закон Мёрфи

«если твоя судьба не вызывает у тебя смеха, значит, ты не понял шутки.» — шантарам.

три года назад. Алекса Мёрфи всегда была очень одарённым ребёнком. Взрослые это понимали, а вот среди ровесников были недоброжелатели. Родиться в Эрудиции — не значит быть Эрудитом. Каждый год есть определённый процент тех, кто покидает фракцию, понимая, что здесь им не место. Алекса была той, кто не просто рождён в Эрудиции, но и была прекрасным его представителем. Будучи ребёнком, она стремительно развивалась и обожала познавать новое. Читать, писать и решать сложные уравнения Мёрф научилась куда быстрее, чем её сверстники. Алекса за пару секунд умножает трёхзначные числа, не имея необходимости в подручных средствах. Сложные уравнения решались в её голове без малейшего усилия, позволяя без применения ручки или мела найти точный ответ. Алекса всегда быстро читала книги. Обожала бежать вперёд программы и стремилась к знаниям как никто другой. Хорошая память, которая впитывала абсолютно всё с точностью до мелочей, за доли секунды навсегда оставалась «на виду». В любой момент Лекс могла выудить нужную ей информацию, даже если и прошло уже пять лет. Она была вундеркиндом, в котором старшие видели потенциал. Мёрфи обладала и интересной внешностью, что заставляло сразу же обращать на неё внимание. Девчушка с самого рождения была с белоснежными волосами. Они никогда не вились, но при этом и не лежали идеально ровно. Глаза, словно осколки упавшего неба, были безумно голубыми. Этим она пошла в маму, которая могла похвастаться белоснежными прядями. У неё, правда, в свою очередь, волосы, наоборот, вились крупными локонами. Глаза были такими же голубыми, но всё же немного отдавали в серый цвет, больше походя на лёд. Можно было бы заявить, что Виола являлась альбиносом, но она не была их типичным представителем. Женщина была слегка загорелой, а ресница и брови не были настолько белоснежными, как и волосы. Сосудики не выделялись на её теле и в белках. Вот и у Лексы брови с ресницами были гораздо темнее, как у тёмно-русых людей, что она позаимствовала от отца. Структурой волос девушка пошла как раз таки в него, локоны которого лежали послушными прядками. Лукас в свою очередь имел карие глаза, едва отдававшие в зелёный цвет. Кожа Алексы была светлой, немного даже бледноватой, что невольно могло навести на плохое самочувствие девушки. Однако лёгкий и здоровый румянец на её щеках говорил об обратном. Губы цвета чайной розы, аккуратные черты лица. Алекса была среднего телосложения, что не делало её худой или чрезмерно пухленькой. Мёрфи никогда не считала себя, как говорят некоторые, — «красивой». Что это значит? Она не совсем понимала это слово. Недостаточно просто сказать его, нужно дать конкретное объяснение тому, что человеку так понравилось во внешности. К тому же идеала нет, каждый человек прекрасен по-своему. Алекса могла уверенно сказать, что ей нравилась её внешность. Было неважно, считают её «красивой» другие или нет. Что значит красота для Мёрфи в ней самой? Это её брови, которые были горизонтальными, без явного изгиба на пике. Начало бровей не было ярко выраженным, начинаясь с лёгкой россыпи волосинок, плавно перетекая в более плотную линию. Тело бровей и хвостик были тёмно-русого цвета, контрастируя с белыми волосами. Они не были густыми или, наоборот, слишком жидкими, создавая гармонию в балансе. Арка была плавной и практически не выраженной. Кончики с первого взгляда были острыми, но позже становилось понятно, что они уходят в такую же лёгкую россыпь, что и начало. Это её ресницы, которые вторили бровям. Цвет был таким же тёмно-русым. Они не выделялись излишней густотой и не были чрезмерно жидкими. Аккуратной россыпью ресницы огибали межресничное пространство. Уверенный, но мягкий изгиб делал волосинки