закон Мёрфи

«будь сильной, уверенной, и никто не причинит тебе боль. самую сильную боль человек причиняет себе сам, поэтому обороняйся.» — майкл джексон.

На следующий день Бесстрашные были привлечены к активной помощи. Питер и Фор таскали мешки с зёрнами, землёй и вещами. Алекса и Трис брали один мешок на двоих, потому что переносить иначе было достаточно тяжело для одной, и дружно несли его в нужное место. Сегодня им была поручена больше физическая работа, что их радовало. Сложно было сидеть два дня подряд и пересаживать ростки. Если вчера это было в радость и помогло отвлечься, то сегодня это уже так не работало. — Кристины здесь нет — она бы оценила. — Трис улыбнулась на слова Алексы. Беловолосая невольно вспомнила, как мулатка возмущалась во время помощи Дружелюбию. Крис была не очень рада такой награде за прохождение первого этапа. Впрочем, она была такая далеко не одна. — Кстати, ты в тот день уходила и сказала, что тебе что-то показалось. Может, теперь скажешь правду? — Приходила мама. — Воспоминания горькой потери болезненно кольнули сердце Трис. Девушки скинули мешок с зерном на другие и развернулись. Неспешно они пошли в сторону следующего мешка, откуда уже шли Питер и Фор. — Извини, не хотела. — Ничего, всё нормально. — Где Калеб, кстати? Почему он не помогает нам? — Он вызвался помогать в теплицах. Делает что-то похожее на наше вчерашнее занятие. — Негодяй! Надо будет завтра сделать так, чтобы его впрягли, как нас сегодня. Подруги засмеялись, одновременно берясь руками за мешок. В таком темпе прошло пару-тройку часов. Трис и Лекс периодически тихо переговаривались. Питер и Фор особо не говорили ни друг с другом, ни с девушками. Впрочем, Тобиас кидал фразы в сторону Прайор, отчего Мёрфи расплывалась в улыбке. И вроде бы всё было хорошо, но в какой-то момент Питер решил всё испортить. Не совсем ясно, сделал он это специально или это получилось довольно спонтанно. Думал ли парень, к чему приведут его слова? Хотел ли Хейес такой реакции? Бывший Искренний явно не умел держать язык за зубами. Питера словно изнутри вечно что-то подмывало сказать гадость. Фор недавно закончил чинить машину, которая не хотела заводиться. Подростки ему помогали, подавая те или иные инструменты. Сразу после им снова дали работу. Компания немного устала, но перерыв на обед и лёгкие перекусы фруктами помогали держаться на ногах. Им нравилось это состояние. Это было чем-то привычным, словно после тренировок в Бесстрашии. Ремонт сменился деревянными ящиками с овощами и фруктами, которые снова пришлось носить из одной точки в другую. Прошло уже около часа, прежде чем Алекса взяла очередной ящик с яблоками, которые ещё утром собрали, и теперь предстояло их перенести в домик для хранения, недалеко от кухни. Вокруг витал вкус свежих овощей и фруктов, некоторые из которых безумно хотелось съесть. Питер прошёл совсем рядом, задевая плечо белянки. Девушка фыркнула, но продолжила идти в компании Трис, которая семенила справа от неё. — Забавно вышло. — Фор кинул взгляд на Хейеса, вытер лоб рукавом рубашки и пошёл в обратную сторону. Подруги уже приготовились слушать очередной бред, переглянувшись и покачав головами. Они вообще мало понимали, как смогли провести так близко с ним целый день. Питер поставил ящик и пошёл за очередной порцией груза, и почти сразу Мёрфи направилась следом. Прайор отставала. — Мы выбрали фракцию для своей дальнейшей жизни, а из-за Прайор теперь в бегах. Вам не кажется, что это нечестно? — Завались, Питер. — Алекса остановилась и не спешила брать ношу. Голубые глаза посмотрели на наглого парня, который считал своё поведение абсолютно нормальным. — Тебя никто не звал. Если ты помнишь, то сам напросился пойти с нами. Так что не начинай: не тебе это говорить. — Ой, да ладно… — Питер полностью развернулся к белянке. Бесстрашный развёл руками в стороны, широко усмехаясь. — Разве тебя устраивает быть в Дружелюбии? Мы не эту фракцию выбирали для жизни. Думаешь, Эрик бы это одобрил? Скрываться в мире добра и любви, в то