закон Мёрфи

«дышать. просто дышать. это так легко. вдох. выдох.» — пока я жива.

Минула шестая ночь, а привыкнуть к тому, что окружает, казалось, было по-прежнему невозможно. Радовало лишь то, что вскоре они отсюда уйдут. Неделя почти подошла к концу, но точного решения ещё не было. Фор лишь пару раз собирал ребят вместе, чтобы обсудить коллективно вопрос о дальнейших действиях. В основном мужчина предпочитал думать об этом сам, потому что подростки не были такими опытными, да и каждый раз всё заканчивалось ссорой. Питеру не нравились то идеи Лекс, то идеи Трис. Последний разговор состоялся вчера и закончился как обычно. — Нам нужно решить, куда идти дальше. — Фор обвёл взглядом подростков. Алекса, Трис, Питер и Калеб смотрели на инструктора в ответ. Все переглянулись, словно пытаясь спихнуть взглядом шанс говорить первым. Небольшая компания расположилась в кабинете Джоанны. Таким образом, они были скрыты от посторонних глаз, да и в кабинет представителя фракции никто без нужды не зайдёт. Здесь было относительно безопасно, по крайней мере, от любопытных. — Неделя, которую мы просили, почти закончилась, а мы так с вами не пришли к общему решению. — Какие у нас варианты? — Мёрфи всё же решила взять первый голос на себя, освобождая от этого остальных. Белянка могла поклясться, что слышала едва заметный вздох Калеба. Увы, но для неё он был слабаком. — Оставаться здесь мы не можем. Дружелюбие и так рискует. Это не те люди, которые будут вставать грудью на защиту чужаков. Отречение мы чудом уберегли, но идти к ним — это чистое самоубийство, и тогда им точно не уцелеть. Слишком опасно: нельзя подвергать их повторно столь сильному вниманию. Ворона анализировала то, что они уже успели обсудить. Алекса решила сейчас просто отфильтровать информацию и подать её остальным. Повторение — мать учения, да и к тому же им стоит освежить память. Возможно, в этот раз у них получится прийти к решению. Да и немного своих мыслей заодно добавит, чтобы потом преспокойно отмалчиваться, пока другим выпадет шанс для идей. Лекс скользнула взглядом по присутствующим и, поняв через секунду, что никто не подхватывает, вновь посмотрела на Фора. Белянка сложила руки на груди. — Искренность. — Невольно девушка кинула взгляд на Питера, который решил присесть на одно из кресел. — У них есть претензии касательно происходящего — это бесспорно. Уж для Джека «правда» точно превыше всего. Он не позволит пойти против правил. Ни у кого ведь нет сомнений, что как только протестируют замешанных в организации нападения на Отречение, то выяснится не самая лицеприятная правда. Даже Дивергенты попадают под влияние сыворотки, ведь это не подчинение и не внушение. Так что у них нет шансов. — Мёрфи сделала глубокий вдох и плавно выпустила воздух из лёгких. Тобиас внимательно слушал девушку, немного хмурясь, смещая брови к переносице. — Скорее всего, сначала они убедятся в правдивости наших слов и в чистоте наших помыслов. Потом уже будет решено, что с нами делать, и могу быть уверена, что убежище Искренность нам даст. Это не Дружелюбие, и даже если Джанин с Максом узнают, что мы там, просто так прийти туда не получится. Кан будет обладать информацией и сможет легко угрожать им публичным судом, что, конечно же, им не понравится. — Ну, тут она права. — Питер с умным видом качнул головой, подтверждая собственные слова. Мёрфи не сдержалась и театрально приложила руку к груди на сердце, словно выражая ему свою благодарность. Фор тихо усмехнулся, а Питер стойко проигнорировал, хоть и смотрел в этот момент прямо на девушку. — Кан весьма степенен в своих решениях, и игра пойдёт по его правилам. Конечно, если