~ flashback ~
7 лет назад.
Грохот музыки слышится на улице. Она растекается по дороге, вплетается в дома, содрогая стены, заставляя соседей тяжело вздыхать и только. Ребята, устроившие вечеринку в особняке в конце улицы, слишком спокойными были и такие случаи, как сейчас, как правило, были настолько редки, что хватит с лихвой пальцев одной руки. Сегодня же день рождение младшей дочери семьи Ким. Об этом было известно всему району. Её брат с друзьями в восемь утра сотрясал дорогу звуками грузовых машин, что подвозили аппаратуру и светотехнику. На вопросы соседей, Тэхён лишь обворожительно улыбался, заранее просил прощения за то, что они не дадут им спать, закатывая глаза. Милый чертёнок. Сола не знала. Это должен был быть сюрприз. Она вот-вот должна была вернуться из Штатов после учёбы и летних каникул. Родители же, уступив уговорам сына и его железобетонным аргументам, что Сола давно не было дома, что она соскучилась по друзьям, что в её возрасте день рождение надо помнить и за него должно быть стыдно, уехали из Сеула в загородный дом. Хозяйка дома только слёзно просила не довести всё до полиции, отец же тихо посмеивался за её спиной и сдержанно улыбался сыну, кивая, давая понять, что ограничений нет. До полиции дело не дошло, но соседи прониклись сюрпризом для младшей Ким как в музыкальном оформлении, так и в фейерверках, озаривших ночное небо. Никто не пожаловался. Сола прилетела к полудню. Тэхён, бросив дом на лучшего друга, рванул в аэропорт, нарушая все правила дорожного движения, обходя машины, вылетая на встречные полосы, потому что не успевал. Сестра расстреливала телефон гневными сообщениями, слала голосовые, приправленные добротным матом, а Тэхён лишь крепче сжимал руль и шире улыбался. Он скучал по ней. Скучал по их ссорам, по вечерам с сестрой, по её нервным срывам, когда он запрещал ей что-то. Она была взбалмошной, совершенно дикой, но чертовски очаровательной и любимой младшей, которая с каждым годом только расцветала, заставляя его сжимать челюсти и думать о том, как обойти уголовный кодекс, когда слишком наглый представитель мужского пола начинал подкатывать бубенцы к ней. Сола же топала ногами, хлопала дверьми, огрызалась, уходила из дома, отказываясь слышать и слушать брата. И тогда подключался его лучший друг. Чимин действовал на девушку, как самое сильное успокоительное. Там, где Тэхён оказывался бессилен, Пак умудрялся найти точки, на которые при нажатии можно было увидеть только яростный недовольный взгляд девушки и только. Вот и сейчас Ким думал о том, что надо было в аэропорт отправить друга. — Ты офонарел? — Сола стоит посреди холла аэропорта, подперев руками бока, и Тэхён даже на расстоянии видит, насколько она зла. — Детка, я был занят, — распахивая руки, широко улыбается. Сестра закатывает глаза и пытается увернуться от крепких объятий. Выходит плохо. Брат сжимает тоненькое тело, зарываясь носом в мягкие волосы, зажмуриваясь от удовольствия. Она брыкается, пытается его оттолкнуть, но смеётся ему на ухо. — Сломаешь, — прижимаясь к мужскому телу, выдыхает счастливо. Она дома. — Как Штаты? — подхватывая чемодан сестры, кивком указывает в сторону выхода. Та крутит в руках смартфон, на ходу отбивая сообщения. Тэхён же только успевает хватать её за локоть, чтобы та не налетала на людей, багаж и прочие атрибуты аэропорта. — Ой, да никак. Но мне нравится их толерантность и открытость, — отрываясь, наконец, от экрана телефона, щёлкает блокировкой и опускает гаджет в задний карман коротких шорт. — Я заметил, — стрельнув недовольным взглядом на оголенные ноги сестры, хмурится, а девушка лишь фыркает смехом. — Тай, я тебя умоляю, только не начинай свою занудную лекцию о том, что девушка должна и не должна, — подхватывая брата под руку, улыбается, щёлкая шариком жвачки, — и потом… твои девушки не особо тянут на пример целомудрия, знаешь ли, — скосив глаза, лукаво улыбается. — Поэтому они и не задерживаются, — пытается оправдаться, но тут же замолкает, наталкиваясь на насмешливый взгляд сестры. — Конечно. Только по этой причине. Никто же не виноват, что при виде моего брата, у многих женщин ноги самопроизвольно начинают раздвигаться, — Сола продолжает, даже не понижая голоса, Тэхён лишь давится смехом, видя несколько шокированных взглядов прохожих. — Я тебя заклинаю… Мелкая, говори тише, — подталкивая её в сторону машины, открывает переднюю дверь. — Когда это ты стал таким стеснительным? — почти опустившись на сидение, поднимает на него глаза. Тэхён же лишь смеётся и, положив руку на макушку, заталкивает девушку в салон. — Мелочь, я тебя закину к Чимину, мне нужно будет уехать по делам. Он пока тебя развлечет, а после я тебя заберу, — выруливая с парковки, закрывает окна и включает кондиционер. Несмотря на прохладу, в Сеуле подозрительно душно для этого времени года. — Охуеть… — девушка разворачивается всем корпусом к брату, молчит, прожигая дыры в нём. Тишина в салоне затягивается. Тэхён тянется к аудиосистеме, чтобы включить музыку. Сола прослеживает взглядом за его рукой, молчит, не меняя позы. Ким старается не улыбаться настолько открыто, понимая, что сестра сегодня бьёт рекорды по капризам, будто навёрстывает упущенное за время своего отсутствия. — Ты оглох? — выключает звук музыки, а Тэхён вздыхает, поудобнее перехватывая руль. — Что? — не отрываясь от дороги, толкается языком в щёку, улыбаясь. А Сола, неожиданно, на секунду задумывается над тем, почему у него столько девушек. Да тут всё очевидно. Вон… Сидит, улыбается, пальцами отбивает ритм внутренней музыки, взрывая спицы-вены на запястьях. Надо быть фригидной, чтобы не среагировать на это. И её искренне забавляет то, как представительницы прекрасного пола пускают на него слюни, тараня сообщениями её личку, чтобы она познакомила или подстроила встречу с «горячим братом». Даже тогда, когда её не было в Сеуле. «Никто же не знает, какой он придурок» — Ты предлагаешь мне поехать к Чимину? Я после самолета, у меня был перелёт длинною в жизнь, я устала, не мыта, одета