***
Домой я вернулась в слезах. Стычки с Даней угнетающе действовали на меня, они вонзались как стальные ножи мне в душу, а потом медленно и мучительно вытаскивались для нового и еще более сильного удара. Невыносимо. Не могу не отметить, что сентиментальность и слезы, до которых доводило происходящее, пугало меня. Слезы? Нет, это мне никогда не было свойственно. А сейчас? Истерика за истерикой. То из-за Юнг, то из-за Елисеевых. Кошки так и скребут на душе. Не знаю, что делать дальше… Я пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в более или менее приличный вид. Умывшись, я стала пристально смотреть на себя в зеркало. Капли пресной воды смешались с моими слабосолеными слезами, теперь они дружно стекали по моему лицу, то встречаясь, то вновь расставаясь, хватая с собой тушь, тени и тон. Ресницы вновь белые, кожа нежно-розового оттенка… «Корни надо срочно подкрасить, - отметила я про себя, смотря на собственное отражение и видя вылезаюшие практически белые волосы, - в темно-черный, наверное, будет лучше всего, все лучше этих наисветлейших волос, дарованных матушкой-природой». Н-да, давно я не вспоминала о ненависти к собственному телу. Меня бесило в себе практически все. Начиная от ломких и мягких волос с бело-желтым оттенком и заканчивая нежно-розовой кожей, не способной воспринимать лучи солнца, как у обычных людей, и лиловыми глазами с фиолетовыми ободками. Пожалуй, все бы было ничего, не дразни меня в младших классах из-за специфической внешности уродкой. Кто бы знал, что я до сих пор вспоминаю это со слезами на глазах? Альбинизм. Отсутствие какого-то жалкого пигмента меланина, а жизнь идет уже по другому руслу. Кажется, я не смирюсь с этим никогда. Косметика давно стала лучшим другом, краска для волос – вещью первой необходимости в доме, тональник – верным защитником, а отговорка про фиолетовые линзы – стандартным ответом, чтобы не доказывать любопытным, что это мой настоящий цвет глаз. Как знать? Может, не будь у меня столь необычной внешности, я бы не была школьной королевой, не была такой, какая я есть?.. Я бросила грустный взгляд на собственное отражение и пошла в комнату. Ничего не хотелось делать. Я легла на кровать и уставилась в потолок. «Два вопроса… Два вопроса, - думала я про себя, - способны изменить мое положение. Но каких, блин, два вопроса?!» В раздумьях я пролежала около получаса, и, к счастью, мои попытки не оказались тщетными. Один вопрос я всё-таки вспомнила и даже нашла на него ответ. Даня спрашивал меня о своей будущей профессии. Да, ляпнуть тогда про архитектора было верхом идиотизма. Даниил хотел быть музыкантом. Родные и знакомые не одобряют этот выбор и надеются, что в скором времени Даня успокоится и выберет себе «нормальную» в их понимании профессию. Но у Дани была непреодолимая тяга к музыке, а они этого не понимают. Начав заниматься еще в шесть лет по классу фортепиано в местной музыкальной школе, Даня в десять лет успешно сдал экзамены в Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского. Я человек мало просвещенный в музыкальном плане, но раз Интернет говорит, что эта школа - одно из наиболее известных и престижных учебных заведений мира, спорить не смею. И даже когда в тринадцать лет Даня слег почти на год в больницу, он все равно продолжил музыкальное образование, пускай и потеряв целый год. О, этот жуткий две тысячи десятый год, подпортивший не только Данину жизнь, но и изменивший меня и всю мою судьбу год… Но для Дани тот год не особо-то и важен, музыка – его жизнь, он одержим ей. Сейчас он пашет изо всех сил, чтобы «перепрыгнуть» седьмой и половину восьмого класса, чтобы вернуть пропавший год. Не знаю, возможно ли это? Но он говорит, что да, он даже готов бросить ради этого школу. К тому же в Россию приехал один влиятельный и очень богатый человек из-за границы, который не прочь помогать юным талантам, финансируя их конкурсы, фестивали и прочее. Даня надеется вытянуть этот «счастливый» билет. Хотя, по-моему, билет вытянут «блатные». О музыкальном образовании Данилы я могу говорить часами, я всё это прекрасно знаю, каждый его концерт, каждый переводной экзамен, каждую победу и каждый провал мы переживали вместе. И ляпнуть про архитектуру… Какой же дурой-то надо быть?! Ответ на первый вопрос дался мне тяжело, огромная куча воспоминаний нахлынула на меня. Поэтому думать о втором вопросе я даже не смела, лучше уж книгу начну читать…***