Джанин и Макс не решат прийти в Искренность с пушками наперевес и армией за спиной. Во главе с Эриком, кстати. — Хм, — Лекс хмыкнула, оглядывая Хейеса с лёгким прищуром. Умным был чертяга — это бесспорно, хоть и недостаточно. Парень умудрялся оставаться в живых до сих пор. Алекса была уверена: попади он сейчас в плен к Бесстрашным или Эрудитам, быстренько выкрутится и встанет позади одного из лидеров. — Осторожнее со словами, Питер. Но отчасти он прав. Любая фракция рискует подобным исходом. Единственное только, что убивать по-настоящему, скорее всего, никого не будут. Просто выведут из строя на какое-то время. Это не Отречение, которое они хотели истребить в ноль. Это фракции, которые имеют голоса. Весьма громкие и весомые. — Мёрфи пожала плечами, кидая глаза на Трис. Девушка улыбнулась едва заметно, но печально. Прайор прекрасно понимала, что ребята правы. Отречение не может постоять за себя. Так было всегда и будет. — Эрудиция и Бесстрашие — очевидно не вариант. Стоит им нас увидеть или почувствовать наш запах, как половину перестреляют, а Трис, если она выживет, отправят на опыты. Грубо, но факт. Трис одна из немногих Дивергентов, кого удастся не убить сразу, а значит, можно поковыряться в мозгах. Теперь настала очередь Питера усмехаться, а по Трис было видно, что она готова в него чем-то кинуть. Желательно тяжелым и острым. Стифф ощущала на своих плечах тонну ответственности. Никто на неё не водружал этот груз, но осознание висело грозовой тучей над головой. Прайор была причиной для очень многих факторов, из-за которых теперь не могла просто так перекинуть ответственность. Девушка так чувствовала. Фор. Он избежал первичного вживления сыворотки, подставляя себя под удар и рискуя быть раскрытым. Мужчина сопровождал Трис в Отречение. Ему пришлось раскрыть себя перед Эриком и Максом. Что сделала и она. В тот самый момент Прайор подставилась. Показала им, кто такая. Словно прокричала, что она Дивергент. Фора чудом не убили, а потом он чудом не убил её. Они оба выбрались из западни, прямо в лицо Джанин заявляя действиями, что теперь они их враги. Алекса. Та, от кого Трис не ожидала подобного. Белянка приняла правила Эрика и делала так, как он сказал. Играла свою роль, скрывала осознанность и рисковала жизнью. Она убила вместо Уилла, не позволяя сделать это ему. Мёрфи сделала важный шаг, вырубая друга и помогая Прайор двигаться дальше. Помогла найти Фора, помогла действовать и справиться с болью. Бежала следом, оставляя позади друзей и любовь. Рискуя всем. Словно жертвенно бросая на алтарь всё, что у неё есть. Теперь она тоже их враг. Калеб. Брат. Человек, который когда-то был самым близким наравне с родителями. Он не верил ей, когда Трис пыталась донести информацию. Он сожалел, когда понял, что был слеп и не прав. Калеб не делал ничего важного в их команде. Только мог подсобить размышлениями, но и тут он терпел фиаско. Прайор не размышлял как Бесстрашные. Однако Беатрис чувствовала ответственность за него и за его жизнь. Ведь Калеб — её брат. Он её кровь. Питер. Человек, которого Трис попросту не хотела видеть в этой компании. Она могла застрелить его ещё там на пару с Алексой. Однако хитрец уговорил им помочь с условием, что его заберут с собой. Они рисковали, а он не подвёл. Мог, но не стал. Однако может сделать это дальше. Но даже здесь Трис чувствовала свою ответственность. Хейес был частью команды и весьма важной. На него нельзя было положиться, но и нельзя позволить убить просто так. Сейчас он тоже их враг, как и остальные. — Ну и наконец — афракционеры. — Мёрфи коротко кашлянула, прочищая горло. — Не уверена я в этом предприятии, но, возможно, это