Родной

Прохладная вода мелкими каплями стекает по щекам, немного отрезвляя и приводя в чувства. Кажется, последний вопрос госпожи Ким был слишком непосильным для меня. Вы с Тэ не думали о том, чтобы узаконить отношения до конца университета? Бам. Что-то хрупкое треснуло где-то в районе грудины, впиваясь в легкие острыми прутьями. Стоит ли сказать ей о том, что мы с ним всячески старались избегать этой темы даже между собой? Сказать о том, что еще несколько часов назад я бесстыдно целовалась с парнем её дочери, прячась в пустом коридоре кампуса? Не стоит, Ильсу. Моментально нашелся ответ где-то в глубине сердца. Он не стоит этого, поэтому сейчас просто нужно отпустить. Забыть и никогда никому не показывать то, что так громко бьется в груди от одной только мысли об этом парне. Вытираю лицо бумажными салфетками, поправляя макияж. Сбежала, поджав хвост, потому что не нашла слов. Мы оба не нашли, от того тишина за столом стала слишком звенящей, раздражающей рецепторы и чувства. Лёгкий стук в двери, от которого я невольно вздрагиваю, хватаясь за край белоснежной раковины, с маленькими брызгами золота в середине. Звук повторяется, заставляя опомниться, касаясь ладонями холодной металлической ручки. — Тэ, я в пор.. Сбивает с ног одним только взглядом и я непроизвольно цепляюсь за кафельную стену, ища опоры. — Надо поговорить, — вот так просто. В самом обычном стиле Пак Чимина. — Нам не о чем говорить, Чимин. — сглатываю неприятный ком в горле, сжимая пальцами подол красного платья. — У всех будут вопросы из-за нашего отсутствия. Мне нельзя касаться его тела, нельзя вдыхать чужой запах, который так отчётливо засел где-то на подкорках памяти, потому что все повторится. А я этого не хочу. Уйти, оставив все эти ненужные сцены не проигранными не получится, потому что как только я начинаю двигаться в сторону зала, мою руку небрежно сжимают чужие ладони, удерживая. — Пять минут, Ильсу. Прожигает меня взглядом, стискивая кожу пальцами. И я не знаю, что мне делать. Бежать, закрывая глаза и уши, или же броситься в его огонь, сгорая до горстки пепла. — У тебя больше нет и секунды, — вырываю руку, вызывая чужую усмешку, которая как-то уж слишком неприятно колит что-то в груди. Внутри меня горит такая жгучая и бесконечная обида, которую нельзя заглушить чем-либо. Не знаю, о чем именно я думала, но осознание того, что Чимин так нахально и бессовестно ворвался снова в мою жизнь, меняя всё привычное местами, раздражает. Пак, априори, ничего не может потерять, в моем же случае, я потеряю слишком много. Кажется, даже больше, чем просто способность дышать. Но даже это не меняет мои внутренние ощущения. Сердце сжимается до ничтожного комка, блокируя выброс крови к органам. Оно бьётся о ребра, отчётливо ощущая чужой взгляд на своём теле, который жадно скользит по всем его изгибам. От этого хочется плавиться, подобно мороженному на ярком солнце, но я только сжимаю сильнее ладони, делая шаг уверенней и выдыхаю, оставляя парня где-то за спиной. Я оступилась. Грохнулась с такой силы, сбивая ладони и колени в самое ужасное зрелище. И больше я этого не допущу. — Всё хорошо? — касается коленки под широким столом из чёрного дерева, шепча на ухо. — Да. Просто, кажется, перебрала с вином. Улыбаюсь, сжимая ладонью чужую руку. Тэхён не верит, но все равно делает вид, что дело и правда только в игристом. За столом нет былого напряжения, и я невольно выдыхаю, кусая вишневые губы. Парень обводит серебристыми глазами мое лицо, ища известные только себе подвохи, а мне от этого взгляда хочется скрыться, потому что я боюсь быть пойманной. Это была моя ошибка, помутнение рассудка и только из-за этого я не собираюсь его терять. Я люблю Тэхёна, потому что именно он стал тем самым «спасательным кругом», который вытащил меня — еле живую — на сушу, заново показывая, как нужно дышать. И я больше не собираюсь лишаться кислорода. Только не из-за Пак Чимина.