ужасно, — перечисляет, едва ли не загибая пальцы. — А ты услышала вопрос в том, что я сказал? Разве? — оторвавшись от дороги, одаривает сестру обворожительной улыбкой. — На мне твои блядские приемы не работают, — закатывает глаза, пренебрежительно фыркая. — Не матерись, — Ким морщится, снова поворачиваясь к дороге. Набирает скорость, обходя одну за другой машину. Скользит так, что в салоне едва ощущается давление от того, как спорткар прижимается к дороге. Сола с трудом давит восхищенный вздох. Ей всегда нравилось, как он водит. А когда отец подарил сыну спортивную машину, то первая, кто залезла на пассажирское сидение, была именно она. Брат пытался вытолкать сестру, но, получив по лбу «на правах единственной твоей женщины, которую ты боготворишь, я имею полное право обкатать эту детку первая, без опошления салона», сдался. И ту ночь, когда они узнали много личных секретов друг друга в дороге на сумасшедшей скорости, а потом поедая фастфуд на капоте у моря, помнят в мельчайших подробностях до сих пор. Никто не пожалел. — Тай, я не могу поехать к нему… — выходит тихо. Слишком, но Ким слышит. Он бросает взгляд в сторону сестры и успевает заметить, как горит ярким пламенем на смуглой коже смущение. Его догадки о том, что Сола не ровно дышит к Чимину становятся реальной причиной, почему она замолкает в присутствии его друга, пряча глаза и стараясь закрыться в комнате у себя, когда он в доме. И сейчас, смотря на то, как расцвела его сестра, как изменился её взгляд, появились умопомрачительные женские, почти кошачьи, повадки… Он готов признаться, что смог бы наступить на горло самому себе, разрешив им встречаться. Если бы не одно «но». Чимин к ней относится, как к младшей сестре. И, если верить тому, что он Тэхёну сказал, однажды, Пак быстрее прострелит себе руку, нежели коснется её, потому что она для него дороже любой женщины во всем мире. Ким тогда саркастически хмыкнул, но потом, наблюдая за тем, как Чимин относится к Соле, понял, что друг не соврал. Он мог менять женщин каждую ночь. Он мог разбивать сердца, изменять, уходить, заливаться алкоголем в те редкие случаи, когда бросали его, но никогда… Никогда Тэхён не видел привычного, блуждающего по женскому телу, откровенного взгляда Пака, направленного на его сестру. И на миг ему кажется, что идея на пару часов оставить Солу у него, не такая уж и хорошая. Вот только выбора у него не было. До вечеринки в честь дня её рождения, оставалось не так много времени, а у него ещё не решен вопрос с алкоголем и едой. И пусть отец разрешил опустошить его винный погреб, Ким не надеялся на то, что то количество людей, что будет сегодня в доме, смогут оценить дорогие марки под пылью полок, даже несмотря на то, что среди приглашенных все одного статуса. — Сола, мне правда надо решить пару вопросов, а у Чимина родители уехали, поэтому неудобств не будет. Пак не создаст тебе дискомфорта, чего ты, маленькая? — не отрываясь от дороги, ловко обходить сразу несколько машин, опуская руку и находя на ощупь тонкие пальцы сестры. Сжимает их, улыбаясь. Чувствует, как она чуть вздрогнула. Давит вздох, искренне надеясь, что её чувства к его лучшему другу не перерастут в трагедию. — Да дело не в Чиме… — бурчит под нос, дуя губы, как маленькая, но дальше не рискует продолжать. Морщится, пожимая в ответ руку брата. Чувствует, как сердце пропускает удары. Она была рада поездке в Штаты, потому что находиться так близко и так часто с Чимином больше не могла. Он сводил с ума. Его голос, от которого вдоль позвоночника бежали мурашки. Его взгляд, вызывающий фактически головокружение. Его тактильность по отношению к ней, вышибающая кислород из лёгких. Она была готова скулить в голос, сбегая под любым предлогом из дома, стоило узнать, что Пак приедет. Понимала головой, что он – лучший друг брата, что он относится к ней почти так же, как Тэхён, что у него достаточно юбок вокруг, но ничего не могла с собой поделать. Хотелось хоть раз ощутить на себе его этот взгляд, от которого все девушки в радиусе нескольких миль плавились. Хотелось почувствовать, как это… быть женщиной Пак Чимина. И Сола верила, что, уехав из дома, из города, где так стремительно становилось душно от нехватки воздуха из-за этого блондина с хвостом, будет идеальной возможностью отвлечься. Она и отвлеклась. Прогудев в клубах, в вечеринках, в путешествиях круглую сумму из состояния родительского, Ким смогла почти вздохнуть спокойно. Ровно до того момента, когда услышала от брата, что ей придётся провести несколько часов в доме с причиной её гипоксии. И, судя по тому, как кружится голова и стучит где-то под коленками сердце, ничего не изменилось в её отношении к Чимину. «Пиздец котёнку… » — Тебе родители сегодня звонили? — Тэхён переводит тему, выворачивая в сторону района, где живет Пак. — Да. Поздравляли с днём рождения, — Сола почти не дышит, видя, как стремительно сокращается расстояние до дома Чимина. Хочется умолять брата сбавить скорость, а лучше пойти пешком, потому что она не готова. — Я надеюсь, ты ничего не придумал идиотского в качестве подарка? — стараясь ровнее дышать, поворачивается к брату, успевая увидеть, как тот облизнулся. — Нет, Тэхён… Нет, пожалуйста, — стонет на сидении, сползая ниже, — я тебя прошу. Давай без твоих гениальных идей, а? — закрывает лицо ладонями, продолжая стонать. — Я не переживу, правда. Я после прошлого твоего подарка ещё не пришла в себя… — скрещивает руки на груди, закрывая глаза. — Чем тебе не понравился парк аттракционов? — Тэхён искренно хохочет, подъезжая к дому Чимина. Тянется к телефону, остановившись у массивных ворот. — Парк мне нравится, но ты же снял весь парк! Весь, блин, парк! — Сола поджимает губы, чтобы не расплыться в улыбке. Брат тогда вместе с Чимином и Хосоком смогли провернуть то, что никогда бы девушке не пришло в голову. И, когда Чон завязывал ей глаза, давясь смехом и умоляя поверить ему, не закатывая скандалов, она ещё не знала, что её ждет… — Зато в твоём распоряжении были все аттракционы, все магазинчики с