время как твои друзья и он сам чуть ли не на поле боя. — Не приплетай их сюда. Ты не имеешь никакого права говорить ни об Эрике в таком ключе, ни об Уилле с Кристиной. — Мёрфи уже начинал злить этот разговор, который точно не приведёт ни к чему хорошему. Кулаки словно зачесались, а глаза зацепились за постепенно проходящий синяк на его носу. — Или хочешь, чтобы я тебе нос сломала? В этот раз всё сделаю по совести. Точно придётся помучиться. — Так, спокойно, — инструктор остановился в нескольких шагах от подростков, уже вновь возвращаясь за очередным ящиком. — Мы не в том положении, чтобы вступать в конфликт. Джоанна и так рискует, позволяя нам остаться. Мы обещали, что будем помогать в любой работе. Обещали, что не будем вступать в конфликты как с другими членами Дружелюбия, так и друг с другом. Если кто-то увидит, вам придётся отвечать. Нас могут выгнать, а мы пока что не готовы. Мёрфи покачала головой и закатила глаза. Девушка понимала, что Фор прав, но в то же время это раздражало. Ей это ясно, а вот Питеру, видимо, не очень. Стоило преподать ему хороший урок, чтобы информация и правила засели глубоко в мозгу. Хейесу было плевать на последствия, а потому речь Фора не побудила его заткнуться. — Эдвард вообще среди афракционеров, а мы нежимся на солнышке… Смех. Разбивающееся стекло. Женский крик. Тупой удар об асфальт. — Я тебя прибью, Питер! Алекса зарычала и резко подалась в сторону Питера, который уже взял ящик с апельсинами и почти выпрямился. Фор не успел среагировать, как Мёрфи уже повалила Хейеса, садясь на его живот. Послышался тупой и многократный звук падения апельсинов. Секунда — и кулак вороны стремительно встретился со скулой парня. Он не смел говорить такое. Он не имел на это никакого права. Эдвард и Майра были ошибкой в системе, которую нужно было исправить. Они не были виноваты в произошедшем, ведь хорошо справлялись. Алекса не была виновата, как и Трис, в той роковой ночи. Не они стали причиной беды. — Это всё твои дружки, — беловолосая схватила Питера за грудки, притягивая к себе ближе. Рубашка парня звучно затрещала, а сама Лекс словно и не видела его сопротивления. — Ты можешь выводить меня из себя, злить и драться. Валяй: я буду только рада разукрасить тебя. Однако ты не имеешь права говорить что-либо про Эдварда. Про то, что произошло с ним и Майрой. Ты меня понял? — Питер усмехнулся, явно желая возразить, но Мёрфи отреагировала мгновенно. Не давая возможности породить и звука, ворона отпускает его и тут же бьёт вновь. — Ты меня понял?! Болезненный стон Питера потонул в гневном крике Алексы. В нос она, к сожалению, не попала, но завтра левая сторона его лица точно заиграет красками. Через мгновение после удара Лекс резко подняли, на время отрывая от земли. Будь они в Бесстрашии сейчас, то Фор вряд ли бы вмешался: они уже не были неофитами. Однако сейчас их положение не позволяло себя так вести. — Тихо! Успокоились оба. — Инструктор посмотрел на подростков, кидая взгляд и на Трис, которая стояла в стороне и не знала, что ей делать. Внутри стиффа тоже взыграла злость от слов Питера, но щелчка, как в мозгу Мёрфи, не было. — Как только мы сюда попали, вы как с цепи все сорвались. Что с вами? Ладно, Питер всегда был придурком, — парень фыркнул на слова Тобиаса, поднимаясь с земли. — Но вы! Держите себя в руках: нам не нужны проблемы. Радуйтесь, что нас тут никто не видит и нет любопытных глаз. За работу, живо! Так и прошёл вчерашний день в перетаскивании еды и провизии, починке машины. Все настолько сильно устали, что бодрый Калеб вечером раздражал. Сегодня же нагружали брата Беатрис далеко не без помощи Бесстрашных. Фор, Трис, Алекса и даже Питер умудрились объединиться и спихнуть на парня тяжёлую физическую работу. Нечего отделяться от команды. Даже стычка Мёрфи и Хейеса не помешала совершить эту весьма безобидную пакость. Шёл третий день пребывания в Дружелюбии. Вчера с Софи так и не удалось поговорить из-за обилия работы, но сегодня это было необходимо. Алекса не хотела скрывать от подруги