Я прочитала около трети книги, когда мне позвонил Сережа. - Хай, - вальяжно поздоровался парень. - Привет, - удивленно ответила я. - Слушай, Ав, у нас тут вписка наметилась случайно, не хочешь присоединиться? - Я не прочь, - ответила я, подумав, что не мешало бы отвлечься от мыслей, связанных с Даней. – А что такое вписка? - Реально не знаешь? - Впервые слышу. - А ну да, это ж ты… Объясню, короче. Через двадцать минут около станции, захвати пятьсот рублей – это взнос. Это ж ты… Что он хотел этим сказать? - Мам, я гулять, - крикнула я, обувая сапоги. - Чтобы в восемь была дома! – крикнула мама с кухни. - Мам, что за бред? Восемь? Может, мне еще «Спокойной ночи, малыши» посмотреть? - Не дерзи! У нас сегодня гости, ты должна быть… Обязательно! - Окей, без базара. Буду к восьми. Встретившись на станции с Сережей, мы вместе пошли в сторону дома Коляна, парня из одиннадцатого «А». - Сереж, объясни мне, что такое эта ваша вписка? – ласково попросила я, прижимаясь к парню. - Это что-то типа вечеринки на дому с кальяном и выпивкой, ну, на это мы скидываемся все, а «вписка», потому что ты как бы «прописываешься», «вписываешься» в квартире и… Ну зачастую мы ночуем на хате еще, - пояснил парень, обнимая меня за талию, - а хозяин кормит завтраком. - А много народу будет? - Я уже сказал тебе, что вписка наметилась случайно, поэтому немного, человек двадцать-двадцать пять. - Немного? Да это квартиру разнести можно! - Сразу видно, что это твоя первая вписка, но ты втянешься, поверь, тем более это повысит твой авторитет в школе. - Главное, чтоб в Даниных глазах не упал, - прошептала я. - Что ты там про Даню говоришь? - Спрашиваю, а Даня будет? - Даня? – рассмеялся Сережа. – Куда этой размазне до вписок? Его же с первой рюмки коньяка вырубит, сопляка этого. Он еще маленький. - То есть эти вписки - удел одиннадцатиклассников?- улыбнулась я. - И одиннадцатиклассников, и десятиклассников, и девятиклассников, они вообще отжигают, будь здоров, ну и восьмые захаживают. Вообще это актуально сейчас. - Почему я об этом не знала? - Ну, как бы тебе сказать… - Прямо! - Ребята тебя сторонятся. Это как на работе, коллектив шефа недолюбливает, но при этом исполняет все поручения. Здесь то же самое. Народ не хочет, чтобы ты устанавливала свои правила вне школы, поэтому вписки для тебя были закрыты. - Что изменилось теперь? С чего это простым смертным захотелось видеть шефа? - Шефу надо видеть простых смертных. Не забывай, ты теперь со мной. И если на школьном троне ты сидишь слишком крепко, чтобы его шатать, то мне остается быть королем вписок. Мне даже пацаны стырили из МакДака корону бумажную в честь такого случая, - рассмеялся парень. – Тебе придется быть моей королевой. - Следуя этой логике, тебе надо быть моим «королем»? Я подумаю, стоит ли делить школьный трон на две части. Пока что там и одному человеку хорошо. Довольствуйся своим королевством, а в моё не лезь, милый. Это два разных мира. - Не думай, что всё так просто, детка, не думай… Мы подошли к дому Коляна. Зайдя в квартиру, я сразу же почувствовала резкий запах спиртного и перегара. «Вписывающиеся» были в полном сборе. - Наш король пришел! – крикнул Колян и пал на колени. - Да здравствует король Сергей Вписанный! – закричала толпа. Я невольно рассмеялась. - Что ты ржешь? – спросил Сережа. - Король Вписанный? – смеялась я. - Ты, что, угол в окружности, чтобы быть вписанным? - Какой еще угол? – изумился