едой и напитками. Я не помню недовольных отзывов от твоих друзей, — набирает номер друга, поднимая руку и показывая Соле, чтобы та помолчала. — Мы приехали, открывай. Я забыл чип от твоих ворот, — а Сола забывает, как дышать, слыша приглушенный динамиком голос Пака. «Господи… Где я так нагрешила?» — Твои, между прочим, тоже были в восторге, — парирует в ответ, стоит Тэхёну отключить разговор. Смотрит на то, как медленно открываются ворота, вжимаясь в сидение и чувствуя, как всё тело наливается свинцом пропорционально тому, как спорткар въезжает на участок и приближается к особняку. — Ой, прекрати. Тебе было весело, а для меня это самое главное, — Ким тянет сестру за длинный хвост к себе и звонко целует её в макушку. Отстраняется и вылезает из машины, а Сола не может пошевелиться, видя, как из дома выходит Чимин. Опустив руки в карманы широких светлых брюк, медленно идёт в их сторону, широко улыбаясь. И ей бы натянуть безразличие на лицо, но она не в состоянии, кажется, даже моргать. Сердце отбивает судорожные удары, едва ли не проламывая рёбра. Пара глубоких вдохов, пока брат разговаривает с другом. Медленный выдох и тихий мат на её губах, когда Пак поворачивается в сторону машины. Никогда ещё Сола не была так благодарна тому, что у Тэхёна стекла тонированы. Только брату это надо было исключительно в личных целях, её же необходимость заключается в том, что это сейчас даёт фору в несколько секунд, чтобы задержать дыхание, резко выдохнуть и толкнуть дверь, выходя из салона. — Детка! — Чимин идёт широкими шагами в её сторону, а Ким прикладывает все усилия, чтобы отмереть и двинуться ему навстречу. — Приве-е-е-т, — тянет ему в ответ, напрыгивая и обнимая крепкие плечи, чувствуя, как начинает щипать глаза, когда сильные руки подхватывают, сжимая в объятиях. Вдыхает его запах, пряча улыбку в шее, а Тэхён лишь нервно покусывает внутреннюю сторону щеки, видя, как реагирует сестра на Чимина. Он почти считывает всё, о чем кричит её тело. «Твою мать…» — Я смотрю, тебе Штаты пошли на пользу, — опуская девушку на землю, Чимин окидывает внимательным взглядом, лишь на пару секунд дольше положенного задерживаясь на обнаженных ногах. Сола фыркает, легонько щёлкает его по носу. — А я смотрю, ты совсем не изменился. Всё так же пялишься на женские ноги, — она играет, но внутри всё содрогается от того, что успела поймать облизнувшегося Пака. «Господи, пусть у Тэхёна с его дебильной идеей притащиться к Паку после перелета, всё будет хорошо. Спасибо.» — Кто же виноват, что природа вас одарила таким соблазнительным очарованием, — лёгкий шлепок по её ягодице, Сола закатывает глаза, поджимая губы, наигранно возмущается. — Чима, мой багаж в машине. Ты принеси его, а я пойду в душ, — огибает парня и приближается к Тэхёну. А тот видит, как, обернувшийся друг, мазнул заинтересованным взглядом по его сестре. «Надо будет поговорить с ним»***
— Сола, — мужской голос звучит над самым ухом. Девушка натягивает одеяло, мычит, отказываясь открывать глаза. — Вставай. Тэ скоро приедет, а тебе надо ещё собраться, — Чимин приподнимает край одеяла и ловит Солу за щиколотку, пробегаясь пальцами по ступне. Ким взвизгивает, брыкается, пытается спрятаться от щекотки, но мужские пальцы держат крепко. — Я говорю, просыпайся, — смеётся на её возмущение, продолжая вынуждать Ким открыть глаза. — Зачем мне куда-то собираться, если я собираюсь поехать домой? Я и в пижаме могу. Всё равно на машине, — глухо ворчит в подушку, выдыхая с облегчением, когда Пак разжимает хватку. Потягивается и переворачивается на спину, открывая глаза. Чимин смотрит сверху вниз, улыбается, трёт пальцам кончик носа. — Я не уверен, что ты захотела бы приехать домой в пижаме, — мужчина выпрямляется, разминает плечи и направляется в сторону выхода из комнаты. Сола рассматривает его спину, поджимая губы. — Не уверен он… Что не так с моей пижамой? — шёпотом себе под нос, уже готова закрыть глаза и доспать пару минут, как вдруг резко садится в кровати. — Чимин! — кричит, спрыгивая с постели. Почти в несколько прыжков оказывается у двери. Коридор. Пролёт широкой лестницы. Поворот. Через гостиную. Кухня. Пак разливает кофе. — Чима, — звонкий девичий голос разлетается по всей кухне. — М? — отодвигает от себя одну чашку. Облизывает пальцы, на которые попали капли кофе. Придвигает тарелку с фруктами и бутербродами. Кивает девушке, чтобы та села за стол. — Надо поесть. Ты проспала пять часов. — Почему я не могу вернуться домой в пижаме? — повторяет вопрос, опускаясь за стойку на высокий стул. — Потому что ты не можешь этого сделать, — смотрит на неё поверх кружки. Улыбается. Сола же готова задушить его. — Тэхён что-то опять придумал, да? — откусывая тост, смотрит на Пака, сужая взгляд. — Ладно. Всё равно через пару часов всё вскроется, но мы упустили тот факт, что ты уснёшь у меня и поэтому переоденешься в пижаму, — Чимин наклоняется к столу, упирается локтями в его поверхность и прокручивает кружку с глухим звуком от трения поверхностей. Ким же старается не смотреть на его руки слишком откровенно и, кажется, ей это плохо удаётся, потому что стоит ей вскинуть глаза на Пака, замечает улыбку его. — Тебе просто надо переодеться. Гости будут, — пожимает плечами, допивая кофе одним глотком и отвлекаясь на телефон. — Ты серьёзно? Гости… Блять… — Ким шипит, почти хнычет. — Я так понимаю, что на этот раз — это идея родителей. Гости. Блин. Это слово прям пахнет нафталином… — продолжает стонать, доедая тост и вставая из-за стола. Пак давится смехом, с силой кусая себя за внутреннюю часть щеки. Девушка разворачивается на пятках, понимая, что большего от него не добиться, и медленно идёт в сторону лестницы. — А нельзя остаться здесь? — слышится неожиданный вопрос. Чимин поднимает глаза, наталкиваясь на умоляющий взгляд Ким. Отрицательно мотает головой, а девушка стонет снова в голос, скрываясь за поворотом. Слышится тихий отборный мат. Снова стоны. Шипение. Снова, мат. Чимин же закрывает глаза ладонью, содрогаясь в беззвучном смехе. Эта