того, что случилось с друзьями. Она имеет право знать — хотя, нет, — это попросту необходимо. Было решено встретиться в полях Дружелюбия после того, как Софи закончит с делами. В полях было довольно спокойно, поэтому там можно поговорить, не страшась того, что кто-то услышит или поймает за руку. Лёгкий летний ветер унесёт грустные слова и высушит слёзы. Мёрфи не планировала плакать, но прекрасно знала, как может отреагировать подруга. Для Софи её друзья — это семья. Неважно, что рыжик выбрала другую фракцию, что избрала иной путь. Истинная семья для неё лишь одна. Та, с которой она с рождения. Время близилось к вечеру. Обед давно закончился, и Трис с Алексой решили уйти в поля раньше, не дожидаясь Софи. Им не было стыдно за то, что они отлынивали. Для девушек оказалось довольно сложно ужиться в доброжелательной фракции. От лучезарности людей уже начинало тошнить. Именно поэтому две подруги, предупредив Фора, ушли в поля раньше срока, желая отдохнуть от количества людей, полных добра. Софи их найдёт, а до тех пор хотелось просто покоя. Голубые глаза Мёрфи смотрели на такое же светлое небо. Облака медленно проплывали, словно лениво. Пшеница развивалась над головой от лёгкого тёплого ветерка. Трис лежала рядом, так же устремив взгляд на небо. Природные звуки, пропитанные тишиной, дарили покой, о котором, казалось, оставалось только мечтать. Где-то сзади и далеко впереди были слышны голоса людей Дружелюбия. Некоторые из них работали, а кто-то взял перерыв или вовсе закончил дела. — Ты как-то сказала мне, что выживает сильнейший и что пока мы среди живых. — Прайор повернула голову к подруге, продолжая лежать. Мёрфи моргнула, медленно повторяя действие Трис и встречаясь с ней взглядами. Голос бывшей Отречённой звучал тихо. — Ты говорила: тебя толкнули. Расскажешь? Я пойму, если не захочешь, но просто… ты такая сильная, Лекс. Трис тяжело вздохнула, но не отвела взгляда. Девушке требовался разговор по душам. Она не хотела делиться этим с Калебом. Брат, как и она, тоже потерял родителей пару дней назад. К тому же после выбора фракций они словно стали дальше друг от друга. На Фора не хотелось возлагать её бремя, потому что ему и так нелегко. Питер же совершенно не подходил на эту роль. Алекса была единственной из всех, кого она знала. Белянка — единственная, с кем стифф действительно была готова говорить. Не боясь и не стесняясь собственной слабости. — Порой кажется, что я не потяну. Словно, являясь Дивергентом, на меня возложили ответственность за сохранность того малого мира, который у нас есть. Знаю, что не одна такая, но одна, кто пошёл против системы. Это всё словно шутка. Глупое стечение обстоятельств, и я не подхожу на эту роль. Втянула своих друзей и не знаю, что делать дальше… — Для начала перестань себя винить. Алекса мягко улыбнулась подруге. Глубоко вздохнув, Мёрфи медленно приподнялась на локтях, а после и вовсе села. Пшеница была выше их голов, но ненамного, позволяя увидеть далеко впереди макушки работающих людей. Сзади, в метрах сорока от них, стояли деревья, словно забор, разделяющие поля и сердце Дружелюбия. Белянка опёрлась руками о колени, усердно вытягивая спину. Однажды она отучится. Возможно. Краем глаза Мёрф уловила, как Трис тоже села. — Мне было тринадцать. В тот день моя жизнь впервые разделилась на до и после. Меня никогда не любили другие дети, кроме тех, кто был моими друзьями. По сути, все мальчишки вели себя как Питер. — Алекса усмехнулась, потому что это было чертовски верно. Хейес безумно противный и наглый мальчишка. Кто знает: может, это всё маска и на деле он может быть лучше? Мёрфи будет сложно в это поверить и не только ей. — Они смеялись, глупо шутили. Всё потому, что я была умнее. Они считали меня зазнайкой, хотя я никогда не козыряла этим. Я не виновата в том, что родилась такой. Как и ты не виновата в том, что родилась Дивергентом. — Ты такая спокойная. Почти как Фор. Только в его случае это можно понять, а ты почти в том же положении, что и я с Питером… Калебом. — Да, почти. — Алекса