лучший вариант. Они ничем не рискуют, потому что никто не знает, где те находятся. С ними можно выиграть время, если, конечно, афракционеры не убьют нас на подходе. Тут, конечно, рисков больше. Впрочем, выбор невелик. Идя в Искренность, мы лишь приблизимся к врагу. Идя к афракционерам, мы будем отдаляться. У меня всё. — О, ботанка вспомнила, что значит молчать. Бесподобно. — Завались. Я не виновата, что родилась такой. Не нравится — мог и прервать раньше. — Мёрфи злостно посмотрела на Хейеса. Заносит, да. Алекса спокойно отреагирует на адекватное прерывание её речей. Она прекрасно понимает, что это бесит. — И что бы в итоге выбрала ты? — Фор привлёк внимание девушки к себе. Он на полном серьёзе спрашивал их об этом. Ему нужно было знать, кто что думает. Прийти к решению и в случае чего склонить всех к одному варианту. — Искренность. — Алекса не колебалась, будучи уверенной в своих словах. Обладательница белоснежных волос посмотрела на Фора. — Ты слышал мои слова, и думаю, что мои мысли были предельно ясны. Да, я понимаю, что окажусь лишь ближе к опасности, — даже ближе, чем сейчас, ведь мы за стеной, — но… Афракционерам мне не хочется доверять. В Искренности я, по крайней мере, буду уверена, что Кан не выдаст меня просто так. Он даст убежище и будет готов рискнуть. Однако пойду туда, куда скажешь. Если это будет необходимо с моей стороны. Мёрфи не была единственной опорой Трис. Она говорила ей об этом. В отсутствие Лексы Фор поймает девушку. Он не позволит ей упасть или погибнуть. Белянка была готова идти до конца, если Трис попросит остаться рядом. Она готова была стоять рядом, если Трис хочет держать в этот момент её за руку. Она была готова, если это нужно. В случае же необязательного присутствия Алексы в их дальнейшем пути, возможно, белянка выберет иной путь. — … Решай сама, останешься ты или спрячешься. Если останешься, придётся играть до конца без возможности расслабиться, но я сделаю всё, чтобы тебя уберечь. Если уйдёшь, я пойму и сделаю всё, чтобы вернуть тебя… Куда бы она ни пошла, Эрик будет искать. Он обещал, что найдёт её и вернёт. Алекса верила в это. Возможно, именно мужчина толкал на выбор в сторону Искренности. Да, Мёрфи окажется ближе к врагу, но и к нему тоже. Не было никакого понятия в том, что будет дальше, но слова лидера с того дня звоном разносились по сознанию. С того дня они больше не говорили. Лекс и видела-то его мельком в последующие события. Казалось, чем больше дней проходило, тем сильнее раскрывалась дыра в сердце. Дыра, которая закрывалась только рядом с ним. — Я бы тоже пошёл туда. Всё-таки я там родился. — Кто бы сомневался. Ты в случае чего легко подстроишься и начнёшь подыгрывать тем, кто был врагом. — Мёрфи повернулась в сторону Питера, весьма спокойно реагируя на него. — Всё сделаешь, лишь бы выжить. — Хочешь жить — умей вертеться, дорогуша. У тебя это тоже неплохо получается, Мёрфи. — На что ты намекаешь? — Алекса прищурилась, внимательно глядя на Хейеса. Краем уха она слышала, как Трис и Фор продолжают говорить. Прайор выражала желание тоже пойти в Искренность, так как с ними у них есть шанс достучаться до остальных, а с афракционерами всё и так ясно. — Я уверен, что баллы ты заработала сама. Тут уж не поспоришь: на тренировках была весьма успешна и заняла достойную позицию. Однако факт того, что ты легла под Эрика, обеспечило тебе свободу сейчас. — Ты сейчас серьёзно? — Алекса была, мягко говоря, в шоке. При чём здесь Эрик, секс и Алекса? Без чувств это всё не имеет никакого значения. Он бы точно не стал спасать задницу той, кого он бездушно использует в постели. Тут Питер точно дал маху. — А