девочка выросла. Выросла, стала смелее, откровеннее и… Интереснее. И Пак не может понять, в какой именно момент он неожиданно увидел в ней красивую молодую женщину. — Ты сошёл с ума… Или давно не было ни с кем, — шепчет сам себе под нос, листая сообщения в общем чате с друзьями. — У тебя было вчера, не прибедняйся, — сипловатый голос раздаётся на входе в кухню. Пак вздрагивает, вскидывая голову. — Блять. Тэ. Ты хоть колокольчик носи, что ли? — отклеиваясь от стола, выпрямляется, постукивая пальцами по столешнице. — У меня ключи от твоего дома. Ты нормальный? Миллион лет уже как, а ты всё вздрагиваешь, как лань пугливая, — Ким проходит в кухню, по-хозяйски наливает кофе и падает на стул. — Слышь… Лань… Охренел? — Пак закатывает глаза, опускаясь на соседний. — Я тут выдерживаю оборону, а он хамит, — отвлекается на сообщение и растягивается в улыбке. — О. Помнишь, я тебе говорил про рыжеволосую из потока младше? — облизывается, а Ким вытягивает шею, пытаясь подсмотреть сообщение. Кивает. —Она сдалась, — блондин толкается языком в щёку, — надо выбрать только ресторан… — подпирая голову рукой, открывает поисковик и тут же возмущенно шипит. Ким отобрал телефон, выключая его. — Сегодня ты занят. Ты эту девочку обхаживал давно, она сдалась. Выдержи паузу. Завтра. Ты напишешь ей завтра. Я один не вывезу всю эту ораву в своём доме, — басит Тэхён, смотря другу в глаза. И Чимин лишь тяжело вздыхает, кивая. — Сола пошла наверх переодеваться, кстати. Планировала пойти домой в пижаме, пришлось уговорить не делать этого, — переводит тему, широко улыбаясь. — Что ты ей сказал? — вопросительно выгнув бровь, смотрит на друга с подозрением. — Не ссы, я сказал, что у вас в доме сегодня просто будут гости, — Пак растягивает улыбку, — она материлась, — прыскает смехом, вспоминая тот поток нецензурной отборной лексики со стороны лестницы. — Гости? Блять… Ты серьёзно? — Тэхён широко улыбается, прикрывая глаза рукой. Трёт пальцами виски. — Я даже спрашивать не буду, что именно она говорила. Матерится, как сапожник, честное слово. Она и раньше-то была любительница крепкого слова, а тут просто словарь ругательств… — забрасывает ноги на соседний стул, крутит кружку в руках. — Чим… Я хотел поговорить, — осторожно начинает. — М? — Пак смотрит на друга внимательно, чуть сужая взгляд. — На тему Солы и тебя, — Тэхён делает паузу, а Чимин не торопится заполнять её, всё так же смотря на него. — Она, по ходу, вл… — Я в курсе, — перебивает. Хмурится. Откидывается на спинку стула, задумчиво покусывая щёку. — Я знаю, Тэ. Неужели ты думаешь, что не заметил этого? Это было и раньше, но сейчас острее чувствуется. Она взрослеет, прячет чувства, но её же тело сдает её с потрохами, — Чимин говорит медленно, словно пробует слова на вкус. — Я её не обижу, — прямой взгляд в чёрные омуты напротив. Несколько секунд молчания, словно они продолжают беззвучный диалог. Ким резко выдыхает и кивает, чувствуя себя максимально неловко. Он не хочет терять друга, но и видеть, как потом будет плакать сестра, он тоже не собирается. И если так случится, что слёзы будут неизбежны, а Пак поведёт себя, как мудак, то он знает, как впрочем, и Чимин, что доступно объяснит, в чём тот облажался, подправив лицо. Несмотря на то, что это его лучший друг.***
— Какого… — Сола стоит перед собственным домом и не может поверить глазам. Музыка грохочет, оглушая. Стены украшены разноцветными лампочками, будто гирляндой. Слышен звук голосов, плеск бассейна на заднем дворе. Она медленно поворачивается к, стоящим чуть позади, брату и Чимину. Не может подобрать слов. А Тэхён не в состоянии скрыть счастливой широкой улыбки. Стоит, перекачиваясь с пятки на носок, запустив ладони в карманы широких брюк. И Сола срывается. В один прыжок оказывается рядом с братом, прыгивает к нему на руки, крепко обхватывая ногами талию. Прячет лицо в основании шеи, втягивая его запах. Тэхён прижимает сестру к себе, смеётся искренне и громко. Переводит взгляд на Пака и видит отражение своей улыбки на его лице. — Я рад, что тебе зашло, — опускает сестру на землю и, наклонившись, целует нежно кончик девичьего носа. — С днём рождения, детка, — снова крепкое объятие, пальцами в мягкие волосы, прижимая её голову к своей груди. А внутри у него всё дрожит от счастья. — Чимина не хочешь поблагодарить? — шепчет в макушку ей. — Он принимал активное участие в организации, — поднимает глаза на друга и видит, как тот смущенно трёт пальцем переносицу. Сола отстраняется от брата, медленно поворачивается в сторону блондина. И сердце подпрыгнув, падает куда-то в колени. — Чима… — шепчет, смотря ему в глаза. Блики огней играют на его лице и в волосах, отбрасывая тени. И Сола медленно задыхается. Делает шаг в его сторону и тут же оказывается в крепких объятиях. Пак сжимает её слишком бережно, не так порывисто, как Тэхён. Смеётся тихо куда-то в волосы, посылая сотни мурашек по женскому телу. Ким зажмуривается, в руках сжимая его футболку на боках, привстает на цыпочки и целует в щёку, задержав лишь на пару секунд дольше, чем требуется. — С днём рождения, маленькая, — не разжимает объятий, заглядывая ей в глаза. Поднимает руку и убирает за ухо выбившуюся прядь волос. А у неё развивается ярко-выраженная гипоксия. Боится даже моргать. Не дышит. Впитывает в себя каждое мгновение, чувствуя, как щемит в груди. Сердце сжимается, превращаясь в болезненную точку где-то под рёбрами. — Идём в дом. Там тебя уже все ждут, — шёпотом, убирает руки с девичьей талии, а Сола почти давится стоном протеста. У него в руках слишком тепло, слишком комфортно, слишком… Она молчит, лишь кивает, опуская взгляд, но тут же вздрагивает, когда чувствует руку Пака. Мужчина переплетает свои пальцы с её, утягивая в сторону главного входа. И она прячет счастливую улыбку, шагая чуть позади него.***
• Jaymes Young — Moondust •