***

Скидываю туфли, чувствуя мягкость ворсинок на входном коврике. Это чувство такое приятное и расслабляющее, что мне хочется мурчать от удовольствия, растягивая губы в улыбке. — Решила остаться прямо здесь? — хмыкает, скидывая неудобный пиджак на небольшой диван, обтянутый белой кожей. Я только киваю, немного пошатываясь из стороны в сторону, пытаясь расстегнуть несчастный бегунок платья. Игристый напиток, который я растягивала весь это бесконечный вечер, лишь бы только не чувствовать чужого взгляда на себе, все еще плещется в венах, разнося адреналин. В какой-то момент я просто отключилась, оставляя гнетущие меня мысли позади. Сжирать себя за то, что случилось больше не было смысла. Исправить я ничего не могу, как и, в принципе, повернуть время вспять. — Помочь? Такой горячий шепот на ухо, а после массивные руки обхватывают талию, прижимая ближе к крепкому торсу. Я шумно выдыхаю, облизывая в миг пересохшие губы. — Помоги. — и, кажется, я вкладываю в эту фразу двоякую просьбу. Молю тебя, слышишь? Брюнет мягко перехватывает мои руки и я покорно опускаю их вдоль туловища, прислушиваясь к внутренним ощущениям, которые вызывают чужие касания. Тэхён медленно тянет блестящий замочек вниз, с каждым сантиметром вызывая новую порцию мурашек. Перед глазами всё плывет, а я невольно ловлю себя на мысли о том, что сердце-то не колотится, как ненормальное. Оно спокойное, бьется в предвкушении тэхëновских действий, выбрасывая кровь, которая моментально приливает к щекам, окрашивая их румянцем. Аккуратный поцелуй за ухом, который полностью лишает меня всех несуществующих преград между нами. Я громко сглатываю, ища ладонью руку парня. — Тебе нужно спать, — шепчет, шепчет, шепчет. А я так плохо понимаю смысл его слов, потому что внутри все сжимается, лишая здравого смысла. — Хочу с тобой. — Мне остаться? — все также не меняя тона, доводя меня до самых небес. — Да, — на выдохе, когда чужая ладонь по-собственнически ложиться поверх кружевного бюстгальтера. Резкое движение и я упираюсь горящей щекой в холодную стену, ловя, ртом воздух. Тэхён гладит мои плечи, спускаясь ниже, а я улыбаюсь, поддаваясь чувствам и ориентируясь только на чужие касания. — Трахнуть тебя? — цепляя пальцем кружево трусиков. Парень улыбается, слишком довольно и сексуально. Я не вижу его лица, но я слышу, как он это произносит. Я молчу, чувствуя, как чужая ладонь устраивается внизу живота, поглаживая его лёгкими движениями. И я держусь, стараясь испытывать стойкость, которая, совсем для нас не характерна. — Даже, если ты скажешь нет, я все равно это сделаю. Хмыкаю, откидывая голову на плечо, отчётливо ощущая возбуждение парня. — Тогда почему ты всё ещё в одежде? — закусываю губу, прижимаясь бедрами сильнее. — Сними её, Тэ. Теперь он улыбается. Касается губами выпирающей вены на шее, мягко прикусывая тонкую кожу зубами. От этих действий я теряю голову, в самых ярких проявлениях этой фразы. Бордовая простынь приятно холодит разгоряченное тело, которое брюнет покрывает мокрыми поцелуями. Я теряюсь. Забываю, как меня зовут, оставляя в голове одну звенящую пустоту, которая отзывается только на действия Кима. — Такая хорошенькая, — сипит на ухо, сжимая ладонью бедра. Я касаюсь руками его лица, стараясь сфокусироваться на глазах. Ярко-серые линзы, которые впиваются взором в мои карие, пугают, разнося импульсы по телу. Внутри этих радужек пушистые облака, которые в секунду могут стать грозовой тучей. — Я хочу посмотреть в твои глаза. — убираю со лба мешающую челку, кусая саднящие губы. — Сними их, — очерчиваю пальцами чужие скулы, касаясь кончиками бархатной кожи. — Не думаю, что ты захочешь видеть меня такого, Ильсу. — шепчет, напрягаясь. И я чувствую, как между нами медленно растет напряжение, заменяя собой желание. И это так странно. Слишком чересчур непривычно, потому что такого не было раньше. Не знаю, каким образом, но у Тэхёна всегда получалось подбирать ко мне ключики, постоянно находя правильный. С самого чертового начала, когда внутри меня были руины, он смог. А сейчас будто нарочно ищет другой. — Я люблю тебя любого, — шепчу, все также не отрывая глаз. — Кажется, эта фраза предназначена не мне. И я замираю. Из груди вырывается только хриплый выдох, а внутренности переплетаются в один сплошной морской узел, который невозможно распутать. Тэхён смотрит на меня из-под ресниц, не моргает и молчит, а я слушаю биение его сердца под своей ладонью, заставляя себя дышать. — Тэхён.. — и я не знаю, что сказать. Слишком много слов крутятся в голове и я не могу выделить ключевые, чтобы связать предложение? — Даже и слышать не хочу, — поднимается с кровати, откидывая мои руки. Тело моментально накрывает холод, а кожа покрывается неприятными мурашками и я невольно ловлю себя на мысли о том, что хочу согреться. — Мы срëмся из-за этого уëбка, ты обижаешься на меня только потому, что я что-то ему не так сказал, — запускает пальцы в волосы, оттягивая их у корней. Он злится и я не понимаю, как мы сейчас снова дошли до обсуждения блондина. — Он постоянно за тобой шастает и мне это не нравится, Ильсу. Я злюсь, ревную, бешусь — думай ты, как хочешь. Но я прибью его, честное слово, если он хоть что-то сделает. И как же сильно сжимается внутри сердце, потому что он уже сделал. Ворвался, подобно урагану, закручивая в воздухе хрупкий мир, который мы так бережно создавали по крупинкам. — И мне похер, нравится тебе это или нет. — Ты не должен так себя вести, только потому, что между мной и Чимином что-то было. — чувства такие, будто я сижу на пороховой бочке, которая готова взорваться в любой момент. И сейчас она почти подожглась, потому что серебристые глаза проживают во мне дыру и я ежусь, стискивая ладонями одеяло. Подходит ближе, ухмыляясь. Так непривычно-ядовито, что хочется убежать и спрятаться, далеко-далеко. — Знаешь, Ильсу. Если бы между вами было просто «что-то», я бы не вёл себя, как долбаёб. — плюет кислотно, обжигая фибры души. Я сглатываю вязкую слюну, все еще не теряя попыток скрыть наготу от чужих глаз, которые пожирают мои. — Хочу, чтобы ты оставила его в прошлом. Навсегда, слышишь? Никому из нас не нужна драма. И я знаю, что должна согласиться, потому что другого выбора у меня нет. Мне нужно отпустить Пака и только тогда я смогу вернуться к прежней жизни. Только вот. — Я чертовски безумно скучал по тебе, крох.