Ты был прав

Чайльд постоянно с чем-то боролся. Отданные ему приказы всегда были конкретными, но он выполнял их невообразимыми способами. Чаще всего гибли люди, разрушались жизни, тратилось много моры. Но он всегда достигал цели. Может быть это, а может быть и желание держать интересного и опасного человека рядом сыграло свою роль, и он стал Предвестником Фатуи. А может быть это был кровавый отпечаток бездны на его внутренностях. Внешне красив и миловиден, а внутри жесток и коварен. Эти синие глаза и дразнящая улыбка могли обмануть кого угодно, чем он нещадно пользовался, плетя хитрые сети. Преданный Царице до последней капли крови. Освобождение Осиала казалось Чайльду собственной идеей, безумной и прекрасной. И его сердце было разбито, когда сделка была проведена, и он оказался всего лишь пешкой на столе в игре Царицы и Моракса. Горькое предательство от немногочисленных, кому он верил и от кого не ожидал подобного. В этом отчаянии он не задумывался, кем из них причиненная боль надломила его внутреннюю опору и подавило желание жизни. Чайльд бесился. Он разнес половину офиса, разорвал все отчёты и сломал стол. К счастью, Екатерина уже успела завершить важные сделки и ничего ценного не пострадало. Он сидел посреди комнаты на ковре и невидяще смотрел на растекающееся чернильное пятно. Как дыра в его душе, которую больше не мог ничем заполнить. Его мысли вились вокруг консультанта похоронного бюро, их встреч и бесед. Он пытался понять с какого момента проиграл. Моракс знал всё с самого начала, особенно его цели в городе, когда тот даже не сошел на берег с корабля. Может поэтому он держал парня на коротком поводке. Каким он был дураком, что так открылся незнакомцу. Доверчивый кретин, теперь разорванный от отчаяния. Мозолистые пальцы сжали рыжие волосы и дернули, пытаясь отвлечь от ослепительной боли внутри. Уткнувшись лицом в колени и зажмурившись, он тонул в безумном океане. Он задыхался. Темноволосый мужчина был очень странным с самого начала. Он знал все истории города и местности, но был неопытен в житейских вопросах. Тихий, прямолинейный, вежливый, спокойный как камень и красивый как точеная статуя. Если бы Чайльд не утонул в этих золотых глазах с красной подводкой, то всё было бы иначе и не было бы столько обжигающих эмоций. Но он был очарован при первой встрече, потерял дар речи и больше минуты любовался совершенным лицом с острыми скулами. Чудо, что Скарамуччи и Синьоры не было поблизости. Легкий сдержанный смешок вывел его из волшебного оцепенения. Чайльд даже не успел смутиться, как ловко Чжун Ли ушёл от щекотливой ситуации с затянувшимся молчанием. Всё быстро завертелось: обеды в дорогих ресторанах, роскошные подарки (на которые у консультанта, как обычно, не было денег), прогулки в любое свободное от работы время. Истории, рассказанные таким приятным глубоким голосом. Тарталья не заметил, как влюбился в очаровательного мужчину с длинными волосами и элегантной одеждой. Его сердце не принадлежало никому, кроме Крио Архонта, но, видимо это было не так. Он считал Чжун Ли кем-то близким между товарищем и другом, а жар внизу живота и реакции на прикосновения к мужчине списывал на желание боя. Подсознание же шептало ему о чём-то более возвышенном и приятном. Но он не слышал, особенно теперь. Медленно, камень за камнем, он строил в голове стену из отрицания боли и эмоций. Они мешали жить его разбитому сердцу и выполнять желания его матери-Архонта. А материалом была частичка бездны в его душе. С каждым новым слоем стен тьма поглощала сознание, откидывая всё тёплое и светлое в дальние закоулки. Теперь он писал мало писем домой, оправдываясь перед семьей обманчивой занятостью. Привычные шутки с его подчиненными сошли на нет. В залах банка стояла холодная мрачность. Если раньше сотрудники чувствовали себя дружной семьёй в окружении Чайльда, то теперь каждую свободную минуту старались проводить вне здания. Все попытки привести Предвестника в чувство были резко отсечены взглядом исподлобья. Рыжеволосый мужчина тихо саморазрушался в одиночестве. Спустя несколько недель он снова начал заниматься чем-то кроме работы с бумагами и выбивания денег из должников. Сначала это были нещадно вырезанные лагеря хиличурлов в окрестностях, искромсанные в ошметки с особой жестокостью. Затем поредевшее число охотников на сокровища. Горожане Ли Юэ вздохнули спокойнее от прекратившихся грабежей, но выходить за пределы стен города не соглашались ни при каких условиях из-за рассказов о кровавом месиве на местах происшествий. Вся преступность затаилась, а до Монштадта Чайльду было сложно добраться без разрешения Царицы. Поэтому он нашел утешение в тренировках персонала. Новобранцы практически жили в лазарете от получаемых