Сола не помнит, сколько выпила. В какой-то момент всё стёрлось под действием алкоголя и лёгкости. Она давно не чувствовала себя настолько счастливой, как сейчас. И несмотря на то, что знает, что завтра будет страдать от жуткого похмелья, мучаясь от смертельной головной боли и отвратительного ощущения во рту, Ким подхватывает со стола очередной стаканчик, опрокидывая его содержимое залпом под дружный гул друзей. Она отпустила себя. Ей плевать на то, что скажут после. Ей абсолютно безразлично, что будет. Есть только здесь и сейчас. Только это мгновение. Ким мажет взглядом по холлу собственного дома, заполненного людьми. Тэхён собрал здесь всех, включая и свою компанию. И зрение внезапно выхватывает знакомый силуэт. Светлые волосы, стянутые в небрежный хвост, черная футболка, джинсы. Пак Чимин. Ким застывает, исподтишка любуясь им, а потом… Потом сердце падает, уродливо разбиваясь об пол и рассыпаясь на миллионы осколков. Рядом с Чимином стоит девушка. Слишком близко. Он что-то шепчет ей на ухо, а она откидывает волосы назад и смеётся. Пак поднимает стаканчик, поднося его к губам, делает глоток и смотрит на брюнетку, улыбаясь. Сола же мечтает о том, чтобы провалиться как можно глубже. Нет, она прекрасно понимает, что он не тихоня, который шарахается от представительниц женского пола. Она прекрасно осведомлена о том, что у Чимина были, есть и будут романы, одноразовые связи. Но вот только одно дело знать, и совсем другое — видеть собственными глазами. Наблюдая же сейчас за взаимодействием блондина с девушкой, Сола понимает, что продолжение разговора между ними очень даже возможно, но с небольшой поправкой — разговор телами. Внутри всё сдавливает, оглушает. Горло будто в тисках, в носу щиплет и хочется остановить вечеринку, выгнать всех из дома, спрятаться от мира под одеялом. «Черт бы тебя побрал, Пак Чимин…» — Сола, — мужской голос слышится у самого уха, — пойдём потанцуем? — и тут же на талии ощущается крепкая ладонь. А её тошнит от того, что это не та рука, которую хочется чувствовать на собственном теле. — Кай… — а пара, стоящая в другом конце комнаты, снова привлекает внимание, не давая возможности отвести взгляд. Пак ведёт подушечками пальцев по женскому плечу. Стекает по предплечью и смыкается на локте. Тянет ближе к себе. А Сола сгорает. Заживо. — Ну же. Идём со мной, — шёпот на ухо слышится будто сквозь дымку. Со стороны. Она не может вымолвить ни слова, чувствуя, как болят голосовые связки, словно она кричала всю ночь. — Я хочу выпить, — сипло, резко разворачиваясь к парню и разрешая себя увести. Кай хмыкает, протягивает ей свой стаканчик и увлекает на танцпол. И в этот момент в женскую спину врезается пара мужских внимательных глаз. Чимин провожает девушку взглядом, чуть сводя брови к переносице. Но, стоящая рядом, брюнетка перетягивает внимание на себя, прижимаясь вдруг слишком тесно к нему. Пак хмыкает и разрешает себе вольность — носом ведёт по шее, прикусывая мочку. Он не планирует с ней продолжать общение, но… Не может отказать себе в том, чтобы поиграть.***
— Я думал, ты уже ушел наверх, — хриплый голос звучит над плечом. Тэхён перепрыгивает через спинку дивана, падая рядом с Чимином. — У меня есть зазноба, — фыркает блондин и протягивает другу пачку сигарет. В комнате работает на всю мощность вытяжка и кондиционер, сразу уничтожая следы сигаретного дыма и запаха, не давая шансов на всеобщее отравление от количества выкуренных сигарет в одной комнате. — Ты так её щупал, что это не выглядело так, как ты говоришь, — Ким перехватывает за руку, проходящую мимо, девушку. Тянет к себе, обхватывая за талию и удобнее устраивая её у себя на коленях. — Кто бы говорил… — Чимин выразительно выгибает бровь, наблюдая за парой. — Чима, не завидуй, — Мэй смеётся, обнимая Тэхёна за шею, разрешая мужским пальцам скользнуть под короткую юбку, поглаживая мягкое покатое бедро. Жмурится от удовольствия. — Кто? Я? С ума сошла? — фырканье в ответ. — Детка, не обращай на него внимания. У него недотрах. Его недотрога его слишком долго динамит, — Тэхён сипит, посмеиваясь, рассматривает вырез рубашки на женской груди. Убирает руку из-под юбки и ведёт пальцами по чуть выступающим ключицам, вниз к пуговицам. Расстегивает несколько, тут же отодвигая полы, раскрывая больше обзор. Облизывается. — Меня сейчас стошнит от вас, — Пак морщится, откидываясь на спинку дивана и театрально прикрывая глаза ладонью, — вы ещё не стерли себе ничего? Каждый день трахаетесь… Как в последний, честное слово… И ладно бы, если бы только-только начали встречаться… Так нет. Уже пол года секс-марафон, — ворчит, не обращая внимания на то, как Тэхён ведёт языком по женской шее. — Не стерли. Если ты не в курсе, — Мэй парирует в ответ, не разрешая отвлекаться Киму, притягивая его голову к себе, — секс – это важная составляющая в отношениях, — прикрывает глаза, когда Тэхён прикусывает кожу на её шее. Зарывается пальцами в его волосы, резко выдыхая. — У вас это, судя по всему, основополагающее, — Пак наблюдает за тем, как друг выцеловывает мокрыми поцелуями дорожку по груди своей девушки, носом сдвигая мешающую ткань. Закатывает выразительно глаза и встаёт с дивана, оставляя пару друг с другом. Спустя несколько минут видит, как Тэхён уводит Мэй наверх. Хмыкает, провожая их взглядом, тянет алкоголь и отворачивается, привлекаемый шумом со стороны импровизированного танцпола. Прищуривается, окидывая взглядом танцующих, спотыкаясь о знакомую фигуру. Сола легко ловит ритм музыки, снова и снова прокручиваясь в мужских руках. То льнёт к нему, то отходит в сторону, игриво улыбаясь и покачивая бёдрами. Чимин прислоняется плечом к дверному косяку, потягивая алкоголь. Улыбается, наблюдая за ней, а где-то мелькает мысль, что и Сола, и Кай достаточно выпили, чтобы наделать глупостей. И не то, чтобы Пак был против этого, но не хотелось по непонятной причине, чтобы Ким стала той, с которой случится секс на вечеринке. Он пользовался такими девочками не раз, но лишь для того, чтобы утолить сексуальный голод под воздействием алкоголя, и лишь в том случае, когда был без пары. Пак слишком хорошо знал, что говорят о таких… И будто в подтверждение его мыслям, руки Кая соскальзывают на