Пять раз, когда Питер притворялся спящим

Питер стремительно ворвался в свою комнату в башне и тут же кинулся на кровать, утыкаясь лицом в подушку и издавая громкий разочарованный стон. — С вами все в порядке, мистер Паркер? — уточнила Пятница. — Мне стоит позвать Босса? — Нет, Пятница, определено нет, — пробормотал Питер, поворачивая голову к окну. На дворе было начало декабря, и только серое мрачное небо можно было разглядеть за стеклом. — Мистер Старк уже достаточно наорал на меня, спасибо. К несчастью для Питера, ему, похоже, достаточно было просто произнести имя, чтобы призвать этого человека, потому что буквально несколько минут спустя он услышал знакомое сердцебиение, двигающееся по направлению к его комнате. Питер торопливо забрался под одеяло и повернулся на бок, притворяясь спящим. Тони даже не удосужился постучать, что еще больше взбесило Питера. Нет, он просто зашел в его комнату и со вздохом плюхнулся на его кровать, поворачиваясь лицом к Питеру. В обычное время Питер не преминул бы как-то прокомментировать столь бесцеремонное появление, однако сейчас он был слишком зол на своего наставника, чтобы хоть как-то показать, что он заметил его присутствие. Вместо этого он остался совершенно неподвижен, изо всех сил стараясь выровнять дыхание. Он знал, что это не лучшая его попытка, но ему было все равно. «Просто уйди… разве ты не видишь, что я не в настроении разговаривать?» — хотелось сказать ему. Но он не сделал этого: сейчас у него была другая задача. А затем Тони многозначительно прочистил горло, и стало понятно, что его притворству пришел конец. — Я знаю, что ты не спишь, шкет. Когда Питер не шелохнулся, отчаянно пытаясь не слить игру, Тони раздраженно фыркнул. — Пятница, наш крошка-паучок спит или просто меня игнорирует? — В данный момент пульс мистера Паркера равняется 68 ударам в минуту, Босс. Следовательно, он не спит, а просто вас игнорирует. На этот раз Питер уже не смог сдержать стон. — Ну спасибо, Ница, — отозвался он сердито, укрываясь одеялом с головой, при этом все так же не открывая глаза. — Я не хочу сейчас разговаривать, мистер Старк. Вы можете просто уйти? — Слушай, шкет. Питер, — начал Тони, а затем замер, пытаясь подобрать слова, — прости, что сорвался на тебя у всех на глазах. Признаю, это была не лучшая моя реакция. Неважно, сейчас или завтра, но мы должны поговорить с тобой об этом, малыш. На этих словах Питер откинул одеяло и сел, устремляя на Тони свой самый сердитый взгляд. — Я просто не понимаю, с чего вы так разозлились… — Хм, да действительно, с чего бы, — ответил Тони притворно-беспечно, но Питер отчетливо слышал в его голосе неприкрытое разочарование. Слегка выпятив подбородок, он продолжил: — Может быть потому, что некий паучок ослушался моего прямого приказа оставаться с гражданскими и не ввязываться в драку, несмотря на очень четкие правила, которые я ему дал? Или может быть потому, что он решил, что раз сам Капитан Америка позвал его на задание с Мстителями, то значит ему больше не обязательно слушаться своего наставника, который лишь пытается сделать так, чтобы этот ребенок прожил достаточно долго, чтобы он смог покупать пиво, используя свой настоящий паспорт? Или может быть потому, что… — Этот огромный годзиллоподобный монстр собирался раздавить вас! — перебил его Питер, чувствуя, как сердце начинает биться все чаще. Он сжал руки в кулаки, изо всех сил пытаясь успокоиться. — Все были заняты, разбирались с этими недопауками или пытались закрыть портал. Что я должен был делать, просто стоять и смотреть? — Да, — ответил Тони не раздумывая, обвиняюще наставляя на него палец. — Да, именно так. Потому что именно это я и сказал тебе