беззвучно и мягко усмехнулась, невольно отрывая глаза от горизонта, но лишь на мгновение. — Это спокойствие мне дорого обошлось. — Белянка посмотрела на подругу, вновь пересекаясь с ней взглядами. Оказалось, что всё это время Трис смотрела на неё. — Однажды ты тоже научишься сохранять спокойствие — не сомневайся. Ты станешь меньше бояться и не будешь скрывать своего голоса. Это может произойти позднее, чем хочется, но это неизбежно. Мы все взрослеем, меняемся и многое переосмысляем. Это нормально. Просто помни, что тебя всегда поймают, Трис. Мы не позволим тебе упасть. Ты никогда не будешь одна. Фор будет рядом, как Крис и Уилл... как и я. — Никогда не думала, что у меня будут такие друзья. — Трис шмыгнула носом, словно отгоняя непрошеные слёзы. На губах лежала лёгкая улыбка, пропитанная благодарностью. Девушка словно не могла поверить в то, что в её жизни есть люди, на которых можно положиться. — Раньше мне казалось, что нет никого, кому бы я смогла довериться, кроме своей семьи. Я даже не думала, что однажды уйду из Отречения. Понимала, что это не моё место, и часто задавалась вопросом: там ли я? Делаю ли я то, что действительно должна. Хочу ли этого. Я засматривалась на Бесстрашных, но никогда всерьёз не думала об уходе. Словно страшилась этих мыслей, ведь это предательство. Бросить семью. А потом я задумалась и испугалась, что буду одна в новой фракции. Такое решение даётся нелегко. Впрочем, наверное, всем сложно сделать выбор, да? Алекса ловила каждое слово, сказанное Трис. Им действительно нужно было поговорить. Стоило кому-то выговориться. Мёрфи переживала всё немного проще — по крайней мере, так казалось. Тогда, на второй день пребывания в Бесстрашии, белянка проснулась рано утром, с первыми лучами солнца. Прайор преспокойно спала рядом. Лекс захотелось устроить пробежку, как раньше, в Эрудиции. Она быстро собралась, умылась и побежала. Легко и настолько обыденно, словно всегда была здесь. — Нет, я знала своё решение задолго до дня выбора. В моих мыслях не было сомнений. Просто в какой-то момент мне дали выбор. Остаться и, как вариант, потерять себя, или стать сильнее. Я выбрала второе. — Нам не рассказывали, что случилось. Помню, что отец обсуждал это с мамой, но без деталей. Это было довольно громкое событие, хоть и быстро замялось. Когда встретилась с тобой, даже и подумать не могла, что ты как-то связана. Твоё имя услышала впервые на Церемонии. — Я упала с одиннадцати метров. — Алекса сказала это легко, чем немного ошарашила Трис. Стифф не ожидала услышать это в такой непринуждённой форме. Но Мёрфи давно переварила ситуацию, хоть её последствия не стремились отпускать девушку. Лекс вновь посмотрела на горизонт, залитый золотом пшеничных полей. — Меня толкнули с четвёртого этажа, разбивая моим телом тонкое стекло, совершенно не предназначенное для того, чтобы в него врезались. Трис беззвучно ахнула, не желая верить в услышанное. В это мгновение все беды померкли. Девушке показалось, что все её переживания до перехода — просто пыль. Жизнь Прайор в тринадцать лет была довольно беззаботной, и она не подвергалась таким нападкам. Отчего-то Трис стало стыдно, что насмешки Питера казались ей обидными, ведь Мёрфи смогла пережить куда более страшное в раннем возрасте. Она могла умереть. Белянка, в свою очередь, чувствовала внутри спокойствие, которое невольно перемешивалось с подступающей злостью и обидой. Но ворона держалась, подавляя в себе негатив, желая просто поговорить. Желая сказать немного иное, что когда-то говорила друзьям. Лекс была осторожна в словах раньше: не хотела пугать других или показаться сломленной. Сейчас всё было куда иначе, хотя казалось, что прошло всего три года. — Я помню, как они смеялись. — Голос Мёрфи по-прежнему был тихим, но звучал куда тяжелее. Он налился уверенностью и стойкостью. — Помню их имена и каждую черту. Тон их голосов, цвета радужки. Помню то, как они пахли. Как смотрели одноклассники и не стремились звать старших. Помню, как они тыкали пальцами, отчего было безумно