что? Рано или поздно мы столкнёмся с ними лбами. Я выкручусь, приспособлюсь и смогу припеваючи жить дальше. Ты выживешь благодаря Эрику, ведь он как минимум постарается вытащить тебя и устроить на тёплом месте рядом с собой. Наши же спутники, — Питер оценивающе оглядел замолчавшую парочку и словно слившегося со стеной брата Трис. — Ну у наших голубков ещё есть шансы, а вот Калеб, считай, уже труп. — Замолчи! — Трис сделала шаг в сторону Хейеса, но была остановлена рукой Фора на плече. — Мы идём вместе в Искренность. Если хочешь добраться живым, то лучше научись подбирать слова. А лучше вообще забудь, как разговаривать. — Ой, вы только посмотрите, наша мышка обрела голос. Влияние Фора тебе идёт! Меняешься на глазах. — Алекса прикрыла глаза, тяжело вздыхая при этом. Питер был неисправим. — Ну, а ты чего стоишь, Калеб? Поддержал бы сестру. — Мёрфи обернулась к брату Трис, изогнув при этом шрамированную бровь в немом вопросе. Калеб старательно пытался слиться со стеной, но у него это не очень-то получилось. По весьма очевидным причинам. — Потому что он сосунок. — Если бы не Фор, держащий Трис в своих руках, то она бы точно бросилась на парня с кулаками. Алекса же на слова Питера среагировала весьма неоднозначно. С одной стороны, ей было это не совсем приятно слышать. Калеб был в их команде, он брат Трис. С другой стороны, понимала, что Хейес прав. Алекса сдержанно хмыкнула с непонятной интонацией. Сдерживая улыбку, белянка приняла прежнее положение, скрещивая руки на груди. Голубые глаза скользнули в сторону Питера. Парень однозначно был собой доволен. Сегодня же начался новый день, а вчерашний разговор отдавался эхом. Было решено направиться в Искренность, но пока что оставались другие нерешённые вопросы. Когда и как туда попасть незамеченными, ведь после въезда в город они могут легко попасться под патрулирующие отряды Бесстрашных. Что сказать Кану и как действовать, чтобы не подставиться раньше времени. Вариант с афракционерами Фор не спешил отбрасывать, будучи готовым к любому развитию событий. Они не знали, что будет завтра или даже через час. Однако время было не на их стороне. Алекса проснулась от кошмара, чудом не разбудив Трис, которая так и спала рядышком каждую ночь. Белянка не кричала, что радовало. Тихо переодевшись, Мёрфи вышла на улицу. Умывшись, девушка пошла в противоположную сторону от места ночлега. Десятью минутами спустя Алекса бежала по одной из троп Дружелюбия, делая большой круг по фракции. Бег помогал ей справиться с мыслями. Напоминало о былых временах в Эрудиции, когда она бегала каждое утро. Фракция ещё спала. Лишь малая часть людей проснулась с первыми лучами солнца. Просто потому что они занимались скотиной. Иного выбора у них не было. Остальные же продолжали спокойно спать и видеть сны. Мёрфи была среди бодрствующих, уверенно и ритмично пробегая метр за метром. Очередной километр остался за спиной, а конец тропы был где-то впереди. И, несмотря на ссоры и недомолвки, Питер молчаливо бежал рядом, не отставая ни на шаг. Он бегал с ней уже третий день. Хейес словно обладал чутьём, которое позволяло ему примечать изменения в среде. Вставая вновь ранним утром, Алекса переоделась в беговую одежду, которую смогла найти, умылась и встала на тропу. Пока девушка разминалась и стряхивала с себя остатки сна, подошёл Питер. Она было хотела спросить, что он здесь забыл, но бывший Искренний опередил. — Не спится — решил присоединиться. — Помалкивай. После этих слов Лекс просто побежала, краем глаза замечая, как Питер кивнул. Вот так молчаливо они проводят время друг с другом. Возможно, на это влияло раннее утро и то, что это был