делать. У меня все было под контролем. — Ха, как же, — протянул Питер с немалой долей сарказма, театрально закатывая глаза для пущего эффекта. — А с моей стороны все выглядело совершенно не так. Вы даже не успели встать с земли, когда этот монстр занес ногу над вашей головой. Если бы я не вмешался и не отвлек его, вы… вы могли бы… С губ Тони сорвался очередной протяжный вздох, когда он провел рукой по лицу, а затем вцепился ею в свое левое запястье, что было очевидным признаком того, как сильно он нервничает. — Шкет, я знаю, что ты переживаешь за меня. И я не собираюсь говорить тебе, что это неправильно. Я и сам постоянно вляпываюсь в неприятности, когда кто-то, кто дорог мне, находится в опасности, — он потянулся к подростку, опуская руку ему на плечо. — Но ты должен понять, Пит. Это я должен защищать тебя, а не наоборот. Ты — моя ответственность, и я обещал твоей тетушке, что ты будешь каждый день возвращаться домой. И я сдержу это обещание, даже если это будет последнее, что я успею сделать в этой жизни. Но я не смогу сделать это, если ты не будешь слушаться меня. Последние два слова явно были предназначены для того, чтобы положить конец любым дальнейшим возражениям, и Тони чуть сильнее сжал его плечо, словно подчеркивая их. Но по какой-то причине этот жест лишь заставил Питера чувствовать себя пойманным в ловушку — униженным, — и он торопливо скинул чужую руку, кидая на Тони сердитый взгляд. — А вы хоть раз подумали, как бы почувствовал себя я, если бы с вами что-то произошло, а я мог это предотвратить? Как ужасно я бы чувствовал себя, если бы так подвел вас? Вы хотя бы думали об этом? Тони напряг челюсть. — Питер, я знаю, что ты силен, и я знаю, что ты можешь сражаться. Тебе не нужно мне ничего доказывать… — Дело не в том, что я пытаюсь что-то доказать! — воскликнул Питер, уже не в состоянии сдерживаться. Его начало потряхивать, и всякое подобие контроля было окончательно утеряно. — Я уже проявил себя, когда спас вашу технику от мистера Тумса! Я проявил себя, когда смог поднять рухнувшее на меня здание, чтобы остановить его! В тот момент у меня даже не было костюма, и я все равно смог сделать это! Дело не в этом! Тони круглыми глазами молча уставился на него, поджав губы в тонкую линию. В последний раз Питеру хватило духу повысить на него голос сразу после инцидента с паромом, и длилось это ровно до той секунды, как Тони вышел из костюма Железного Человека. Неожиданное появление наставника тогда напугало его, немедленно заставляя умерить пыл, но сейчас Питер понимает, что дни, когда он был ошеломлен одним только присутствием рядом с ним Тони Старка, прошли. И, вероятно, произошло это уже довольно давно. — Не в этом дело, — повторил Питер, уже мягче, но не менее яростно. — Дело в том, доверяете ли вы мне. Не просто заботитесь обо мне, или приглядываете за мной, а действительно доверяете мне прикрывать вам спину. Хотите знать, как произошедшее сегодня выглядело с моей перспективы? Я увидел, что вы в опасности — в смертельной опасности, — и я увидел возможность предотвратить это так, чтобы никто не пострадал. Так что я рискнул, и я был прав — все прошло отлично! Так почему бы вам просто не довериться мне? После вопроса Питера, Тони молча опустил глаза в пол, одной рукой выуживая солнечные очки из кармана. И Питер знал, что это еще один признак, только не столько того, что он нервничает, сколько того, что он чувствует себя атакованным. Беззащитным. Как только очки заняли свое законное место, Тони снова повернулся к нему и, скрестив руки на груди, посмотрел прямо на него. — А если бы это был ты? Питер в замешательстве нахмурился. — Если бы я был что? — Если бы ты мог