ягодицы Солы. Девушка прогибается в пояснице, сцепляет пальцы на его шее, смотрит настолько откровенно, что даже на расстоянии у Пака вдруг сводит резко в паху. — Блять… — резко опускает стаканчик на стол, расплескивая остатки алкоголя. Отрывается от дверного косяка и направляется к танцующим, стараясь не выпускать их из вида. Видит, как девушка жмётся к мужчине, как его руки гуляют по её телу и в момент, когда он наклоняется к ней, Чимин опускает ладонь на его плечо, рывком отрывая от Солы. — Погуляй, — смотрит тяжелым взглядом, игнорируя возмущение со стороны Ким. — Не понял, — Кай сводит брови к переносице, дёргая плечом в попытке сбросить руку. Пак же лишь сильнее сжимает пальцы и тянет на себя. — Я сказал, съебись из моего поля зрения и больше никогда, даже под страхом смерти, не подходи к ней, если не хочется всю оставшуюся жизнь есть и пить через трубочку, — угрожающе шепчет на ухо, растягивая губы в хищной улыбке. — Пошел ты, Чимин, — Кай не оставляет попыток освободиться. Сцепляет пальцы на крепком запястье Пака. Тот лишь хмыкает. Толкается языком в щёку. — Я-то пойду, приятель. Но вот не думаю, что её брат будет рад, когда окажется, что ты заразил его сестру какой-то хуйней. Или мне напомнить, как вы недавно с девочками из борделя развлекались? — глаза в глаза. Выгибая иронично бровь. А парень вдруг дёргается, как от удара хлыстом, недовольно поджимает губы и отходит, матерясь. — Ты что себе позволяешь? — Сола толкает Пака в плечо, задыхаясь от недовольства. Манера её брата и Чимина влезать в её личную жизнь раздражает до зубной боли. Каждый раз, когда рядом с ней оказывается кто-то из мужчин, он подвергается тщательной проверке и, в большинстве случаев, без положительного результата. И как бы она не просила оставить её в покое, как бы не злилась и не психовала, закатывая скандалы, эти двое продолжали лезть туда, куда им не следует, мотивируя это тем, что «нам лучше знать». Бесит. Злит так, что сводит челюсть. Чимин же молчит, окатывая девушку взглядом, тяжело вздыхает и, ухватив за руку, тянет за собой. Сола охает, почти спотыкается, не успевая за широким шагом, пытается вырваться из крепкого захвата. И ей почти удаётся. Чимин разворачивается к ней лицом, резко приседает и одним сильным движением подхватывает Ким, забрасывая себе на плечо. Она взвизгивает, когда комната переворачивается перед глазами, бьёт его по спине, но замолкает в одно мгновение, когда мужская ладонь ощутимо ударяет по ягодице. Место соприкосновения даже через одежду вспыхивает, как и чувство растерянности. Пак взлетает по лестнице, идёт вдоль длинного коридора, прислушиваясь к звукам в комнатах и, найдя, наконец, нужную, толкает дверь. Опускает Солу на пол. — Ты сошел с ума? — девушка шипит, подобно кошке. Сдувает пряди волос, выбившиеся из высокого хвоста. Чимин рассматривает её, чуть прищуривая взгляд. В комнате горит ночник, заполняя помещение мягким тёплым светом. И он отражается в девичьих глазах. Будто впервые, он замечает, насколько она красивая. Румяная из-за алкоголя и эмоций. Полные губы, большие глубокие глаза, чёткая линия подбородка. Тоненькая и хрупкая, словно хрустальная. — Ты не понимаешь, что ты делаешь? — приближается к девушке, оттесняя ту к стене. Упирается ладонями в бетонную поверхность по обе стороны от её головы. Наклоняется, заставляя Ким поднять подбородок. Она почти на голову ниже его. Крошечная. Упрямо сжимает губы в тонкую линию, а Чимин давит смешок. — Это ты, видимо, забыл, что мне уже не пятнадцать и что в вашей с Тэ помощи я больше не нуждаюсь, — упирается ладонями ему в грудь, чуть надавливая, пытаясь оттолкнуть. Бесполезно. — Ты будешь в ней нуждаться всегда, Сола, — хмыкает в ответ, делая микро шаг к ней. — Давай я тебе растолкую кое-что, — убирает одну руку со стены, перемещая её на женский подбородок. Сжимает чуть пальцы, выше поднимая её голову. — Я не утверждаю, что знаю про каждого, кто пытается залезть тебе под юбку, но есть те, о ком не просто наслышан, но и лично видел. Кай твой трахает всё, что движется. Ему без разницы, кто перед ним раздвинет ноги. Если ты хочешь стать одной из тех, кого он опрокинет на спину, то не препятствую, — видит, как вспыхивают сильнее щёки, но останавливаться не планирует. — Тебе не кажется, что ты не имеешь права это всё делать? — цедит сквозь зубы девушка. — Нет. Ты знаешь, что говорят о тех, кто уходит в комнаты на вечеринках? Ты в курсе, что за вашими, женскими, спинами говорят мужики? Мне рассказать тебе в подробностях, как мы словесно передаём от одного к другому ту, с которой можно провести пару часов, а потом даже не напрягаться на тему сообщений, звонков и так далее? — Чимин смотрит на Солу, будто гипнотизирует, а она замолкает, широко распахнув глаза. Притихла, кажется, даже боясь дышать. — Я… — пытается собрать мысли в кучу, выстроить предложение. — Я тебе могу несколько десятков девушек назвать из твоего универа, которые начали трахаться с парнями с курсов старше, будучи совсем мелкими. Я могу тебе назвать даже имена с твоего курса. И рассказать, сколько парней они пропустили через себя. Или, быть может, ты предпочитаешь пройтись по твоим же бывшим одноклассницам? — Пак режет словами, заставляя сгорать от стыда. Они никогда на эту тему не говорили один на один. Он позволял себе комментарии лишь в присутствии Тэхёна. Больше никогда. Сейчас же, стоя настолько близко к нему, что воздуха критически мало. Слушая насмешливый голос вкупе со словами, от которых совсем не хочется улыбаться, Сола горит, захлебываясь в собственных эмоциях и мыслях. Воображение подкидывает слишком много картинок, от которых начинает мутить. — И ты пользовался… Их услугами? — спотыкается на словах, искренне недоумевая, зачем спрашивает то, о чём знать не хочется. Слова сами срываются с губ, раздирая глотку в ошмётки. Она умоляет его не отвечать. Заклинает мысленно, чтобы, в очередной раз, спустился на уровень сарказма и закрыл тему. Чимин же смотрит внимательно, толкается языком в щёку и тянет улыбку по