единственный момент, когда можно было забыть обо всём. Мир, проблемы и важные вопросы словно переставали существовать. Лёгкие постепенно начинали гореть. Ноги наливались лёгкой и приятной тяжестью. Кожа раскраснелась, а капельки пота растворялись в одежде. Когда тропа подходила к концу, заканчиваясь там, где пробежка каждый раз начиналась, Мёрфи позволяла себе остановиться. Девушка переходила на шаг, немного прохаживаясь туда-сюда. Лишь спустя пару минут Алекса окончательно останавливалась и садилась на траву, выпрямляя ноги. Питер заваливался рядом, но чуть в стороне, чтобы ни одна конечность белянки в случае чего не могла дотянуться. Однако Мёрф было всё равно. Девушка подставляла лицо прогревшемуся солнцу. Уже после глядя на руки и на себя в зеркало, она подметила, что кожа едва загорела. Весьма заметно по сравнению с её бледной от природы кожей, но не так выраженно, когда Лекс стоит рядом с Питером, Калебом или Фором. Впрочем, даже рядом с Трис белянка была слишком бледной, а сейчас они сравнялись. Правда в первые дни во фракции нос всё-таки умудрился чуть ли не сгореть, но сейчас краснота уже сошла. Магия трав. После завтрака, на котором Питер и Лекс успели не поделить место на лавочке, словно и не было той гармонии на утренней пробежке, начались дела. Беглецы каждый день делали одну и ту же работу. Теплицы, поля, починка, ношение ящиков — и так по кругу. Ребята молчали, болтали, ругались, старательно избегали драк и снова молчали. День сменялся ночью, ночь сменялась днём. Неделя летела стремительно. Становилось даже скучно. Атмосфера гармонии напрягала, и Алекса понимала, что они потерпели крах в попытке хоть немного влиться в ритм Дружелюбия. Это было фиаско. Подростки не могли не ссориться, не могли не выяснять отношения или не делить пространство. Им было сложно, а улыбающиеся люди словно подливали масло в огонь. Вечером после работы, примерно за час до ужина, Мёрфи пришла в поля Дружелюбия. Софи шла рядышком, а Трис решила провести немного времени с Фором. Девушки уселись на привычное место. Не хотелось говорить. Рыжик это словно чувствовала, что неудивительно, ведь они дружат с детства. Если бы Уилл сидел здесь, то они втроём молчали бы, наслаждаясь моментом. Сейчас, под вечер, белянка начала лишь сильнее ощущать тяжесть в мыслях. Она забыла, как называется то, что выращивают в этих полях. Алекса знала ответ ещё пару часов назад. Это золото ни с чем не спутать. Но сейчас ответ ускользал от неё, и девушка просто отпустила мысли. Мёрфи чувствовала, что сейчас стоит не думать. Освободить мысли, отогнать печаль и не представлять, что может быть впереди. Просто побыть здесь. В моменте. Хотя бы на мгновение. Голубые глаза неспешно скользили по пространству вокруг. Очерчивали людей, которые постепенно заканчивали работу. На их лицах играли улыбки, глаза сияли счастьем и усталостью после трудового дня. Дети, которые пробежали где-то неподалёку со звонким смехом, словно подпевая птицам. Деревья и листья, которые колыхались от лёгкого летнего ветра. Алекса слышала их шелест. Будто природа шептала. Небо постепенно теряло прежнюю голубизну и пропитывалось красками заката. Мёрфи медленно закрыла глаза, глубоко вдыхая воздух. Пшеница. Обладательница белых волос мягко улыбнулась. Звуки стали звучать чуть иначе. Вечернее пение птиц словно дарило радость. Лёгкую и тихую, но безумно приятную. Немного покоя никому не повредит. Едва слышный шелест одежды рядом отвлёк, но не заставил Лекс распахнуть глаза и повернуть голову. Она знала, что это Софи. Этого было достаточно. Однако когда руки подруги коснулись белоснежных волос, Мёрфи всё же открыла