больно. А после толчка я… помню лишь их смех, звук разбивающегося стекла, женский крик, до боли похожий на мамин, и тупой удар об асфальт. — Мёрфи покачала головой. Плакать не хотелось. Слова давались так легко, словно было всё и вовсе не с ней. Но нет… — Даже если бы я не обладала такой памятью, шрамы не позволили бы забыть. Иногда мне кажется, что я забыла, словно воспоминание покрылось пылью, и я могу вздохнуть полной грудью, но, видя себя в зеркале… шрамы повсюду. Придя в себя и полностью осознав произошедшее, я решила, что в Эрудиции мне не место. Я решила, что однажды, если мне выпадет такой шанс, то отомщу. Если потребуется, убью без сомнения. За такое не прощают. За такое нужно платить тем же. — Даже не представляю, через что тебе пришлось пройти. — Трис едва слышно произнесла эти слова. Алекса повернулась к Трис и заметила, как та смахнула одинокую слезу. Прайор видела в глазах вороны уверенность в своих словах. Она не стеснялась своих слов и желаний. Это убедило Беатрис в том, что её стремление отомстить за родителей абсолютно нормально. — Никто никогда не поймёт. Нужно оказаться в такой же ситуации. — Ты только не плачь: это дело минувших дней. — Прайор качнула утвердительно головой и глубоко вздохнула. Алекса была права: не стоит такое прошлое столь явного внимания. — Поэтому, когда тебя списывают со счетов, не смей сдаваться. — Стифф едва заметно вздрогнула. Она прекрасно помнила сказанное белянкой перед игрой в войнушку. Тот день, когда она проснулась на больничной койке, словно отпечатался в памяти. Прайор была очень благодарна Мёрфи за те слова. — Ты не слабая. Ты сильная, и тебя не сломать. Запомни это и почаще себе повторяй. А если забудешь, приходи ко мне: уж я-то напомню. — Ворона добродушно усмехнулась, вызывая своими словами улыбку у Трис. — Мы должны рыдать сейчас от столь сильной истории, а по итогу мы уже чуть ли не смеёмся. — Прайор коротко хохотнула, сама не веря в то, что ей и правда смешно. Мёрфи так легко подвела всё в самом конце к шутке, что стало весело. Отчего-то стало так легко. — Ну, как доказывает практика, меня довольно сложно сломать как морально, так и физически. Не вижу повода для грусти. Мы живы, полны сил и победим, несмотря ни на что. Через несколько лет будем вспоминать всё со смехом. Поверь, со временем становится действительно легче. Боль не отпускает и время не лечит, но просто ты понимаешь, что это давно прошло, сейчас всё иначе и ты стала лишь сильнее. Просто привычка, и чем старше ты становишься, тем сильнее меняется твоё отношение к этому. — Надеюсь. Я рада, что у меня есть такой друг, как ты. Это дорогого стоит. — Это точно, но хватит обо мне. Что у вас с Фором? — Алекса выразительно посмотрела на Трис, отчего та зарделась и мягко отстранилась. На губах белянки появилась улыбка, искажающая шрамы на лице. Стоило отогнать грустные мысли хотя бы на какое-то время. — Ничего такого, о чём можно было бы подумать. Мы просто рады видеть друг друга каждый день. Я знаю, что он рядом и всегда могу обнять его. Он знает, что я в безопасности. Наслаждаемся тем, что есть. — Прайор пожала плечами, немного смущённо поведя ими. Для девушки всё это было в новинку. Она привыкла жить с рождения в Отречении, где не проявляют так ярко эмоции и уж тем более не выставляют напоказ. Стифф постепенно раскрепощалась и уже была не той, что в самом начале пути. Однако предстояло много работы. — А Калеб? Как он? — Мёрфи тяжело вздохнула, смотря на Трис. Подруга, в свою очередь, сказала, что он в порядке. Хотя все прекрасно знают, что это не совсем так и парень словно просто закрылся от утраты. — Терять родителей сложно — уж мне-то и не знать. Наверное, Питеру сейчас проще всего. Он довольно вольготно себя здесь чувствует. — Это точно. — Девушки тихо рассмеялись, невольно вспоминая «друга» по несчастью. — Он так нелеп в этом месте. Питер выделяется, как все мы. Улыбается, а в глазах лицемерие. Девушки дружно рассмеялись чуть громче, но совершенно не переживая быть услышанными. Звук пролетел над