пострадать? — спросил Тони резким голосом. — Ты бы все равно пошел на это? Подверг бы себя опасности, чтобы защитить меня? И Питер хотел бы соврать, потому что он знает, что в глазах Тони правда только навредит его делу. Потому что Питер видел, что несмотря на очки и уверенную позу, Тони напуган. Он напуган, потому что он уже знает правду; он просто хочет услышать это из уст Питера. Так что лгать Питеру уже нет смысла. — Если бы я знал, что я пострадаю, я бы все равно попытался защитить вас. Так же как поступили бы на моем месте вы. Тони с серьезным видом кивнул. — Хорошо, что ты признаешь это. И именно поэтому я не могу полностью доверять тебе, Пит. Потому что несмотря на то, что я понимаю, что ты всегда меня прикроешь, я не верю, что в то же самое время ты сможешь позаботиться и о себе. Ты можешь злиться на меня сколько захочешь, но пока что я — взрослый, а ты — ребенок. И если ты пострадаешь или, боже упаси, умрешь, из-за меня… я не готов с этим жить, — на этих словах Тони встал и сделал несколько шагов в сторону двери, но затем развернулся и, смерив Питера строгим взглядом, добавил: — Больше никаких миссий с Мстителями, пока я не разрешу. И две недели без патрулей. — Две недели? — воскликнул Питер, и прежняя ярость вернулась к нему с удвоенной силой. — Это несправедливо! — Жизнь вообще несправедлива, шкет. Привыкай. — Но вы не Мэй! Вы не… вы не можете сделать это, — выпалил Питер, и слова из его рта вылетали быстрее, чем он успевал их обдумать. — Ты мне не отец! Тони невольно разинул рот, явно шокированный тем, с какой яростью Питер ответил ему. Или, может быть, расстроенный? Но Питер был слишком поглощен негодованием, чтобы утруждать себя выяснением этого прямо сейчас. Из-за такой явной несправедливости его глаза наполнились слезами, и он торопливо смахнул их рукой, отводя взгляд. — Вы не мой отец, — повторил он и с силой прикусил губу, пытаясь сохранить самообладание. Тони сделал шаг в сторону кровати, затем второй, протягивая руку словно в попытке предложить утешение. Но Питер со стоном, больше похожим на всхлип, просто откинулся обратно на подушку, снова натягивая на голову одеяло. То, что начиналось как отличный день, обернулось полной катастрофой, и он не хотел, чтобы Тони видел его в слезах, учитывая, что он даже не ранен. Он вновь поспешил сосредоточиться на дыхании, стараясь сделать все возможное, чтобы не начать вздрагивать. Он знал, что даже несмотря на одеяло, Тони тут же поймет, если он начнет плакать. Несколько секунд они провели в напряженной тишине, пока Питер ждал, когда же Тони уйдет. — Я знаю, что я не твой отец, Пит, — тихим, покорным голосом сказал Тони в конце концов, — но я не отступлю. Две недели, никаких патрулей, — еще один усталый вздох, а затем, — ты поймешь меня, когда у тебя самого будут д… — заминка, еще одна секунда. — Когда ты сам будешь приглядывать за неопытным супергероем. Тони вернулся к двери и замер, и Питер понимал, что он ждет ответа, или даже того, что Питер возьмет свои слова обратно. Но Питер просто не мог — не хотел, — доставить ему такого удовольствия. И несмотря на то, что все внутри него просто умоляло его сделать хоть что-нибудь, исправить это, он просто не мог… пока. Не тогда, когда его наставник наказывал его за то, что он поступил правильно — за то, что он сам сделал бы на его месте. А затем — словно вспышка молнии — Тони сдался. — Отдыхай, — мягко прошептал он, прежде чем покинуть комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Следующие несколько часов Питер провел, глядя на снежную бурю, бушующую за окном, прежде чем, наконец, провалиться в беспокойный сон, отравленный кошмарами об окровавленных руках и падших героях.