глаза. Медленно, направляя взор вперёд. Белянка предполагала, что планирует сделать рыжеволосая, но останавливать не стала. Бесстрашная чувствовала, как Софи разделила волосы на три прядки сверху и начала неспешно плести колосок. Спустя несколько секунд до слуха донёсся голосок девушки, которая начала петь. — Я слышу звук — он отдаётся эхом где-то внизу. — Мёрфи улыбнулась. В Эрудиции Софи редко пела. Часто было не до этого, да и атмосфера не та. Однако каждый раз это дарило спокойствие. Словно она знала, когда и как петь. Знала, что нужно петь. Софи правильно выбрала своим домом Дружелюбие, потому что именно здесь было её место. Ангелы и горизонт встречаются, И я изо всех сил тянусь К свету на поверхности, К свету на той стороне. Софи продолжала негромко петь, в то время как Алекса невольно погрузилась в мысли. Лишь голос подруги держал связь с реальностью, ведь вольно-невольно, но белянка слушает песню, не желая упускать и ноты. Голубые глаза следили за горизонтом. Мёрфи знала, что за закатом придёт ночь, но не хотелось, чтобы солнце садилось. Не сейчас. Ещё хотя бы несколько часов, чтобы не думать ни о чём. Чтобы запомнить этот момент как нечто прекрасное. И она запомнит. Навсегда. До малейшей детали. Я чувствую, как переворачиваются страницы, Вижу, как сгорает свеча Перед моими глазами, Перед моими дикими глазами. Утрата. Они, казалось, потеряли так много. Слишком много для шестнадцати лет. Алекса, будучи малышкой, потеряла отца и не знала его. Она была настолько мала, что попросту не могла помнить, как он держал её на руках. Девушка не помнила, как он целовал её щёки и носик. Она не знала, как он пах. Не помнила голоса и слов, которые он нежно нашёптывал засыпающей малышке. Лишь фотографии напоминали о нём и мамины рассказы. Мама. Алекса любила её так же сильно, как и отца, которого не знала. Но даже ей пришлось оставить Мёрфи, когда той было десять. Её она помнила. Помнила, как та ласково называла её своей малышкой. Помнила, как та читала ей на ночь и заботливо укрывала одеялом. Помнила, как заплетала ей косички и делала вкусный завтрак. Помнила мамин запах, который до сих пор чувствовала в особо грустные моменты. Как и голос, который порой словно звучал где-то за спиной. Виола Мёрфи, урождённая Джонсон, и Лукас Мёрфи навсегда останутся в памяти своей единственной дочери, которая любит их всем своим сердцем. По сей день. Я чувствую, как ты сжимаешь меня в объятиях Крепче; я не могу понять… Когда же наконец мы начнем дышать… Любовь. Алекса познала настоящую любовь. Ей несказанно повезло. У неё были верные друзья, которые с детства рядом. Те, кого сложно заменить полностью. Некоторым из них пришлось разойтись в разные стороны, выбирая свой путь. Так было нужно. Так было правильно. У Алексы появились новые друзья, которые были не заменой, а новым дыханием. Чувствовалось, что именно их и не хватало. Но теперь у Мёрфи были не только друзья… Уилл. Словно старший брат. Опора, сила и ясный разум, которых порой так не хватало Мёрфи. Он был единственным, кто понимал её всегда. Уилл понимал Лекс без слов. Девушка помнила, как он читал ей по ночам, потому что она не могла. Помнила, как парень сжимал её руки в моменты, когда было страшно. Сейчас его не хватало. Уилл был в Бесстрашии. Алекса совершенно не знала, что с ним. Жив ли он? Не получил ли других травм, куда более серьёзных, чем разбитая бровь? Убил ли кого-то? Надежда была лишь на Кристину. Мёрфи хотела верить и верила, что мулатка сейчас там, рядом с Уиллом. Что она обнимает его и держит за руку, как и он когда-то держал Алексу. Что не позволяет ему пасть духом, и они держатся. Было радостно, что у Уилла