травм в учебных боях с Предвестником, а бывалые солдаты избегали спаррингов с начальством под любыми предлогами. В итоге он вернулся к прогулкам по городу, отдавая предпочтение вечернему и ночному времени суток, избегая знакомых маршрутов, ломая обычный рабочий устой банка. Несмотря на всю предусмотрительность, он не смог скрыться от внимания Чжун Ли. Тот его слишком долго искал на просторах бывших его земель, не решаясь настойчиво мешать своим присутствием во время рабочих вопросов. В один из поздних часов лёгкое касание консультанта до плеча Фатуи вызвало лишь непреднамеренное напряжение мышц и спокойную улыбку, но в глазах стояла колючая стужа. Сердце бывшего архонта упало, больше не видя привычной озорной синевы, которой обычно светились эти глаза при каждой встрече. Их вечер прошёл тихо, почти как официальное собрание представителей двух держав. Светские разговоры, обсуждение погоды и новых блюд ресторана Сян Лин. Чжун Ли осторожно нащупывал почву наводящими вопросами о произошедшем в гавани, освобождении Осиала, длительном отсутствии молодого Предвестника. За стоическим выражением лица невозможно было увидеть его беспокойство о Тарталье, лишь морщинка на лбу не могла спрятаться от чьих-либо знающих глаз. Чайльд же будто не замечал неудобных вопросов, отвлекаясь на неловкое уничтожение еды палочками или устремление пристального взгляда на что-то вдалеке на берегу. С этого дня Архонт искал больше встреч с Тартальей, пытаясь вернуть их прежнее общение и блеск в бледно-голубых неживых радужках. Периодически к ним присоединялся Итэр с неугомонной Паймон, немного разряжая обстановку и ввязываясь в пререкания с Чайльдом, иногда перетекающие в боевые перепалки. Он был всё такой же закрытый, используя привычные маски веселья и насмешливости без признаков настоящих чувств. Постепенно он оживлялся, всё меньше походил на марионетку. Скованные движения становились размашистее, действия и подколки любопытнее. Чжун Ли находил утешение в смехе рыжего, но лёд в его глазах висел тяжелым грузом в груди. Иногда он видел отблески боли и бездны в бледной синеве, быстро скрывающиеся за безразличием и лёгкой апатией. Равнодушие держало молодого человека в своих когтях, его больше ничего не волновало. Или Чайльд так думал, неосознанно пытаясь ежеминутно находиться рядом со своей любовью. Бездна все больше овладевала его мыслями, и теперь он не находил ничего плохого в нанесении страданий близким людям. Особенно когда они сделали так больно ему. Он страстно желал сломать Моракса, уничтожить его суть, упиться его слабостями, заставить его почувствовать себя так же. Даже если он не понимающий смертную жизнь Бог. И знал с чего начнёт. «Чжун Ли-сяншен, давайте заключим контракт?» - рыжеволосый парень вертелся вокруг брюнета в похоронном бюро и мешал ему работать. Бывший архонт вздохнул и неспешно отложил тонкое перо, впервые за два часа обращая внимание на шумного человека. Конечно, он уже успел вежливо предложить мужчине чай, но отчеты не могли отпустить внимание ответственного работника на развлечение гостя. За окном вечернее солнце окрашивало в оранжевый цвет листву, люди закрывали ставни и заканчивали работать. Город шумел обычной жизнью. «Я больше не заключаю контракты». Рука в перчатке устало потерла лоб, золотые глаза прикрылись. Бумаг оставалось еще много, он хотел успеть к закату. «Если хотите, то называйте это договором», - Чайльд резко придвинул стул ближе и оседлал его, хитро прищурив глаза. - «Вы мне обещали бой, когда разберетесь с делами. Хочу ограничить Вас по времени». Мужчина поднял взгляд и внимательно осмотрел радостное лицо напротив. Он действительно дал такое обещание в попытке расшевелить Предвестника. Призом было любое желание проигравшей стороне. Но никак не ожидал, что он им воспользуется. Тарталья в эти недели проявлял холодность к любым предложениям со стороны, а теперь что-то неуловимо изменилось в его поведении. Было сложно прочесть его с последними изменениями, но теперь у Чжун Ли забрезжила надежда на восстановление их связи. «Сегодня. После заката. На горе. Подойдёт?» Конечно каждый знал, о каком месте идет речь. Эта площадка была островком спокойствия от забот и проблем их бурной жизни, уютно прикрывая двоих от напастей поздними звездными вечерами с приятными разговорами ни о чем конкретном. Тарталья расцвёл. Глаза цвета лазурита засияли таким болезненно забытым светом, что Чжун Ли даже немного расслабился, легко улыбнувшись в ответ. «Конечно, буду ждать вас, сяншен». Он бодро соскочил со стула и направился к выходу. Глаза резко потемнели, выцветая, а губы растянула хищная улыбка, когда он захлопнул дверь и оставил мужчину в приятном предвкушении новой встречи с более привычным Чайльдом.