эта ситуация начинала дико раздражать. Однако мужчина настойчиво продолжал наклоняться и тянуть его за руку.       ― Вынужден отказаться, — процедил он сквозь зубы.       ― Ты ведь даже не знаешь, о чем я говорю.       ― Нет, знаю.       ― Нет, не знаешь. Посмотри на себя, ― Рёмен поднял его ладонь перед лицом и крепко обхватил запястье. ― Ты весь дрожишь, а я ведь всего лишь взял тебя за руку. И не смей говорить, что это только потому что я проклятье, а ты человек или потому что ты боишься меня. Это ведь совсем не так, — с нажимом произнёс он, читая его, словно открытую книгу. Фушигуро весь зарделся и невольно отвёл взгляд, хотя очень не хотел показывать свою слабость.       — Интересно, что с тобой будет, когда я залезу своими грязными руками под твою чистенькую кофту? — продолжил мужчина, нарочито издеваясь над ним. — Упадёшь в обморок? — он самодовольно улыбнулся. — Поверь мне, это о многом говорит, Мегуми.       — Ничего из этого не произойдёт, — разозлился парень и резко дёрнул рукой в попытке освободиться, потому что это уже было чересчур. — Никогда, — жестко отсёк он, убеждая в этом скорее себя, чем Двуликого. — И это ни о чём не говорит. Рёмен отпустил его руку и снова откинулся на спинку своего стула. Он схватил единственный пакетик сока со стола и прежде чем отпить из трубочки, растянул рот в лукавой улыбке, не сводя с него внимательного изучающего взгляда. Мегуми же продолжал сидеть, молчать и хмуриться, но почему-то так и не решался встать и уйти. Его действительно всего трясло, но теперь не от страха, а от чего-то другого — непонятного, неизведанного, будоражащего, но не менее пугающего своей силой.       — Хорошо, будь по твоему. Тогда скажи, с кем был твой первый раз? Мегуми промолчал. Он предпочитал не замечать, как то краснеет, то бледнеет от подобных действий, взглядов и слов. Как его бросало то в жар, то в холод от мотивов мужчины, на которого, не желая признавать, стал заинтересованно смотреть в ответ. Он смотрел на его хитрую улыбку, сильную шею, на взъерошенные волосы, татуировки, на то, как красиво перекатывались мышцы под обтягивающей футболкой и как во всех его движениях буквально просачивалась вся безграничная власть и уверенность в себе. Они были очень похожи с Итадори, но Сукуна все же разительно отличался от улыбчивого и добродушного Юджи. От Рёмена исходило что-то такое, что Мегуми не мог объяснить даже самому себе. И он всё отчаяннее из-за этого продолжал убеждать себя, что только из-за их сомнительной схожести и любопытства позволял Двуликому продолжать этот сомнительный во всех смыслах разговор. Был бы на его месте кто-то другой, всё это мракобесье давно бы закончилось либо дракой, либо его немедленным уходом. Но понимал, что это не так. Понимал, что врал самому себе.       — Только не говори, что у тебя никого не было, — догадался мужчина.       — И что, если так?       — Ты серьёзно? Тебе скоро девятнадцать, а ты ещё ни с кем не трахнулся? Как же так, Мегуми? ― Сукуна покачал головой, допивая, и ткнул в него пакетиком сока в воздухе. ― И ты ещё утверждаешь, что просто не определился с предпочтениями? Судя по тому, что я увидел и услышал, больше похоже, что ты всеми силами пытаешься отрицать тот факт, что ты на самом деле гей.       — Прости, но в мире есть вещи поважнее, чем с кем-то переспать. А в мире, в котором я живу, и подавно, — Мегуми постарался не разозлиться и проигнорировать последнее высказывание. Было очевидно, что Рёмен просто не хотел его понимать, поэтому без раздумий разбрасывался необоснованными утверждениями в его адрес. А Фушигуро хотел быть мудрее и выше этого.       — Правда? ― протянул он, удивлённо вскидывая брови. ― И что, например?       — Спасение людей, безопасность близких, собственное духовное развитие и стремление стать сильнее, — Мегуми не понимал, как ему удавалось говорить так откровенно и искренне, не смотря на жуткое раздражение, но чувствовал, что делал всё правильно. Чувствовал необходимость доказать, что не всё крутится вокруг того, что Двуликий считал для себя приоритетом, но тот лишь рассмеялся над его ответом так громко и искренне, будто Фушигуро анекдот рассказал. Успокоившись, он взглянул на Мегуми с такой тоской и отчаянием, будто уже давно смирился с безнадежностью, с которой везде сталкивался. Даже в случае с ним. С тем, в ком он изначально увидел огромный потенциал и невероятную силу. И надо же, он действительно не ошибся в своих догадках. С Фушигуро было не всё так просто, как о нём говорили или как Рёмен думал о нём сам, и именно поэтому он хотел его так сильно. Лишь он один видел этот талант. И он безумно желал заполучить эту силу и Мегуми любыми способами.       ― Какой же ты жалкий человек, Мегуми, ― он отложил свой десерт и сок в сторону, и, наконец, отвёл от него взгляд. ― В мире в принципе нет ничего важного. А тот, кто нашёл это ― настоящий глупец, потому что обрёк себя на вечные переживания и страдания. Люди не пекутся о духовности, этого идиотского понятия никогда не существовало и не будет существовать в обществе, в котором только и могут, что ненавидеть, проклинать, завидовать и презирать, — хмыкнул он. — Большинству людей плевать или всё равно на твои проблемы, а остальные даже рады, что они у тебя есть, ― он снова взглянул на него. — Ты ничего не понимаешь. И не знаешь, что тебе нужно. Ты просто глупый мальчишка. Мегуми всё ещё молчал. Слова обжигали хуже пощёчины, но он упрямо молчал. Не проклятому духу было учить его жизни, но в чём-то он действительно был прав. Люди были полны дерьма с головы до пят и мало находилось достойных ребят среди всего этого сброда, но Мегуми научился отличать их друг от друга. Потому что сам когда-то был таким.       — А ты знаешь, что тебе нужно? — спросил Фушигуро.       — Да, — растянул довольно рот Двуликий. — Определённо знаю, — чуть ли не прорычал он, взглянув на него таким взглядом, что Мегуми резко стало некомфортно в собственном же теле. Он даже передумал спрашивать, что ему там было нужно и решил подождать, пока он закончит свою мысль. — А ты, очевидно, нет, раз думаешь, что в этой жизни есть какой-то смысл. Серьёзно в это веришь?       ― Да. Мне очень хочется верить, что в этой жизни есть какой-то смысл.       ― Дурак, ― хохотнул мужчина. ― Никакого смысла нет.       ― Поэтому я должен с тобой переспать? Лицо Рёмена удивлённо вытянулось, а после расплылось в самом самодовольном выражении, которое Фушигуро только приходилось видеть.       ― Мегуми, ― он сделал паузу, вероятно, чтобы поубавить собственное эго. ― Ты ничего мне не должен. По крайней мере, не сейчас. Не тогда, когда я понял, что ты совсем далёк от всего этого, — продолжил он мягко, а затем, изменившись в лице, рокочущим голосом добавил: — Я мог бы просто поцеловать тебя. Думаю, для первого раза будет достаточно.       ― Нет, спасибо, ― Мегуми начал подниматься со своего места. Сукуна наглел с каждой секундой всё сильнее, а он чувствовал, что не мог больше терпеть чужие прикосновения и взгляды. Но мужчина поднялся вслед за ним.       ― Уверен? ― он захватил его под локоть, не позволяя уйти, но парень в очередной раз дёрнул рукой, шипя сквозь зубы.       ― Уверен. Отпусти меня.       ― Один поцелуй и я тебя отпущу. Обещаю, ― он выпалил это ему прямо в лицо, заставив Фушигуро испуганно остановиться. Такая резкая перемена в поведении испугала и одновременно взволновала его до мурашек по коже. — Просто позволь мне, — прошептал он с мукой. Мегуми только сейчас обратил внимание каким взглядом он на него смотрел всё это время и это заставило его сердце отчего-то остановиться, а потом забиться в три раза быстрее. Его действительно хотели поцеловать, вполне искренне, и эта была чуть ли не честь со стороны Короля проклятий, который, возможно, никогда в своей жизни не просил чего-то у других. Но просил у него. И желал тоже его.       — Что мне это даст? — парень почувствовал, как слегка задрожала нижняя губа от переизбытка эмоций, но сдаваться так просто не хотел.       — Понимание того, что с тобой не так.       — Со мной всё так. Я же сказал, что ещё не определился.       — Ну-ну, — Сукуна подцепил его подбородок двумя пальцами и приподнял его лицо. — А теперь скажи мне это, глядя в глаза.       — Ты сказал, что я ничего тебе не должен.       — Все верно. Но если я тебя не подтолкну, то ты так ничего и не поймёшь.       — Да что я вообще должен понять? — недоумённо выдохнул парень, настойчиво избегая прикосновений горячих губ напротив.       — Говорил же, ты — глупый мальчишка, — прошептал он ему в губы, а после поцеловал. Рёмен прижал его к себе с такой силой, что Мегуми чуть не задохнулся от неожиданности. Он широко и пошло лизнул его по губам, целуясь точно зверь, и языком приоткрыл его рот. Едва дыша, Фушигуро только и успел, что ухватиться за сильные плечи, чтобы не показать, как позорно подкосились его ноги. В полном бреду он даже не заметил, как начал неуверенно шевелить губами, отвечая на поцелуй, зато заметил Сукуна и он явно не ожидал, что такой невинный ответ взбудоражит его до боли в паху. Всё-таки он не ошибся на его счёт. Ещё никогда простой поцелуй не трогал так за душу, но момент был быстро разрушен, потому что парень его резко оттолкнул, проклиная себя за всё на свете. За то, что увлёкся, забылся, но больше всего за то, что жутко понравилось и хочется ещё.       — Если ты боишься боли, то не волнуйся, со мной она будет приятной, — Сукуна почти грубо зарылся пальцами в его волосы и не больно сжал их на затылке, не позволяя отстраниться от своего лица.       — Я тебя не понимаю, — тяжело дыша, прошептал Мегуми. Он уже ничего не мог понять. Он задыхался от чужой близости, весь трясся от ужаса и растущего возбуждения и не знал куда себя деть. Но упрямо искал ответ в уверенных глазах напротив. Потому что из них двоих один точно знал чего хотел.       — И не нужно. Просто будь рядом, — мужчина оставил его волосы в покое и обнял его растерянное лицо ладонями, заглядывая в глаза. — Согласен? Согласен ли он? Что за глупости? Король проклятий и он? До чего абсурдно. Ему разве это было нужно? Разве этого он всегда искал и хотел?       — Даже если ты решительно настроен против, я всё равно буду с нетерпением ждать твоего ответа. Понял меня? — он наклонился, запечатляя на чужих дрожащих губах почти невинный, пробирающий до костей, поцелуй. — Подумай хорошенько, Фушигуро Мегуми, — он последний раз тронул его щёку в грубой ласке и ушёл. Ушёл, будто его здесь и не было вовсе. А Мегуми остался растерянно стоять посреди кухни. И что это сейчас было?