есть та, кого он полюбил. Софи. Лучик света. Голос, которой сейчас продирал до самых костей. Алекса прикрыла глаза, смахивая горькую слезу, одинокой каплей скользнувшую по щеке. Хотелось биться в агонии и рыдать, терзая собственное горло. Хотелось, но она не могла. Не получалось. Было больно. Было страшно. Было мучительно… Алекса помнила, что Софи была витамином в их компании. Девушка часто смеялась и была лёгкой на подъём. Даже находясь в другой фракции, Мёрф помнила карие глаза и желтоватые прожилки в них. Помнила веснушки. Помнила, что рядом с Софи всегда становится теплее. Как и сейчас, когда её руки неспешно перебирали пряди мягких волос. Когда голос пробуждал струны, до этого спящие. Эдвард и Майра. Прекрасная пара и не менее прекрасные друзья. Они были горой за Алексу, как и она за них. Ребята выбрали Бесстрашие, уходя вслед за Уиллом и белянкой. Эд и Майра всегда были бойкими, зная своё решение заранее. Произошедшая боль с ними злила Мёрфи. Сердце сжималось стальными тисками ненависти, заставляя глаза темнеть. Она непременно отомстит. Белянка заставит сказать ей, кто там посмел так поступить. Отчего-то Алекса была уверена, что это Дрю. Эти мысли дикими кошками скреблись под коркой, не давая покоя. Нужно было лишь время. Всё наладится. Она верила. Розалина. Женщина, которая заменила ей ушедшую мать. Алекса всегда любила её. С самого детства. И рада, что именно она осталась рядом. Роза всегда помогала советом. Могла развеселить и общалась с племянницей на равных. Им было комфортно, и они словно были подругами. Иногда Розалина была строга в силу своей должности и всё-таки родительских обязанностей. Она переживала, когда Мёрфи проходила восстановление, и поначалу не могла спокойно спать. Роза могла потерять и Алексу. Это было бы жёстко. Однако белянка всё же ушла от тёти, но не причиняя боли, которую могла. Боли страшной потери. Потери, которую нельзя заполнить. Ведь умершие не воскресают. Эрик. Мужчина, которого Алекса Мёрфи полюбила безвозвратно. Он был тем, кто мог заставить её забыть обо всём. О боли как душевной, так и физической. О страхе и ненависти. О прошлом и тех осколках, которые преследовали и по сей день. Рядом с Эриком Алекса спала без кошмаров. Рядом с Эриком она обретала покой. Но сейчас лидер был далеко. Блондин остался в Бесстрашии, но Мёрфи была уверена, что мужчина в порядке. Иначе просто и быть не могло. Белянка не знала, что будет дальше, но они найдут друг друга. Алекса снова ощутит силу его рук. Снова услышит голос. Снова будет рядом. Дышать… дышать… дышать… Стало как-то легче. Лёгкие словно расправились, и тёплый воздух приносил покой. Возможно, вот она, магия Дружелюбия? Магия природы, которая была источником силы и гармонии. Птицы всё ещё пели где-то в стороне. Редкие мухи и комары пролетали мимо. Пшеница размеренно качалась в такт ветерку. Людей почти не осталось, ведь скоро будет ужин. День медленно и словно лениво подходил к концу. Я чувствую, как переворачиваются страницы, Вижу, как сгорает свеча Перед моими глазами, Перед моими дикими глазами. Белянка открыла глаза, будто пробуждаясь ото сна. Пальцы Софи старательно плели косу уже где-то внизу, явно приближаясь к концу. Было весьма непривычно. Мёрфи обычно ходила с хвостиком или распущенными волосами. Последний раз косы ей плела мама. О той, кого она вновь вспомнила, Алекса невольно свела брови к переносице. Всё-таки боль никогда не проходит. Время бессильно. Оно помогает справиться, но не всегда. Не тогда, когда твоя память словно база данных. Не тогда, когда картинки перед глазами всплывают настолько чёткие, что казалось, были только вчера. Не тогда, когда