заметными. Это её глаза, складка века которых была ярко выраженной. Подвижное и неподвижное веки честно делили пространство, показывая себя миру. Внешний уголок глаза смотрел чуть вверх. Склера была беленькой, как и у других людей. Типичная россыпь тонких сосудов, которую не видно без смещения белка в сторону. Ярко-голубая радужка, горящая в свете солнца, чуть белеющая к краю. Тонкие нити, словно борющиеся друг с другом, заполнили радужку, делая её более живой и насыщенной. Нити были то более светлыми, то более тёмными, заставляя желание посмотреть становиться лишь сильнее. С другой же стороны, ближе к зрачку голубизна, наоборот, едва темнела. Это её аккуратный носик, который гармонировал с чертами лица. Не большой и не маленький. Носолобный угол был мягким и выраженным, но не глубоким. Спинка носа была ровной, но имела небольшую горбинку. Она была заметна только вполоборота или в профиль, но, бесспорно, придавала некого шарма. Кончик носа лаконично завершал линию, при этом находясь в средней позиции. Он не клевал и не был вздёрнутым. Крылья носа не выделялись буграми, вторя остальным чертам. Колумелла шла строго по горизонтали и весьма выраженно перетекала в носогубный угол. Это её губы, которые не были тонкими, но и не выделялись своей чрезмерной пухлостью. У них отчетливый контур и равномерность по ширине, присущая форме «Лук Венеры». Фильтрум не выделялся яркой впадиной на лице. Арка купидона на верхней губе имела мягкий изгиб, придавая форму. «Вершины», которые образовывались на стыке каймы губ и колонн фильтрума, так же мягко скруглялись, не делая острых акцентов. Нижняя губа была чуть пухлей, что сложно приметить сразу, чем верхняя. Губы в спокойном состоянии слегка стремились вниз, но комиссура не позволяла делать лицо грустным. Это её лоб, который был идеального размера. Не узкий, делая лицо меньше, и не слишком широкий, чтобы его нужно было прикрывать чёлкой. Это её аккуратный подбородок и скулы, которые придают лицу форму. Это её ушки, гармонично сочетающиеся с её чертами и имеющие симпатичную раковину. Алекса любила свои белёсые волосы. Она любила свой рост, прекрасно понимая, что пошла этим в маму и будет примерно метр семьдесят с кепкой, когда вырастет. Именно так она бы ответила, спроси её кто-нибудь. Хотя, по правде, Алекса не считала себя каким-то представителем эталона «красоты». Она воспринимала свою внешность совершенно спокойно, не ставя себя выше других, но и не принижая. Мама и тётя научили её гордиться тем, что ей даровала природа. Большинство в её чертах было заметно при близком осмотре, чем однажды занялась Алекса. Девчушка стояла перед зеркалом и внимательно рассматривала своё лицо, периодически вертя головой. В обычной жизни собеседник не обратит внимания на такие детали. Человек просто будет видеть общую гармоничную картину внешности, которую встретишь не так уж и часто в их мире. Также у Алексы никогда не было большого количества друзей. Она часто проводила время за учебниками и книгами. Однако даже у белянки был определённый и весьма небольшой круг ребят, которые были с ней с самого детства. Уилл, Софи, Эдвард и Майра были её близкими друзьями и теми, с кем она проводила время вне учёбы. Чаще всего Алексу можно было заметить в компании Уилла и Софи. Пожалуй, самым близким другом из них всех и, скорее, даже братом, всё же был Уилл. Однако весьма обидный факт состоял в том, что все те немногие друзья девушки учились в параллельном классе. Так повелось, что Алекса не прижилась в своём классе и многие ребята её очень не любили. Одной из причин было то, что Мёрфи выделялась своими способностями в учёбе. Да, даже для Эрудитов это было редкостью, но знания были их жизнью. Именно из-за этого Алекса не понимала отношения к себе. Именно из-за этого случилась та самая случайная не случайность. В