губам. — Ну, а как ты думаешь? Конечно. Неоднократно. Это же так просто. Так удобно, когда есть та или те, которых можно поманить пальцем, и она оседлает мои бёдра в ту же минуту, — хмыкает, заинтересованно скользя по её лицу взглядом. Ему интересно. Интересно, как далеко она может зайти в своём любопытстве. И Сола неожиданно взрывается. Толкает с силой его в грудь, заставляя отойти от неё на несколько шагов. Вспыхивает, словно спичка. — Какая разница? Какая разница, что обо мне скажут другие? — грудь сдавливает, слова сами срываются с губ, руки дрожат. Все эмоции вдруг прорываются, сметая весь здравый смысл. Она уже сама не понимает, зачем говорит всё это. — Ты изображаешь заботу только из-за Тэхёна. Лучшие друзья, всегда вместе и бла-бла-бла, — нервно ходит по комнате, теребя край рубашки, выбившейся из юбки. — Смотри, — обводит руками помещение, — здесь нет Тэ. Так какого чёрта ты сейчас стоишь передо мной и пытаешься что-то донести? Если я захочу, то буду спать с тем, кто мне понравится. И ни ты, ни Тэ никогда об этом не узнаете. Или ты думаешь, что вы всегда сможете дёргать за ниточки? Серьёзно? Да ты не видишь того, что происходит у тебя под носом, о каком контроле в плане меня ты сейчас говоришь? — её прорывает. Не контролирует поток слов, не замечает, как меняется лицо и взгляд Пака. — Сола, ты о чём? — делает несколько шагов в её сторону, пытаясь привлечь внимание девушки. Но та словно не здесь находится. — Уходи. Чимин. Уходи и оставь меня в покое. И никогда. Слышишь? Никогда не лезь больше в мою жизнь, — она резко останавливается, вскидывая взгляд на Пака. И он видит, как блестят глаза. В голове снова и снова мелькают все картинки из прошлого, когда он только начал догадываться, что нравится ей. Как она краснела и заикалась в его присутствии, когда была совсем девочкой. Как прятала глаза и старалась незаметно рассматривать его, когда он оставался до глубокой ночи в их доме или до утра. Как в школе смущенно улыбалась, когда он к ней подходил, и потом прятала глаза от подруг и друзей, стоило ему оставить её, уходя к своим. Он думал, что эта детская влюбленность пройдёт со временем, что она забудет его, когда появятся другие. И они появлялись. Чимин был в курсе, что она гуляла со многими, о ком не знал Тэхён. Вот только румянец с девичьих щёк так и не сошел, стоило Паку оказаться рядом. Как и неосознанные движения пальцев по одежде, расправляя невидимые складки, по волосам, будто убирая пряди вновь и вновь. И сейчас… Смотря в её глаза, он видит своё отражение. Видит ту боль, что годами копилась в ней, чтобы выплеснуться сейчас, приобретая форму чего-то несвязного. И Чимин не чувствует жалости. Нет. Тут другое. Грусть, что принёс ей столько боли; что не может ответить на чувства; что не может ей дать того, что она, действительно, заслуживает. Чим протягивает руку к девушке, но та по-детски ведёт плечом, вытирая тыльной стороной ладони слёзы, так предательски бегущие по щекам. Прячет глаза, давясь всхлипами. Пытается уйти подальше от него, чтобы Пак не видел её в таком состоянии. А он знает, что им нужно поговорить. Сейчас. Наплевав на большое количество людей в доме. На её день рождения. Наплевав на всё. Либо сейчас, либо никогда. Либо сейчас он всё скажет ей сам, либо она так и будет переживать свои чувства к нему всю жизнь. И Чимин знает, что ей будет больно. Понимает, что никакие слова не смогут смягчить удар. Но лучше это сделает он. А Сола всхлипывает громче, пытается уйти из комнаты, спотыкаясь о мебель. И ему хватает доли секунды, чтобы в один прыжок оказаться рядом с ней, схватить за локоть и резко развернуть к себе, заключая в кольцо рук. Прижимая к своей груди, игнорируя намокающую футболку. Она брыкается, хлюпает носом сильнее, сдавленно огрызается, но Чимин лишь крепче стискивает её в своих руках. — Я больше не могу, Чимин… — шепчет ему в грудь, сжимая пальцами футболку на его спине. — Я знаю… — пальцами в волосы, всё так же прижимая к себе. — Мне кажется, я схожу с ума… Из-за тебя. Я думала, что, уехав, смогу тебя забыть. Я хотела забыть тебя. Я очень хотела перестать искать твои черты в других… — отчаянный шёпот, а у Пака сводит горло от её слов, — и не смогла. Понимаешь? Я не смогла… Я знаю, что никогда между нами ничего не будет. Знаю, что ты не сможешь мне ответить тем же. И я не прошу. Никогда бы не попросила этого, — Чимин задыхается по-настоящему. Прячет сам лицо в мягкости её волос, зажмуриваясь до боли, чтобы хоть как-то сбить ком в горле. Не выходит. Она разносит его в щепки. Стирает в пыль своими словами, а он готов поклясться, что чувствует всё то, что сейчас, он уверен, звенит у неё внутри. — Я догадался давно… — шёпотом в макушку, чувствуя, как она вздрагивает в его руках, но сил вырываться у неё нет. Истерика всё ближе, он слышит, как грохочет её сердце у неё в груди. — Прости меня… — сжимает хрупкое женское тело до хруста, боится, что, если отпустит, то она разобьётся. И он будто наяву ощущает, как она ломается, понимая и принимая его ответ на своё признание. — Я люблю тебя… — ладонями, дрожащими, по его спине вверх. Цепляется за плечи, глуша собственный крик в его груди. Чимин сдавливает Солу с такой силой, что на мгновение кажется, что вот-вот и позвоночник хрустнет. Ему хочется забрать всю её боль, сделать всё, чтобы не слышать рыдания, не ощущать, как бьёт дрожью хрупкое тело. — Посмотри на меня, — шепчет, пытаясь чуть отстраниться. — Не могу, — с придыханием, ниже опуская голову. Хватаясь за него так, словно, если отпустит, то сойдёт с ума. — Я прошу тебя, посмотри на меня, — слегка нажимая на слова. Удивлён, что она слушается. Медлит, неуверенно поднимая голову. И Пак с размаху врезается в темнеющий взгляд, пропитанный болью. Мокрые дорожки на щеках, красные пятна, искусанные губы, дрожащие ресницы. До безобразия красивая. Нежная девочка, от трепета к которой сводит где-то в груди. Парень поднимает руку и прижимает ладонь к мокрой щеке. Она прикрывает глаза, трётся доверчивым котенком, облизывая, пересыхающие