парень. – Ты чё несешь? Углы только острыми и прямыми бывают! Это я еще с началки знаю. После такого замечания я подумала, что не стоит даже упоминать о существовании тупых углов. Вдруг за оскорбление воспримет? Да еще неизвестно, на что способно это пьяное стадо. Я пробыла на вписке около полутора часов и поняла раз и навсегда, что мне сюда дороги нет. Попытки курить кальян не привели к успеху, а желание пробовать дальше не появилось. Я выпила лишь бокал какого-то дешевого вина, пока хорошо знакомые мне люди открывали одну бутылку за другой, осушая предыдущую за пару минут. Водка, вино, коньяк, самбука, пина-колада – весь алкоголь перемешался в желудках этих школьников. «А еще на меня в школе что-то гонят, видели бы этот бордель… Жуть», - подумала я, смотря на деградацию этих людей. Пьяные в стельку, они творили такие мерзости и глупости, за стеной слышались стоны и крики, на кухне устроили драку, я невольно краснела за происходящее. Одно присутствие здесь наводило на меня стыд. Но, конечно же, больше всех отличился Сережа. Он нашел у Коли шар для боулинга, поставил десять пустых стеклянных бутылок стрелочкой и устроил свой боулинг. Столько битого стекла я еще не видела ни в одной квартире. Кто-то снес дверь с петель, а Сережа решил починить ее, сломав в итоге еще больше. То, что происходило в квартире, было полным безумием. О многих из присутствующих я была более хорошего мнения, видно, зря. В какой-то момент мне стало скучно, и я даже прочитала около сорока страниц Даниной книги. Полвосьмого я незаметно покинула квартиру и пошла домой. Уж лучше посиделки с гостями, чем это. Когда я вошла в квартиру, меня встретили родные. Мама сказала про гостей, но не сказала, что это будут родственники! Хитро, очень хитро, знает ведь, что я терпеть не могу тисканья за щечки и постоянные желания бабушек впихнуть в мой желудок половину всех продуктов, существующих на Земле. Кроме бабушек с дедушками, к нам приехали дядя Миша с тетей Аллой и моя двоюродная сестра Лиза по маминой линии, которую мне всегда ставят в пример, потому что она старше меня на четыре года, послушная, милая и заботливая, поступила в МГУ на бюджет, отлично учится, и вообще она ангел во плоти, не то что я, ошибка природы. Мы все уселись за накрытый стол на кухне. Поначалу мы ели, пили за здоровье, семейное благополучие и прочее – всё в лучших традициях. Меня немного удивило, что мама отказалась от вина, предпочитая ему яблочный сок. - Дорогие наши родные, мы собрали вас сегодня, - начал говорить папа, вставая из-за стола. - Чтобы сообщить одну радостную новость, - подхватила мама, так же вставая и держась за живот. Нет! Мама, пожалуйста, скажи, что ты не беременна, пожалуйста, мама! - У нас будет ребенок! – сказали вместе родители. На мгновение над столом повисла тишина, которая быстро сменилась чередой поздравлений и объятий. Одна я осталась сидеть за столом. Ребенок? Быть не может, зачем он им? Родителям уже по тридцать восемь лет, они, конечно, еще не стары, но и немолоды, чтобы возиться с грудным ребенком, всё-таки это большой труд. Они меня еле терпят, а тут еще один... спиногрыз. Да к тому же, я не хочу ни с кем делить их. Я ревнивая. "Ревнивая", - пронеслось у меня в голове. Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы найти второй вопрос и сразу же дать на него ответ. Но, видно, извиняться я буду уже завтра... Я сидела, уставившись на микроволновку и обдумывая колоссальную для своей жизни новость. Даже страшную новость. Но кто бы мог подумать, что самая страшная новость меня еще ждала. Новость, сломавшая все мои стереотипы и убеждения, новость, разрушившая мои представления о семье и жизни в общем. - Наконец-то у меня будет родной внук! – сказал невзначай дед. - Ну, наконец-то понянчу племянника родненького… - Будем ждать нашего первенца долгожданного, - улыбнулся папа. - А вот с этого момента подробней, - каменным голосом сказала я.