один из учебных дней беловолосая девочка тринадцати лет стала невольной участницей спора, который плавно перерос в некую перепалку. Да, они Эрудиты, но в то же время и подростки, которые весьма вспыльчивы и попросту эмоциональны. Эрудиция — врождённое умение, но характер и контроль создаются со временем, порой даже на протяжении всей жизни. Алекса была вундеркиндом, что и становилось вечным камнем преткновения со многими её ровесниками. Почему? — понятно до конца не было. Возможно, они ей завидовали, возможно, на то были ещё какие-то причины. Лекс не знала. Старшие ребята и взрослые прекрасно понимали, что Мёрфи идеально подходит для их фракции и будет той, кто поможет вершить будущее, как и все другие, заняв своё место в родной фракции окончательно после выбора. Но её «друзья» были иного мнения. В их сердцах таилась зависть, порождая злость, которая иногда могла позволить им перейти рамки дозволенного. Когда рядом были Эрудиты постарше даже на два года, Алексе было куда спокойнее, ведь за неё вступались, но сегодня, здесь и сейчас, всё было иначе. Учитель ушёл очень не вовремя, но спор начался через несколько минут после, поэтому тот просто не мог знать и никак не был виноват. Да, Мёрфи могла бы учиться с ребятами постарше или вовсе отдельно, имея личного учителя. Но для лучшей адаптации в обществе её поместили в среду, которая свойственна детям её возраста. Это было правильно, ведь, возможно, если бы она обучалась с ребятами постарше или вообще в одиночку, то выросла замкнутой и необщительной. Хотя, возможно, это было ошибкой взрослых, которые однажды приняли неверное решение. Мёрфи никого не трогала, не задирала и даже попросту не привлекала к себе внимание из прихоти. Она была спокойным ребёнком, который любил веселиться исключительно с друзьями и в кругу семьи. Лекс прилежно выполняла все учебные задания и активно работала на уроках, что и требовалось от каждого ребёнка. Однако именно это и бесило некоторых её одноклассников, некоторые из которых, в свою очередь, не выделялись явными умственными способностями. Мёрфи, в свою очередь, никогда и никому не тыкала на тему того, кто глупее неё или умнее. Белянка подходила к этой теме как-то по-взрослому, просто делая то, что должно. Но не все хотят понимать или быть рассудительными. Алекса стояла в паре шагов от панорамного окна, обращаясь к нему спиной. В глазах девочки танцевал лёгкий страх, ведь она не знала, чего ей ожидать. У них был перерыв между уроками. Учитель на обеде и сейчас Мёрфи была беззащитна. Солнце висело в зените, стрелка часов перевалила за полдень, а белые стены давили, порождая желание убежать. Но она не могла этого сделать. Мальчики уверенным полукругом обступили девочку, крича на неё и тыкая пальцами, периодически болезненно попадая ими по плечам и животу. Они были крупнее и сильнее. Была лишь одна радость, что это происходило нечасто, правда, хотелось, чтобы этого и вовсе не было в её жизни. Несмотря на весь свой ум, Алекса не могла понять, почему к ней так относятся. Ну да, она способнее, но они же в одной команде, нужно гордиться тем, что у них такая девочка. Ей было странно и непонятно, почему некоторые опускаются до такого, чтобы унизить того, кто достоин совершенно иного отношения. Подобное поведение общества пагубно влияет на талантливых людей, отчасти убивая их умение, ведь они привыкают к тому, что жить нужно как все. — Прекратите! Хватит! — Когда мальчишки начали толкаться, Алекса действительно испугалась. Как же ей хотелось, чтобы девочки, сидящие и просто наблюдающие за этой сценой, вступились за неё или хотя бы побежали за взрослыми. Разве это было так сложно? Или Мёрфи просто не повезло с одноклассниками? — Почему вы так поступаете? Что я вам сделала? — Ты зазнайка. Считаешь себя умнее других! — Неправда! Я