после истерики, губы. А у него сердце замедляет ход. Смотрит сверху вниз на Солу, и в какой-то момент оба теряются. Губы слишком близко. Опасное минимальное расстояние. Оба знают, что это точка невозврата. Та граница, которую запрещено переходить. За которой пропасть. И они оба шагают в неё, когда женские губы соприкасаются с мужскими. Никто не знает, кто сделал первый и последний шаг. Дыхание выбивает одновременно. Чимин сминает жадно её губы, слыша мычание в ответ. Она не пытается перенимать инициативу, он знает, что это её первый поцелуй. И Пак вкладывает в него все свои нежные чувства к ней, чтобы не сломать, не испортить. Здравый смысл испуганно бьёт в гонг, напоминая, что это фатальная ошибка, что так нельзя, что это неправильно. Но женские пальцы забираются под чёрную футболку, ногти царапают мужскую спину. Она приподнимается на цыпочки, удерживаемая сильными руками. И целуют. Целуют друг друга в первый и последний раз, зная, что больше такого не повторится. Зная, что оба потом сделают всё, чтобы забыть это. Но пока есть только эта комната, тусклый свет торшера и он, она. А дыхание разрывает лёгкие и царапает губы, и оторваться друг от друга нет сил. Слишком сладко, слишком горячо. Оба нырнули слишком глубоко, разбившись о дно. Мужские губы рисуют контур подбородка. Скользят по шее, выцеловывая каждый участок кожи. А руки, дрожащие женские, отчаянно цепляются за него. Обвивая шею, прижимаясь как можно плотнее. Чимин блуждает ладонями по её телу, стекает к ягодицам и, чуть наклонившись, подхватывает на руки. Шипит, когда Сола кусает мочку уха, втягивая в рот серёжку. Пара шагов. Стол. Нет места стеснению. Будто так было всегда. Будто всю жизнь он разводил её колени, вставая максимально близко. Словно так и надо. Словно иначе и быть не может, когда мужские руки расстегивают пуговицы её рубашки, вытаскивая край из юбки, чтобы тут же нырнуть под неё, ощутив жар. И Сола плавится, теряя связь с реальностью. Умирает в свободном падении, отдаваясь бережным умелым рукам, от которых все внутренности горят ярким пламенем. Она выгибается, простанывая, когда Пак прикусывает кожу на её шее. Обхватывает ногами его бёдра, давит, чтобы ещё сильнее прижаться. Максимально близко. Максимально тесно. Интуитивно трётся о его пах, задыхаясь от мужского низкого стона ей в губы. Этому нет конца. Оба сходят с ума, растворяясь в руках друг друга. Ким тянет его футболку вверх, стягивая её с Чимина. Ведёт обжигающе ладонями по груди, шумно втягивая воздух. А у парня дрожь проходит разрядом по всему телу. Он теряет контроль над собой и над ней, упуская момент, когда женская ладонь накрывает возбужденный пах. Языком ведёт по ключицам, кусает, слыша шипение, переходящее в протяжный стон, от которого закладывает уши. Хочется его слышать ещё и ещё. Тут же зализывает место укуса, будто извиняется. Ладонями по дрожащим коленям, под юбку, сжимая нежную кожу на бёдрах. Пальцами по шелку белья, дурея от близости, будто в первый раз. Он не предполагал, что она вот такая… Горячая. Настоящая. И так хочется большего… А в сознании красным сигналом «SOS» проносится мысль, что он у неё первый, что она только что призналась ему в любви. И Чимин вдруг останавливается. Фокусирует расстроенное зрение на девушке, сидящей на столе перед ним. Раскрасневшаяся, взгляд тронут поволокой возбуждения, часто вздымающаяся грудь, затянутая шелком бюстгалтера, к которой так хочется прикоснуться губами. Прикусить затвердевший сосок, чтобы сорвать очередной стон с припухших от его поцелуев губ. Задранная юбка, открывающая сумасшедший вид на стройные ноги, округлые бёдра. Лучшая картинка из всех, что ему доводилось видеть за всю сознательную жизнь. Сводит зубы. Она тянет к нему руку, Чимин ловит губами пальцы. Покрывает поцелуями ладонь. Прикусывает губами запястье. Сола не дышит. — Я не могу… — протягивая, а она вдруг улыбается едва заметно. — Я не могу взять тебя после того, как… — осекается. — Прости… — он не смотрит на неё, продолжая целовать дрожащие пальцы. Она прикладывает ладонь к его щеке, поглаживает большим нижнюю губу. А у Чимина ощущение, что он только что потерял что-то очень важное. — Я знаю. И я не хочу, чтобы это произошло именно так… — ему кажется, что она просто говорит нужные слова, но, заглядывая в омуты, всё ещё тёмные от страсти, видит уверенность. — Я люблю тебя, Чимин. Давно люблю. И это больно, — Пак притягивает Солу к себе, нежно целует в губы, увлекая в трепет, выбивая воздух из лёгких. Она обнимает в последний раз, скользит ладонями по шее в волосы, прижимается, отдавая всю нежность. Оба ставят точку. — Можно я приеду завтра? — упираясь лбом в её, шепчет. — Приезжай… Всегда приезжай… — так же тихо в ответ, прикрывая глаза. Больше не хочется плакать. Больше не хочется ничего. Чимин боится отойти в сторону, оставив её. Продолжает сжимать в объятиях. — Ты точно в первый раз целовалась? — куда-то в шею. — Зато теперь я поняла, почему на тебя вешаются девочки, — рисует подушечками узоры на его обнаженной пояснице. — И почему же? — поднимает голову, находя её глаза. — Потому что ощущение, что ты — единственная во всём мире. Для тебя, — лёгкое пожатие плечами, теплая улыбка. Берёт его лицо в ладони и тянет к себе. Целует смело и нежно. Долго. Языком проходится по мужским губам, проскальзывая в рот, и Чимин не разрывает поцелуя, отвечая. И вдруг внутренности ревниво обжигает понимание, что эта девочка сделает кого-то по-настоящему счастливым… Поцелуй медленно заканчивают оба. Тягуче, сладко. Пак смотрит слишком внимательно и неожиданно отстраняется, продолжая стоять так же близко у неё между ног. Расстёгивает браслет у себя на руке. Молча тянет тонкое запястье к себе и застёгивает его на женской руке. — На удачу, — ведёт подушечками по золоту, сплетая после пальцы. Ким рассматривает подарок, чувствуя тепло, исходящее от него. Внутри что-то лопается, но не приносит боли. «Я больше никогда не позволю себе влюбиться». А браслет так и останется на хрупком запястье. Навсегда.~