пшеницей, утопая в ней далеко впереди. Новоиспечённые Бесстрашные вспоминали забавные моменты из детства, над которыми нельзя не смеяться. Ранний разговор был и вовсе забыт, словно его не было. Лишь совместные воспоминания могли напомнить о минувших минутах. Через какое-то время послышался голос Софи, отчего девушки переглянулись. Никто не отменял разговора с рыжеволосой, и Алексе по-прежнему предстояло рассказать об Эдварде и Майре. Белянка хмыкнула и поумерила улыбку. Рыжик села напротив девушек. — Всё, я готова слушать. Рассказывай, как ребята. Я хочу знать всё. — Софи бодро улыбнулась, и Алекса поразилась её запалу сил. Бывший Эрудит словно и вовсе не работала с утра. Глаза горели, а сама она не подозревала о том, что услышит. — Уилл и Кристина в порядке — я так думаю, во всяком случае. Правда, я разбила бровь ему, чтобы Трис не убила его, а он её, но в целом, думаю, всё хорошо. — Мёрфи сдержанно, но ободрительно улыбнулась. Не стоило говорить сразу о плохом. Лекс просто не хотела видеть слёз подруги. — Кристина? Кто она? — В глазах Софи словно взорвалось любопытство, и девушка даже немного подпрыгнула на месте. — Она его девушка, да? Этот умник влюбился? Наконец-то! — Мёрфи так и не успела подтвердить или опровергнуть теорию, ведь Софи и так всё поняла. Рыжеволосая была безумно счастлива за своего друга. Она скучала, но была рада, что тот не один и за ним есть, кому приглядеть. — А что Эд и Майра? Они как? — Я не знаю. — Голос Алексы невольно осел до шёпота, вызывая вопрос у Софи. Девчушка взглянула на Трис, потом снова на Лекс. Лишние слова были не нужны, чтобы по голубым глазам понять: что-то не так. Белянка старалась говорить спокойно и осторожно, чтобы хоть как-то смягчить информацию. Разве такое возможно? Как о таком сказать мягко? — Эдварду повредили глаз, и из-за того, что он провёл достаточно времени на койке, чтобы его результаты ухудшились, его исключили. Он афракционер, Софи. Майра ушла с ним. — О боже, как так? Глаза Софи стремительно наполнялись слезами. Сердце Лекс болезненно сжалось. Ей тоже было сложно. Ещё больнее было оттого, что память не позволяла забыть. Запах крови, которая выливалась не только из друга, но и испачкала почти всё тело. Болезненные стоны Эдварда. Холод. Такое невозможно забыть, даже если хорошо постараться. Бледная Майра. Спящий Дрю. Лицо Питера в больничном корпусе. Всё словно было в тумане и в то же время предельно ясно. Хотелось кричать на лидеров и заставить их отменить своё решение. Ведь это было нечестно. Это было неправильно. Алекса хотела их найти и всё исправить. Теперь это стало куда более реальным. Мёрфи тоже была против системы. Уилл и Крис остались в Бесстрашии, как и Эрик. Хотелось вернуться к ним. Обнять и расцеловать. Сказать, что всё прекрасно и больше никто не посмеет больше причинить им боль. Никто не посмеет ими манипулировать. Не теперь. Хватит. — Это не может быть правдой! — Мёрфи не заметила, как Софи разрыдалась. Слишком глубоко ушла в мысли, но надрывающийся голос подруги вернул в реальность. Трис обнимала рыжеволосую, гладя по спине. Лекс грустно улыбнулась, не имея сил заплакать. Было больно, правда, но бывает больнее. — Всё будет хорошо. Вот увидишь. — Белянка несколько раз кивнула, словно заставляя и себя поверить в эти слова. Мёрф мыслила предельно ясно и знала, чего хочет. Никто не остановит её. Терять друзей из-за прихоти каких-то недоносков она не собиралась. Это было неправильно, и они этого не заслужили. — Я его найду, даже если никто не будет. Обещаю тебе, Софи. Найду и верну. Сделаю всё, чтобы вернуть и восстановить справедливость. — Рыжик неосознанно успокоилась, слушая спокойный, но уверенный голос подруги. Голос, который становился с каждой секундой только жёстче. Слёзы бесконтрольно лились, но Софи больше не рыдала. Алекса пыталась несколько дней стать хоть немного Дружелюбной. Стать тенью и хоть немного слиться с окружающим миром добра. Она пыталась, но не может. — Я найду тех, кто это сделал. Найду и убью их. Это я тебе обещаю, Софи.