просто учусь, как все. Да, у меня получается всё быстрее, но я никогда не ставила себя выше других. Вы придумали это в своих головах! — Заткнись! — Почему вы ведёте себя, как глупые мальчишки?! — Алекса начала вырываться, пытаясь хоть как-то высвободиться от сильных рук подростков. Но она была куда слабее и уступала по силе многим своим ровесникам, ведь она работала умом и не уделяла времени физической подготовке. Что было, скорее всего, зря. Вот только она Эрудит и это подобным ей — ни к чему. Но, собеседники ей попались такие, что не желали идти на примирение и компромисс. Слова Алексы задели их ещё сильнее и два мальчика, толкнули её, со всей присущей им силой, заставляя чуть ли не отлететь к окну. Юная Мёрфи предполагала, что её слова вызовут некую агрессию, но она не могла знать, что это спровоцирует столь ярую реакцию. Как не могла знать, что стекло весьма тонкое и не рассчитано на то, чтобы в него врезались дети. Алекса Мёрфи знала точно, что падая с семи-восьми метров, равных трём этажам, тело может провернуться на сто восемьдесят градусов и, как правило, человек ударяется о землю головой. Когда падение происходит с высоты десяти-одиннадцати метров, что приравнивается четвертому этажу, может произойти оборот в двести семьдесят градусов, после чего приземление произойдёт на спину. Одиннадцать метров было её высотой, но Алекса прекрасно чувствовала, что оборотов её тело делать не планирует. Это означало, что девочка уверенно и стремительно летит спиной вниз. За несколько секунд, пока длилось свободное падение, в её голове пролетело множество расчётов. Лекс знала, что сила удара зависит от массы тела и скорости его движения, но масса на скорость никак при этом не влияет. Быстрота падения с разной массой зависит от сопротивления воздуха. Например, перышко будет испытывать куда большее сопротивление, чем гиря. Мёрфи не была пёрышком, а значит, падала она быстро и скорость была опасной для неё. Тяжесть полученных травм напрямую зависит от скорости падения, а не от высоты, ведь если ты падаешь медленно, как если бы ты был листком бумаги, то травм не было вовсе. Падение в таком случае хоть и не совсем приятное, но вполне безопасное. Всегда нужно помнить, что травмы, которые человек может получить при падении, зависят не только от законов физики, но и от строения человеческого тела. Ткани организма эластичны. Они имеют разную упругость и сопротивляемость, а некоторые части тела могут вовсе перемещаться, что, конечно, может привести к вывихам, переломам или вовсе пожизненным травмам. Но всё это значительно может снизить силу удара. Каковы её шансы упасть и не получить ни одной травмы? Верно, они равны нулю. Каков риск, что она погибнет? Весьма большой, ведь не стоит забывать, что слишком сильный удар головой или потеря крови может привести к летальному исходу. Если она выживет, останется ли инвалидом? Шансы пятьдесят на пятьдесят. Когда тринадцатилетняя девочка неожиданно разбила границу стекла своим телом, Эрудиты на улице на мгновение замерли, не сразу осознавая, что происходит. Алекса, в свою очередь, сначала услышала, как звонко бьётся стекло. Затем чей-то крик, скорее, с улицы, но, возможно, и из класса тоже. Но это точно был женский крик, который словно оглушил её лишь на мгновение. Кричала точно не она. Через несколько секунд после первого звука, Мёрфи услышала тупой удар, который почему-то отдался болью во всём теле. Спина откликнулась резкими ощущениями, давая ей понять, что это был звук соприкосновения её тела с асфальтом. Левая сторона лица саднила, а висок пульсировал, постепенно окрашивая алым белоснежные волосы Алексы. В какой-то момент все чувства притупились, в глазах начало темнеть, и последнее, что услышала тринадцатилетняя девочка — это голос своей матери, которая уже давно была мертва.