звуки и запахи чувствовались настолько сильно, будто звучали прямо здесь и сейчас. Время помогало, но не всегда. Не всем. Я чувствую, как ты сжимаешь меня в объятиях Крепче; я не могу понять... Когда же, наконец, мы начнем дышать,... Рыжеволосая замолчала, опуская волосы, предварительно закрепив косу потёртой резиночкой. Софи переместилась на прежнее место и посмотрела на Алексу. Подруги улыбнулись друг другу, а сверху над ними вдруг нависла тень. Повернувшись, они увидели Калеба. Парень оповестил, что через пару минут начнётся ужин. Алекса неспешно поднялась, отряхивая льняные брюки и, подав руку Софи, направилась за братом Трис. Есть хотелось безумно. Набрав еды и пройдя через ад с фразой «счастья вам!», ребята наконец-то уселись за стол. Фор сидел вместе с Трис по левую руку. Калеб рядом с ней. Питер и Алекса сидели напротив них. Софи ушла за другой стол, где её уже ждали другие подростки. Все потихоньку начали уплетать ужин, явно успев проголодаться после последней трапезы. — Завтра последний день. — Алекса посмотрела на Фора, начиная разговор тихо. Народу собралось немало, и казалось, их окружала вся фракция. Люди общались, и их голоса сливались в гул, который нарушался периодически смехом. — Ты решил, куда мы пойдём? Надеюсь, завтра Джоанна нам ещё даст время, но вопрос всё-таки может задать. — Я пока имею некоторые сомнения, но всё же склоняюсь к вашему выбору. Стоит рискнуть попасть в Искренность, но пока не знаю как. Это опасно. — Мы прикинули сегодня несколько вариантов, но они пока сырые. — Трис поддержала мужчину, попутно запивая еду чаем в перерыве между словами. — Завтра мы всё обсудим ещё раз и уже скажем вам. Алекса кивнула, протыкая вилкой кусочек мяса. Калеб поглядывал на говоривших. Сам же не осмеливался вставлять свои пять копеек. Он не особо хотел вникать. Брат Трис боялся и не планировал скрывать этого. Более того, парень был уверен, что его спутники прекрасно это видят. Эрудит пойдёт за сестрой туда, куда она укажет. Калеб недолюбливал Питера: он не нравился ему, как и другим. Алекса ему импонировала: Прайор чувствовал некое напряжение между ними. Мёрфи точно не питала теплоты к подростку. Фору словно и вовсе было плевать на Калеба. Парню просто оставалось не выделяться, делать то, что говорят, и не подставлять команду. — Эй! — Негромкий возглас Лекс отвлёк Калеба от мыслей, заставляя взглянуть на неё. Белянка пронзительно смотрела на Питера, который что-то увлечённо жевал и потянулся к её тарелке. — Не смей повторять этот фокус. — Но Хейес словно и не слышал Алексу, быстро и ловко воруя маленькую помидорку и отправляя в свой рот. — Ах ты… — Нужно быть внимательнее, шрамированная. — Питер усмехнулся, с удовольствием прожёвывая сочный овощ. Однако Мёрфи не планировала оставлять всё без ответа. Девушка пропустила мимо своё прозвище, которое он ей так любезно придумал в своё время. Внутри Лекс проснулся некий детский азарт. С улыбкой на губах она быстро и словно случайно столкнула кружку с чаем со стола. — Счастья тебе! — Она впервые сказала эту фразу искренне и с истинной радостью. Мелочь, а приятно. Лицо Питера исказилось испугом. Секундой позже он облегчённо вздохнул, когда понял, что чай уже остыл и лишь лёгким теплом обволакивал пах. Бесстрашный не был доволен и воодушевлён проделкой Мёрфи, но и в ответ ничего не мог сделать. Фор посмеялся над подростками, а Алекса гордо вернулась к трапезе. Казалось бы, вот она, новая жизнь. Они найдут своё место, про них забудут и всё пойдёт своим чередом. Сейчас было спокойно и как-то по-семейному, даже с выходками Питера. Но всё это было лишь затишьем. Затишьем перед очередной бурей.